Румяная, улыбчивая Марго уже накрывала к завтраку стол в малой столовой, где хозяин обычно всегда завтракал с Фрэнком. Поль с Маргарет вставали намного раньше, чтобы заниматься делами поместья, и ели прямо на просторной светлой кухне, где было царство кастрюль, керамики, огня и длинных настенных полок с бесчисленными баночками с терпкими, пряными специями. Их до невозможности любил наставник. Как бы мужчина ни хотел скрыть свои итальянские корни, выдавая себя за коренного француза, что, впрочем, ему вполне удавалось, они всё равно давали о себе знать в мелочах. Как, например, эта любовь к приправам, которые он просил добавлять везде, куда можно и нельзя, и даже Маргарет иногда морщилась, посмеиваясь над тем, что у «Жерара» совсем отбило нюх. Также эта странная его особенность: в моменты сильного душевного волнения он переходил на очень быстрый говор, который в размеренном, томном французском звучал непривычно и странно. Для итальянского, такого живого, горячего и эмоционального, это было в порядке вещей, но когда Джерард так смазывал французские слова, становилось даже трудно понять, о чём он говорит. На итальянском же хозяин говорил мало и неохотно, будто слова доставляли ему боль. Он даже отказался преподавать его Фрэнку в своё время, обучив только немецкому, испанскому и греческому. Это было чем-то сокровенным для него, и казалось, что Джерард таким образом оберегает и хранит какие-то свои тайны, словно пытается защитить хоть что-то, оставшееся от него настоящего, от того мальчика, которому приходилось выживать на улицах Парижа.
Ворвавшись в столовую маленьким ураганом, наставник выхватил из рук Фрэнка уже поднесённый к губам круассан и, подмигнув, надкусил его. Маргарет в это время как раз наливала кофе из белого фарфорового кофейника в чашечку на столе рядом с юношей, и её круглое лицо с всегда алыми щеками и веселыми глазами лучилось теплотой и улыбкой, наблюдая за Джерардом.
- М-м… Маргарет, этот вишнёвый джем внутри, он божественен! А твоё слоёное тесто просто тает во рту, - и, за шаг подскочив к полноватой миловидной женщине, приобнял её за талию и пару раз прокружил в танце возле стола. Маргарет высоко и заливисто рассмеялась.
- Тише, Жерар, тише, у меня кофейник! Я запачкаю твой выходной костюм!
Мужчина выглядел сейчас настолько довольным, что улыбался широко и открыто, даже чуть оголяя зубы. В этот момент он очень напоминал Фрэнку, сидевшему за столом с чашкой горячего чёрного кофе и вазочкой свежих круассанов, испечённых Маргарет, большого рыжего разбойного кота, которого женщина подкармливала на заднем дворе.
В один прекрасный день этот без сомнения видный зверь настолько обнаглел, что пробрался в её кухню, в её вотчину, и полностью уничтожил кринку свежей сметаны, купленную утром и так неосмотрительно оставленную на столе у открытого окна. Фрэнк не видел развернувшегося после этого эпического сражения Маргарет с котом, который не иначе, как со страху перепутал направления и, вместо того, чтобы удрать в окно, начал метаться по всем шкафам и столу, сметая широкими лапами красивые фарфоровые тарелки и опрокидывая пустые кастрюли на пол. Юноша только слышал гром, шум и тарарам, доносившийся со стороны кухни, и яркий, высокий голос женщины, кричащей ругательства на французском и даже итальянском. Некоторые из них были так изощрённы, что Фрэнка посетила мысль записать их, благо, он сидел в гостиной рядом с тумбой, где хранились письменные принадлежности, и перечитывал старый томик Гёте.
Через некоторое время, тем же днём он вышел на задний двор, исполняя какую-то просьбу Маргарет. И этот рыжий, с подранным ухом зверь сидел тут же на колоде для рубки дров, довольно вылизываясь. Половина его морды ещё была вымазана сметаной, и он, не спеша орудуя лапой, умывался, а когда закончил - замер, прикрыл янтарные глаза, щурясь от солнца, и Фрэнк мог поклясться, что в этот момент на его морде была написана широкая, довольная жизнью улыбка.
