От автора: уважаемые читатели, заранее прошу прощения за такую огромную главу, которая не слишком удобна для вдумчивого чтения, но в ближайшую неделю ваш Автор будет пьян и невменяем из-за обилия праздников, так что уж лучше сейчас прочитать такого мутанта, чем потом костерить мой алкобред. Ещё раз извиняюсь за фик-переросток и спасибо тем, кто осилит его до конца. Удачи!
«Но он уже был мертвец и глядел как мертвец. Так страшно не глядит ни живой, ни воскресший» Н. В. Гоголь. «Страшная месть»
*** - …ешьте и не воротите нос. Этот суп – единственное, что у нас есть из нормальной еды. Плюс хлеб, который на вкус, как клейкий липкий картон. Взяли ложки и начали дружно есть и нахваливать мою стряпню. Пойзон, не теряя даром времени, сел за стол и начал с жадностью наворачивать водянистый суп, в котором одиноко плавали волокна говяжьих консервов и белая картошка, накопанная бесстрашным Джетом на чьём-то покинутом огороде. Киллджои на второй же день пребывания в лощине нарушили запрет Овна и стали навещать деревушку. Именно оттуда они притащили доски для душа и туалета, там же раздобыли немного муки, кое-какой хозяйственной утвари вроде рабочих инструментов и натаскали картошки. Если бы они питались одними лишь мясными концентратами из банок, то уже давно бы корчились в судорогах от заворота кишок. А так хоть какое-то разнообразие. Гоул с нескрываемым удивлением наблюдал, как хищные белые зубы Пойзона безжалостно впиваются в серый влажный кусок хлеба и терзают его, так же плотоядно, как и рвут на части бурое мясо в бульоне. Фан так и не притронулся к своей порции супа, пока Пати алчно глотал свою. Заметив, как пристально Гоул смотрит на то, как он ест, Пойзон поднял голову и, сверкнув глазами, как волчонок, вновь уткнулся в свою тарелку. - Фан Гоул, ешь, а не смотри, как это делаю я. Хватит провожать взглядом каждый кусок, который я отправляю в рот. Джет коротко рассмеялся и толкнул Фана в бок. Тот смущённо улыбнулся и потёр рукой рёбра. - Прости, Пати, просто я удивляюсь каждый раз тому, с каким удовольствием ты ешь мясо. Последнее слово он произнёс с нескрываемым отвращением, будто оно было для него из разряда ругательств. - Я бы с удовольствием сейчас сожрал и тот стул, на котором я сижу, если бы он был съедобным. Я ем, чтобы жить, запомни это, Гоул. А пока что, будь добр, заткнись и начни уже уделять внимание супу. Всё-таки я и для тебя старался. - Нет, не буду, - Гоул решительно отодвинул от себя тарелку и начал жевать клёклый хлеб. - Почему? – спросил Кобра, не торопясь поедая стряпню брата. – Ты же вроде бы как переквалифицировался обратно в мясоеда на вторые сутки. Что опять произошло? Подружился с белочкой и стало стыдно кушать её сородичей из плоти и крови? Джет с Грейси откровенно заржали, а Пати, прожёгши в Фане огромную дыру потемневшим взглядом, глухо сказал: - Ешь и не выпендривайся. - Нет, - Гоул отрицательно покачал головой. – Ребята, я – вегетарианец, я не могу есть мясо и всё, что с ним связано, в том числе и желатин. Я проблёвывался каждый вечер перед сном всё это время, которое вы кормили меня консервами. Я не могу перебороть себя, да и не хочу этого делать. Я могу довольствоваться малым, мне мясо не нужно. Пойзон, если хочешь, вылови его из моей тарелки и забери себе или Грейси отдай, а я доем картошку. Овощи как-то привычнее. Пати внимательно изучал лицо Фана пронзительным взглядом, а затем, резко швырнув ложку на стол, отчего она жалобно звякнула, гневно сверкнул глазами и с грохотом встал из-за шаткого стола: - Раз ты вернулся к своей дебильной привычке, то, значит, сдохнешь тут через неделю от недоедания, и в Калифорнию полетит спичечный коробок с твоими жалкими останками. Если хочешь превратиться в просвечивающийся кусок студня, в котором все хрящи, жилы, вены и кости с мозгами видны, то, пожалуйста, продолжай и дальше травить свой организм этой безвкусной картошкой, этими помоями, называемыми чаем, и прошлогодним шоколадом, на котором спали крысы, но не вини потом меня, что это я не уберёг тебя от недоедания, когда у нас была куча еды. Пока у нас есть хотя бы это консервированное дерьмо, жри его, чтобы выжить, как это делаем мы все, я, Кобра, Джет и даже Грейси, привыкшая трескать свои шоколадные батончики дома у мамочки. Здесь лес, равнина, горы, ближайший более-менее приличный и населённый город в шести часах ходьбы пешком от нас, а мы не располагаем даже самокатом или велосипедом. Фан, ты не в Лос-Анджелесе, где магазины и рестораны для таких капризуль, как ты, на каждом шагу. Я не собираюсь готовить для тебя нечто особенное, тратя на это бесполезное занятие своё время, лишь потому, что ты, маленькая задница, не любишь мясо. Ешь, что дают, иначе и этого лишишься. Ты меня понял?! Отставить свои капризы и истерики, мы тут все в равных условиях, даже дети. Фан, посмотрев на взбешённого Пати, вдруг почувствовал, как изнутри, словно огромный монстр, поднимается волна дикого упрямства и желания во что бы то ни стало настоять на своём, даже если его за это побьют всей компанией. Смело глядя прямо в изумрудные глаза Пойзона, в которых сам Сатана разжигал пламя, Гоул мягко, но уверенно сказал: - Я ценю твою заботу обо мне, Пати, но я не могу так быстро поменять свои привычки, извини. Всё-таки я более десяти лет не ел эту отраву и не собираюсь как минимум столько же. - Тряпка! – вдруг вспылил вслед за братом Кобра, нервно стуча ложкой по столу. – Какой же ты киллджой, если не можешь перебороть свои выкрутасы и подстроиться под обстоятельства?! Чего ты тут спектакль устроил, «ем – не ем»?! Уже противно слушать. Решай, что ты будешь делать, и дай нам спокойно закончить завтрак, без вот этой всей базарной ругани. - Не потакай своему братцу! – резко выплюнул колкость в лицо Кобре Гоул, злобно прищуривая глаза. – Что, решили вдвоём отчитать меня, как сопливую первоклашку, перед Джетом и Грейс?! Могли бы сделать это не при них, раз так не терпелось. Почему вы устроили цирк из моего отказа жрать животный белок?! Я имею, в конце концов, право на… - Самовыражение? – откровенно захохотал Пойзон, прижав кулаки к бокам и высверливая в маленьком теле Гоула всё новые и новые дырки своими дьявольскими глазами. – На что ты имеешь право, Гоул? У тебя нет прав, только одна обязанность: во всём подчиняться командиру, а командир у вас – я, так что будь добр, сожри наконец этой сраный суп, пока я не вышел из себя. Мне не нужно, чтобы ты потом по двести раз на дню в голодные обмороки проваливался. - Иди со своей мнимой заботой куда подальше, Пойзон! И Кобру с собой прихвати! – крикнул Фан в порыве злости и, вскочив из-за стола и опрокинув стул, одним махом запрыгнул на свою лежанку, пиная от ярости ногами полку Кида. - Ну нет! – зашипел Пойзон и, подойдя к Фану, грубо схватил его за рукав кофты и стащил вниз, несмотря на сопротивление того. – Ты тут не будешь устраивать беспредел и посылать меня куда подальше, щенок! Не забывайся, что ты тут просто рядовой, иначе я тебе вправлю мозги! - Попробуй! - выпалил Гоул, пытаясь отцепить от себя сильные руки Пати со слегка выпирающими венами. - А мне и пробовать нечего, я проучу тебя, сука, прямо сейчас. Пойзон подтащил ошалевшего парня к лестнице, упирающейся в люк, и, тряханув его