Я бреду совершенно один по жесткой, колючей тишине. Иду куда-то, абсолютно не ориентируясь в почти непроглядной тьме. Иду, потому что так мне сказали.
Темно было не сразу и не всегда; но я знал, заранее знал, куда иду. Знал, куда меня пригласили.
Я шел по лесу, который не лес; тропа, которой нет, привела меня к замку, которого не видит никто.
Черт, черт, я знал, что вы меня не поймёте! Но не будем вдаваться в подробности; меня ждут. Мне обещают, что никто не...
-Майки! Майки, братишка!
-Отвали, Джи, - отмахиваюсь от него, пытаясь не потерять концентрацию. Ну же,сейчас все полетит к чертям...
-Ты вернулся, - довольно пророкотал голос. Он был повсюду: витал в воздухе,жил в моей голове, доносился из леса вместе с воем диких зверей, жил в моей голове и в моём мозгу.
-Да, - выдыхаю я и начинаю карабкаться по скалам к замку; острые камни больно царапают колени и ладони, и тьма довольно облизывается. Подожди, достанется тебе еще...
Она нетерпеливо протягивает лапу к кровоточащей ранке на правом колене и недовольно скулит, когда я грубо пинаю ее прочь. Я же сказал, еще не время...
Наконец, я добираюсь до чего-то вроде мощеной дороги и облегченно вздыхаю. Камни давно потрескались; кое-где их вообще нет, но извивающаяся лента старой дороги всяко лучше острых скал. Я на секунду оглянулся назад и содрогнулся. Местные пейзажи - воистину ужасное зрелище.
Тьма, тем временем, украдкой облизывала те углы, где я получил наиболее кровавые порезы и ссадины. Презрительно хмыкнув, я развернулся и пошел по направлению к замку, на ходу вытирая ладони о потёртые джинсы.
-Майки, твою мать!
-Иди к чёрту!
В близи замок выглядит куда внушительней. Конечно, за ним сотни лет никто не смотрел, но раскрошенные верхушки башен - полная чепуха в сравнении с нерушимой целостностью строения. Он завораживает; тяжёлые ворота с пронзительным скрипом открываются, гонимые ветром - он знал, что я приду. Он гуляет по внутреннему двору, сурово насвистывая безрадостную песенку; он распахнул для меня следующую дверь у подножия западной башни, словно указывая путь. Я шепчу "спасибо",и он несет мой голос по двору, смешивая со своим свистом.
Я поднимаюсь по узкой каменной лестнице в обеденную залу; старинные часы напротив двери тут же бьют несколько раз, всё так же смешиваясь с воем ветра. Резная стрелка перескочила на изображение человеческого скелета в военном мундире старого образца, и мне стало немного страшно.
-Майкл Джеймс Уэй!
Я разворачиваюсь и со всей силы заезжаю ему в скулу крепко сжатым кулаком. Его отбрасывает к стене; в глазах читается непонимание и злость.
-Какого черта?!
Я только слегка ухмыляюсь. Такого, Джи, такого.
Я возвращаюсь на лестницу, пытаясь забыть о часах, и поднимаюсь еще чуть выше. Но дубовая дверь с медным львом на ручке не открывается, и я, наплевав на всё, иду дальше - мне кажется, через пару пролётов от меня кто-то заботливо оставил свечку у окна, и ее дрожащий тёплый свет то и дело перебегает по ступеням. Но никакой свечи нет; я поднялся уже не на один пролет, но везде меня встречают лишь запертые дубовые двери с резными медными ручками и узкие окна, от которых нет никакой иной пользы, кроме кислорода.
Лестница не кончается; запертые двери тоже. Я отчаянно долблюсь в каждую из них, но тщетно; я хотел бы пройти мимо хотя бы одной из них, но вдруг именно она открыта? Поэтому я битый час пинаю каждую чёртову дверь, которая попадается на моём пути. Ноги адски ноют; кажется, я прошел уже сотни тысяч километров адской лестницы, пересчитал миллионы адских ступенек и поднялся на триллионы адских метров вверх, минуя облака и прочую дребедень.Я снова пинаю дверь, ни на что, в общем-то, не надеясь, как вдруг...
-Что с тобой творится? - тихо спрашивает он. Так тихо, что невозможно понять, злится ли он или глубоко опечален. Левой рукой он держит у разбитой скулы ледяной компресс; значит, прошло какое-то время с тех пор, как я ударил его.
Я честно хотел ответить, но Тьма берет своё. Всегда.
...чёртова дверь лениво открывается, ослепляя меня светом, которому абсолютно неоткуда было взяться.
-Закрой дверь, - судорожно прохрипел голос и облизнулся. - Никто не должен нас слышать.