Именно так выглядел сейчас Джерард, отпустивший наконец Маргарет и присевший напротив Фрэнка, чтобы съесть ещё один круассан.
- Доброе утро, Джерард, с возвращением, - мягко сказал Фрэнк, оглядывая наставника. Такое поведение было для него редкостью, и то, как он выглядел сейчас, удивляло юношу.
Он постарался как можно лучше закрыть свои мысли, не пропуская в них воспоминания об этой ночи, но глаза всё равно внимательно скользили по губам, обсыпанным крошками слоёного теста, по его тонким аристократичным пальцам, что сминали нежную грань белой салфетки… Фрэнк сглотнул, понимая, что увлёкся.
- Это утро не просто доброе, мой мальчик, оно волшебное! - Джерард смотрел на него открыто, и его губы никак не хотели распрощаться с улыбкой.
- И что же привело вас в такое возвышенное состояние духа?
- О, мой друг, ты был сегодня снаружи? Настоятельно рекомендую тебе пойти прогуляться после завтрака, сегодняшнее утро просто невероятное! Кажется, весна полностью вступила в свои права, яркое солнце на лазурном небе, бесконечные птичьи трели льются отовсюду, и этот несравнимый ни с чем весенний аромат, щедро разлитый в воздухе - одно целое из запахов влажной травы, свежести ветра, пробивающейся молодой зелени и любви. Ты знаешь, как пахнет любовь, Фрэнки?
Фрэнк на секунду смутился, глядя в лучащиеся глаза наставника, от бликов солнца в которых плясали зелёные искры.
- Вот видишь, мой мальчик. Ты должен пойти и прогуляться до пруда, подышать как следует этим воздухом. Он является квинтэссенцией жизни, его сутью: обновление, рождение, любовь… Запомни этот аромат хорошенько, сегодня он особенно ярко ощущается, - и, закончив свою речь, Джерард поднялся с резного деревянного стула.
- Налить тебе кофе, Жерар? - во всём поместье только Маргарет обращалась к нему на «ты» и имела на это полное право.
- Нет, душа моя, сейчас я отправляюсь спать. Ночь выдалась очень бурной, я толком и не отдохнул.
Лёгкие Фрэнка обдало кипятком, и он даже вздрогнул от этих слов. Сам юноша вернулся едва ли за полночь, и тихо, никого не тревожа, прошёл в свою комнату, чтобы раздеться, убрать костюм и быстро уснуть, зарывшись лицом в свежесть пуховой подушки. Почему наставник вернулся только под утро, он не понимал. Хотя… Неужели?
Щёки Фрэнка заалели, когда он подумал о том, что Джерард покинул его весьма возбуждённым, и, скорее всего, нашёл для удовлетворения своей страсти кого-то другого. Больно…
- С тобой всё хорошо, мой мальчик? Ты выглядишь так, будто у тебя температура, - и вот уже прохладная ладонь опустилась на лоб, чтобы проверить это предположение.
- Н-нет, всё в порядке, Джерард, - Фрэнк медленно снял ладонь наставника, испытывая трепетное приятное чувство от прикосновения к его руке. - Я в порядке, просто кофе очень горячий.
Хозяин выглядел слегка растерянным, но быстро успокоился.
- Хорошо, если так. Пожалуйста, береги себя, у нас очень много планов на ближайшее время, и болеть совершенно некогда. Марго, пожалуйста, разбуди меня через три часа и поручи Полю приготовить воды для ванны, я хотел бы помыться. Ты поможешь мне с этим? - спросил он женщину.
- Я мог бы сделать это, - неожиданно для себя вмешался Фрэнк, который изредка, когда Маргарет была слишком занята, помогал наставнику принимать ванную и старался хранить каждый такой раз в своей памяти, как жемчужину.
