«Сегодня я всё думал, отчего мне так грустно. И знаешь, наверное, я всё ещё скучаю по тебе. Прошло так много лет, с тех пор, как толща этого мира разделила нас, но я не могу тебя забыть. Прости, я так долго не писал тебе, но сегодня я снова наткнулся на дневник. Я сожалею, что всё это время не вспоминал о тебе. Я, как и раньше, хочу, чтобы мы были вместе. Вчера, когда я возвращался с работы, машина сбила человека. На моих глазах. Но дело не совсем в этом – я чувствовал, как этот человек ушёл. Он умер сразу, он лопнул под тяжестью автомобиля, и в этот момент я почувствовал, как его душа выбралась и… не знаю. Может, она улетела, может, ушла, не знаю, но она была. Я чувствовал, насколько она реальна. Представляешь? Может, ты тоже встречал её. Мне кажется, что ты всегда рядом со мной, просто я так привык, к твоему присутствию, что уже перестаю его замечать? Этого я тоже не знаю. Просто хочу, чтобы, если ты слышал меня, покажи, что ты есть. Я верю в тебя, но, всё же, дай мне хотя бы знак»
Он замер. Ручка зависла над бумагой в чуть дрожащей руке. Джи прислушивался. Только что хлопнуло окно – сквозняк. Он думал, что сквозняк, но надеялся, что причина была в кое-чем другом. Он думал, добавить ли что-нибудь ещё…
«Я очень скучаю, Майки»
Он отложил ручку. Оглянулся. Никого. Всё-таки всего лишь сквозняк? Снова хлопнуло окно. Не похоже. Выключив свет, Джерард быстро забрался под одеяло и прижался к стенке, спрятав голову под подушку, желая скорее заснуть. Или проснуться.
*** Утром, сев в кровати, с ещё слипающимися глазами, он уже знал, что его ожидает. Концерт, а потом раздача автографов в магазине комиксов. Его давно приглашали, и сейчас, осенью, он решил согласиться. Осенью все носят закрытую одежду. А летом, когда жарко – нет, и приходится нюхать аромат десяток потных подмышек, и хорошо ещё, если этим всё и ограничивается. Поэтому сейчас, когда прохладно, на это можно пойти, тем более, что всё равно надо тащиться в ту сторону. Когда он позавтракал и оделся, то услышал гудок небольшого фургончика с улицы. Ребята уже приехали.
Я смотрю на фанатов. Да, это не совсем понятно – как ты можешь смотреть на них, когда очередь перед тобой в анфас? Не можешь же ты видеть одновременно всех и каждого!? Однако… Я смотрю на них, как смотрят на воду, утекающую в канализацию, или на воду, вытекающую из канализационной трубы. Наверное и то и то сразу.
Вчера у нас был концерт, и мы раздавали автографы. Сегодня мы тоже их раздаём, только в соседнем магазине. Я немного отдохнул за ночь, поэтому смотрел на всё ясными глазами. И вот, я сижу за небольшим столом, с маркером в правой руке, уже саднит мозоль на среднем пальце, но мне некуда деться – только сидеть и продолжать расписываться, подписывать, подписывать… И вот они идут, идут вереницами, сплошным потоком, как вода из канализационной трубы. Труба эта уходит в море, а я будто ныряльщик, который ковыряется вокруг неё, потому что… а вот этого никто не знает, почему, потому что я сам выбрал такой путь. Не бывает ничего идеального, вот и здесь… Они радуются, когда на том, что они принесли, остаётся моя подпись, они уходят, довольные… только что-то упускается из виду. Они похожи на бездомных, которых кормят в церквях – вот они получили свой кусочек и уходят. Но видно, что они хотят большего. Многие. Почти большинство. Почти все. Одним действительно достаточно росписи, но другим нет. Они меня пугают. Потому что им хотелось бы и больше, иногда, когда их особенно много в одном месте, кажется, что если упадёшь на них сверху – они сначала расступятся, а потом набросятся и съедят заживо. Мы ведь по сути животные, что мешает? Ты никогда не думал об этом, Майки? Я знаю, ты всегда рядом, и, наверное, ты был на концертах, но ведь тебя они не тронут, правда? Конечно, не тронут. Но мне страшно. Иногда настолько, что я просто не знаю, как себя вести, чтобы дожить до конца этого дня. И поэтому мне хочется чувствовать тебя рядом. Да, я знаю, ты и так рядом, но мне всё равно тебя очень не хватает…
