http://notforsale.do.am/blog/nenuzhnyj_1_glava/2012-11-12-5387 1 глава

http://notforsale.do.am/blog/nenuzhnyj_glava_10/2013-06-09-7103 10 глава

****

Chapter 11. You make this all go away

Дожидаться, пока все уроки, наконец, подойдут к концу, было невероятно скучно. Я старался отгонять плохие мысли, пытаясь сосредоточиться на учёбе, но мне едва ли это удавалось. Особенно на математике. Сколько бы я не старался запомнить все эти огромные непонятные формулы, они мгновенно вылетали у меня из головы, и я возвращался к тому, с чего начал. Помимо того, перерывы между занятиями ничуть не улучшали положение, а, наоборот, лишь усугубляли. Толпы радостных, воодушевлённо о чём-то беседующих друг с другом людей только сильнее навевали одиночество, и я не только чувствовал себя лишним, но и попросту не знал, куда себя деть, чтобы не мешать остальным, что медленно вгоняло в панику, потому что пойти каждый раз было абсолютно некуда. Особой проблемой был перерыв на ланч. Мне не хотелось сидеть всё это время где-то в углу рядом с кабинетом, да и не стоило мне там оставаться, учитывая, что, помешай кому-то моё присутствие, я бы непременно растерялся и наверняка нарвался бы на проблемы. В столовую не хотелось соваться по тем же причинам, да и есть не было ни малейшего желания. Обычно я проводил это время, сидя в библиотеке, пытаясь не уснуть от утомляющей тишины, нарушаемой лишь тихим шуршанием перелистываемых страниц, и царящего там спокойствия. Но сегодня она была закрыта, и идти мне было некуда, потому я всё-таки рискнул и отправился в кафетерий, вот уже минут двадцать без особого интереса рассматривая сэндвич странного серого оттенка, скорее напоминавшего выцветший картон. Я даже почувствовал укол совести за то, что всё это время отказывался от еды, которую настойчиво пытался дать мне с собой Джерард, обещая, что  поем в школе, утверждая, что тут и впрямь весьма неплохо кормят. Он, конечно, не верил и не собирался сдаваться, устраивая каждое утро маленькую войну с недолгими попытками убедить меня согласиться мирно, в итоге просто переставая спрашивать и запихивая ланч мне в рюкзак, но и я настаивал на своём, стараясь заболтать его и отвлечь, затем поспешно убегая, делая вид, что тороплюсь. Мне совсем не хотелось так неблагодарно поступать, правда, и я очень ценил старания Джерарда, да и переспорить его казалось чем-то абсолютно нереальным в любом случае, просто мне элементарно негде было есть, пока я в школе, так что брать с собой еду не было никакого смысла. К тому же, в столовой я чувствовал себя крайне неуютно, во мне опять просыпался параноик, и начинало казаться, будто бы все смотрят на меня, все смеются надо мной. Конечно, я понимал, как глупо это звучит, но неприятное волнение всё равно никуда не исчезало, и каждый раз, когда кто-то проходил мимо, я нервно сглатывал, расслабляясь лишь через несколько секунд, с облегчением осознавая, что они направляются не к моему столику. За этим столом, конечно, насколько я помню, почти никто никогда не сидел и раньше, но я всё равно беспокоился, что мог занять чужое место, и хорошо, если бы в таком случае меня просто попросили бы его освободить. Мне, правда, очень не хотелось ввязываться в неприятности, а я знал пару личностей, которые могли мне их устроить за одно только присутствие.

Вздохнув, я отодвинул подальше не слишком аппетитный сэндвич, который рассматривал уже так долго, что умудрился несколько раз посчитать и благополучно забыть количество маленьких дырок в хлебе, всё ещё не зная, чем заняться, чтобы время не тянулось столь медленно. Следующим занятием в моём расписании стояла химия, которая тоже давалась мне с трудом, но это всё-таки было лучше, чем просто сидеть здесь, бесцельно разглядывая еду и царапины на столе.

