CHAPTER 17 

Sometimes I give myself the creeps. 
sometimes my mind plays tricks on me. 
It all keeps adding up. 
I think I'm cracking up... 

Следующие три дня показались мне тремя месяцами, как это обычно бывает, когда отчаянно ждёшь чего-либо. Вместе с беспокойством и желанием поскорее отвести Фрэнки к врачу, я испытывал страх. Я боялся того, что может сказать этот человек, боялся болезней, которые ещё скрываются в голове моего мальчика, как утверждает его паспорт, боялся услышать, что Фрэнк должен содержаться в специализированном месте. Ещё я опасался того, что доктор может донести на меня. Несмотря на слова моей матери, я не могу быть уверен до конца. Тем не менее, я понимал, что мне придётся оставить свои страхи в стороне и подумать о здоровье Фрэнка.

 Многочисленные порезы на ладонях мальчика начали потихоньку заживать, Фрэнк активнее пользовался руками, хотя всё ещё жаловался на боль, в основном, потому что отказался от повязок. Моя подвижность оставалась ограниченной, но неприятные ощущения в спине и чуть ниже уменьшились, благодаря отвратительно пахнущей мази, которую Рэй позаимствовал из аптечки своей матери.

После того вопиющего случая, я побаивался производить любые действия или говорить слова, раздражающие Фрэнка. Я точно не делал ничего, способного повлечь такую реакцию тогда - тот день просто был неудачным - и всё же мне не помешает быть осторожным на всякий случай. Он не доходил до того уровня агрессии снова, но вёл себя в высшей степени нервно и резко. Его тик усилился, а общительность пропала, он больше беседовал со своими воображаемыми друзьями, чем с нами. Фрэнку тяжело было оставаться спокойным и сосредоточенным достаточно долго, чтобы выполнить какое-либо задание. С другой стороны, он зачастую становился неподвижным и переставал реагировать на внешний мир.

Несмотря ни на что, нам с Рэем удавалось управляться с ним, не позволяя ситуации выходить из-под контроля. Мы разрешали Фрэнку делать всё, что он пожелает, пока это было неопасно, и вмешивались, только если мальчик позволял нам, или наше участие было необходимо. Остальное время просто внимательно присматривали за ним.

У Фрэнка полностью изменилось привычное время сна. Он дремал в течение дня короткими промежутками. Парень почти перестал употреблять нормальную пищу, отдавая предпочтение снэкам и сладостям, которыми мы кормили его в редкие моменты просветления. Если в ближайшее время Фрэнк не получит помощи, может быть затронуто его здоровье в целом.  

***

В тот день я прибыл домой и обнаружил Фрэнки, смотрящего телевизор на коленях моей мамы. Или скорее слепо уставившегося в экран.

- Здравствуй, сыночек! – мама поприветствовала меня. – Я управилась раньше, чем планировала, и отпустила Рэя домой, он выглядел чересчур уставшим. Как прошёл твой день?

- Бедняга Рэй… - мысли вслух. – День… да как обычно. Я был немного рассеян, постоянно думал о предстоящем событии, понимаешь?

- Всё будет хорошо, - в очередной раз заверила меня моя мама.

- Эй… я сегодня не заслужил приветствия? На маминых коленочках слишком удобно? – пошутил я, целуя Фрэнка в голову. Он сонно улыбнулся, не отрывая глаз от происходящего на экране.   

- Ангелочек сегодня весь день витает в облаках, правда, малыш? – мама дотронулась да его щеки. Фрэнк вздрогнул  и перевёл на неё путаный взгляд. – Рэй сказал, он беспокойно вёл себя несколько часов, пока окончательно не вымотался. Я взяла его с собой, потому что просто не смогла оставить на полу потерянного ребёнка…

- Э… д-два… д-два с-стула и к-козлик, - Фрэнк что-то пробормотал.

- Да, я их видела. Смотри, Джерард пришёл, ты не хочешь поздороваться с ним?

- Ох… д-да, - он тихо произнёс и посмотрел на меня. Его затуманенные глаза отражали то, что происходило в голове. – П-привет, Джи.

Я опустился на колени, и он свободно обнял меня, положив голову мне на плечо.

- Привет, Фрэнки! Тебе скоро станет лучше, - я прошептал ему. 