Возможность без зазрения совести прикасаться к телу, к бледной коже любимого человека, помогая намыливаться и смывать пену; мягко массировать волосы и кожу головы специальным настоем из трав, затем поливать сверху из большого кувшина и, когда Джерард закрывал глаза, а его тёмные волосы мерно покачивались в воде, бесстыдно разглядывать его сквозь разрывы взбитого мыла, плавающего на поверхности… Фрэнк отдал бы многое, чтобы помогать наставнику с ванной как можно чаще, но никогда ещё он так откровенно не предлагал себя на эту роль.
Джерард смерил его долгим взглядом и произнёс, повернувшись к Маргарет:
- Сегодня я хочу, чтобы ты помогла мне, хорошо? - на что женщина только кивнула.
Фрэнк внутренне съёжился и уставился в стол, не проронив ни слова. Он произнёс что-то недозволенное?
- Фрэнки, - тот вздрогнул от неожиданности, - после обеда я ожидаю баронессу фон Трир с визитом, пожалуйста, проследи, чтобы её любимая малая гостиная была в превосходном состоянии к этому моменту. Приведи в порядок рояль и шахматы, я не знаю, чем именно мы будем заниматься сегодня.
- Разве вчера вы не виделись с ней на балу? - осмелел юноша, подняв глаза и встретившись взглядом с мужчиной.
Джерард, секунду помедлив, подошёл ближе и опёрся руками на стол, нависнув над молодым человеком. Прищурившись, он произнёс полушёпотом:
- Мой мальчик, на такие балы приезжают вовсе не за тем, чтобы встретиться с хозяйкой дома.
Фрэнк сглотнул под этим взглядом немигающих зеленоватых глаз, кажется, он разозлил наставника. Сегодня юноша был сам не свой, и с языка срывались недопустимые в данной ситуации слова.
Но через секунду Джерард уже снова широко улыбнулся и, потрепав своего протеже по волосам, сказал:
- Прогуляйся после завтрака, проветрись, ты всё успеешь. Мадам Шарлотту будет сопровождать Люциан, и он составит тебе компанию этим вечером. Ты сможешь спокойно пообщаться с хорошо воспитанным юношей своего возраста, думаю, это пойдёт тебе на пользу.
Джерард развернулся и пошёл к двери, за которой был красивый небольшой внутренний холл и лестница к жилым комнатам. Там же, чуть дальше по коридору, была и спальня Фрэнка, а Маргарет с Франсуа обитали в западном крыле дома и поднимались к себе по другой лестнице.
Поблагодарив за завтрак, Фрэнк, накинув тёплое пальто и надев низкий цилиндр, отправился прогуляться вокруг особняка.
Снаружи было изумительно, наставник был прав, как обычно. Возвращаясь с бала по темноте, юноша чувствовал только холод и нетерпение поскорее оказаться внутри дома. Но сейчас, при свете утреннего солнца, всё здесь было создано для того, чтобы не спеша любоваться природой, прогуливаясь по гравийным дорожкам.
Удалившись от дома, Фрэнк попал в лабиринт из жестких стеблей вьющегося кустарника. Он ещё был не стрижен после зимы и выглядел довольно неопрятно: растрёпанные ветви в некоторых местах торчали во все стороны, иногда даже мешая проходить под сплетёнными арками. Но именно так юноше нравилось больше всего. «Неукрощённая сила жизни, вырывающаяся из навязанных ей чётких, геометрически выстроенных рамок», - он улыбнулся своим мыслям и присел на освещённую ласковым весенним солнцем лавочку, выкрашенную белым. Перед этим пришлось стряхнуть с неё нападавшие веточки и прочий растительный мусор, и теперь, расслабившись под нежными тёплыми лучами, Фрэнк сидел, раскинув руки, и с закрытыми глазами вдыхал ароматы весны полной грудью. Ухо улавливало где-то в отдалении песню малиновок, так же радующихся теплу, а ноздри щекотала смесь всех тех запахов, о которых говорил учитель.
