POV Frank

- Извини, я не хотел тебя пугать. Я только хотел, чтобы потом это не было для тебя неожиданностью. – Говорит он. – Понимаешь?

Он просто сказал «извини». Он сказал, что не хотел меня пугать, а я всё ещё не могу вдохнуть от ужаса. Мне кажется, что я даже не понимаю его слов – мой разум застыл, я вообще не думал, только смотрел на ослепительно голубое небо и обрывки труб, которые тянутся к нему. А он всё ещё держит меня, иначе я свалюсь на землю, я в этом уверен. Только не понимаю, почему он не опустит меня, чтобы я повалялся, а продолжает держать?

- Эй, Гоул?

Я так шокирован, что не могу даже ответить ему. Даже банального «м?» из меня сейчас не вытянуть. Фак, ну и напугал ты меня, Пойзон!

- Гоул, приди в себя! – он потряс меня, надеясь, что я что-то сделаю. Но я ничего не сделал.
- У нас мало времени, к вечеру мы должны быть на месте. Сейчас уже, - он, вроде как, посмотрел на небо, - почти два часа. Нам ехать ещё около двухсот километров, и я понятия не имею, что с нами по пути может произойти!

Это очень занимательно, Пати, только меня это почти не трогает – я в шоке, понимаешь ты это или нет?! Я никогда не видел стольких скелетов сразу, не висел над пропастью с ними, удерживаемый рукой психопата, не целовался с такими психами, после того как они ещё и расскажут, что по количеству убийств они едва уступают величайшим убийцам США, после того, как я проснулся чёрт знает во сколько потому, что нас подожгли! И это всё в один день! Я только что сбежал из дома, и меня уже там готовы были убить! Имей стресс материальный вес – я был бы уже лепёшкой! Фак, Пойзон, какой же ты эгоист!

А вот ещё и разозлился я уже зря – цвета вдруг все позеленели, стали того же оттенка, что плесень на хлебе, небо поменялось местами с землёй – и я потерял сознание.

Очнулся я уже в машине. Мы мчались по раскалённой дороге, на коленях у меня было что-то тёплое. Я сначала подумал, что меня всё-таки вырвало, но когда открыл глаза, то увидел Зарго. Охренеть!
- О, очнулся! Наконец-то, – это был, несомненно, Пати. Я посмотрел в его сторону, не поворачивая головы. Я думал, он смотрит на меня, но он не смотрел – он опять всматривался в дорогу. Меня ещё немножко мутило, поэтому я не спросил, что он там выискивает. Да это и не требовалось:

- Мы проехали двух трупов. – Сказал он. Как хорошо, что я этого не видел: иначе ему бы точно пришлось тут убирать. – BL совсем с ума сошли. Они, похоже, решили нас запугать. Знаешь, я удивлён, что они зашли на 50 километров дальше фабрики, честно скажу: мне это не нравится.

Ему не нравится, ха! Мне стало не по себе: ему ни не нравится – его это настораживает, если не пугает. Как, однако, быстро я его узнал.

- Во блин, ещё один… - выдохнул Пати, увидев что-то на дороге. Я невольно (грёбаное моё любопытство!) тоже посмотрел туда. Какая-то хрень, похожая на ограду, стояла прямо посреди дороги, и приближалась к нам. Я глянул на спидометр – 60. Что с тобой, Пати? Съел чего не того? Или ты не хочешь на всей скорости сбить эту решётку? Вааау, я тебя не узнаю!

Мы подъехали достаточно близко, чтобы до меня дошло, что это была за «хрень». Знаете, это познание меня не обрадовало: я увидел человека, висящего на самодельной ограде. Кто-то, да я знал кто, навалил покрышек, а на них взвалил остов легковушки, погоревший, ржавый. Человек этот, точнее, всё то, что от него осталось, несомненно, был килджоем – об этом говорили яркие лохмотья, которые раньше были его одеждой. Сам он был ободранным, кое-где подгоревшим куском мяса, с чёрными подпалинами от солнца, примотанный колючей проволокой к машине (скорее всего, своей). Воздух вокруг шевелился, и я с омерзением отметил, что это – мухи; даже из машины я слышал их жужжание. И самое противное: с лица, похожего на месиво, на меня смотрели чёрные глазницы. На нас. Пойзон объехал заграждение и погнал дальше. Глядя, как показатель скорости зашкаливал до 120, я понял, что он тоже испугался.

