1 

Джи вскочил среди ночи, весь мокрый от пота, дрожа от страха. Ему снилось нечто ужасное. Настоящий кошмар. И Майки. И всё было так по-настоящему!

Он приложил руку к груди; сердце колотилось, как бешеное. Сильно же он испугался для сна!

Он сидел так уже несколько минут, не решаясь лечь и закрыть глаза, боясь, что кошмар вернется. Тени, что расселись по углам комнаты, в складках штор, в щелях между половицами – ему казалось, что оттуда кто-то смотрит на него. Он вглядывался, но ничего не видел. Может, просто показалось – после страшных снов всё кажется не таким поначалу. Взгляд упал на аквариум со змеями, возле стола, справа. Их чешуя поблескивала в темноте. Змеи. Они тоже пришли из снов. То есть, так можно сказать, потому что сначала они начали являться ему во снах, всё чаще и чаще, и там же был и Майки, который говорил, что их не нужно бояться. Он даже изменил всё свое мнение о змеях, они перестали казаться ему просто ползучими гадами без рук и ноги, нет, они стали ему так же симпатичны, как всем симпатичны щенята и котята. Поэтому он и завел их. И вот они здесь – пришельцы из снов. Ему снились точно такие же. Могут ли кошмары так же влиться в его жизнь, как змеи?

- Нет, наверное, нет, - успокоил он себя и лёг, натянув одеяло до подбородка. Но на вопрос, чего же он тогда испугался, он ответа себе не дал. Он продолжал лежать, глядя в потолок, на котором плясали тени, которые, казалось, были живыми.

Надо проверить, как там Майки, подумал он, снова садясь в кровати. Может, он приснился мне потому, что стоило бы проведать его? да, конечно, он встал с кровати, ступая по ледяному полу босыми ногами. Открыл дверь, выглянул в коридор. Тут не просто темно – чернота. Из под двери Майки пробивается синеватый свет луны, который, наверное, заполнял его комнату, пробиваясь через неплотно закрытые шторы. Он тихо выскользнул из своей комнаты и прокрался к двери брата. Прислушался. Казалось, что ничего, но если прислушаться особенно внимательно, то слышно какое-то неразборчивое бормотание. Джерард толкнул дверь, и шагнул внутрь.

Между шторами полоска тусклого света. Она переходит на пол, с пола влезает на стену и застывает на ней, перечеркивая собой висящую на стене картину. На полу лежит мягкий ковер, и теперь Джи касается пальцами его ворса, пока идет к кровати. Одеяло сброшено, Майки лежит на спине и дергает во сне головой, бормоча что-то.

- Эй, ты спишь? – неуверенно спрашивает Джи, подходя ближе. Но Майки не отвечает.

Это пугает Джи, и он слегка толкает его в плечо. Ничего.

- Майки, проснись! – он толкает его сильнее, но и это не работает.

Его брат просто не просыпается. Только продолжает дергать головой и бормотать что-то.

- Это уже не смешно, братишка, просыпайся! Не надо так прикалываться! – он и не помнит, когда ему ещё было так страшно, - пожалуйста, хватит!

Но всё тщетно.

- Ну и ладно. Хотел меня напугать  - у тебя получилось! Пойду снова спать, а утром тебе придётся самому варить себе кофе! – хмыкнул Уэй старший и оставил его в покое. Вышел из комнаты. Закрыл за собой дверь.

Вернувшись в свою комнату, он залез под одеяло и повернулся к стене. Он не очень расстроился – брат и раньше часто прикалывался над ним. Просто в этот раз это выглядело немного странно. Очень натурально. Будто ему и правда нехорошо. Джи даже пришла в голову мысль, ещё раз сходить к нему, но, тут же, отмел её. Нет, это будет глупо. Тогда Майки действительно будет потом, над чем посмеяться, вспоминая, как старший переживал из-за него, хотя это был обычный прикол.

Вздохнув, Джерард перевернулся на другой бок и попытался заснуть. Но у него ничего не получилось. Он боялся, что кошмар вернётся. Поэтому пролежал без сна весь остаток ночи, и только к утру слегка задремал. Такой легкий и приятный сон – всё тело расслаблено, ты будто не здесь, и в то же время сквозь веки видишь тусклый свет утра. Это приятно. Можешь проснуться, когда угодно. Он проснулся к двенадцати часам. Сегодня суббота, и никуда не нужно идти. Он не работает, как все обычные люди – он музыкант, и между концертами он приходит на репетиции, которые остальные участники группы договорились проводить по будням, а по выходным отдыхать. Так даже лучше.