Если привлечь фантазию, а Фрэнк умел это делать, то прекрасно различались ароматы прелой листвы и тяжёлой, влажной земли. Вот терпкий, чуть резковатый запах пробивающихся листьев, а вот эта нота, вносящая сладкую свежесть, - это ветерок, прилетевший к лавочке с запахами пруда, талого снега и… чего-то ещё, что юноша не мог классифицировать. Этот аромат дразнил, то проявляясь ярче, то совершенно исчезая из симфонии запахов вокруг, и, как бы Фрэнк ни старался понять, что же это, у него не получалось.
«Неужели, это и есть запах любви?», - думал он, нежно улыбаясь своим мыслям и целующему его щёки солнцу.
Прогулявшись до чаши фонтана, который нужно было почистить перед новым сезоном, и спустившись дальше по тропинке к пруду, он уже решил повернуть обратно, к поместью. Время в такой приятной прогулке шло быстро, и он переживал, что не успеет расправиться с поручениями наставника вовремя. А ещё, положив руку на сердце, Фрэнк мечтал о том, что всё-таки может понадобиться его помощь, когда Джерард соберётся принимать ванную. Радуясь трепетному ритму в груди, вдыхая весенний воздух с едва уловимым растворённым в нём ароматом любви, слушая перекличку соловья и малиновки, он быстрым шагом шёл вдоль пруда к парадной двери дома.
Как часто бывало, юноша зря переживал. С заданием хозяина он справился ещё до того, как тот проснулся. Протерев пыль со всех поверхностей, открыв рояль и пройдясь ветошью по клавишам, он даже не отказал себе в удовольствии сыграть начало из сонаты Моцарта, ещё больше подняв себе этим настроение. Сам хозяин играл редко, но очень чувственно, и не заслушиваться его игрой было невозможно. Фрэнк считал, что у него самого получалось на порядок хуже, хотя наставник хвалил его успехи, и старался чаще практиковаться. Пальцы легко перебирали клавиши, озорная музыка бодрила, и, доиграв часть, молодой человек направился на кухню, чтобы попросить у Маргарет чего-нибудь перекусить. Она никогда не отказывала своему «Франсуа» и всегда баловала его ещё до того, как приходило время всем садиться за стол. Фрэнк чувствовал голод немного чаще, чем три раза в день, ссылаясь на растущий организм и просто невероятно вкусную стряпню Маргарет.
«Будешь столько кушать, Франсуа, и станешь кругленьким, как этот пирожок», - смеялась женщина, скармливая выросшему при ней юноше очередное румяное произведение кулинарного искусства с волшебной начинкой.
Помочь с ванной в этот раз не удалось, Маргарет отправила Фрэнка приготовить одежду для наставника, но он хотя бы зашёл в помещение до того, как Джерард, уже готовый выходить, поднял обнажённое тело из воды и, приняв необъятное полотенце от женщины, начал вытираться.
- Оставь платье на кресле, Фрэнки, - сказал наставник, медленно промакивая тканью капли на влажной мраморной коже.
Сжав зубы, юноша коротко кивнул, аккуратно разложил вещи и вышел, притворив за собой дверь. Ему показалось, что наставник ведёт себя с ним более отчуждённо сегодня. Обычно в их отношениях было больше тепла и нежности, но ровно настолько, чтобы не были нарушены никакие границы дозволенного. Скорее, это походило на отношение доброго и опытного учителя, снисходительно обращавшегося со своим подопечным. Но сегодня от Джерарда веяло холодом и настороженностью, хотя и вернулся он в таком приподнятом настроении…
«Проведя ночь непонятно с кем», - мысленно добавил Фрэнк и, сильнее закусив губу, отправился к себе, чтобы одеться подобающе к приёму гостей.