Подняв взгляд, я осмотрелся по сторонам, в который раз с беспокойством отмечая, как же много здесь народа, и чувствуя себя жутким социофобом. Тем не менее, несмотря на большое количество людей, никого знакомого, кроме всё тех же Стива и Дерека и Ронни, с которыми я раньше периодически обменивался парой фраз на бессмысленных попойках. После больницы я решил больше ничего не употреблять, а больше, по сути, меня ничего с ними не связывало, так что, пожалуй, пытаться начать разговор было бы безумно глупо с моей стороны и, честно говоря, не было ни малейшего желания. Да и сами они меня даже не замечали, так что не стоило и задумываться о том, чтобы соваться в фактически чужую компанию. Я никогда не был общительным, так что других знакомых, более-менее положительно ко мне относящихся, у меня, естественно, до сих пор не было.  Да и вряд ли могли бы быть, учитывая, что я даже чисто теоретически не знал, о чём со мной можно разговаривать, и какой смысл в том, чтобы терпеть общество какого-то скучного молчаливого социофоба, даже если бы вдруг мне хватило смелости заговорить первым. Я хотел измениться, стать кем-то другим, правда, очень хотел, и я пытался изо всех сил, но всё равно не мог даже просто преодолеть чёртову стеснительность и нормально вести диалог, не задумываясь после каждого слова о том, что снова сморозил что-то не то, и лучше мне замолчать. Даже с Джерардом, которому я доверял, пожалуй, даже больше, чем себе самому, у меня не выходило вести себя непринуждённо. А когда выходило, я, вопреки ожиданиям, чувствовал не облегчение, а, наоборот, укор совести, как будто позволил себе что-то лишнее и неуместное.

В очередной раз устало осмотрев кафетерий, я невольно остановился взглядом на одном из столиков, находящихся напротив, через пару рядов. Оглянувшись по сторонам, непроизвольно напрягаясь, я убедился, что больше в этом направлении никто не сидел, нервно сглотнув, подтверждая свои опасения. Я решил сделать вид, что не заметил, надеясь, что просто накручиваю себя, как всегда, и у меня уже разыгралась фантазия. Глубоко вдохнув, я заставил себя опустить глаза, пытаясь перестать думать о том, что какой-то не слишком приветливый на вид парень смотрит на меня, вместо этого стараясь вспоминать о ненавистных математических формулах, от которых даже моя фантазия не могла уйти слишком далеко в потоке дурных ассоциаций. Однако, конечно, это оказалось далеко не лучшей идеей, учитывая, что с формулами моя память была, мягко говоря, не в лучших отношениях, да и внутреннее ощущение подсказывало, что тот парень всё ещё почему-то за мной наблюдал. Чёрт, неужели я всё-таки занял чужое место? Он же не станет меня за это бить, нет? Ох, Фрэнк, успокойся, ещё ничего не... Почему тот, второй, пересел? Боже мой, он тоже смотрит, смотрит? Ну почему, почему мне так не везёт? Ох, может... Может, их всё-таки интересует кто-то другой? Да кого я обманываю. Мой столик последний, тут больше не на что смотреть, кроме, разве что, стены, что звучит слишком уж глупо и нелогично, даже чтобы сойти за выдуманное утешение.

Вновь подняв глаза, я испуганно замер, замечая, что один из тех парней поднялся с места, направляясь в мою сторону. Ладно, Айеро, не паникуй, просто молчи и любуйся поверхностью стола, может, всё обойдётся. Я ведь всегда себя слишком накручиваю, может, и в этот раз мне только кажется. Мне ведь кажется, да?

Затаив дыхание, я замер, больше не осмеливаясь поднимать взгляд на незнакомца, который действительно шёл в мою сторону, что лишь подтверждало мои первоначальные опасения. Вот только ожидал я от него чего угодно, кроме этого:

- Привет, - беззаботно улыбнувшись, воодушевлённо поздоровался парень с отросшими тёмными волосами, протягивая мне руку. Я на всякий случай ещё раз осмотрелся по сторонам, окончательно убеждаясь, что он обращался ко мне, всё ещё не предпринимая никаких попыток поддержать диалог, вообще сомневаясь в реальности происходящего, нервно теребя край рукава. - Тебя ведь Фрэнк зовут, да? - махнув рукой, судя по всему, осознавая, что я всё ещё в лёгком ступоре и не вполне способен на ответные действия, всё так же приветливо поинтересовался шатен. - А ты не особо разговорчив, не так ли? - беззлобно ухмыльнулся парень, и я даже почувствовал некоторый укол совести за свою медлительную недоверчивую реакцию. Вообще-то он вовсе не казался злым или враждебно настроенным по отношению ко мне, просто моя чёртова паранойя, как всегда, всё портила, вот я и вёл себя, как заторможенный идиот. - Ну да ладно, - не теряя энтузиазма, выпалил незнакомец, занимая место напротив. Я пару раз недоумевающе моргнул, возвращая взгляд обратно к поверхности стола, всё ещё плохо понимая, что мне стоит делать, ожидая действий своего странного собеседника, потому не делая решительно ничего, что тоже, конечно, явно не было лучшим вариантом. - А теперь попробуем ещё раз, - помолчав пару секунд, очевидно, выжидая, пока я, наконец, обращу на него внимание, продолжил парень. - Привет, я Ларс, - снова протягивая мне руку, с улыбкой произнёс он.

- Оу... Я Фрэнк, - в этот раз решив всё-таки собраться с мыслями и хоть как-то отреагировать, ответил я, пожимая руку нового знакомого, нервно прикусывая губу. Теперь мне снова начинало казаться, что я выгляжу меньшим идиотом, пока молчу, но нельзя же было всё время замыкаться в себе и не произносить не слова, даже если так и было бы проще.

- Ты любишь пиццу? - внезапно выпалил Ларс. Его, похоже, не сильно смущала моя неразговорчивость, в то время как меня его причудливая болтливость вводила в ступор.

- Мгм? - недоумевающе переспросил я, нахмурившись. Я, конечно, не часто заводил новые знакомства, но что-то мне подсказывало, что обычно это должно было происходить слегка иначе.

- Пиццу, - спокойно повторил парень, явно не видя ничего странного в своей крайне неожиданной реплике. Ладно, видимо, я всё-таки чего-то не понимаю.

- Наверное? - неумеренно промямлил я, отчаянно пытаясь понять суть вопроса или найти какой-либо подтекст, правда, безрезультатно.

- А музыку? - коротко кивнув, почти сразу поинтересовался Ларс, опять меняя тему. Теперь я совсем не понимал, о чём он болтает и к чему клонит, убеждая себя просто отвечать первое, что придёт в голову, не мучаясь поисками скрытого смысла, зря оттягивая время и лишь давая повод для новых вопросов.

- Да, думаю, да - уже чуть более уверено согласился я. Спрашивать про музыкальный вкус уже, в конце концов, было менее странно, чем про любовь к пицце.

- Отлично! - снова крайне воодушевлённо, с энтузиазмом воскликнул Ларс, удивляя меня бесконечной энергичностью, так и излучающей оптимизм. Я всё ещё не видел причин, зачем он изначально со мной заговорил, но, по крайней мере, тревожной напряжённости больше не было, и мне становилось даже любопытно, хотя недоумение всё равно лишь усиливалось. Странный, очень странный парень. - Так и знал! Ну, в смысле, все же любят пиццу и музыку, не так ли? Хотя, может, и не так, значит, я просто угадал. Да не важно! Оу, - замечая моё негодование, прервался Ларс. - Ты, наверное, совсем не понимаешь, что я несу и почему вообще пристал, да? - на пару секунд нахмурившись, затем снова возвращая беззаботную улыбку, спросил он, видимо, не собираясь дожидаться ответа, что было верным выбором, учитывая скорость, с которой я реагировал на его реплики. - Что ж, тогда давай я начну сначала, - предложил он. Я снова только кивнул, соглашаясь, уже предчувствуя какую-нибудь странную, но, наверняка, увлекательную историю. В любом случае, времени до следующего занятия ещё оставалось предостаточно, и я совсем не был против послушать болтовню этого странного парня, даже несколько комфортнее чувствуя себя теперь, когда мне больше не приходилось сидеть тут одному, охваченному паранойей.