Проснувшись, повалявшись немного в кровати, он наконец выполз из-под одеяла и подошёл к окну, чтобы взглянуть на солнце, пока не настолько яркое, чтобы ослепнуть от взгляда на него. Осенью вообще солнце становится более тусклым, чем летом или даже зимой. Джи раздвигает шторы и смотрит на него, широко улыбаясь и пряча глаза от света под ресницами. На деревьях ещё шумит листва, практически зеленая, как и трава, мокрая от росы, блестящая. Голубое небо проглядывает между пушистых белых облаков. Иногда хочется, чтобы так было всегда.

Оторвавшись от этого вида, Джерард снова потянулся, накинул на кровать покрывало – а-ля застелил – и направился в ванную. Обычно Майки просыпался раньше него, и ванная комната всегда была занята, но сегодня там никого не было.

Умывшись и почти полностью проснувшись, Джи спустился вниз, пришёл на кухню. Как и следовало ожидать, и там Уэя младшего не было. Ухмыльнувшись самому себе, Джерард поставил вариться кофе, достал тосты и положил их в тостер. Майки всегда любил этот тостер; когда он был совсем маленький, его завораживало, как спустя несколько минут, из него выскакивал хрустящий поджаренный хлеб. Что-то в этом есть, похожее на маленькое чудо. Как сладкая вата.

Поставив на стол чашку и молоко, Джи поискал сахар. Его не было. Ну и ладно – кофе и без него будет вкусным. Он достал так же ореховое масло, и когда тосты выскочили из тостера, принялся намазывать его на них. Он всё думал, что Майки сейчас спустится, и, бросив взгляд на кофеварку, скажет «сделай и мне тоже, окей?». Но этого не происходило. Даже когда кофе сварился, и тот мог бы сказать «я тоже буду», присаживаясь рядом. Но даже после того, как напиток был готов и от него из чашки поднимался пар, Майки всё не было.

Сделав уже на них двоих бутербродов, Джи теперь сидел и ждал его. Не то,  чтобы такого никогда не случалось – обычно всегда была причина тому, что его младший брат остается в своей комнате. Или он болеет, или что-то делает ночью и приходит домой поздно, или его просто нет дома. Но сейчас ВСЁ было как-то не так. Джи посмотрел на небольшую люстру над столом. Казалось, что она слегка раскачивается. Потому, что так и было. Она имела вид шарика, без дна, и внутри обычно горела лампочка, и кухня была залита нежным оранжевым, напоминающим персики, цветом. Сейчас она была выключена.

Она просто раскачивается, ничего страшного, успокоил себя Джи, отпивая кофе, стараясь не смотреть вверх. Тот был вкусным, но его вкус будто скрывал что-то. Но Джи пытался не обращать на это внимания. Это было нелегко.

В конце концов, он решил, что Майки заболел, и так как ему нехорошо, решил остаться в постели. Тогда Джи сделал ещё одну чашку кофе, и пошёл к лестнице. Поднявшись на второй этаж, он прошёл к комнате брата. Постучал.

Никто не ответил. Странные звуки по ту сторону заставили его беспокоиться.

- Майки? Что ты там делаешь?

Нет ответа.

- Я думал, на том, что ты делал ночью, прикол закончился… нет?

Ничего.

- На тебя не похоже, братишка… могу я войти?

…

Вздохнув, с каким-то плохим предчувствием, Джи взялся за непривычно холодную ручку, опустил её, открыл дверь, которая тихо заскрипела, как никогда не скрипела, и шагнул в комнату. Несмотря на то, что ночью лунный свет делал её намного светлее коридора, сейчас тут было гораздо темнее, чем в коридоре. Джи сказал себе, что это тучи закрыли солнце. Он пытался не замечать, что солнечный свет есть, но кажется нарисованным. Ненастоящим. Тут темно. Как в аквариуме, в котором давно не меняли воду. Одеяло всё так же лежит на полу. Майки – на кровати. Увидев его, Джерард выронил чашку с кофе. Та со звенящим всплеском разбилась, осколки разлетелись, почти черный кофе расплескался бурой кляксой на полу.