Не более чем через час, мы были готовы отправиться в путь. Я отдал Фрэнки пару своих синих джинсов, в которые сам уже не помещался, так как собственной одежды у парня было маловато. Они сидели на нём вполне прилично и несильно облегали фигуру. На верх Фрэнк выбрал свою футболку с Джеком из Кошмара перед Рождеством, она выглядела незаношенной и очевидно была самой любимой. Довершением наряда стала единственная пара обуви мальчика – поддельные красные Конверсы. Конечно, мне придётся купить ему ещё обуви, в моей он попросту «утонет». 

Он оживился, как только услышал, что мы собираемся прогуляться. Его счастливая улыбка не исчезла даже после того, как я рассказал о конечной цели нашего путешествия, от чего мне подумалось, что Фрэнк либо ничего не понял, либо был не против.  

 Несмотря на загруженность дорог в этот час, когда большинство людей покинули свои рабочие места и спешат вернуться домой, мы прибыли к врачу как раз вовремя.

- Это - Фрэнк Айеро. Он записан на приём к доктору Голдбергу, - я сказал девушке, открывшей нам дверь.

- Н-нет! Фрэнки! – он дёрнул меня за рукав.

- Приятно с тобой познакомиться, Фрэнки, - она улыбнулась и погладила его по макушке, взъерошив волосы. Никто не может устоять перед ним. – Очень хорошо! Идите по коридору до последней двери, там же можете подождать. В любом случае, думаю, доктор освободится через пару минут.

Мы втроём направились туда, куда нам указали, мама держала Фрэнка за руку, я следовал за ними. Место оказалось на удивление приятным, на выкрашенных в бледно-жёлтый цвет стенах висело множество картинок на детскую тематику. Яркие цвета мгновенно привлекли внимание Фрэнки, что не трудно было понять, видя, как он прищурился, наклонив голову, так как не мог их чётко разглядеть. Когда мы достигли указанной двери, она распахнулась, выпуская рыжеволосую женщину, которая на секунду задержалась на пороге, убирая что-то в сумочку. Как только моя мама прошла мимо неё, Фрэнк протянул руку к груди женщины, и, казалось, схватил что-то оттуда.

- Фрэнки! Не беспокой леди! – я отвёл парня в сторону.

- Но… на её р-рубашке с-сидела б-бабочка! – он заглянул внутрь ладошек, сформировавших своего рода кокон.

Моя мама обернулась, услышав наш диалог.

- Ох! Простите, я отвлеклась! – извинилась она.

- Ничего страшного, я понимаю. Он шизофреник, не так ли? – спросила женщина. Я кивнул, наблюдая, как Фрэнк приблизил сложенные ладони к глазам моей мамы, чтобы она смогла разглядеть воображаемое насекомое, которое он поймал. – Мой сын тоже. Можно сказать, я привыкла. Я пришла за рецептом. Но… ваш мальчик такой юный… должно быть, в его возрасте это ещё тяжелее.

- Ему восемнадцать, хотя он выглядит младше, - ответил я.

- Правда? Всё равно, он очень молод. Насколько я знаю, эта болезнь проявляется гораздо позже. Моему сыну тридцать пять, а первые симптомы начали беспокоить пять лет назад, - она продолжила. У меня не было такой информации о Фрэнке, что заставляло переживать ещё сильнее за моего бедного мальчика.

- Фрэнки болен с детства.

- Боже, иногда судьба бывает слишком несправедлива, - она печально вздохнула, не скрывая сострадания.

- Сын, я схожу с Фрэнки на улицу, чтобы он смог выпустить бабочку, - сообщила мне мама.

- Хорошо, только возвращайтесь поскорее. Нас могут вызвать в любой момент, - я попросил её, улыбаясь тому, как медленно вышагивал Фрэнк, сосредоточенно стараясь не дать ладоням разъединиться.

- Обязательно.

- Вы кажетесь очень терпеливыми людьми, - женщина похлопала меня по спине, собираясь уходить. – Ваше терпение необходимо им в первую очередь. Удачи.

- Спасибо. И вам того же.    

В дверях появился доктор Голдберг. Он был довольно высок и имел густую седую шевелюру и приятные зелёные глаза. Если говорить о первом впечатлении, оно оказалось хорошим.

- Фрэнк Айеро? – его голос звучал мягко и идеально подходил внешнему виду доктора.

- Эм… он отошёл…

- Ф-фрэнки! -  мальчик вернулся как раз вовремя, чтобы поправить мужчину.

- Я - Марк. Ты можешь войти, Фрэнки, - Голдберг пригласил его, тепло улыбнувшись. Фрэнк нерешительно отступил назад и покачал головой.