****
- Ты снова не добрал висты*, Фрэнк. Что с тобой сегодня? - Люциан закончил с подсчётом очков и сбросил карты в общую массу по центру небольшого столика.
Юноши сидели напротив высокого окна, начинающегося от самого пола, за которым уже почти совсем стемнело. Из приоткрытой створки чуть веяло свежим воздухом, и тяжёлые портьеры по обеим его сторонам едва заметно колыхались, привнося движение в окружающую статичность. В большой гостиной, куда их выпроводили наставник с баронессой, не было других источников освещения, кроме пары многосвечных канделябров на тумбах у окна и одного тройного подсвечника на столике для преферанса. Этого вполне хватало, чтобы не разрушать интимную уютную атмосферу, погружая остальное пространство большой залы в полумрак, и при этом позволяя не путаться в картах.
Молодые люди сидели в креслах друг против друга: один с жёсткими густыми каштановыми волосами, собранными в короткий хвост чёрной атласной лентой, второй - высокий и худощавый, с лицом ангела и нежно-льняного цвета волосами. Он бы мог показаться женственным или даже невинно-пустым, если бы не усталый взгляд умных и внимательных глаз на таком юном лице. Его скупые, будто чуть замедленные движения, пухлые коралловые губы, прямая осанка и этот особенный взгляд мало кому давали пройти мимо, не обращая на него внимания. Казалось, что Люциан носил своё земное тело только как прикрытие для чего-то необъятно большого и местами пугающего, что скрывалось за этой оболочкой.
Фрэнку зачастую было немного не по себе от долгого общения с ним тет-а-тет, но он не мог себе объяснить, в чём была причина. Люциан стремился к их встречам и всегда искренне был рад им, он с удовольствием общался с Фрэнком и был самого высокого мнения о его наставнике и друге баронессы, месье Джерарде. И не было никаких объективных причин чувствовать себя неуютно в его обществе, но Фрэнк ничего не мог с собой поделать. Их нечастое общение оставляло в его душе ощущения, сходные с резким нырком в ледяную воду проруби зимой. При этом юноша не мог не отметить, насколько иногда плодотворным и полезным для них обоих оно было. Они обсуждали друг с другом самые животрепещущие вопросы политики и придворных интриг, советовались в проблемах бухгалтерии и подсчётов, обменивались мнениями о ведении бумаг поместья и способах приумножения капиталов. Юноши не были чрезмерно близки, но вполне походили на хороших приятелей, друзей по интересам.
Сегодняшний вечер было решено провести за преферансом и неспешными разговорами под бокал лёгкого розового вина, и вот уже час, как они играли, но игра не шла. Фрэнк витал мыслями где-то далеко и постоянно ошибался в ставках, отчего уже проиграл Люциану небольшую сумму. А того совершенно не устраивала лёгкая добыча, он играл с Фрэнком в преферанс именно затем, чтобы получить максимум интеллектуального удовольствия от продумывания стратегии и успешных комбинаций.
Блондин устало положил тонкую ладонь с длинными пальцами в центр стола на карты.
- Хватит на сегодня. Эта игра не приносит удовольствия.
Фрэнк взглянул на него и в непонятном порыве своей тёплой мягкой ладонью накрыл руку юноши, удерживая её на месте. Тот чуть наклонил голову и вскинул изогнутую бровь, недоумевая.
- Люциан… Мне неловко задавать этот вопрос, более того, мы никогда о таком с тобой не говорили, но…
- Смелее, Фрэнк. Тебе вряд ли удастся удивить меня, - он перевернул свою ладонь таким образом, чтобы обхватить тонкими пальцами пальцы друга, как бы подбадривая его этим действием.
Фрэнк посмотрел в его небесно-голубые глаза, вобравшие в себя всю усталость мира, и решился:
- Ты когда-нибудь спал… с мужчиной?
В позе Люциана ничего не поменялось, он только резко выдохнул, ухмыльнувшись, с недоверием смотря на своего собеседника.