Фак, Пати, если ты испугался, то я сейчас с ума сойду. Свет на него так падал, что тени от надбровных дуг образовывали черноту на глазах. Почему-то я представил его, такого же, как тот бедняга, висящим на своей собственной машине, посреди пустыни. Мёртвого. Его жрут мухи и единственное его предназначение – быть знаком, что здесь стало опасно. Фу, я аж слюной поперхнулся. А ведь рядом ещё могу висеть и я. Ну нееет, с нами такого не случится! Вот! Я вдруг понял, насколько это стандартная мысль: ничего не случиться, только не со мной, с кем угодно, но не со мной. Этот парень, наверное, думал так же. И с ним это случилось.
- Что он там делает? – вдруг спросил я.

- Запугивает нас. Ты же знаешь. Это чучело… для отпугивания ворон. Мы для них вороны, паразиты. Хочешь, чтобы вороны свалили с огорода, повесь в центр дохлую ворону.

- Разве у купленных не возникает такой мысли, что это может случиться и с ними? Они ведь могут это увидеть? Просто, я думал, SCARECROW не станет разбрасываться растерзанными трупами…

- А кто скажет, что это SCARECROW?

- Эээм…

- Вот и всё. Ты уже успокоился?

- Да вроде…

- Хорошо, - он взял Зарго. Всё вернулось на круги своя. Если б только не эта напряжённость в его глазах. –Ты всё ещё злишься?

- Нет.

- Да ладно тебе, я получил по заслугам, ты же видишь мои волосы.

- Красные. Ну и что?

- Одно дело, если бы я сам их покрасил, тогда можно сказать «ну и что?», но мне-то в этом серьёзно помогли. – Он качнул головой, только я не понял, что это значит. Наверное, весь прикол в этом и заключался.

- Ты ведь расскажешь? Да?

- Одной ночью, когда нельзя будет спать: знай, что расскажу. – И он подмигнул мне.

- Как долго нам ещё ехать?

- В семь будем там. Если ничего не случится.

- Часто там бываешь?

- Чёрт возьми, ну конечно! Я там почти живу!

- Ооо, во как. А что ты делаешь здесь? Куда ты ездил до этого?

- Что значит «куда»? я килджой – я вечно куда-то иду, мне всегда есть чем заняться! Мне надо мир спасать!

- Ну, ты не отговаривайся, я вижу, что тебе не терпится рассказать.

- Мне всё равно всё это рассказывать, послушаешь с остальными, мне не хочется пересказывать такую длинную историю по два раза.

- Это тоже как-то связано с цветом твоих…

- Так, слушай, оставь мои волосы в покое!

- Неприятно это вспоминать? Что-то личное?

- Чтоб ты знал, я должен был сдохнуть, а не приобрести новую причёску! – взорвался он, дёрнув руль, отчего нас рвануло в сторону, и он едва удержал машину на дороге. – Я должен был умереть, понимаешь?! Они хотели убить меня! Думаешь, это такая классная краска? Тогда почему в темноте они светятся?

Эй, а ведь они действительно светились тогда, значит, мне не показалось!

- Моя голова должна была расплавиться! Ты это понимаешь?! Ты понимаешь, что я чувствовал в тот момент?! Я знал, что я умру! Я был в этом уверен!

- Успокойся!

- Я спокоен, - насупился он, тут же притихнув. Или он опять драматизировал, и теперь от этого устал, или погрузился в омут жалости к себе и своей бедной голове. Окей, о голове я скорбил вместе с ним – с ней у него действительно не в порядке. Зато хотя бы вести стал прямо. Я только удивлялся, откуда у нас столько бензина?

- Откуда столько бензина?

- С заправки.

Гениально, друг!

- С…

- Умолкни.

Ууу, разозлился. Признаться, меня уже забавляло выводить его, ну, хотя бы чуть-чуть. Я всегда любил изводить людей, но тут мне было искренне интересно наблюдать за ним, как меняется его лицо, его голос, а главное – его это, похоже, забавляет не меньше меня! С ума сойти! Интересно, это как то связано с цветом его волос? В смысле, он был нормальным до того, как это случилось? А главное… что же случилось-то? Мне очень хотелось услышать эту историю, какой бы страшной она не была – я просто сгорал от любопытства!

- Пати?

- Да-да? – он театрально вскинул брови и распахнул глаза.

- Ты всегда был таким, как сейчас?

- Конечно, нет, – и кивнул.