за грудки, зашипел прямо ему в лицо, едва не касаясь его губами: - Чтобы ты одумался, мразь, и больше никогда не смел раскрывать пасть на того, кто отвечает за твою дурную голову своей, я отправлю тебя погулять на целый день одного в лес, чтобы ты осмыслил своё поведение и вечером извинился передо мной, желательно стоя на коленях и поливая своими слезами искреннего раскаяния мои ботинки, а не то они слегка запылились. Ты всё понял? У Фана было дикое желание укусить Пойзона за эти губы так сильно, чтобы он подавился своей кровью и замолчал, но Гоул переборол себя. - Отпусти, - он спокойно посмотрел на командира, и тот расплылся в безумной улыбке: - Я тебя отпущу, начиная с этого момента и заканчивая заходом солнца. Чтобы до заката был тут и придумал извинительную речь, иначе не пущу домой. А пока что проваливай, здесь тебе не место, вон отсюда, капризная шлюха! Я не потерплю нытиков и приверед в своём отряде, особенно в такие времена. Если тебя, душа моя, что-то не устраивает, то иди и сам ищи себе то, что тебе придётся по вкусу, шпинат или сыр, не знаю, что вы едите, но, пока я не разрешу, ты сюда не вернёшься. Гоул не верил, что Пойзон действительно сможет вышвырнуть его, своего друга, как нашкодившего кота, на улицу, но когда тот начал озлобленно толкать Фана к лестнице, то парень всё понял. Пойзон не шутил и намеревался до конца дня не видеть рядом с собой Гоула. Ну и ладно. Он ещё пожалеет, и не раз, что осмелился так унизить Фана Гоула, человека, который ужасно мстителен и злопамятен, особенно если ему нанесли ужасную обиду. Но больше всего Гоула поразил не цинизм Пати, а то, что Джет и Кобра просто смотрели на эту комедию, но даже не вставили и слова, чтобы прекратить её. Похоже, им плевать, лишь бы Пати орал не на них. Ох, ну и суки!.. Гоул с такой злостью вырвал руку из холодных пальцев Пойзона, что едва не сломал их, и, со всей дури распахнув люк, выскочил наружу. Стремительно отдаляясь от зияющего в земле отверстия, Фан слышал, как Пойзон орал ему вдогонку, наполовину высунувшись из лаза: - Запомни, я разрешу тебе вернуться не раньше заката. Если ты придёшь не вовремя, я прогоню тебя взашей. И не вздумай потеряться, Гоул, а не то я тебя найду и так отметелю, что у тебя отпадёт вообще всякое желание удаляться от меня более, чем на метр. Счастливого дня! И он с коротким смешком скрылся в яме. Когда Пати спрыгнул с лестницы и вернулся к неоконченному завтраку под шокированные взгляды Джета и Грейси, Кобра осторожно дотронулся до его плеча: - Пати, ты заметил, что прогнал безоружного Гоула? У него с собой не было ничего, ни бластера, ни ножа, ни даже камня. Ты понимаешь, что ты натворил?! Овен же говорил, что тут опасно. Мало ли кто бродит здесь, какие-нибудь урки или одичавшие животные?! Чем ты вообще думал, ублюдок?! И тут Пойзон почувствовал, как через его голову словно пропустили разряд тока, вызвавшего галлюцинации наяву. Вместо Джета, сидевшего напротив, Пати увидел два сухих шершавых ствола сосны, обдуваемых свежим ветерком, и таинственную безликую фигуру в сером балахоне, которая коротко вскрикнула и скрылась в лесу, оставляя после встречи в груди неприятное сосущее ощущение. Опасность. Опасность и тревога. За себя, за Кобру, за Джета, за Грейси и… Фана. Но гордость не позволяла Пати признать своих ошибок. Пойзон, со стуком кинув ложку в миску, отчаянно обхватил голову руками, а затем, встряхнув неоново-красными волосами, продолжил быстро жевать клейкий хлеб и пробурчал: - А чего же ты тогда не вмешался, а, Кид?! Побоялся, что и я тебя отправлю за ним погулять по лесу?! Ну чего же ты молчишь, Кобра?! Ответа не последовало. - Вот так бы всегда ты затыкался, когда я прошу, - презрительно пробурчал Пати и, взглянул на Стара с Грейс, чуть смягчился: - ешьте, пока не остыло. Зря я, что ли, так старался два часа, обливаясь потом в этой каморке? Двое молча принялись за еду, а Пойзон, отодвинув пустую миску, проговорил куда-то вправо, где сидел Кобра, но явно обращаясь просто в никуда: - Вот это и будет первое испытание для бесстрашного Гоула. Посмотрим, каким он вернётся сегодня к заходу солнца. Я ради себя не побоялся бы и медведя разорвать на мозаику собственными руками. Надеюсь, он тоже не сдрейфит… Кобра лишь неопределённо покачал головой и, тяжко вздохнув, прижался лбом к плечу брата: - Пойзон, ты такая сволочь!.. Клянусь, если бы ты не был моим братом, я бы уже давно привязал тебя голым к дереву и оставил на съедение лесным обитателям за твоё поведение. - За такие слова ты сам можешь испробовать на своей нежной шкуре такую пытку, - холодно кинул Пойзон и, сгрёбши со стола пустую посуду и поставив её в раковину, повернулся к Киду: - что-то ты сегодня уж больно разговорчивый и ворчливый, братец. Давай, меньше болтай, больше дела делай. Иди, тарелки мой. А сам завалился отдыхать на полати. *** Кипящий от злости Фан решил слегка остудить свой гнев в прохладных водах Лебединого озера и потому направился именно туда. Чтобы добраться от окраины села до озера, надо было идти через лес наискосок вправо, а затем резко забрать влево и спуститься к водоёму. Этот путь Фан проделал на автомате, благо что неоднократно ловил в предрассветные часы глупую рыбу, кишащую в прозрачной воде. Вода… Многие пошлые поэты сравнивают её со слезами гор, но в этом случае такая метафора была сущей правдой, ведь озеро подпитывалось исключительно от ледника, который таял на солнце и стекал в долину, пополняя собой эти стальные воды. Раздевшись догола, Гоул, недолго думая, забрёл в озеро и тут же окунулся с головой, прикусив нижнюю губу, чтобы не заорать от внезапно сковавшего тело холода. Вода ещё не успела прогреться в столь ранний час, да и тень от крон деревьев не давала это сделать. Фан всё нырял и нырял, пока сердце не стало с каждой последующей секундой всё больше замедлять свой ход и пока парень физически не ощутил, как губы превращаются в синие ниточки. Поспешно выскочив из озера, он быстро обтёрся кофтой и, надев обратно свои чёрные джинсы и сапоги, по привычке хлопнул рукой по правому бедру. Пусто. Ничего нет. Ни кобуры, ни бластера. Внезапно накатившая паника ударила пульсом в голову Фану, побуждая его скорее убираться из этого враждебного леса и бежать домой, под защиту своих друзей, но разум всё-таки сумел перебороть этот животный порыв, вызванный страхом, и приказал Гоулу вести себя достойно. Что ж, раз ему велели, как рабу, гулять до заката, то он так и поступит, но вот зато по возвращении домой Пойзон, чтоб его изнасиловал жираф, верблюд и вообще все животные на планете, сполна заплатит за своё стервозное поведение. «Спасибо, Пати, что сам предоставил мне целый день на размышления о том, как же лучше отомстить тебе за все твои поступки», - мысленно усмехнулся Фан и, тряхнув мокрыми чёрными волосами, так и норовившими залезть в глаза и рот, пошёл вдоль кромки воды, что-то мурлыкая вполголоса. Есть киллджои и покруче Пойзона, он сегодня как раз и узнает об этом. *** …Фан решил не тратить зря силы, бесцельно плутая в лесу или по берегу, а просто взял и выбрал самое укромное и тенистое место под раскидистой сосной, чтобы там прилечь. Мягкий пружинистый мох, щедро присыпанный сверху шелковистой иссушенной хвоей, образовывал