- Я н-не хочу…

- Малыш, тебе нужно показаться врачу. Всё будет хорошо, - моя мама подбадривала его.

- Н-нет. Н-никаких врачей. Нет.

- Послушай, ты хочешь избавиться от того голоса в своей голове и путаницы, которую иногда испытываешь? – Марк спросил Фрэнка. Мальчик невольно почесал затылок.

- Да… н-наверное. Н-не знаю, - был его неоднозначный ответ.

- Обещаю, я не собираюсь делать ничего плохого, того, что может причинить тебе боль. Уверен, ты уже проходил такое раньше.

- Но ин-ногда… они к-кололи меня, было б-больно. Я н-не хочу уколов, - бормотал Фрэнки, явно чувствуя себя не в своей тарелке от тяжёлых воспоминаний. Я обеспокоено посмотрел на доктора.

- Я не намерен делать тебе уколы.

- Об-бещаешь? А то я п-прикажу ч-человечкам напасть на т-тебя…

- Обещаю. Я не хочу, чтобы на меня кто-либо нападал, - рассмеялся Голдберг.

 Мы дружно зашли в кабинет. Он был выкрашен в тот же оттенок, что и коридор, только вместо картинок на стенах были развешаны плакаты с изображением различных частей человеческого мозга. В углу на маленьком столике располагалась пластиковая модель содержимого черепной коробки. В противоположной стороне находился аппарат, подключенный к монитору и другим невообразимым приборам, о назначении которых я мог только догадываться. Недалеко от этого агрегата стояла металлическая кушетка с тонким матрасом, застеленным белой простыней. По правую руку можно было увидеть стол с тремя стульями.

Как того и стоило ожидать, Фрэнки первым делом бросился к пластиковой имитации, морщась от соприкосновения раненных пальцев с предметом. Он действовал как те маленькие дети, что не могут удержаться и не потрогать понравившуюся вещь. Разноцветные объекты были его слабым местом, в данном случае, каждая доля головного мозга имела свою окраску.

- Фрэнки, поставь на место, - мама сказала ему мягко.

- Пусть трогает, это не хрупкая вещь, - разрешил доктор.

- Н-нет, это не так. З-заткнись! Оставь меня в п-покое! Нет… н-неправильно. Видишь? Иди ты, ты н-ничего не знаешь, - Фрэнк уселся на пол и продолжил спорить со своим внутренним голосом.

- Фрэнки, в чём дело? – Марк сел рядом с ним.

- Он н-ничего не знает. Говорит, я н-не смогу р-рас… рас-с… р-рас-соед-д… - он фыркнул и стукнул себя по голове.

- Рассоединить? – помог ему Голдберг. Я полагаю, он имел в виду модель мозга, которая могла разбираться на части.

- Да, т-точно! Он с-сказал, я не с-смогу это с-сделать со своей г-головой!

- Что ж, он прав, ты не сможешь.

- Н-нет, смогу. Я рас-с… р-рас-с… голову и в-вышвырну его от-туда! – заверил нас Фрэнк. Я взял его за руки, чтобы удержать от дальнейшего нанесения вреда самому себе.

- Тебе не нужно так делать. Позволь мне помочь, и мы вместе от него избавимся, хорошо? – Голдберг улыбнулся.

- Л-ладно.

- Несмотря на то, что диагноз ясен, мне хотелось бы недолго пообщаться с Фрэнки наедине и провести ещё кое-какие тесты. Главным образом, для того чтобы подтвердить, как указано в его паспорте, наличие других возможных проблем помимо шизофрении.   

- Насколько плохо всё может быть? – встревожился я.

- Джерард… сначала позволь доктору сделать свою работу, - моя мама вечно  успокаивала меня.

- Пока не могу сказать. Но со слов Донны о мальчике, я понял, что одни  симптомы усилены, а другие, скорее всего, вызваны даже не основной болезнью. Более того, шизофрения в таком юном возрасте довольно редкое явление, поэтому мне хочется быть сверх осторожным в данном случае. Я предпочёл бы не говорить вам больше ничего, пока не закончу обследование Фрэнки.

- Тогда ладно, - я неуверенно согласился. – Фрэнки… мы оставим тебя с доктором ненадолго, хорошо? Всё будет в порядке, я обещаю. Мы с Донной будем за дверью.

- Н-НЕТ! Н-не хочу, ч-чтобы ты уходил! – он поднялся с пола и обнял меня.