Я уже собрался начать заваливать его вопросами, как он выдал:

- Ну, если ты говоришь о моём поле, то всегда был таким, как сейчас, а если о чём-то, о чём я не знаю… то, чёрт возьми, как я могу ответить на такой вопрос!?

- Ну, окей, а чем ты занимался до этого всего… до BL?

- Ооо, - он растянулся в улыбке и блаженно закатил глаза, - я был крут, как сейчас, если не круче! У меня было всё, я был знаменит! У меня была группа, и толпы фанатов, они все хотели меня! - он пошло хихикнул, - моя прошлая жизнь была просто мечтой!

Он, довольный воспоминаниями, поводил машину влево-вправо, и снова повёл её нормально.
- А ты, Фанни?

- У меня тоже была группа… только вот в чём странность, я не могу никого из неё вспомнить! А ты хоть кого-нибудь можешь вспомнить?

- Конечно, нет. Это не странность, это побочный эффект.

- В смысле?

- BL не моментально появились и захватили страну, сначала им нужно было незаметно гадить, чтобы потом было проще. В чём сила страны?

- В бомбах?

- В молодёжи. Кто движет молодёжью?

- Наркота?

- Культура. Какая самая результативная?

- Футбол…

- Музыка. Кто представитель музыки?

- Музыканты!

- Правильно! Один из четырёх! Неплохо! Ну так вот, надо было обезвредить музыкантов. Что и сделали. Если всех переубивать – фанаты взбесятся, если сделать так, чтобы они исчезли – фанаты будут их искать, а если показать, что они дерьмо – фанаты разочаруются и возненавидят их, что BL и надо. А ещё фанаты будут искать себе новых кумиров, это природа человека, ему хочется кому-то поклоняться, и тогда… происходит полная задница, и во всей этой неразберихе появляется спаситель: S/C/A/R/E/C/R/O/W. Вот и новый бог, детка, надо только продаться – и он убережёт тебя ото всех бед на свете.

Я молчал. Смотрел на него. Это он такой умный, или я такой тупой?

- Нас обезвредили, Фрэнки, мы как разминированные бомбы.

- То есть… мы… я… моя девушка! У меня была девушка!

- Друг, у меня тоже была. Была.

- Но как так получилось?

- Нас подкармливали какой-то хернёй, и стирали память. Иногда с помощью операции.

- Фу, мать твою, мне могли сделать операцию, а я даже не заметил этого?!

- Ты не один такой лох, так что не расстраивайся. – Он пожал плечами.

Нет, вы это слышали?! В голове не укладывается! В моей голове ковырялись эти грязные руки BL, а я об этом только сейчас узнал!

- Они покупали многих менеджеров, которые наводняли гримёрки этим нахренованным пивом, они покупали всех и пользовались всеми, кем хоть как-то можно воспользоваться, вплоть до уборщиков туалетов! Это просто смешно!

- Это не смешно!

- Да, но посмеяться можно. Это как «смешного мало», но есть же? Так почему бы не поржать? По мне, так лучше смеяться, чем плакать. Не люблю эти мокрые сопли, совсем несъедобные, и дышать тяжело.

- Да, но… я думал, я сам забыл, а так… даже не знаю, что хуже!

- Ты уже ничего не изменишь, - он вдруг положил руку мне на плечо, - живи тем, что у тебя осталось, малыш, и тогда ты проживёшь дольше, чем кому-то хочется. Я проверял, так что можешь мне поверить.

- Я и так тебе верю.

- Ммм, как быстро?

- А что тебе не нравится?

- Я не хочу, чтобы ты ВСЕМ так быстро начинал верить. Давай я тебя кое о чём попрошу, а ты это выполнишь, идёт? – он посмотрел мне прямо в глаза.

- Ну, у меня нет вариантов – идёт.

- Верь только мне. – Он чуть сжал моё плечо и отпустил.

И как это понимать? Я немножко в замешательстве.

- И как это понимать?

- Ты понял, что я имею в виду.

- То есть даже если я влюблюсь?

- Попробуй. – Это звучало довольно-таки зловеще. Минуточку, мне кажется, или я слышал ревность?
- Что это значит?

- Ты мешаешь вести машину. – Отрезал он. Пустая дорога, прямая, по которой он может ехать, сидя в кресле задницей к рулю, и я мешаю ему вести машину. Вот эта отмазка была неудачной.