собой упругую зелёную перину, в которой утопало тело и голова. От бриза Гоула защищала молоденькая поросль хвойного дерева, качавшаяся у него в ногах. Вот так под тихий шелест крон бора и шёпот лазурных вод озера утомлённый скандалом киллджой и уснул, зарывшись щекой в податливую мякоть мха. Во сне он тихонько захихикал, увидев, что превратился в большого бурого медведя, спящего в уютной берлоге под сосной. Ему хорошо, сухо, тепло. Вот век бы так пролежал под защитой природы, пока ветер озорно теребит густую золотистую шерсть на спине… От ощущения лёгкой прохлады на коже Фан Гоул даже заворчал и засопел, как самый настоящий царь леса, видимо, действительно считая себя медведем. Фану снилось много ещё чего, помимо превращения в мишку, но все сны были на удивление лёгкими, яркими и умиротворяющими. Он плавно перетекал из одного сновидения в другое, ещё более доброе и невесомое. После медведя и прочей психоделики он очутился под струями зелёного водопада среди суровых скал, с которых свисали диковинные лианы, и повсюду пышно цвели диковинные цветы. Чудесные птички, похожие больше на пёстро украшенных пчёл, с радостным писком сновали над бирюзовыми брызгами воды, которая струилась по обнажённым плечам и спине киллджоя, смывая с него всю душевную усталость и всю ту моральную грязь, в которой он не по своей вине барахтался последние дни. Тропическое солнце, пробиваясь сквозь тяжёлые тёмно-зелёные листья, сверкающие своими вощёными упитанными боками, нежно скользило по татуированной коже Фана, оставляя на ней свои ласковые поцелуи. Он почувствовал бесконечное умиротворение и такую душевную лёгкость, что захотелось выскочить на берег прямо голышом, начать танцевать и петь от такого подъёма сил и настроения. Гоул изящно подплыл к колышущейся траве, такой сочной и шелковистой, и выбрался на берег, тряханув волосами. Вся природа тут же ожила, будто бы только и ждала того момента, когда парень обратит на неё внимание. Горящие огнём в лучах солнца бабочки и насекомые роем порхали около него, садясь на руки и плечи, цветы неземной красоты тянули свои бутоны, лишь бы их нежных лепестков коснулись эти пальцы, трава стелилась шёлком под босыми ногами, приятно овевая кожу прохладой и мягкостью. Теперь он, Фан Гоул, был царём этого райского края, он был повелителем природы, прекрасный в своей естественной первозданной красоте, которую не портили даже рисунки на коже. Натура подчинялась ему и охотно преклонялась, признавая своего властителя. Фан наклонился к одному из пурпурных цветков и, вдохнув его божественный аромат, слегка застонал от хмеля, ударившего в голову нестерпимой пульсацией. Этот запах манил и манил к себе, призывая впитать его в каждую клеточку тела, начать благоухать так же. Фан, не в силах сопротивляться магнетизму этих цветов, улёгся прямо на них и стал смотреть на забавных гиббонов и львиных игрунок, копошащихся на верхних ярусах тропиков. Его мокрая голова лежала на примятых цветах, и этот запах, пленивший его, вдруг заполнил собой всё сознание Гоула, становясь всё более резким и навязчивым, с отвратительным металлическим оттенком. Аромат превращался в какую-то липкую, странную, тошнотворную вонь, такую вязкую, тягучую и тяжёлую, что Гоул, вздрогнув от неприятного ощущения, охватившего его, тотчас же проснулся. Воняло наяву, причём где-то очень близко. Фан вдруг вспомнил, как он, будучи пятилетним мальчиком, ездил со своей тётей Глорией на одну животноводческую ферму у неё в Техасе, где жил какой-то приятель родственницы. Глория была очень болтливой и рассеянной женщиной, поэтому забыла захлопнуть дверь машины, когда забегала в дом к другу «буквально на пять минут». Фан, которому было скучно сидеть взаперти в душной машине, кое-как переполз с заднего сиденья на место водителя и выпрыгнул из автомобиля, упав в пыль и перепачкав новенький голубой комбинезончик. Ох, ну и достанется же ему от матери за неряшество!.. Не ребёнок, а сущее наказание с зелёными глазёнками. Идти в незнакомый дом к фермеру ему не хотелось, потому что тётя сидела там уже минут двадцать и наверняка завела бы бесконечные сюсюканья, если бы к их компании присоединился малыш, так что Гоул решил обследовать гораздо более интересное место – само ранчо. Оно занимало огромную площадь на каком-то грязном пустыре и состояло из пары загонов для скота, нескольких бараков и хлевов для коров, овец и прочей живности, а затем пустырь резко обрывался и превращался в крутой овраг, в который сбрасывали всякий хлам. Фан бродил, осматривая понурых коров и лошадей, жующих безвкусный овёс в своих стойлах на воздухе, погонял глупых грязно-белых кур, обругавших его испуганным квохтаньем, погладил по длинным вислым ушам старого грустного пса, кажется, это был бассет, а затем уже собирался возвращаться в машину, не найдя более ничего занимательного, как вдруг услышал странный звук, заставивший его замереть. Мычанье. Это мычала корова, но не как обычно, когда она голодна или когда её вымя переполнено молоком. Она издала какой-то низкий, протяжный и жалобный звук, более похожий на человеческий стон. Страх вперемешку с любопытством плясали в сердце маленького мальчика, но всё же любознательность одолела верх, и он пошёл в том направлении, откуда доносилось протяжное мычание. Остановившись на краю обрыва, Фан увидел густые заросли крапивы и репейника, в которых пестрел бытовой мусор, который выбрасывал фермер, а затем заметил двух мужчин в красных рубашках, которые возились на некоем подобии огромного деревянного моста, вмонтированного в рыжую глинистую стену обрыва, и между ними стояла коричневая корова, грустно опустив голову. Вначале Гоул не понял, что они делали с животным, но вдруг ему в нос шибанул тот самый металлический запах, заставивший голову закружиться в сумасшедшем вихре, а за ним последовал всё тот же раздирающий душу отчаянный звук, только гораздо более громкий. Фан смотрел, как завороженный, как один из мужчин хватал несчастное животное за рога, а второй перерезал ей горло, и багровая кровь, такая густая, тёплая и пахучая, брызгала на их рубашки, стекая по ним на ковбойские сапоги. Вскоре все подмостки обагрились и пропитались кровью, а корову, издавшую последний вздох, равнодушно и небрежно скинули с моста куда-то вниз, и она, глухо ударившись обескровленным боком о землю, покатилась вниз, тихо шелестя травой, пока, наконец, не замерла где-то на дне оврага. Мужчины, вытирая руки и довольно улыбаясь, начали переговариваться между собой и смеяться, как вдруг один из них увидел Фана, который, затаив дыхание, стоял на верху оврага с огромными зелёно-карими глазёнками, помутневшими от приступа дурноты, и с белым, как снег, лицом. Мальчик покачнулся и почти рухнул на землю, но один из мужчин, взбежав по лестнице на край обрыва, успел подхватить его и вбежал с бессознательным ребёнком в дом, жутко перепугав болтающую всякую чушь тётку и её приятеля. Рабочий наорал на нерадивую женщину за то, что она отпустила пацана гулять одного, и тот увидел, как работники убивают корову, заболевшую пневмонией. Глупое животное отморозило лёгкие, простояв всё утро в холодной воде пруда неподалёку от старой мельницы, так что его пришлось прирезать, чтобы оно не мучилось и