- Совсем на чуть-чуть, солнышко, если ты будешь хорошим мальчиком, всё закончится очень быстро. Просто делай всё, что скажет врач, и отвечай на все вопросы. Мы подождём тебя, а потом пойдём за мороженым, - моя мама ласково гладила его по спине.

- Л-ладно. Н-но я хочу м-мороженное.

- И ты его получишь, - добавил я.

 Мы вышли из кабинета. За всё время ожидания я не проронил ни слова. Страх не позволял мне перестать думать. Как быть, если врач скажет, что Фрэнк не может остаться со мной? Я не хочу терять его, я больше не могу без него существовать. Он придал значение моей прежде бессмысленной жизни. Он – моя причина продолжать идти вперёд. Он – мой друг, мой ангел, … моя любовь?

Последние дни мы несколько раз ненароком целовались, пока были одни. Ничего серьёзного, всего лишь лёгкие поцелуи. И тем не менее, от этих нежностей внутри всё теплело и трепетало, и я видел, что тоже самое происходит с Фрэнки. То, как он улыбался и вздрагивал, как покрывалась мурашками его кожа, а щёки слегка розовели. Он был таким милым и невинным.

Что теперь будет? Как сильно он поменяется, принимая лекарства? Скоро мне предстоит это выяснить, и надо признать, я очень боюсь ответа.   

Пока Фрэнки находился внутри, мы пару раз слышали его «нет!», но через мгновенье всё затихало. Моя мама успокаивала меня как всегда, говорила, что Фрэнк в руках профессионала, который знает, как обращаться с такими людьми. И всё же мне хотелось в этот момент быть рядом с ним.

- Сейчас можете войти, - Голдберг открыл перед нами дверь. Фрэнки сидел на кушетке, и, хмурясь, трогал свои волосы.

- Как дела, Фрэнки? – спросил я.

- В-волосы липкие… фууу. Мы к-кормили П-пёсика? – он резко сменил тему.

- Да, кормили, не волнуйся.

- Его волосы в электропроводящем геле. Я сделал электроэнцефалограмму, - объяснил доктор. – Он легко смоется водой, Фрэнки, поверь мне.

- Хотите, я выйду с ним, чтобы вы могли спокойно поговорить? – предложила мама.

- Да, думаю, сейчас самый подходящий момент, - согласился психиатр.

Как только они ушли, доктор сел за свой стол и пригласил меня сделать то же самое. Я слишком нервничал, чтобы начать разговор, поэтому ждал, пока Марк заговорит первым.

- Прежде всего… раз мы остались одни, есть ещё какая-нибудь информация о мальчике, которую по вашему мнению я должен знать? – спросил меня Голдберг. В то время, когда я так жаждал ответов, он задал мне вопрос. Я ненадолго задумался.

- Ну да, есть кое-что, неизвестное моей матери. Три дня назад у Фрэнка был нервный срыв, из-за него он повредил свои руки. Полагаю, вы видели его ладони, - начал я.

- Да, он что-то говорил об этом, когда я спросил. Правда, сказал, что помнит немного, - Марк кивнул в знак продолжения. Я рассказал ему о случившемся, а он старательно всё записал в блокнот. Голдберг ни разу не перебил меня, лишь изредка вставлял своё «ага».

- Хорошо, - сказал он, как только я закончил свой рассказ. – Вынужден сказать вам, что все пациенты с такой степенью шизофрении должны быть госпитализированы. Они нуждаются в постоянном уходе и наблюдении. Содержание такого ребёнка весьма сложно, отнимает много времени и, как вы сами видели, может быть опасно. Даже принимая лекарства, он будет трудно управляем, и возможно нам не удастся избежать новых срывов. Вероятность уменьшается, но случиться может всякое. В любом случае, это исключительно ваше решение. Вы уверены, что готовы забрать мальчика домой?

- Я уверен. До сих пор у меня получалось, хуже уже быть не может… - ответил я без капли сомнений. Несмотря на то, что он до смерти меня напугал, я ни за что не отпущу Фрэнка. – Как насчет… других проблем? Что это может быть?

- Я не уверен на сто процентов, но, скорее всего, у Фрэнка некое повреждение головного мозга, - он просто ответил. Ненавижу, когда врачи ведут себя так, словно все  явления считаются абсолютно нормальными, и не придают значения тому, какое впечатление производят подобные новости на таких несведущих в медицине личностей как я.

- Что? Как…?