- Ты серьёзно, друг мой? Я думал, ты и месье Джерард…
- Ни слова больше! - Фрэнк высвободился из его пальцев и отвёл глаза, разглядывая вечерний сумрак за окном. - Между нами никогда не было ничего подобного, у нас совершенно другие отношения.
Люциан вновь хмыкнул, скрещивая руки на груди и вытягивая длинные ноги сбоку от столика.
- Но ведь ты влюблён в него, это читается в твоих глазах как в открытой книге, не спорь, - добавил он, видя, как Фрэнк собирается возразить. - Я не думаю, что для месье Джерарда твоё отношение является тайной, всё-таки он более опытный и общается с тобой каждый день.
Фрэнк глухо простонал, закрывая лицо руками.
- Прости, мой друг, - сочувствующе сказал юноша. - Я не хотел тебя расстраивать, но тот свет, которым светятся твои глаза, когда ты смотришь на него, сложно не заметить. Почему ты так огорчён?
«Почему? Он спрашивает, почему? Я думал, что превосходно скрываюсь, а оказывается, что только страдаю ерундой и даже, возможно, выгляжу глупо. Я себя ненавижу! И Джерард… Если он знает и не предпринимает ничего… Он не хочет меня? Или я ему не нравлюсь? В чём причина перемены его отношения ко мне сегодня? Боже, моя голова разрывается от вопросов, на которые нет ответов!»
- Я не расстроен. Я просто чувствую себя дураком, - произнёс Фрэнк в ладони.
Люциан легко и переливисто рассмеялся.
- Милый Фрэнк, в любви нет ничего глупого и дурацкого, как бы и к кому она не проявлялась, и я уверен, что месье Джерард знает это получше меня. Не думай об этом так много и просто веди себя естественно. И ты почувствуешь, как боль от рамок, в которые ты себя ставил до сих пор, уходит, и остаётся только счастье и радость от того, что ты рядом с любимым человеком. Только попробуй, - юноша коснулся колена собеседника напротив, привлекая его внимание, - и ты сразу почувствуешь разницу.
- Ты предлагаешь мне лечь к нему в постель? - Фрэнк, наконец, открыл лицо, с которого уже уходила краска смущения.
- Ни в коем случае. Это слишком просто и грубо для такого пресыщенного удовольствиями месье, как Джерард. Но ты можешь просто перестать делать вид, что тебе всё равно, перестать надевать маску безразличия. Начать иногда смущаться и изредка в открытую флиртовать и заигрывать с ним, конечно, когда это не мешает вашей работе. Чем чаще будешь делать это - тем естественнее и лучше будет получаться, так что уже пора начинать практиковаться, - Люциан открыто и добро улыбался растерянному Фрэнку, и на их лицах танцевали отсветы от свечей.
- Ты так и не ответил на мой вопрос, негодник, - сказал темноволосый, возвращая разговор к волнующей его теме.
- Тебя интересует лично мой опыт, или какие-то конкретные детали? - юноша тягуче-неспешным движением поднялся с мягкого кресла и встал у окна, разглядывая темнеющие контуры парка вдалеке. - Если первое, то да, мне приходилось. Не могу сказать, что я в восторге от этого опыта, но и чем-то неприятным это сложно назвать. Скорее, просто - не моё. Но я очень подкован в плане теории, и могу попытаться ответить на любой твой вопрос, если ты решишься его задать, - и он, повернув голову вполоборота, вопросительно взглянул на друга.
- Я… тоже немного ознакомлен с теорией, но мне бы хотелось узнать, как сделать первый раз с мужчиной… менее болезненным, - совершенно смутившись к концу фразы, ответил тот.
- Что ж, на этот вопрос я с лёгкостью найдусь, что ответить, - и Люциан подробно рассказал Фрэнку обо всём, что знал сам, и даже немного о том, что в своё время узнал от мальчиков из борделей.