чтобы фермер не разорялся на лекарства и помощь ветеринара. Мальчик потерял сознание от вида и запаха крови, наблюдая за убоем скота. Конечно, Фан быстро оклемался и почти забыл про тот случай, но этот ржавый приторный запах навсегда въелся в его сознание, вызывая дикое желание выблевать свои собственные внутренности от раздирающей нутро тошноты. От воспоминаний у Гоула мигом похолодело в сердце и выступил клейкий пот на лбу, но он, пересилив себя, поднялся на ноги и решил пойти на источник запаха, чтобы выяснить, что так «благоухает» на весь лес и мешает ему спать, хотя теперь ни о каком отдыхе и не могло быть речи. Ему не пришлось долго искать. За соседней сосной, вытянувшись, как солдатик, лежало тело молодого мужчины со свёрнутой шеей. Светлые волосы, спутавшиеся от бордовой крови, лежали сосульками на лице, которое было начисто срезано, обнажив свои мускулы и нервы, а на голой груди было неровно вырезано ножом: RAUS ODER TOD …Фан не помнил, как добежал до землянки, спотыкаясь о пни и кочки, как начал истерично рвать за крючок крышку на себя, как он ввалился в убежище и как перепугал всех своим безумным видом: в чёрных спутанных волосах застряла прошлогодняя хвоя, глаза горели диким огнём, а с побелевших губ срывались какие-то нечленораздельные хрипы и стоны. Пойзон хотел было открыть рот, чтобы отчитать своего рядового за несвоевременное возвращение, но, увидев, в каком тот был состоянии, тут же замолчал и, подхватив Гоула на руки, уложил его на полати Грейси. - Воды, быстро! – скомандовал Пати, обернувшись на секунду назад. Кобра тут же подтащил ведро воды, набранной буквально десять минут назад, и, неся его, нечаянно расплескал жидкости, отчего в сапоге неприятно хлюпало. Джет сорвал с крючка полотенце и, услужливо поднеся его Пати, тут же попросил Грейси обождать снаружи возле люка, но никуда не отходить. Девочка послушно кивнула и выбралась наверх. Пойзон, приподняв с помощью Стара и Кобры почти бесчувственного Фана, снял с него кофту и, намочив полотенце, принялся интенсивно растирать потную от бешеного бега грудь и страшно побелевшее лицо. Гоул слабо хныкал и пытался отмахиваться от рук Пати, но Джет перехватил его запястья, не позволяя мешать действиям командира. - Господи, Фан, да тебя же хватил настоящий приступ!.. Чего же ты так испугался, Боже мой?!.. С тебя же просто хлещет пот!.. У тебя сердце бьётся, как ненормальное, едва ли не под кожей видно, как оно сокращается!.. Ужас, ужас!.. Кобра, немедленно принеси нашатыря! Кид расплылся в дебиловатой улыбке, вспомнив, как потчевал братца этой гадостью в самолёте, но, увидев, как на него убийственно смотрит Пойзон, тут же подавил усмешку и бросился искать нашатырь. Гоул, лихорадочно скребя ногтями по занозистой поверхности лежанки, пробовал сосредоточить хоть на чём-то свой взгляд, но перед глазами видел лишь какое-то мутное кровавое пятно. Кровавое… Кровь… - Он там!!! – дико заорал Фан, подскакивая на койке от воспоминаний о крови, растёкшейся по изумрудной траве и юному телу. - Успокойся, тише, тише!!! – зашипел Стар, пытаясь удержать его в своих руках. - Отпусти меня, надо вернуться туда, где остался он!!! – расширившиеся от истерики глаза Гоула бешено бегали по всей комнате, ни на чём не задерживаясь дольше секунды. - Да его же сейчас инфаркт хватит!!! – отчаянно заорал Пойзон и, вырвав из рук замешкавшегося Кобры флакон с нашатырём, оттолкнул Джета и подошёл к Гоулу: - Фан, быстро нюхай это и приходи в себя, слышишь?!.. Потом расскажешь, что тебя напугало, хорошо?! - Кровь! – вытаращив на Пати бессмысленные глаза, застонал Гоул. – Кровь… Везде… И… надпись… Пойзон ловко сунул пузырёк под нос киллджою и, положив ладонь ему на грудь, начал сильно надавливать на рёбра, заставляя парня дышать медленнее и глубже. Потребовалось ещё не менее десяти минут, чтобы привести бедного Фана в чувство. Когда он, наконец, смог осознать, где находится и что с ним случилось, он вновь побледнел. - Что, опять?! – воскликнул Пойзон, дежуривший около него с мокрым полотенцем наготове. - Нет, ребята, я в порядке, правда, - слабо улыбнулся Фан. – Простите, что я вас так перепугал, просто… Я увидел… Нет, не могу сказать. Я вам лучше покажу. Пати с Джетом переглянулись, после чего Стар лишь пожал плечами и хмыкнул. - Ладно, полежи ещё немного, потом мы все вместе пойдём и посмотрим на то, что так шокировало тебя. Красноволосый вновь стал укладывать Гоула обратно на лежанку, но тот вырвался и, пошатываясь, побрёл к лестнице. - Пойзон, я в порядке, я смогу сам дойти. Пожалуйста, пошли сейчас, пока я помню то место. Когда четверо парней выбрались наружу, Грейси с ужасом уставилась на них. - Что случилось? – спросила она, глядя на дрожащего от недавно пережитого кошмара Гоула. - Вот сейчас и выясним, - сухо ответил Пати, прижимая к себе Фана. – Ребята, пошли. Гоул, куда направляться? - В сторону озера, - слабо махнул он рукой. Когда отряд добрался до озера, они увидели цепочку следов от грубой подошвы Гоула, ведущую к кромке воды, затем отпечатки тянулись вдоль линии прибоя и резко сворачивали к лесу. Фан, закрыв глаза и прислонившись к сосне, попытался вспомнить, где же именно он отдыхал, и тут он увидел, как у него в ногах колыхалась от порывов ветра молоденькое деревце сосны. - Сюда, - позвал он ребят, когда заметил в отдалении знакомую поросль. Чем ближе киллджои подходили к заветной цели, тем сильнее ветер разносил по опушке мерзкую вонь чего-то тяжёлого и грязного. - Фу, в лесу же должно приятно пахнуть хвоей, а не бомжами или канализацией! – брезгливо поморщился Пойзон, утыкаясь аккуратным носом в рукав поношенной синей куртки. Гоул нервно сглотнул и, подойдя к сосне, чуть прошёл вперёд и призывно помахал остальным рукой, уставившись куда-то вниз: - Вот здесь он, идите быстрее. Киллджои не спеша подошли к своему товарищу и вдруг остановились, как вкопанные. На них смотрели два мутных стеклянных глаза неестественно голубо-фиолетового цвета. Взгляд был настолько пристальный и твёрдый, что все вздрогнули: им почудилось, будто бы покойник вполне осмысленно и спокойно смотрел на них, но это была лишь иллюзия. Он был мёртв и смотрел, как мертвец, но этот взгляд, полный отрешённости и какого-то стального блеска, был ужасен до дрожи в коленях. Джет не выдержал и содрогнулся всем телом. - Господи, мать честная!.. – тихо присвистнул он, заметив, что лицо человека, содранное с мышц, валяется поблизости. – Это ж кто такое сотворил?!.. Глаза Кобры невозможно было разглядеть из-за привычных тёмных очков, но судя по тому, как резко залоснилась кожа на лбу и скулах и как нервно заходил кадык под тонким эпидермисом, можно было догадаться, что Кида мутит, и он всеми силами старается это скрыть. Пати стоял и, раскрыв рот, смотрел на это месиво из кожи, мускулов и крови, поражавшее его своей дикостью и неправдоподобностью, а потом, заиграв желваками, тихо спросил Гоула: - Так это и есть та самая причина, по которой ты истерил?.. Фан спокойно кивнул. Как это ни странно звучало, но он уже абсолютно равнодушно относился к той розовой массе, которая сейчас лежала слева от него и пронзительно глядела в небо мёртвыми зрачками с гнойной коркой. И вдруг Пойзон, закинув голову назад, так дико