Наутро все уже было на своих местах: я спал, укрытый одеялом, а не Джерардом, сам Джи спал на своей кровати. Била не было. Ну и ладно. Я поднялся с кровати, взял щетку, пасты и бесшумно покинул комнату. Погода стояла пасмурная. Где то на этаже сверлили дрели, но я не обращал на этого внимания. В столовой дежурный сообщил нам о предстоящей сегодня консультации на тему общественной жизни. Все дети недовольно загудели. -Но на этом еще не все!- выпалил дежурный.- на днях придет большое количество родителей, многие из вас могут покинуть это заведение. Шум в столовой поднялся колоссальный. Кто-то был рад, кто-то протестовал, но отреагировали все, и очень эмоционально. Сразу же после обеда нас окружили дежурные и всем букетом запихали в зал. Я пытался найти знакомых, но тщетно. Начался фильм. Его содержание меня не сильно волновало, я просто отключил все мыли в голове, и думал о своем. О том, что произошло вчера. Я вспомнил всю нежность, с которой он целовал меня, вспомнил теплое дыхание на своей шее, зелено-рыжие глаза совсем рядом… То, как он жался близко-близко ко мне, сокращая все сильнее не существовавшее между нами расстояние. Я вспомнил, как отказал ему тогда. Какая же я стерва!- пронеслось в голове. Сейчас я действительно хотел снова плавиться от тепла его тела, чувствовать его, совсем рядом. Вокруг меня воздух как будто остыл на 10 градусов. Я чувствовал иступленную нехватку нежности. Фак, я как размазанная по стене сопля. Вот дерьмо. Я вцепился руками в волосы и начал дергать себя за них. Мне не было больно, я все еще не мог обрести чувствительность. Я ощущал себя ящерицей, греющейся на солнце после недели плохой погоды. Я был дико расслаблен, а нуждался в мгновенном сосредоточении. И в таком состоянии необоснованного релакса прошли те 3 дня. Я приходил после занятий, после обедов и неподвижно лежал на кровати. Я мог взять плеер у Джи и слушать музыку. Я даже показал ему как играю When I come around. Он был восхищен. Я тогда играл, а он пел. У него довольно таки хороший голос. Если бы он захотел, то смог бы сделать карьеру. ***
Сегодня утром свободный день. Я проснулся в непривычно бодром настроении, вся апатия улетучилась. Джейс позвонил сообщить, что подъезжает и я вышел его встречать. -Он же был красный?- недоуменно оглядываю я его байк. -Как давно это было?- риторически спрашивает он.- Давай, держи, я заберу его как-нибудь на днях. Он кинул мне ключи и поспешил по своим делам. Через несколько минут на улицу к мне подошел Джерард. Я был рад, что Джейс не застал его, и наоборот. -Ну что, не боишься?- с вызовом в голосе спросил я его. -Если это то, на что ты рассчитываешь… -Поехали!- я кинул ему шлем. -Я же сказал, что не боюсь! -Куда то же надо его деть?! -Сам одевай! Я взял шлем из его рук и загнал его под густую листву какого-то колючего куста. И мы поехали. Ветер свистел в ушах, заставлял глаза слезиться, а, когда я открывал рот, мгновенно высушивал его и слегка оттягивал щеки. Когда я шел на обгон, Джер обнимал меня сзади, чтобы не слететь. Я, пользуясь моментом, вжимался задницей в него и изредка ерзал. -Прекрати возбуждать меня!- он попытался перекричать свист ветра в ушах. Я услышал, но виду не подал. Только лишь сделал вид, что внимательно слежу за дорогой. На самом деле я всем своим неразвитым боковым зрение пытался наблюдать за ним. Он, так же как и я, наслаждался моментом, всей этой скоростью. Ветер неповторимо прекрасно раздувал его волосы, и, если обернуться, то через них, как через тонированное стекло, можно было посмотреть на мир: он как будто был покрыт одеялом ночи. Непередаваемо красиво. -Йюхууууууу!- он вскинул руки к небу, когда мотоцикл выжал до предела высокую скорость. Опасную скорость. -Держись, дурак!- заботливо завопил я , когда почувствовал, что он е держиться не одной из двух имеющихся у него рук. -Фрэээээнкиииииии!!!- оглушающее громко вопил он. Стрелка спидометра уперлась в крайний показатель. Все. Быстрей уже невозможно. Это просто потрясающе: мир вокруг тебя сливается одно размытое пятно, но мне было некогда любоваться этой картиной; в конце концов, я сейчас сидел за рулем, и от требовалось максимальное сосредоточение. Сейчас каждый раз, когда я виляю на дороге, пусть и саамы незначительный раз, мотоцикл кривит, норовя снести нас обоих в обочину. Я не думал о том, что это стало бы концом для нас, я просто получал удовольствие. -Ну что, далеко уедем?