****

Никогда не думал, что кто-то, действительно, может столько разговаривать. Нет, я, конечно, знал, что некоторые любят поболтать в любое время суток и в любом месте, но мне всегда казалось, что это всё-таки подразумевало как минимум наличие второго собеседника, а Ларс, похоже, нуждался исключительно в подобии слушателей. На самом деле большую часть его реплик я пропускал мимо ушей, находясь далеко в собственных мыслях, с трудом улавливая суть разговора, за что мне даже было немного стыдно. Хотя, пожалуй, моё недопонимание было вызвано ещё и тем, что этой самой сути разговора, в общем-то, и не было. Ларс просто говорил обо всём, абсолютно обо всём, от историй про арахисовое масло до описания царапин своей гитары, если, конечно, она принадлежала ему и вообще была гитарой, а не каким-нибудь саксофоном. Наивно было полагать, что его "сначала" что-нибудь прояснит. Скорее даже наоборот, я вообще перестал понимать что-либо уже на второй минуте. К тому же, оказалось, что некоторые занятия у нас проходят в одной группе, и этот факт не давал мне покоя, потому что теперь я вполне обоснованно чувствовал себя невнимательным идиотом, не замечающим ничего, кроме собственных мыслей, далёких от реальности. А тот, второй, недружелюбный на вид парень, которого я сначала и заметил в столовой, до того, как Ларс вдруг решил ко мне подойти, почти всё время молчал, выглядя при этом ещё более угрюмо, чем прежде, потому я сильно сомневался, что его радует моё присутствие, и тоже помалкивал, стараясь избегать конфликтов. Не то чтобы он выглядел таким уж агрессивным и враждебным - я бы сказал, что у него не было вообще никаких эмоций, но именно это-то меня и напрягало больше всего. А может, дело было ещё в том, что на фоне своего весёлого и болтливого друга он выглядел особенно серьёзным. В конце занятий Ларс заявил, что мы обязаны встретиться завтра, на что я только невнятно буркнул согласие, подозревая, что выбора у меня всё равно нет и только надеясь, что, может, все предметы у нас будут в разных группах, и это спасёт меня от позорного молчания, выставляющего полным дураком. Джеймс, тот неразговорчивый парень, никак не отреагировал на эту реплику, из чего я сделал вывод, что ему всё-таки, и правда, нет дела, так что можно постараться убедить себя больше не беспокоиться о том, что я его раздражаю. Не то чтобы я был против их компании, наоборот, это было непривычно, но даже здорово, так как ненадолго отвлекало от плохих мыслей, просто не хотелось падать лицом в грязь, а собеседник из меня всегда выходил крайне никудышный, и менять это пока получалось с трудом. В любом случае, сейчас мне больше не хотелось думать об этом, и я решил, что лучше подожду до завтра и посмотрю, что будет.