- Что значит вы не знаете, что это такое?!

- Успокойтесь, мы проведем исследования и попытаемся выяснить это…

- Вы что, не видели, что с ним?! Вы…

- Я сказал вам успокоиться, своими истериками вы ничего не исправите!

Джи заткнулся. Это верно: так он ничего хорошего не сделает. Но не мог не нервничать после того, что увидел.

- И что мне делать?

- Вам нужно успокоиться. Можете уехать домой и прийти в себя, тут вам вряд ли станет лучше – вопли, плач, все эти запахи. Как только будут улучшения, мы позвоним.

Помолчав, Джи развернулся и пошёл прочь. Ему не хотелось ничего говорить. Да и говорил он с трудом: голос дрожал, ему казалось, что он сейчас расплачется, или будет кричать и материться. Он никогда не видел ничего настолько страшного. И настолько непонятного. Именно то, что он не мог понять, что происходит, сводило его с ума. Ему казалось, что он взглянул в глаза самому безумию.

Как и посоветовал ему лечащий врач Майки, он ушёл из больницы. Но он не пошёл домой. меньше всего ему хотелось домой; увидеть недоеденный завтрак, и вспомнить, как он решил, что брат заболел. Подняться по это лестнице. Увидеть ту черную комнату и разбитую чашку, а потом снова увидеть перед глазами его лицо. Нет, только не это, нет… но он уже снова думал о нём. Об этих огромных глазах, которые, кажется, сейчас выскочат из глазниц от ужаса. Он был похож на какое-то существо, бродящее по ту сторону мира. Самое ужасное – это то, какой ужас он излучал. Ни один ужастик не сравнится с ним, ни одна катастрофа, стихийное бедствие или несчастье, ничто не способно пересилить этот первородный страх. Кажется, что его лицо – это дыра в реальности, через которую сюда просачивается этот страх, тот, который так хотят изобразить в своих фильмах кинорежиссеры или писатели остросюжетных историй, но не могут. А этот – он настоящий. Джи поражался, как у него сердце не остановилось от увиденного. Как он нашёл в себе силы позвонить в скорую, и дождаться их, и провести их наверх, и ехать в больницу рядом с этим. Сейчас им занимаются другие врачи – этим всем, поголовно, стало плохо, не понятно почему. Они все побледнели, увидев Майки, хотя казалось, что человека, работающего в скорой, ничто не может напугать. Но это напугало. Даже водителю стало нехорошо. И врач, который только что говорил с Джи, выглядел более, чем просто встревоженным. Его лицо, в  первые секунды знакомства имевшее розоватый оттенок, теперь сменилось на оттенок зеленый.

Что это всё такое? Джи не понимал.

Он просто не верил в происходящее. Он еле добрел до парка и почти упал на первую же скамейку. Он чувствовал себя ужасно, как после тяжелой операции. Он закрыл лицо руками, которые были почти ледяными. Он запустил пальцы в волосы, сжимая их и оттягивая, но боль не приводила его в чувство.

Ему хотелось домой, но не к себе.

Дрожащей рукой он вытащил из кармана телефон и выбрал имя Фрэнка. Он умеет говорить, когда нужно, и молчать, когда нужно. И он был первый в списке.

- Да-да?

- Фрэнки, где ты сейчас?

- Еду домой… что-то странный у тебя голос… что-то случилось. – Это прозвучало именно как утверждение, а не как вопрос.

- Именно. Я… я не могу сейчас об этом говорить! Забери меня!

- Ладно-ладно, успокойся. Где ты?

- Я в парке. Через сколько ты приедешь? – голос опять задрожал.

- Сейчас сделаю поворот… через пять минут.

- Я буду у ограды. Окей?

- Хорошо.