- Извините? Джи не обратил внимания. Он сидел, смотря на строки, которые сам написал в своем дневнике, держа в руке тонкую черную ручку, которая казалась чужой рядом с толстым маркером для автографов. - Мистер Уэй? – снова спросил кто-то, и на этот раз он поднял глаза. Перед ним стояла невысокая девушка, с его первым альбомом в руках. Она смотрела на него, как маленький мальчик смотрел бы на живого динозавра. И улыбалась, так широко, что глаза резало. - Подпишите? – тихий, явно с трудом пересиливший застенчивость и скромность, немного дрожащий голос. - Да, конечно, - он взял диск из её дрожащих рук, и уже привычным движением руки быстро расписался на нём. Отдал ей обратно. Но она не уходила. Понятнее дело – в магазине больше никого не было, и ей не хотелось терять возможность перекинуться с ним парой слов. Джи это уже хорошо знал – это типа «я пошла, но давайте ещё поговорим?». - Вы пишите книгу? – спросила она. - Не совсем. Нет, это не книга. - Дневник? - Типа того. Человек. Он здесь есть, но его никто не видит, и тут я общаюсь с ним. Джерард сам не знал, с чего это он так разговорился с ней. Хотя с другой стороны, она одна из миллионов, миллиардов людей, с которыми он пересекся, и больше никогда не встретится. Почему бы не позволить ей узнать больше, чем следует? Даже если она и расскажет всем, что ж, сплетен никогда не бывает мало. Так что плевать. - Как призрак? – спрашивает она. Джи кивнул. - И он отвечает вам? Вот тут Джи не нашёлся, что ответить. Черт, ведь в дневнике никогда не появлялась запись от Майки, ни кровью, не чернилами, ни пеплом, ни чем. Может ли это означать, что Майки не отвечает? - Что-то не так? - Нет, всё так… он… иногда отвечает, - соврал Джи. Никогда Майк ему не отвечал, НИКОГДА. Вот тут он подумал, что у него, наверное, не всё в порядке с головой. - Ну, вот я верю в призраков, и по-моему, они могут двигать предметы, и всё такое… они всегда могут показать своё присутствие, если хотят, - говорила она, но Джерард уже не особо её слушал. Потому, что это правда…
"Майки, ты никогда не отвечаешь мне", писал он, уже дома, за столом, как обычно, в темноте, при свете одной только лампы, освещающей его руки, с просвечивающимися венами, дневник, гладь белых страниц, и ручку. Свет переливался внутри её корпуса, как в призме. "Я много думал об этом… я не понимаю, что это может значить. Ведь, может получиться, что тебя не существует. Но ведь это не так, правда? Я не верю, что тебя нет, ты есть, определённо есть! Почему ты не подаешь знаков? Я хочу знать, что ты не бросаешь меня!"
Джи поднял голову, прислушался. Нет, ни звука. Вот только опять хлопает окно. Это чертово окно. Он встал, вышел из комнаты и прошёл на кухню. Да, вот оно, хлопает, будто её дергает кто-то.
Нет, Майки, это не ты. Это сквозняк. Я-то знаю.
Вздохнув, чувствуя даже некоторую обиду, он закрыл окно. Вернулся в комнату, и лег спать. А утром, придя на кухню, чтобы сварить кофе, ему становится холодно. Он поднимает глаза на окно, чтобы увидеть, что оно опять распахнуто.
"Я смотрю, ты опять открыл окно. Надеюсь, что это ты, потому что иначе окажется, что я лунатик. Наверное, я не только лунатик, но и психопат. Ты извини, но я правда начал думать, что ты – плод моего воображения. Я не знаю, что делать. Почему ты не прикоснёшься ко мне, когда я пишу эти слова? Почему?"