расхохотался, что все разом встрепенулись и дружно решили, что их предводитель сошёл с ума. Пати, захлёбываясь от гомерического хохота, уже трясся в приступе смеха минут пять и никак не мог уняться. Никто из команды не мог понять, что же так рассмешило их чудаковатого лидера, поэтому киллджоев эта истерика начала раздражать. Отсмеявшись, Пати принял нормальное положение и, утерев слезившиеся глаза, обратился с всхлипами к Фану: - Прости, просто я не могу поверить, что тебя ТАК расколбасило из-за этого милого трупа. Парни и Грейс переглянулись, как психиатры, увидев особо буйного и невменяемого пациента, Кобра затем вышел из строя и опустился на коленях возле тела, пристально вглядываясь в разорванную грудь. - Эй, братишка, отойди от этого источника гнилости! Я запрещаю тебе находится рядом с ним, слышишь? Кид лишь отмахнулся и продолжил дальше изучать то, что было понятно лишь ему одному. Слова. Три слова. Глагол в повелительной форме, абстрактное существительное и противительный союз «или». Всё так просто и так понятно, что становится жутко до чёртиков: враги не любят шутить и церемониться, они просто предупреждают, выбрав для этого самые незатейливые и подходящие слова. Raus oder Tod. Грейси, заметив, как Кобра что-то внимательно изучает уже более минуты, подошла к нему, не в силах преодолеть детского любопытства, и, увидев истерзанную плоть с застывшей киселевидной кровью, тут же отбежала в сторону, и её слабо стошнило. - Ох! – только и успел воскликнуть Пойзон, выхватив из кармана грязный платок и вытирая испачканный рот хныкающей девочки. – Ну и беда тут с вами! Гоул, спасибо, идиот, что испортил ребёнку аппетит своими друзьями-трупами! В её десятилетнем возрасте только и положено, что видеть месиво из людей на фоне прекрасных ландшафтов. Мог бы предупредить, чтобы её оставили поодаль, а не тащили с собой. Фан лишь что-то нехотя буркнул в ответ, но в перепалку вступать не стал. Пати, опять почувствовал крылья за спиной, принялся заниматься привычным делом, то бишь, командовать. - Так, Джет, дорогой мой, повозись немножко со своей любимицей, пока мы с Коброй и Фаном будем заниматься этим мальцом на траве. - Я в порядке, - улыбнулась Грейс, прижимая ко рту скомканный кусок ткани, но Стар аккуратно взял её на руки и перенёс на какой занозистый пень неподалёку, куда усадил и принялся отвлекать какой-то беспечной болтовнёй, лишь бы ребёнок не думал о том тошнотворном зрелище, которое ему пришлось увидеть. Теперь Пати обернулся к брату и Фану. - Мальчики, давайте не будем любоваться на мертвечинку, ладно? Уберите эту падаль, закопайте её под сосной или киньте в озеро, на прикорм карпам. Пусть от этого фарша будет хоть какая-то социальная польза. - Скотина, - покачал головой Гоул, закуривая. – Как же в твою крашеную голову ещё не пришла идея расчленить этого несчастного и перекрутить на котлеты до лучших времён? Что-то слабовата сегодня твоя фантазия, Пойзон. Тот не слушал его и не отрываясь смотреть на кокетливо мигающий красновато-оранжевый кончик сигареты. Огонь. Всепожирающее божество из плазмы и боли. Именно оно и нужно им. - Так, ребята, я придумал другой вариант, - Пати забрал слегка смятую сигарету из губ удивлённого Фана и, сильно затянувшись пару раз, вернул назад в раскрытые губы. – Мы не будем тратить свои драгоценные силы на выкапывание могилы для этой безымянной жертвы. Предлагаю другое. - Всё-таки котлеты? – усмехнулся Кобра, вставая, наконец, с земли и отходя подальше от зловонного тела. - Нет, тупица, - ласково улыбнулся брату Пати. – Мы сожжём его, чтобы не возиться. Гуманно, дёшево и сердито. Пошли, натаскали валежника и сухого хворосту, будем сейчас устраивать игрища с песнями и плясками. Конечно, дым от огня, на котором жгут человеческую плоть, будет чёрным, густым и смрадным, его с лёгкостью заметят с любого возвышения вроде холма, горы или утёса, но зато убийца, который пришёл к нам, скорее всего, из начала деревни, поймёт, что мы получили его весточку и приняли вызов. Этот дым будет означать начало войны. Эх, кажется, я начинаю оживать со всеми этими приключениями!.. Долой скуку!.. Удивительно, но никто не зароптал в ответ на такое экстравагантное предложение командира не по-христиански предать тело огню, а не земле. Однако спорить никто не стал, ведь главное сейчас – избавиться от тела и разобраться, что же означает сия странная находка под деревом. - Пойзон, а не слишком ли ты самонадеянный? –пытливо прищурил глаза Кобра спустя минуту после речи Пати. – Не надо втягивать нас в эту войну, ведь на ней часто гибнут люди. Слышал об этом?.. Пойзон лишь лениво растянул губы в улыбке, но так ничего и не ответил. Тишину нарушил голос Джета. - Ребята, глупо спрашивать, но… Кто-нибудь из нас знает немецкий и что конкретно означает эта надпись?.. Чёрт, ну почему Ди не снабдил нас разговорником?! Услышав имя Доктора, Пати помрачнел и метнул в друга убийственно тяжёлый взгляд. - Не поминай его имя всуе, - сухо отрезал Пойзон, вновь крадя сигарету у Гоула. Из ближайших кустов вернулся Кид с охапкой хвороста и, кинув его на землю, сказал: - Я знаю немецкий. - Правда? – удивлённо пропел Пойзон, поднимая брови и с усмешкой глядя на младшего брата. - Ja-ja. Когда мы были в Мюнхене в прошлый раз, года три назад, я тогда чуток и подучил язык. Кстати, по структуре он похож на английский, ведь наш язык – это дитя романно-германской лингвистической группы. - Ага, ты выучил язык, только чтобы уломать ту белобрысую лошадь Эву… или как её?.. Короче, неважно, чтобы развести её на секс, - язвительно задел Кобру Пати, - так что я сомневаюсь в богатстве твоего словарного запаса. Кобра кинул острую веточку в лицо брата; та царапнула его по нежному подбородку. - Заткнись, Пойзон. Насколько я помню, Tod переводится как «смерть», oder –противительный союз «или», а Raus означает наречие «наружу», но может быть и императивом «убирайтесь». Пойзон глянул на брата удивлёнными болотными глазами и тихо прошептал: - Убирайтесь или смерть… Ха-ха, мы прямо как оккупанты, а этот таинственный убийца – партизан, народный мститель, от которого мы прячемся в землянке. Как это мило – косплеить Вторую Мировую войну! Хотя, если честно, найду его – за яйца подвешу на сосне, головой вниз, чтобы она в муравейнике двухметровом оказалась. Да, кстати, Фан, - он повернулся к киллджою и ядовито улыбнулся, - а уж не сам ли ты, Фан Гоул, убил этого парня, чтобы найти предлог вернуться домой пораньше, а?!.. Все разом повернули головы в сторону своего командора. Грейси брезгливо отплёвывалась от желчи, которой её стошнило, и от презрения к этому красноволосому фрику. - Пойзон, ты больной, раз тебе в голову пришли такие мысли, - прошептал Гоул, глядя своими вытаращенными глазами в лицо Пати. – Мне страшно жить с тобой рядом. Что творится у тебя в голове, это же полнейший пиз… - Просто я предпочитаю всегда рассматривать самые невероятные варианты. Мне скучно начинать с банального, - перебил Фана Пойзон. - Оригинальный ты наш, хватит болтать, давай, тащи бензин из дома, польём этого беднягу и покончим поскорее со всем этим кошмаром, - жёстко сказал Кобра. - Кид, ты с ума сошёл! В этой бодяге на шестьдесят литров килограммов двадцать, не меньше! Я в одиночку не