- Оно могло быть вызвано тяжёлым заболеванием, перенесённым в детстве, или же травмой головы. Если часть мозга по той или иной причине функционирует не полностью, то другая половина начинает усиленно работать, чтобы скомпенсировать сбой. Такой стресс мог послужить поводом более раннего развития шизофрении, чем это могло быть изначально. Также усугубление симптомов возможно связано со слабоумием, - пояснил Марк. Моя голова была готова взорваться.

- Но… помогут ли лекарства в таком случае? Исходя из слов Фрэнка, с таблетками ему было лучше… - я промямлил.

- Помогут. Я не могу сказать насколько, ибо каждый пациент индивидуален. Иногда приходится перепробовать несколько видов таблеток, чтобы найти подходящие. По крайней мере, ему станет легче. Однако, если мои предположения верны, то некоторые симптомы, не все, могут остаться.  

- Ох, - я замялся, не зная, что сказать. Вдруг меня осенило. – Я тут вспомнил, что видел шрам у него на макушке, когда мыл Фрэнку голову. Я не придавал этому значения до настоящего момента. 

- Давайте позовём его, мне нужно осмотреть травму. 

***

 - Ч-что ты д-делаешь с моими в-восами? Не т-трогай их! – возмущался Фрэнк, пока я сражался с его дикой гривой, пытаясь добраться до кожи головы.

- Я ничего не собираюсь делать с твоими чудесными волосами, расслабься! Вот он, - я показал врачу довольной большой продольный шрам, расположенный в левой части головы. На рубце волос не было.

- Да, похоже на то. Очень старый шрам, возможно, он получили его в младенчестве, или, по крайней мере, Фрэнки было не более двух лет от роду, - Марк рассуждал несколько секунд после изучения травмы. – Я выпишу вам рецепт на лекарства, но мне нужно, чтобы вы привели его ещё раз для сканирования мозга. Таким образом, мы узнаем, чего ожидать. Поговорите с моей помощницей перед уходом, она запишет мальчика на процедуру.

- Хорошо. Думаете, заикание может быть связано с этим повреждением? – спросил я.

- Вполне возможно. Шрам как раз находится с той части мозга.

- Ч-что такое з-заикание? – Фрэнки заинтересовался. Мы никогда не говорили об этом. Казалось, у него нет никаких проблем с дефектом речи, и заикание никоим образом не мешает ему много общаться, когда есть соответствующее настроение.

- У тебя возникает небольшая проблема, когда ты говоришь? Ты будто… застреваешь в некоторых словах, понимаешь? – я постарался упростить объяснение насколько возможно. Он опечаленно опустил глаза.

- Я т-так плохо г-говорю? Р-ребята никогда не издевались н-надо мной из-за этого. Н-нет. Там был д-другой мальчик, к-который говорил н-намного хуже.

- Нет, ты говоришь совсем неплохо, на самом деле. Все понимают тебя, и этого достаточно, так что перестань переживать на эту тему, - доброжелательно сказал Голдберг, вызывая у мальчика улыбку.

- Фрэнки… подойди сюда и покажи мне тот пластиковый мозг, чтобы Джерард смог продолжить разговаривать с доктором, - мама позвала его из противоположной стороны кабинета. Фрэнку эта идея пришлась по душе. Он снова схватил наглядную модель и принялся что-то «объяснять» моей матери. Мне было безумно интересно, о чём же он рассказывал, я старался максимально напрячь слух, но в итоге повернулся к доктору.

- Простите, слушаю вас. 

- Хорошо. Вот рецепт, а здесь я записал подробные инструкции. Учитывая, что он не применял медикаментозное лечение несколько недель, мы начнём с маленькой дозы, а затем постепенно увеличим её. На третьей бумажке перечислены все возможные побочные эффекты. Нейролептики – сильнодействующие препараты, особенно для таких молодых организмов, и некоторые последствия могут быть весьма утомительными. Одно из них, встречающееся в большинстве случаев, - дрожь, преимущественно в руках. Кое-какие лекарства способны облегчить её, но ваша мама обрисовала мне экономическую ситуацию в вашей семье. Думаю, это может подождать.

- Вы уверены, что может? Я сильно волнуюсь за Фрэнки, но мне правда не под силу…

- Да, не переживайте. Я полагаю, Фрэнка никогда не лечили от этого, так что он привык. Что ещё… иногда он может чувствовать головокружение. Будет лучше, если вы внимательно прочтёте инструкцию, в этом случае, вас не напугают другие возможные последствия, которых, кстати, может и не быть. Еще вопросы? – он очевидно заметил моё испуганное лицо.