- спросил меня Джер после 20 минут махания руками среди потоков встречного ветра. -До ближайшей заправки. Мы почти сожгли весь запас топлива. Через пару мину я увидел знак: заправка в двухстах метрах. Что ж, думаю что столько мы протянем. Скорость начала резко падать, по сравнению с тем, как мы несли еще пару минут назад, сейчас мы буквально ползли. Благо, на заправку мы еще въехали, а не вкатили это нагромождение металлолома. Заправившись мы отправились к здешней забегаловке. -Два кофе!- потребовал Джер, когда мы проходили мимо болтающих за столом в совершенно пустом заведении официанток. -Окей, парни!- воодушевленно откликнулась одна из них. -Какого черта ты выбираешь за меня. -Ты за рулем, и спиртное тебе противопоказано. И нехрена я не выбираю за тебя! Я удивленно уставился на него. -Кофе не бывает много!- он подмигнул мне. -Что-нибудь еще желаете? -Еще кофе,- я улыбнулся Джерарду.- всё. Покончив с напитками, мы отправились дальше в дорогу. Я помню как мы едем, до определенного момента. Джерард закричал, схватил меня за волосы, приказывая немедленно обернуться. Со светофора на перекрестке на нас неслась небольшая легковушка. Я из-за всех сил ударил по газам, не посмотрев, что там впереди, а сейчас мне очень больно. Рассудок затуманивается, холод окутывает все конечности. Голова раскалывается, а я теряю связь с окружающим миром. ***
POV Gerard. Я открываю глаза; передо мной белоснежное небо. Его местами пересекают полые провода, нити. Белый цвет пока еще не привычен глазу, и там, где я долго смотрю на небо, оно чернеет. Мелкие точки, серо-желтые по краям, следуют за моим взглядом. Там, где я моргаю, они подпрыгивают на пару сантиметров, а потом плавно опускаются ниже. Я провожаю их взглядом, пока могу, а когда глаза начинают болеть от того, как низко я стремлюсь смотреть, я поднимаю взгляд наверх, и они тоже вскидываются, напоминая мне салют. Я пытаюсь овладеть своим телом. Пытаюсь найти мускулы кончиков пальцев. Сначала я ошибочно провоцировал двигаться другими частями тела, но в итоге отыскал пальцы. Подняв кисть руки на пару сантиметров, она уперлась во что то твердое. И тогда я понял, что это не небо – это крышка гроба. Блядь, я очнулся в гробу. Проанализировав ситуацию, я начал прикидывать, сколько еще проживу. Воздух еще пока не накалялся, дышать пока было чем. Значит, пока я могу, надо кричать. Может еще не поздно. Прочищая горло на пути к звуку, я сначала просто выдыхал горячий воздух, потом появилось сиплое хрипение, затем голос. Уверенно голос набирал силу, я орал несуществующие слова, выжимая максимум из легких. Я прямо таки чувствовал, как дребезжит надгортанник и пытался вглядеться в «небо», что бы оценить расстояние до него. Неожиданно над моей головой нависла чья то еще. Человек в белой маске махал руками, трепал меня по щекам, пока я содрогал воздух вокруг себя. Когда же я был вынужден сделать вдох, услышал: -Мистер Уэй, не беспокойтесь, вы находитесь в стационаре местной городской больницы. Вы попали в аварию на мотоцикле вместе с вашим другом, помните? Я попытался вспомнить последние события: действительно, я помню Фрэнка на мотоцикле, машину, столкновения с которой мы избежали, потом боль. Я кивнул врачу, но не чего не получилось. Попытался помотать головой - но тоже тщетно. В ужасе я понял, что повредил позвоночник. -Да, помню. Скажите мне, в каком я состоянии, мои травмы? -Не большие. Как вы, должно быть, уже поняли, у вас гипс на шее, левой руке и еще сломано ребро, но там гипс не положишь. Еще через пару дней вы сможете постепенно перемещаться самостоятельно, но пока обязаны лежать неподвижно. Так, еще одна хорошая новость. Итак: я жив, и, в принципе, здоров. А что насчет Фрэнка? -А как мой друг? -Ему, как водителю, повезло меньше вашего. Он все еще пребывает в состоянии комы, однако, в отличие от вас, пару раз очинялся на недолгое время. Однако переломы у него более значительны, чем ваши. Вот так новость. -Я могу взглянуть? -Я разрешу вам подняться завтра. Пока лежите. Вам нужно отдыхать. И он ушел. А я остался лежать, недвижимый. Через какое то время слабость овладела мной, и я провалился в сон. *** -Йюхоу!