дотащу! Кобра закатил глаза и застонал. - В подмогу возьми Джета, он крепче меня или Гоула. Вдвоём вы быстро дотащите канистру. К сожалению, у нас не во что отлить бензин, чтобы вам не переть всю посудину. - Давайте не будем напрасно расходовать горючее, - начало было увещевать их Гоул, но Пати и Стара как ветром сдуло. Он лишь вздохнул и пошёл сооружать некое подобие шалаша для трупа из того сухостоя, который носил Кобра. Через минут десять пришли два киллджоя. Своеобразное ложе из сухого леса уже было воздвигнуто, осталось лишь перенести на него тело. Парней едва не вырвало, когда они взяли за размякшие конечности эту тушу и брезгливо кинули её, как заколотую свинью, как кострище. Джет деловито и скупо полил бензином ноги, торс, руки, затем лицо, вернее, то, что от него осталось, хотел плеснуть и на саму надпись, чтобы сжечь её в первую очередь, но Пойзон жестом остановил его: - Пусть она останется. Потом пригодится. Джет пожал плечами и отошёл к Грейси. Пати, не зная, чем себя занять перед сожжением тела, решил немного поиздеваться над Гоулом за его сегодняшнюю истерику, чтобы пристыдить его за своё немужское поведение. - Неужели ты так испугался вида трупа и крови, а, Гоул? – вкрадчиво спросил Пойзон. – В родной Калифорнии мы по сто раз на дню лицезрели такие картины, даже гораздо более жестокие и бесчеловечные, но именно этот безобидный трупик так испугал тебя. - Пати, хватит паясничать! – толкнул его в плечо Джет. – Проблема вовсе не в том, испугался Фан трупа или нет, а в том, что нам угрожают. Понимаешь ты это?! Кто-то узнал о том, что мы обитаем здесь, вычислил наше убежище и теперь пытается нас предупредить о том, чтобы мы скорее убирались отсюда. Видимо, кому-то не нравится соседство с нами. - Я отсюда никуда не уйду, - сверкнул глазами Пойзон. – Вдруг это у баварских крестьян такой юмор своеобразный, такой чёрный-чёрный? По отряду прокатился отчаянный вздох. Их командир деградировал в сволочного циника просто на глазах, уже ничего святого не осталось в этой дырявой душе, лишь тщеславие и жуткое желание всегда быть в мармеладе, пока остальные барахтаются по шею в говне. - Пойзон, или ты идиот, или ты идиот, - однозначно заключил Кобра, тяжело отдуваясь и откидывая со лба мокрые светлые пряди. Он в одиночку натаскал из лесу валежника и сухой коры, чтобы разжечь костёр и предать огню безымянное тело. – Другого не дано. В такой ситуации, которая сложилась на данный момент, мы должны каждую секунду быть готовы дать отпор любому, кто посягнёт на наши жизни, тем более, что угроза была слишком недвусмысленной. Вряд ли это проявление радушия и гостеприимства местных жителей. - А ты уверен, что эта фраза переводится именно, как «Убирайтесь или смерть»? – недоверчиво приподнял бровь Пати. - В отличие от тебя, я думаю сто раз, прежде чем что-либо сказать, - презрительно кинул брату Кобра. Тот лишь гневно задышал, метая в Кида огненные молнии глазами. - Слушайте, ну с чего вы взяли, что этот труп адресован нам, а? – завёл свою шарманку Пойзон, начиная нервно кусать губы. – Возможно, он лежал здесь уже давно, а Гоул просто очень «удачно» прилёг отдохнуть именно рядом с ним. Вероятнее всего, в этой местности идёт некая война между уцелевшими людьми, и таким образом одни противники решили припугнуть других, а тут Фан заметил этот труп и принял послание на свой счёт. Кобра, сидя на корточках и чиркая спичкой по отсыревшему коробку, который всегда таскал в кармане старой красной куртки, лишь закатил глаза и тихо прошипел какое-то ругательство. - Пати Пойзон, командир отряда сто девять, если ты сейчас немедленно не заткнёшься, то будешь нежиться в огненной кроватке вместе с этим замечательным покойником, - глухо сказал Кобра, не оборачиваясь к брату. – Я не шучу. Пойзон сделал вид, что не слышал последнего высказывания Кобры, и продолжил строить свои предположения: - Да с чего вы взяли, что нас кто-то хочет убить? Я сегодня утром сидел на сосне у землянки и курил, как вдруг заметил какую-то фигуру в балахоне, прячущуюся за деревьями. Я был снаружи около десяти минут и, скорее всего, всё это время человек наблюдал за мной, но он не предпринял ни одной попытки на меня напасть. Скорее всего, он пришёл из начала деревни, чтобы узнать, действительно ли здесь кто-нибудь живёт. Он меня не тронул и вряд ли хотел трогать Гоула. После этих слов командора в лесу повисла жуткая тишина. Кобра, медленно повернув голову и рассматривая брата с каким-то странным блеском в тёмных глазах, так же не спеша поднялся на ноги и, бросив на землю спички, вдруг утробно зарычал. - Идиот!!! - подскочил Кобра и со всей дури наотмашь влепил пощёчину Пойзону. У того дёрнулась голова от силы удара и тут же образовался красный отпечаток пятерни на левой щеке. Недоуменно глядя на рассвирепевшего брата, Пати инстинктивно приложил пальцы к пылающей коже, чтобы унять боль. Джет ахнул и тут же привычно кинулся разнимать перевозбуждённых братьев с излишне горячей кровью. - Всё, всё, успокоились, вшивые итальяшки!!! – грозно крикнул Джет, оттаскивая взбешённого Кида, который отчаянно брыкался и пытался достать опешившего брата. – А если бы он погиб??!! Пати, а если бы Гоул погиб, то что бы ты тогда сказал??!! Ведь этот человек, следивший за нами, спокойно мог убить его, но не сделал этого по непонятным причинам!!! Как ты мог, заметив чужака, так поступить со своим другом??!! О Господи, за что ты послал мне такого безмозглого самовлюблённого хряка, которого я считаю и называю своим братом??!! За что такое наказание??!! Кобра так картинно взывал к Богу, что Джет прыснул, захихикал и, махнув на всё рукой, отпустил уже подостывшего Кида. - Но он же не погиб, - обиженно пробурчал Пойзон, утратив мигом всю свои воинственность и лишь поглаживая ладонью горящую щёку. Кобра, услышав эти слова, опять кинулся к Пати, продолжая прерванную истерику. Джет предусмотрительно перехватил блондина за талию, оттаскивая от командира. - Идиот!!! Ненавижу!!! Убью!!! Безмозглая тварь, шлюха, придурок, сволочь, ублюдок!!! Стар, пусти!!! Да лучше бы ты сдох в лесу, чем отправил туда одного из своих бойцов!!! На успокоение невменяемого Кобры ушло не менее пяти минут, и всё это время он кричал грязные оскорбления в адрес самого близкого человека, потому что был потрясён тем, какой опасности Пойзон подверг Гоула, отправив утром в лес, а сам виновник скандала стоял всё это время и лишь угрюмо потирал всё ещё нестерпимо зудящую щёку, которая горела и ныла от удара брата. Фан, из-за которого и начался весь этот скандал, стоял в стороне от этих двух сумасшедших и, затаив дыхание, прожигал глазами Пойзона. Когда Кобра в порыве гнева ударил командира по лицу, Гоул невольно дёрнулся, будто бы это его огрели. С нестерпимой болью он смотрел на то, как по идеально-белой коже Пойзона расплывается пятно в виде чёткой пятерни, и он буквально физически ощущал, как горит это место, как полыхает и жжёт кожа в том месте, которого касались грубые пальцы Кобры. Фану вдруг так дико захотелось прикоснуться губами к этому красному следу на высокой скуле Пати, на этой нежной бледной щеке, осторожно поцеловать её, провести своими губами от уголка рта к виску, утихомирить эту боль… Страшнее всего было видеть не розовые