- Нет… а я могу вам позвонить, если они возникнут после прочтения?

- Конечно. Теперь давайте поговорим о некоторых вещах, которые необходимо держать в голове, когда вы имеете дело с Фрэнки.

- Ладно… 

- Никогда не ругайтесь и не спорьте на его глазах, он нуждается в спокойной обстановке. Этого сложно добиться в специализированных учреждениях, но вполне возможно дома. По возможности, включайте его в повседневные мероприятия, если ему захочется этого. Позволяйте ему участвовать, даже если он делает что-то не совсем правильно, благодарите и хватите его. Никогда не критикуйте, если он ошибся в чём бы то ни было. Пациентам с его патологией тяжело сконцентрироваться, в частности, Фрэнк может иметь дополнительные трудности в запоминании некоторой последовательности действий, но это всего лишь вопрос времени и вашего терпения. В конечном итоге, он научится, наблюдая и повторяя,  - перечислял доктор. Я собирался сказать что-то, но он продолжил. – Что касается таблеток, он должен начать сегодня вечером. На данный момент мы будем делить дозу на два приёма в день. Сначала вы заметите, что он стал спокойнее, а нервные тики и непрерывное движение глаз уменьшится или же совсем прекратится. Потребуется несколько дней, чтобы избавиться от галлюцинаций и голосов в голове, но в большинстве случаев, эти симптомы полностью не исчезают. Как я уже говорил ранее, каждый пациент индивидуален. Другие проявления: такие как апатия, потеря эмоциональности, о чём мне рассказывала Донна, скорее всего, останутся. Так же как неумение понимать и распознавать опасность, эта проблема имеет другое происхождение. За ним всегда нужно будет присматривать.

- Понял, - я кивнул. Теперь я мог слышать, как Фрэнк говорит моей маме о гномах и жуках. – Мне будет достаточно, если Фрэнк сможет осознавать реальность немного больше, чем сейчас. На данный момент, основную часть времени он отсутствует… - я печально затих.

- Он сможет. Вот увидите, вам будет намного легче вести с ним вразумительные беседы. Его случай очень серьёзный, вот почему он настолько потерян по прошествии месяца  без медикаментозного лечения.

- Хорошо… это всё? – я неуверенно спросил. Марк рассмеялся.

- Да. Мы поговорим ещё раз после сканирования мозга, идёт? Звоните мне, если возникнут проблемы.

- Хорошо, спасибо, - я пожал Голдбергу руку. – Фрэнки, сейчас мы можем пойти домой.

- Н-не домой… за м-мороженным! Она с-сказала! – он указал на мою улыбающуюся маму.

- Точно! У Фрэнки несомненно прекрасная память!

- Парень хорошо себя вёл, думаю, он заслуживает мороженого, - Голдберг сделал то, в чём никто не может себе отказать: взъерошил Фрэнку волосы. – Пока, малыш, до скорой встречи. Всё было не так уж плохо, правда?

- Уф… н-нет, но в-волосы липкие! – он снова выразил недовольство.

- Ох… Джерард, вот возьмите номер окулиста для Фрэнки. Будет намного лучше, если он сможет хорошо видеть и читать. Я знаю этого специалиста и уговорю его сделать вам скидку. То, что вы делаете для мальчика, достойно восхищения, и помощь вам не помешает.

- Большое спасибо, - я не мог поверить, что на земле осталось ещё так много хороших людей.

Наконец мы направились к стойке регистрации для оплаты. Приняв во внимание стоимость выписанного Фрэнку препарата, Голдберг включил в счет только электроэнцефалограмму, опустив свои собственные услуги, что существенно уменьшило итоговую сумму. Мы покинули офис доктора с назначением на сканирование мозга Фрэнка через четыре дня.

И только в аптеке мы выяснили, насколько дорогим оказалось лекарство. Надеюсь, оставшихся денег хватит на сканирование и на то, чтобы исправить зрение Фрэнка. Я уже знал, что моя мама и Рэй помогут мне с элементарными нуждами, они сами настояли.

После этого, я отвёз нас в центр города за обещанным мороженым. Моя мама вела Фрэнка за руку, и я решил взять за другую, не заботясь, что могут подумать люди о нашем странном трио. Фрэнк посмотрел на меня, широко улыбнулся, и поскакал в припрыжку, что-то напевая.

Do you have the time 
to listen to me whine, 
about nothing and everything 
all at once...

http://notforsale.do.am/blog/wind_up_toy_18_74/2011-08-03-2382