- ворковала надо мной медсестра. Она же меня и разбудила. -Завтра уже наступило? -Смотря, откуда вы ведете отсчет. -Я очинялся вчера уже? -Понятия не имею. -Сейчас утро или вечер хотя бы? -Утро, 6: 30 утра. -Вы не могли бы позвать доктора, он говорил мне, что я смогу подняться сегодня. Она выглянула в коридор и звонко свистнула. Пришел мой нормальный врач. -Вас что-нибудь беспокит? Моя медсестра. -Да, вообще то я интересуюсь, могу ли взглянуть на друга. -О, да, конечно. Бри, помоги мне посадить пациента. Это чувство, когда все мышцы вновь начинают действовать… Связки и сухожилия успели немного атрофироваться от бездействия последнее время. Я почувствовал себя настоящим космонавтом. Когда они усадили меня, док кивнул в сторону соседней кровати. Она находилась не далеко. На ней спал Фрэнк, ну как спал… Я принялся разглядывать его. У него были сломаны обе ноги – это я понял по гипсу – и еще правая рука. Татуировки на левой были слегка ободраны. Вообще то, слегка – не самое уместное слово, когда ты с ног до головы перемотан и загипсован. Мне было так сильно жаль его. Захотелось встать, подойти, прижать его лицо к своей груди, успокоить его. Но, блядь, я и сам не особо то мог самостоятельно передвигаться. Голова трещала, суставы болели, затягивающиеся раны ныли. На ключице у меня был большой шов, и еще по одному на каждой ноге. Грязные волосы спутались, моя обычная одежда лежала неподалеку, пропитанная потом и кровью. Вот уж покатались! Фрэнку то еще и наверняка придется компенсировать мотоцикл… об этом потом подумаем. Боже, как же мы крепко связаны. Вдоволь наглядевшись на ужасающий вид друга, я расслабленно плюхнулся на подушку. Больше я так делать не стану: я тут же ощутил страшную боль во всех сломанных конечностях. Лежа на кровати, я тихонько стонал. Следующие два дня были похожи на ад. Фрэнк продолжал «спать», а я разрабатывать сохранившиеся целыми суставы. Потом врач сказал, что я смогу сам передвигаться на костылях. Я подошел к кровати Фрэнка и присел рядом на стуле. Его обычно не бледная кожа сейчас потеряла румянец, веки слегка подергивались. Я уже говорил об этом врачу, он сказал, что «это не признак того, что он приходит в себя, пускай кома и не глубокая». Чуть выше локтя содралась кожа, повредив рисунок тату. На лице изредка выступали мелкие капельки пота, пока я гладил его по щеке. После этого я наклонился и нежно поцеловал его в кончик носа. Я должен буду покинуть больницу завтра, в отличие от него. Я переживал, что он сейчас страдает, что ему больно. Боялся, что он хочет открыть глаза, но, как и я, поначалу, тоже не может найти нужный нерв. До сих пор не может. Он мог запросто и пару мышц лица повредить. Той же ночью мне показалось, что он что-то пытался сказать. Я подскочил на кровати, но, фак, медсестра, по правилам больницы, забрала на ночь костыли. «У меня в принципе есть одна здоровая рука»,- только и подумал я. Тем временем Фрэнк, казалось, тихонько стонал на своей кровати. Здоровой рукой я скинул загипсованные ноги с кровати, силой не давая им удариться о ее край. -Э-эх!- вырвалось у меня, пока я, выставив руку перед собой, летел носом в пол. Не совсем удачно приземлившись (у меня бы все получилось, было бы две руки!), я дотянулся до стула, пододвинул его к себе. Подтянувшись, я оседлал его, после чего подтягивал себя, хватаясь за стоящие в комнате предметы. Благо, наша палата была не большая. Усевшись на край кровати Фрэнка, я стал ждать, пока он опять подаст знак. Не выдержав, я погладил его по щеке, прошептав: -Фрэнк, ты слышишь меня? -Немного. Ох, он слышит, он говорит со мной. -Скажи что-нибудь. Молчание. -Фрэнк? Тишина. -Ты меня слышишь?- повторил я.- Скажи что-нибудь! Он не отвечал. Я сидел и ждал ответа, но, похоже наш разговор на этом и закончился. Завтра меня выпишут, КАК я буду узнавать о его состоянии? -Поправляйся, малыш, я буду ждать тебя.