отпечатки на лице парня, а ту растерянность и опустошённость, которые погасили дикий огонь в этих немного безумных глазах. Командир выглядел таким подавленным, притихшим и разбитым, что Гоул уже почти рычал сам на себя, лишь бы сдержаться и не начать пускать слюни на бедняжку Пойзону у всех на глазах. Надо бы, конечно, его приласкать, пожалеть и утешить, но нельзя, надо в себе это перебороть. Эгоистичная сволочь Пати ведь так и не ужаснулся тому, что Гоул, безоружный Гоул, которого он утром выгнал из единственно безопасного места в лесу из-за какого-то пустяка, проснулся спустя пару часов рядом с ароматным телом, на котором была недвусмысленная угроза. Пойзону даже не приходила в голову мысль о том, что на месте этого разорванного мальчика мог оказаться сам Фан. Вот за эту беспечность и наплевательское отношение к своим парням Кобра и слегка помял обожаемого братца. Что ж, поделом. Зато потом будет помнить, как разбрасываться киллджоями, своими самыми дорогими людьми. За каждую чужую задницу надо трястись больше, чем за свою, потому что без друзей ты – покойник. Нет прикрытия, нет сплочённости, значит, ты голый на мушке у врага. А он, похоже, уже успел завестись у киллджоев. Кобра, отдышавшись и успокоившись, с лёгким оттенком презрения посмотрел на притихшего брата и процедил: - Извинись перед Гоулом. Сейчас же. В тот момент они с Пойзоном поменялись местами, и командовал младший брат, а не старший. Пати, не поднимая головы и не отрывая пальцев от щеки, тихо пробормотал: - Фан, прости, что подверг тебя опасности сегодня утром. Проси, что хочешь, я всё сделаю, лишь бы ты не злился на меня и не ненавидел своего командира. - Я тебя не ненавижу, - улыбнулся Гоул. – Всё в порядке. Ребята, меня никто не хотел убивать, в планы таинственного незнакомца входили лишь угрозы и запугивания, так что со мной точно ничего бы не случилось, но Пойзон получил за дело, надеюсь. Давайте лучше прекратим все эти бессмысленные споры и позволим душе этого несчастного человека покинуть бренное тело и отправиться в свой таинственный путь… - Давно пора, - с облегчением вздохнул Джет. – Так, все заткнулись и молчим до самого обеда, чтобы вновь не переругаться и не поубиваться друг друга. Кобра, ты в состоянии разжечь огонь? Тот кивнул. - Хорошо, начинай. Парни, Грейс, отойдите и закройте носы. Будет маленько вонять. О, как же ошибся Джет!.. Смрад стоял на весь лес, причём пахло вовсе не палёной щетиной, как это бывает, когда осмаливают горелкой свежезаколотого кабана, а воняло именного жжёными волосами и почему-то горелой резиной. Джет увёл Грейси в сторону озера, чтобы она подышала свежим ветром, а не той гадостью, которая чадила и коптила небо, как худой паровоз. Пати с Коброй стояли рядом друг с другом и молчали. Кид всё время косился на брата, а затем не выдержал и, слегка убрав пальцы ото рта, сказал, повернувшись к брату: - Игры кончились, Пати! Если мы и дальше будем ссориться, то нас в одиночку перережут, как глупых овечек, потерявших пастуха! Ты так легко относишься к этому, трупу, будто Гоул проснулся рядом с раздавленной бабочкой, а не с искромсанным человеческим телом! Господи, да как ты не понимаешь, что мы не сможем бороться с тем, чего мы не знаем!!! Ты знаешь, кто это сделал, кто так поиздевался над человеком и кто перетащил сюда его тело??!! Ты в курсе, что предпринимать в случае, если тебе угрожают, а число противников и уровень их опасности неизвестен??!! Если ты действительно воспринимаешь всё случившееся, как шутку, и не бьёшь тревогу, то я ни капельки не удивлюсь, если завтра найду тебя с выгрызенным сердцем недалеко от убежища, когда ты отлучишься на минутку покурить. Уж кто-кто, а ты, Пати, как командир отряда, должен первым придумать, что нам делать, чтобы не последовать за этим парнем. Ты столько времени кичился тем, что повелеваешь нами. Ну, и что теперь?! Где твои хвалёные лидерские способности, Пойзон?! Орать-то ты умеешь, никто и не помышлял сомневаться, да вот только командование не ограничивается одними лишь криками. Если ты не можешь выручить своих людей из самой глубокой жопы, то грош тебе цена. Думай сам, как тебе быть и как жить дальше. Свёрнутая шея – предупреждение от мафии. А свёрнутая шея вкупе с искромсанным лицом и вырезанной на груди угрозой означают лишь одно: с нами проделают то же самое, если не хуже. И воспринимать ситуацию, как пустяковую, было бы верхом идиотизма. Решай, Пойзон, какие меры предпринимать, чтобы выжить, если тебе, конечно, этого хочется. Если нет, то прямо сейчас ложись на место этого парня и жди, когда и тебе сделают такой психоделический бодиарт. Знаешь, иногда меня мучает одно навязчивое желание. - Какое? – поднял на Кобру мутные глаза Пойзон; его тошнило от этого кошмарного запаха палёной кости и поджаренной плоти. - Мне ужасно хочется сделать тебе трепанацию черепа, чтобы посмотреть, что же осталось в твоей коробчонке от мозга. Подозреваю, что ничего. Ладно, будем считать, что такое странно поведение у тебя началось из-за акклиматизации… Или из-за ПМС и одновременно месячных и почти что годового недотраха. Давай, устраняй быстрее причины, а не то перекусаешь нас всех. - ЧТО??!! – протянул Пати и, отняв руки от лица, шутливо пихнул Кобру в грудь, несильно, но ощутимо, и тот свалился в костёр, упав спиной прямо в кучу седых углей. Из холмика пепла сердито шикнул раскалённый уголёк, взорвал небольшой фейерверк из оранжевых искр, одна из которых прожгла кожу Кобры на руке. Парни ахнули, инстинктивно испугавшись того, что Кобра сгорит, но огонь слабо дотлевал уже на голове трупа, не доставая до киллджоя. Пойзон мог подняться брату с кострища и отряхнуться, а затем, взглянув на уцелевший кусочек кожи, на которым и было вырезано послание, подобрал его с тлеющих углей двумя пальцами, скатал и сунул в карман куртки. - На будущее, - объяснил он в ответ на недоуменные взгляды ребят. – Ладно, пошли обратно домой, а не то опять перекалечим друг друга. Забрав канистру и потушив по-пионерски остатки огня, парни зашагали обратно в свой лагерь, надеясь, что крепкий сон поможет скорее оправиться от впечатлений этого безрадостного и сумасбродного утра, принёсшего одни неприятности и ознаменовавшего собой начало чего-то тяжёлого, сташного и таинственного. - Кажется, вскоре нам предстоит выдержать первый натиск и дать достойный отпор, - рассуждал вслух Пойзон, залезая на свою полку. – Будьте готовы в ближайшее время сразиться с коварством и злом, населяющим этот божественный лес. А пока что поспите немного, отдохните. Особенно это касается тебя, Гоул, - он свесился вниз и внимательно посмотрел на Фана. – Извини, я был неправ. Рад, что ты жив и что не сердишься на такого дурака, как я. - Мы же одна семья, - скромно улыбнулся тот. Пати улыбнулся в ответ. - Ладно, тушканчики, даю на сон три часа, а потом мы с Коброй пойдём валить лес. Дрова заканчиваются. Кид недовольно заворчал, но Пойзон зашипел и, перевернувшись на бок, приказал всем заткнуться и заснуть как можно скорее. …Гоулу опять снились райские тропики, диковинные животные и цветы, но на этот раз растения пахли мёдом и ванилью, как и положено экзотическим цветам, а не вязкой пурпурной кровью. Он надеялся, что отныне так будет всегда.