Подойдя к другу позже и присев рядом с ним, он нежно положил голову к нему на колени, так, чтобы льняные кудри призывали запустить в них пальцы. Фрэнк не удержался и сначала робко, а потом с видимым удовольствием начал пропускать между пальцев нежный светлый шёлк, поражаясь, как обычные волосы могут быть на ощупь такими волшебными.
- Я бы сам с радостью обучил тебя всему, что знаю, Фрэнки, - вздохнул юноша, - я бы очень хотел стать твоим первым мужчиной, но, боюсь, это не сойдёт мне с рук.
Дверь в залу отворилась, и вошла Маргарет.
- Месье Люциан, баронесса изволит собираться домой и просит позвать вас.
- Благодарю, Маргарет. Я уже иду, - он приподнялся, и, оставив невесомый поцелуй на лбу Фрэнка, пошёл к выходу из залы. Не дойдя до него одного шага, он обернулся и отчётливо сказал:
- Я желаю тебе удачи, мой друг! И верю в то, что ты добьёшься всего, чего только пожелаешь.
- Спасибо, и доброй ночи! - ответил ему Фрэнк, а затем встал, чтобы задуть лишние свечи и закрыть окно. Ему было над чем подумать сегодня вечером, и он очень спешил оказаться сейчас в своей спальне.
****
- Ты сегодня был неподражаемым собеседником, Джерард, - говорила баронесса, ставя шах и мат красивыми резными фигурами из слоновьей кости. Кажется, эти роскошные шахматы были чьим-то подарком в знак восхищения талантами хозяина дома.
- Ничья, Шарлотта, а я уже беспокоился, что ты обыграешь меня по партиям, - улыбался мужчина напротив. - Давно ты так лихо не играла, душа моя, я крепко понервничал за сохранность своей коллекции вин.
- Ничего, в следующий раз я обязательно отыграю своё любимое, урожая 1654 года, запомни мои слова, - шахматы ловко расставлялись обратно на начальные позиции её цепкими пальцами, унизанными крупными перстнями. - Как тебе сегодняшний бал? Я очень скучала за тобой, ты слишком долго отсутствовал по делам в Париже, и я даже хотела на какое-то время прекратить давать их. Ведь это - твоя задумка, и то, как чувственно они воплощаются и насколько сильно отличаются от подобных балов по всей Франции - целиком заслуга твоего изощрённого ума.
- Сегодняшний бал… - Джерард с наслаждением приник к бокалу с ярко-красной жидкостью, не торопясь смакуя её на языке и, наконец, глотая, - преподнёс мне неожиданный и просто невозможно прекрасный сюрприз. Кажется, я встретил ангела в твоём гнезде разврата.
Баронесса высоко и чуть резковато рассмеялась.
- Ты знаешь, как давно я искал кого-то, кто бы мог зажечь собой во мне прежнюю искру, тягу к жизни, желание доставлять и получать удовольствие настолько тонкое и при этом странным образом граничащее с животной страстью, что я никак не мог найти этого человека. Все уже волокли за собой неподъёмный груз радостей и разочарований прежних встреч, ты знаешь, насколько чутко я чувствую это в людях. Я искал чистого, без груза опыта, человека и нашёл его вчера. Он взбудоражил и выбил меня из колеи настолько, что я отпустил его, даже не попытавшись зайти дальше руки, - баронесса понимающе усмехнулась, прикуривая от свечи тонкую сигариллу в длинном деревянном мундштуке. - После этого я всю ночь пытался унять распалённую им страсть, успел побывать и сверху, и снизу, но так и не нашёл покоя своей душе и телу.
- Кто бы это мог быть? - женщина задумчиво выпустила облачко мягко пахнущего дыма. - До сих пор я считала, что мои балы посещает примерно одна и та же публика, и новые гости очень редки. Тебе удалось заинтриговать меня, Джерард.