- Спасибо, Фрэнк…

- Не за что, - и он отключился. Джи немного посмотрел на светящийся дисплей, читая сегодняшнюю дату, день недели, время, но не мог понять ничего из того, что видел на маленьком экране. Вздохнув, он убрал телефон обратно в карман. Обняв себя за плечи, он огляделся. Странно, но кроме него в парке не было ни души. Гробовая тишина. Тучи почти затянули небо, только кое-где торчат тусклые, как в комнате Майка, лучи солнца. Что-то начало слегка покалывать, и Джи не сразу понял, что пошёл легкий дождик. Он был практически невидим. Догадаться можно было только по холодным уколам в лицо, как маленькие иголочки. Джи посмотрел на дерево, чья крона возвышалась над ним и чуть слева. Ни один листик не шевелился на нём. На ветке сидела какая-то птица, но выглядела она, как чучело. Всё застыло.

Джи поднялся со скамейки и, продолжая себя обнимать, направился к выходу из парка, к ограде. Стало вдруг очень холодно, и легкая черная джинсовка не спасала его этого внезапно налетевшего холода. Мало того, дождь резко усилился, и когда он заметил подъезжающую машину Фрэнка, то он промок почти насквозь.

- Так внезапно погода изменилась, не правда ли? – пытался завязать разговор Фрэнки.

Джи кивнул, дрожа на пассажирском сидении, справа от друга.

- Чем собирался сегодня заняться?

- Н-ничем…

- Ясно.

Некоторое время они ехали молча.

- Может, расскажешь, что случилось?

- К тебе сегодня можно?

- Джи, ко мне всегда можно, а уже тебе – тем более! Так значит, ты просто хотел заглянуть в гости?

- Нет… но теперь хочу. Я дома всё расскажу.

- Окей. Извини, что заставил ждать. Я дам тебе что-нибудь сухое, чтобы переодеться.

- Спасибо.

Остаток пути они проехали молча. Фрэнки посматривал на него, они встречались глазами, но не произносили ни слова.

Когда Фрэнки поставил машину в гараж, он попросил помочь Джи донести пакеты с продуктами до дома. Тот никогда не отказывал, и этот раз был не исключением.

- Я ездил в магазин, - улыбался Фрэнки, открывая дверь.

Пакеты заняли почти весь кухонный стол. Он был небольшим. Фрэнки не любил гигантские столы, не любил огромные диваны и кровати. Он начинал чувствовать себя неудобно. Несмотря на это, у него было очень уютно. Это было одно из самых приятный и успокаивающих мест, в которых бывал Джи. Но и сейчас, здесь, в этой знакомой обстановке, он всё ещё был напряженным. Фрэнки, разбирая пакеты, расставляя еду в холодильнике, достал бутылку вина и налил ему бокал.

- Спасибо… - прошептал Джи совсем севшим голосом. Это тоже было странно: он не кричал, и не обмораживался настолько, чтобы так звучать. Решил не задумываться над этим, чтобы ещё больше не напрягать себя, поэтому просто взял бокал и выпил его. немножко, всё же, стало лучше.

- Что с твоим голосом?

- Не знаю.

Он правда не знал.

Выпив ещё бокал, он помог Фрэнку разобрать продукты. Потом они переместились в гостиную, взяв с собой бутылку и два бокала.

- Так что случилось?

- Это очень странно, и непонятно… Майки теперь в больнице.

- Майки в больнице? Но… почему?

- Я не знаю. То есть, нет,  давай я лучше расскажу тебе всё, как было, - и он пересказал события всего сегодняшнего утра.

- Никогда не слышал ничего подобного, - прошептал Фрэнки, покачав головой.

- А я никогда такого не видел.

- Как-то нереально.

Они замолчали. Допив третий бокал вина, Джи поставил его на столик позади дивана и снова закрыл лицо руками, тяжело вздыхая. Больше всего его напрягало то, что он ничего не мог понять. И событий, причины которых он не мог объяснить, прибавлялось. Например то, как он мгновенно охрип. Он боялся и думать о том, что ещё может произойти.

- Хочешь, я могу дать тебе побыть одному? – осторожно спросил Фрэнк, собираясь встать с дивана и уйти куда-нибудь, чтобы не мешать ему.

- Нет, пожалуйста, только не уходи, - прошептал он.

- Ладно, я не уйду, - он сел на  место.

После нескольких минут молчания, Фрэнки подсел к нему поближе. Джи убрал руки от лица,  посмотрел на потолок. На него смотрела люстра, похожая на звезду. И немного качалась. И это наверняка только начало.