Джи оглядывается. Нет, опять никого. Никто не трогает его за плечо. Никто не хочет показать, что он тут не один. Вздыхая, Джерард закрывает дневник и идёт одеваться. Сегодня отличный день. Нет солнца и кажется, что на улице темно. Сентябрь скоро кончится. Можно будет проснуться, если будет тот, кто мог бы разбудить. В такие дни Джерард любит ходить по книжным магазинам. Что он и собрался сделать сегодня. Правда, на книги у него был совершенно иной взгляд, чем у обычных покупателей этих кирпичей; в них он пытался найти ответы. Он не знал, что хочет найти, поэтому просто искал фразу, которая могла бы подкинуть какую-нибудь идею. Так он мог проводить целый день. Сейчас, проходя мимо полок с книгами, в новых, блестящих обложках, он опять думал о брате. Он всё не понимал, что он сам делает. Знает, что он есть, или буквально сходит с ума не зная, чем себя занять? Он читал где-то, что все творческие люди – художники, музыканты, писатели – все они двинутые психопаты, и то, что делает он, это ещё цветочки. Тогда что же будет дальше? И будет ли оно, это дальше? Он открыл первую за сегодняшний день книгу. «Только четырнадцать. Я взяла автомобиль, чтобы прокатиться. Разбилась и умерла» - сказал дешёвый ужастик. Замечательно. Это не то. Поставив книжку на место, он взял следующую. Но там страница рассказывала о каком-то сумасшедшем поваре, который тайком вместо нормального мяса подкладывал человечину. Интересно. Но не то. И так далее. Но вот ему в руки попалась какая-то книга, где автор писал что-то о других мирах. Что-то о дверях, через которые можно путешествовать между мирами. Открываешь одну, переступаешь порог, и ты оказался в совершенно другом мире. Был в какой-то дыре и попал в Нью-Йорк. Автор – псих, если не просто наркоман, - подумал Джерард, посмотрев на обложку, чтобы посмотреть, кто это написал. Стивен Кинг. Не знаю откуда, братишка, но знаю, что это один из твоих любимых писателей. Может, это так же значит и то, что здесь есть какой-то ответ? Ключ к замку, за которым есть все эти ответы? Это ведь не просто так? И всё же, что там о других мирах? Может, это может оказаться полезным? – Джи немного пролистал вперед, и снова стал искать фразы, похожие на подсказки.
Я этой историей уже давно заворожена. Читай, Жора, читай, я уже вся извелась в ожидании новых прогулок по снам^_^
АNKARIUS, а вот это место: " Сентября скоро кончиться. Можно будет проснуться, если будет тот, кто мог бы разбудить.", это намек на Green Day или я просто их переслушала и они мне повсюду мерещаться?
your winged brother вот я и добралась до всего этого, спасибо))
Alesana да, я тоже надеюсь) спасибо)))
Talassa да, это тоже из гринов, если присмотреться, отголоски их песен или фраз есть абсолютно в каждом фике, потому что эта группа уже много лет является неотъемлемой частью моей жизни) спасибо))
Сильно ударилось в голову в самом начале, когда Майк утверждал, что может по сути управлять жизнью брата, программируя его сны. Над темой сна и сновидений я очень люблю задумываться иногда, потому, что этот процесс определённо что-то значит, и значит нимало, только мы, иногда, предпочитаем упускать это из виду. Например, из последнего узнанного, приметила теорию Фрэйда о том, что на сновидения влияет положение тела спящего, обстановки вокруг него (то же открытое окно или свесившаяся с подушки голова). Но это так, полемика уже, просто загадочность, которая бывает темой работ, и часто - у тебя, всегда пробуждает старые мысли и размышления.
Эмс, с каким-то садистским удовольствием наблюдаю за злоключениями Джерарда, которые липнут на него, и липнут, и липнут...И чем больше этих кругов ада, тем интереснее, му-ха-ха! Нет, я правда с удовольствием читала о его "приключениях", можно так сказать, и то, что на каждом шагу реальный мир тут либо граничит, либо переплетается с "иным", заставляет мозг думать: "А не коробка ли это в коробке?". Все действия Джерарда, его миры, призраки...Одно в одном; открыл одно, а за ним, как чёрт из табакерки, следующее. И, наверное, эта головоломка не закончится никогда, тем лучше - каждый раз задумываться над происходящим по-новому.
Ну, и, разумеется, я рад, что моя заявка слилась с этим фиком. Пока, конечно же, не вижу особой связи между "снами" и "дневником", но по поводу второго могу сказать: действительно грустно читать такие вот вещи, как в дневнике Джерарда. Только записи дневника сливаются в с обычным повествовательным текстом; может, лучше, курсивом выделять, для большей ясности? И, да, сказал старый Айероуин, люблю я осень Поэтому атмосферу чувствую на ура, и говорю с уверенностью: "Это - моё". При прочтении глав, как-то, даже, повременно вспоминались другие твои фики: "Vespae muscas venatur" и до омаразмения любимый "Decline". Ну с первым, должно быть, понятно: психодел, братья, скелеты-смерть и ещё раскачивающийся микрофон на потолке. Второй - не знаю. Стойкая ассоциация с мрачной осенью.
Короче, ла-ла-ла я могу долго, потому сейчас я просто хочу пожелать твоему фику развития и поблагодарить за его существование :heart:
Поэтому атмосферу чувствую на ура, и говорю с уверенностью: "Это - моё".