- Ты мо…

- Тихо.

- Но…

- Тс! – он сделал вид, что всматривается во что-то на горизонте. Так я и поверил. Но я всё же замолчал. А он всё «всматривался». Тогда и я решил сделать вид, что занят таким же важным делом, и посмотрел туда, куда смотрел он. И увидел…

- Пати что это? – прошептал я.

Я посмотрел на него, а он немного сбавил скорость.

- Вертолёт.

Помолчал.

- Белый.

Это была правда – в небе летел вертолёт. Как раз над дорогой, и он приближался. Я снова посмотрел на Пати, и понял: он что-то задумал – он останавливал машину.

- Ты…

- Да, - он затормозил, вывернув машину так, что мы стояли почти поперёк дороги, и нас с Зарго чуть бросило вперёд, - быстро вылезай и прячься за машиной!

Я не стал спорить – взял Зарго на руки и сделал, как он сказал. Я только успел присесть, как он сам уже был тут как тут.

- Не высовывайся! – шикнул он мне и прижал меня к пыльному боку своей машины, оттесняя в сторону заднего бампера, всё время посматривая в ту сторону, откуда летел вертолёт; его теперь хорошо было слышно.
- Может, нам повезёт, и они нас не заметят? – Предположил я, проползая мимо заднего колеса, от которого исходил такой жар, что я стал раза в два мокрее. Пыль вокруг забилась в нос и облепила кеды.

- Я не верю в удачу. – Сказал он. Это звучало так, будто он сказал: «нет, я не ем дерьмо», или «нет, я не делал операцию по смене пола, чтобы не стыдиться быть геем». Типа этого. А в следующий момент его рука выдернула из кобуры жёлтый бластер. Вау, я увижу, как он стреляет?

Я увидел, что вертолёт, ставший теперь намного ближе, не так уж и высоко летел. Прямо на нас, сдавая вбок, чтобы обогнуть машину и увидеть нас. Пойзон потянул меня за футболку к капоту, я прижал к себе дрожащего Зарго и, как мог быстро, последовал туда, куда он хотел.

- Быстрей, малыш, быстрей! – шипел он, - там могут быть снайперы!

И пока я неуклюже полз туда, назад, он заслонял меня, я был потрясён этим, но я ничего не говорил, пытался только двигаться быстрее, чтобы не создавать нам обоим проблем. Когда мы были почти за машиной, он оттолкнул меня подальше своей задницей и начал прицеливаться. Момент, и задний винт, сверкнув, задымился, и вертолёт начало выкручивать. Всё быстрее и быстрее, и если он прямо сейчас не опустится на землю, то закружится так, что совсем потеряет управление, и всё равно в конце концом шлёпнется на землю, только уже с куда большими потерями. Он и впрямь начал спускаться. Его крутило и крутило, он взрывал своими шасси песок, задевал его же хвостом и никак не мог ровно сесть. Тогда Пойзон снова прицелился. И на этот раз вспыхнуло основание большого винта, и вертолёт осел, завалившись на бок. Я всё думал, что он сейчас взорвётся, но, похоже, для этого нужна была большая высота. Мне было страшно, но почему-то я решил, что на этом всё и закончилось. Но взглянув на Пойзона, увидев, как он напряжён, я понял, что этим, возможно, всё только началось.

О да, началось; он начал медленно приближаться к вертолёту, готовый стрелять, готовый бежать и катиться по песку, весь как сжатая пружина. А мне страшно, и я хотел пойти за ним.

- Оставайся там, - он снова читал мои мысли, продолжая подходить. До кабины ему оставалось всего несколько шагов. Он подскакивает к ней и прижимается с боку, на случай если сейчас кто-то выйдет из неё. Никто не выходит. Мои колени дрожат, и это бесит меня. Они как будто чего-то ждут. Ждут его. Они затаились внутри. Я всматриваюсь в белый вертолёт, неподвижно лежащий в песке, слушаю звенящую тишину, в которой чётко выбивает ритм моё перепуганное сердце, смотрю на Пати, в его руке бластер, волосы сверкают на солнце, почти как красная мишура, и он чуть повернул голову в сторону выдвижной двери. Зарго съёжился в моей руке, втянул, как мог, голову в тело и вытаращил глаза. А я начинаю дрожать сильнее, потому что есть три числа; «раз», «два», «три». Я вижу, как его губы шевелятся, пока он считает. А в следующую секунду Пойзона уже нет.