Мне хочется спросить, какой другой идиот станет карабкаться по лестнице бесчисленное количество времени; но я лишь молча закрыл дверь, с сожалением скрипнувшую, и сел на грубый деревянный стул с потрескавшимися ножками.Безумные покрасневшие глаза наблюдают за мной отовсюду; тяжелый взгляд их преследует меня изо всех щелей сырого дощатого пола, темных углов и теней, коих в этой комнатушке с низкими потолками предостаточно. Мне вдруг захотелось сглотнуть, но я сдержался, неподвижно сидя на жёстком стуле с чувством, что меня окружили чертовы папарацци из дохлых жёлтых газетёнок, как будто я совершил нечто плохое,и они пришли за подробностями свежей сенсации, толкая и пихая друг друга, наставляя на меня объективы своих фотокамер...
-Прости, - бормочу я, смущённо потирая висок. - Прости, правда, я...
-Майки, - исступленно шепчет голос, еще раз облизнувшись, - подойди ближе, ну же.
Я не двигаюсь с места, пытаясь понять, куда, собственно, я должен подойти.
Молодой парень, щурясь, закрывает дверь и садится на стул, испуганно оглядываясь. В его позе - напряжённость,безысходность, непонимание.
-Куда..куда я должен подойти? - дрожащим голосом спрашивает он у большой щели в деревянном полу и, кажется, на полном серьёзе ждёт, что та ответит ему.
-Сюда, глупый, сюда, ближе, - слегка раздражённо хрипит голос.
Юноша вдруг меняется в лице, становясь более уверенным, и, сползая на пол, гладит руками отсыревшие доски, приближаясь к щели.
-Но..я не вижу тебя, - разочарованно и испуганно выдыхает он.
-Тут слегка темно, - с глумливым сарказмом сообщает голос. - Сломай пару половиц. Ты же не оставишь меня здесь, правда?
В какой-то момент мне хочется именно что оставить его сидеть под сырым полом, а самому немедленно сбежать вниз по холодной лестнице и никогда сюда не возвращаться. Но чёртов голос имеет надо мной какую-то пугающую власть, поэтому я медленно оглядываю помещение в поисках чего-то, чем можно проломить дерево.
-..я не знаю, что со мной творится, - виновато говорю я и заглядываю в его ярко-красные глаза.
Стоп,красные?!
Юноша медленно оглядывает помещение словно в поисках чего-то. Его глаза блеснули, когда он увидел стул, на котором сидел несколько мгновений назад. Он встает и, подойдя к нему, тащит к щели, а затем вдруг резко опускает, как будто нанося удар. Он делает это снова и снова, надеясь, видимо, сломать таким образом грубую древесину пола, но он только упруго дрожит под градом ударов. Юноша отбрасывает стул в сторону и, упав на колени, начинает бить пол кулаками; он скребёт ногтями древесину вокруг щели; из-под ногтей течет кровь и торчат щепки, но он словно не замечает этого, судорожно шепча:
-Еще немного, ну же...
-Возьми топор, - с холодной насмешкой приказывает голос, и я будто прихожу в себя. Я только что царапал грёбанный пол абсолютно голыми руками; из-под моих ногтей торчат огромные щепки, а ссадины невыносимо болят. Более того, недалеко от меня валяется стул, хотя я точно помню, что он стоял сзади меня и я его не трогал. Черт, черт!
Тут мне на глаза попадается неестественно блестящий топор, стоящий в углу у двери, и я иду к нему, на ходу выдирая из-под ногтей и кожи самые крупные щепки. Вооружившись, я возвращаюсь к щели между половицами и начинаю с остервением и злобой рубить чёртову древесину. Меня бесит эта ситуация, бесит отсутствие выхода из нее и моё полное бессилие. Наконец, мне удалось расширить щель до приличных размеров, и я, тяжело дыша, отхожу назад, все еще держа в левой руке топор, который слекга поблекнул.
Юноша, тяжело дыша и пятясь, отходит от щели, превратившуюся уже скорее в дыру, и, все еще держа в левой руке топор, со смесью страха и недоверия смотрит на то, что он сотворил. В какой-то момент его глаза расширяются от ужаса, хотя ни прорубленное в дощатом полу отверстие, ни окружающие его предметы не подают никаких признаков жизни.
-Джи? - бормочет он, срываясь на крик. - Нет, нет, черт возьми! Ты не можешь...
На краю дыры сидит мой старший брат и отряхивает свою одежду от щепок.
-Почему же? - спрашивает он своим голосом, поднимая на меня свои ярко-зелёные глаза. - Я всего лишь хотел...
-Я сказал, нет! - снова кричу я и из последних сил запускаю в него топором.
Топор втыкается в потовицу с негромким ударом, а юноша со всхлипами пятится к двери.
-Джерард, братишка...нет,нет... Прости меня...
Я смотрю на своего старшего брата. У него из груди абсолютно неестественно торчит топор, а моя поднятая рука наводит на мысль, что это я его туда засадил.
Я жду, что Джерард упадет на пол, прижимая руки к растерзанной груди, и захрипит в предсмертной агонии. Однако вместо этого он просто улыбнулся, и мне стало еще страшнее, страшнее, чем когда-либо. А тем временем голос невероятно синхронно с движениями его губ изрёк:
-Добро пожаловать в Действительность, братишка.
|