божебожебоже, я так рада продолжению черт, все настолько интересно, что я читала главу с открытым ртом, в который раз поражаясь вашей фантазии и стилем письма, о Автор! и еще вы так точно передаете эмоции героев.. в общем, мне дико все это нравится и очень хочется продолжения, ага)
Вот в честь этого комментария я начну праздновать прямо сейчас. J.Devero, бутерброд Вам с чёрной икрой за преданность. Спасибо. Мне приятно, что Вы, как опытный автор, так высоко цените меня.
блеа, косые мои пальцы, случайно влепила 4 вместо 5, не обижайтесь, ок? извинение за слишком большую главу доставило. а еще мне очень нравится (нет, это не сарказм), что в шапке рейтинга нет просыхайте там быстрее :D
А вот и начинается трэш, охохо Не знаю, как остальные, но меня очень порадовал объем главы. Много информации - по мне. Ну, думаю, о том, как я ненавижу Пойзона писать не стоит. И думается мне, он не изменится. И, ГОСПОДИ, КАК Я ЗАОРАЛА, КОГДА КОБРА ЕГО УДАРИЛ! Я ожидала, что до драки дело дойдет, но думала, что это скорее будут Пойзон и Гоул. А тут такой приятный сюрприз. И все, что Кобра сказал про брата - почти что мои мысли (я бы, конечно, еще добавила, да) "...шутливо пихнул Кобру в грудь, несильно, но ощутимо, и тот свалился в костёр..." - я аж содрогнулась. Сама от себя такого не особо ожидала, но, черт, как же я испугалась. Прочла дальше - успокоилась, конечно, но глаз все равно иногда подергивался. Малиновый_Лис, спасибо огромное за проду(да еще такую огромную!). Желаю как следует оторваться, напиться и вообще хорошо провести время. Просто знайте - я ваш фанат, и буду оставлять сбивчивые, не вполне адекватные комменты до самого конца(а может даже после)
Red Special, мне оценки неинтересны. Мне важно Ваше мнение, так что ставьте хоть нули, я не буду обижаться, тем более я к ним в гимназии привыкла. Johnny, спасибо за пожелание, оторвусь, как плейбой из Нью-Джерси. Вы уж так сильно не переживайте за Кобру, Вы мне живой нужны. А комментарии у Вас адекватные и обдуманные, так что оставляйте, их интересно читать.
наконец-то руки дошли до компа прокомментировать. как я поняла, комменты поднимают настроение автора, а что может быть лучше? и плодотворно скажется на рассказе
наверно, ругать Пойзона уже смысла нет, наругались... Так что я хочу его защитить. да, он поступил глупо - ну оочень глупо, он ведь командир. этому поступку нет оправдания... кроме того, что пойзон - это джерард. это же джерард, да? а он может вытворить что угодно. и пусть годы выживания в калифорнийских пустынях сделали свое дело, превратив его в эдакого хладнокровного крутого убийцу, дива все-таки живет в загадочных глубинах его души
кстати, говоря о выживании - находясь в таких условиях, любой бы озлобился и испортился, так что бравых киллджоев можно понять и простить кроме грэйси - я не о том, что ее прощать не нужно - будь я на ее месте, я бы давным-давно превратилась в маньячку, с бешеными глазами мучающей зверушек или чего похуже. это же сплошной стресс! наверно, отряд номер 109 и ди хорошо о ней заботятся, раз она еще не сошла с ума, не отбросила копытца и... спасибо джету ))
а теперь о моем любимом - мааайкииииии не, красавчик же, а? ай-да молодец, заткнул противному братцу пасть! *blows him a kiss* хотя, конечно, он не очень хорошо поступил, не защитив гоула.
но кое в чем пати прав тоже, да. тут джамииных кабачков нет, фан, так что жри, если не хочешь умереть!!!
опять же, хочу похвалить майки: молодец, зря времени в мюнхене не терял, язык выучил. говорю же, красавчик! *fan-girl detected*
и он поставил хороший диагноз братцу. пооойзоооон, слышишь меня, иди устраняй причины странного поведения! *косится в сторону гоула* да поживее!
спасибр вам, Малиновый лис, за эту главу. мне она вовсе не показалась огромной, я читала перед сном и была как-то даже слегка огорчена, увидев, что она закончилась. хорошенько вам оттянуться, а мы будем вас ждать
только сейчас прочитала обе части этой главы, ибо свободного времени нет вообще и от комментариев удержаться не удалось даже и не знаю с чего начать. ну, во-первых, опять же по поводу Пати: слишком уж он самоуверенный и амбициозный, черт возьми. нет, я конечно понимаю, лидер и все такое, но прислушиваться к окружающим все же следовало бы. в конце-концов он не робот, который не совершает ошибок Кид, как уже подметили до меня, действительно красавчик. хоть кому-то удалось поставить Пойзона на место.вот только на долго ли как он его красиво сделал "выявив" причины психозов и наконец-то появляются признаки мясорубки, начало многообещающее. с нетерпением жду дальнейшего трэша а вот насчет размера главы извиняться нечего, читается на одном дыхании. у вас вообще удивительный стиль написания: практически литературный, с шикарными описаниями и порой пространными рассуждениями, но читается легко. так вот, эта глава, прочитанная с утра, подняла мне настроение на весь день)) если бы в оценках была предусмотрена десятка, я бы ее без колебаний поставила, на столько нравится мне ваш фик в общем, желаю вам море вдохновения и прекрасно провести праздники
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
кроме грэйси - я не о том, что ее прощать не нужно - будь я на ее месте, я бы давным-давно превратилась в маньячку, с бешеными глазами мучающей зверушек или чего похуже. это же сплошной стресс! наверно, отряд номер 109 и ди хорошо о ней заботятся, раз она еще не сошла с ума, не отбросила копытца и... спасибо джету )) 
не, красавчик же, а? ай-да молодец, заткнул противному братцу пасть! *blows him a kiss* хотя, конечно, он не очень хорошо поступил, не защитив гоула. 