- Я сам заинтригован. Он казался таким чистым и открывался навстречу мне с таким самоотречением, что я даже слегка испугался, что не смогу сдержаться. Но мне абсолютно неинтересна его реальная личность, прошу тебя, уволь от слежки и компромата, просто по старой дружбе. Я хочу считать его своим Ангелом, не нарушай мою сказку, - он просяще сжал тёплую руку женщины своими пальцами и поднялся из-за шахматного стола.
- Попроси позвать Люциана, пора ехать, - с улыбкой ответила она, также поднимаясь и расправляя оборки подола нежно-оливкового платья, которое неуловимо подчёркивало густоту медного цвета её красивых волос, уложенных в высокую причёску.
****
Фрэнк стоял в своей спальне у зеркала в ночной сорочке и, не отрываясь, смотрел на старую деревянную шкатулку, которую только что достал из верхнего ящика комода. Никто раньше не видел её, и никто не знал об её содержимом, таком безмерно дорогом, безмерно тёплом и важном для юноши. Дрожащими от волнения пальцами он снял стягивающий края крючочек и осторожно откинул крышку. На чёрном бархате покоилась крупная, глубокого медово-золотистого цвета янтарная брошь в спокойном латунном обрамлении. Будто сгущенные лучи солнца запутались внутри: никогда Фрэнк не видел янтаря более красивого и тёплого оттенка. Как её глаза. Как нежность её рук. Решившись, он трепетно провёл пальцем по гладко отполированной поверхности...
...В тот год чума в Лондоне унесла его младшую сестрёнку и, сломив этим самым мать, подкосила её здоровье. Она зачахла ещё быстрее, оставив одинокого испуганного мальчика наедине с нищетой и голодом. Эта пошарпанная шкатулка с дешёвой брошью внутри была единственным, что осталось от неё, такой доброй и любящей. Была тем, что дороже всего золота мира для Фрэнка.
не смотря на то, что вся эта тематика балов, масок, платьев и вообше Франции от меня далека так же сильно, как Луна от туманной планетарности Z 204, я не могу не восхищаться работой такой период истории ассоциируется у меня исключительно с пафосом, бьющим ключом из родника разврата, напыщенности, показных знаний и статуса в обществе. я никогда не смотрю исторические фильмы или просто крутые ленты мирового проката о прекрасном средневековье, потому что мне проще выкурить сигаретку в подворотне, затушить её старым кроссовком, а на выходных устроить у кого-то с потока BAP, но никто не запретит читать, представлять и наслаждаться. и это то, что возникает в моей голове, когда я погружаюсь в Анонима - абстрактная мазня моих мыслей, будто я сошел с ума и малевал всю ночь, создавая поток мыслей. тебе не нужно было описывать каждую мелочь вокруг, запах, цвет, мне кажется, это как пустая комната, а в ней миллионы всего. ты не произносишь ни единого слова, а я глазами уже представляю и кухню, и улицу здесь, а там чью-нибудь карету, запах масел в ванной. ты даешь огромный простор для фантазии читателя, и это то, что я обожаю. это выглядит правильно.
просто хочу сказать огромное спасибо за интересную работу. я не буду придирчивой сучкой, и просто скажу простыми словами, как это вкусно. больше никакого анализа. мне нужна сигаретка, будто я только что чувствовал в отличной оргии.
Никогда бы не стала читать подобное, но этот фф так красиво написан, что я просто не могла пройти мимо. Большое спасибо за продолжение, я ждала и надеялась.
warren_sid, я очень счастлива читать хоть что-то под своей работой, потому что, как правило, там пусто. Но то, что это твой комм - это вообще переворот и фейерверк, я буду стараться писать хорошо только потому, что буду надеяться, что ты где-то там читаешь это. Вот. И я очень люблю придирчивых сучек... они иногда бывают единственным двигателем прогресса Спасибо, сид!!!
Алина Тякина, моя хорошая, ваши надежды помогают мне писать, история движется и я пишу так часто, как это удается в окружающей обстановке. Спасибо вам огромное, что читаете! Я горда тем, что привлекла слогом, это очень приятно
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