Выйдя из школы и отойдя на приличное расстояние, я первым делом достал из-под кофты кулон, который отдал мне Джерард. Конечно, можно было изначально надевать его поверх одежды, но мне не хотелось, чтобы он был виден всем. Даже не из-за того, что он мог привлечь внимание, нет, просто мне нравилось оставлять его спрятанным, словно какую-то тайну, словно что-то очень личное, хотя, наверное, это было довольно глупо. К тому же, чувствуя камень на коже, я мог не волноваться, что потеряю его. Я не простил бы себе, если бы вдруг случайно оставил где-то столь ценный подарок. В какой-то степени он ведь, в самом деле, был довольно личным, ведь он связывал Джерарда с тяжёлыми воспоминаниями. Может, конечно, я просто предавал слишком большое значение вещам и воспоминаниям, но мне казалась неправильной мысль о пренебрежении чем-то подобным. Джерард хотел, чтобы теперь кулон напоминал мне, что всё наладится, если только я поверю в это, но я, как всегда, уходил слишком далеко в собственных мыслях и видел свой, совершенно иной смысл. Мне казалось, что вместе с украшением я должен был забрать и тёмные воспоминания, которые оно хранило, уберечь Джерарда от них. Конечно, так думать было бессмысленно, ведь он уж точно не принадлежал к числу людей, нуждающихся в психологической поддержке, и явно не бежал от призраков прошлого, в отличие от меня, но я всё равно не мог перестать беспокоиться. Мне просто хотелось быть уверенным, что, по крайней мере у него, всё будет хорошо, хотелось знать, что он, действительно, справился со всем, что тревожило его раньше. Но что моя глупая паранойя способна была разрушить даже прекрасное чувство защищённости и надежды на лучшее, которые я испытывал всякий раз, когда Джерард находился рядом. В его словах всегда чувствовалась такая спокойная уверенность, что и я невольно переставал думать о чём-либо дурном, словно одно его присутствие укрывало от целого мира. А мне не хватало этой веры, не хватало сил, чтобы убеждать себя в том, что всё наладится, всякий раз, когда хотелось забиться в угол и скрыться от отчаяния, от своего скверного мира. Я не мог перестать терзаться сомнениями, не мог ни быть сильным, ни признаться кому-либо в своей слабости, отчаянно отвергая помощь. У меня не всегда получалось контролировать собственные чувства, но я пытался, всегда пытался, и мне отчего-то казалось, что в этом мы с Джерардом похожи. Да, он не выглядел депрессивным или даже просто подавленным, ни сейчас, ни когда-либо раньше, даже наоборот, всегда тепло улыбаясь, будто излучая оптимизм, но именно это-то и смущало меня больше всего, словно радость была лишь маской, которую он, возможно, даже сам не замечал, неосознанно прячась за ней. Достаточно наивно было полагать, что я мог понять чувства и переживания Джерарда лучше него самого, да и объяснить я это толком не мог, но унять бессмысленное беспокойство мне никак не удавалось. Конечно, он не раз говорил о том, что прошлое должно оставаться позади, и жить нужно тем, что имеешь сейчас, в искренности этих слов я не сомневался, но тот факт, что он не думал о тяжёлых временах, ещё не означал, что он не чувствовал их груз. Точно так же его вечный энтузиазм, беззаботность и инфантильная эмоциональность выглядели такими естественными, в то время как я знал, что за ними скрывается груз ответственности и строгая серьёзность, которые он почему-то не хотел мне показывать, а мягкие, добродушные интонации лишь прятали требовательную настойчивость. В самом деле, та, другая, сторона Джерарда нравилась мне даже больше, а его истинный внутренний мир всегда оставался для меня тайной, которую я не смел тревожить.

На завтра было задано не особенно много, так что, придя домой, я решил заранее приготовить ужин, всё ещё волнуясь о том, что слишком бесполезен. Ну... не то чтобы я так уж сильно волновался - Джерард, по-моему, вообще был рад, когда я позволял ему заниматься всеми вопросами, даже не пытаясь что-то делать, да и помощник из меня, очевидно, был не самый лучший, но нужно же было хоть иногда пытаться для приличия. Я не был, конечно, уверен в своих кулинарных способностях, хотя и старался изо всех сил, но вынуждать его приходить уставшим да ещё и тратить свободное время, стоя у плиты, мне совсем не хотелось, хотя готовил он, конечно, значительно лучше меня. Но я ведь мог хотя бы попытаться, тем более что в прошлый раз у меня, кажется, даже вышло вполне неплохо. К тому же, мне нужно было найти хоть какую-нибудь причину не делать домашнее задание. Я, конечно, всё ещё старался хоть иногда думать об учёбе, но мои мысли всё равно всегда находились где-то ещё, так что фактически я просто держал перед собой учебник, глядя сквозь страницы и вообще не замечая, по какому он предмету. Я мог бы попросить Джерарда помочь с непонятными темами, но, не сомневаюсь, он, как всегда, просто сделал бы всё за меня сам, а я бы, наверняка, ещё и прослушал объяснения, ничего не понял и почувствовал себя вдвойне идиотом из-за того, что зря отнял его время. Да, меня восхищала его удивительная способность решать любые вопросы, всегда брать ответственность на себя и мгновенно разбираться с проблемами, ведь мне это совсем не удавалось, но мне тоже хотелось сделать ему что-нибудь приятное, а я только и мог пытаться проявлять самостоятельность. Правда, пока вместо этого получалось лишь беспокоиться обо всём на свете и тщетно пытаться скрыть вечную надуманную тревогу молчанием. Мне очень, очень хотелось жить настоящим, думать о том, что сейчас всё хорошо, что мне не о чем волноваться, и я, правда, верил Джерарду, но мне до сих пор нужно было всё время находиться рядом с ним, чтобы чувствовать себя в безопасности, а это, очевидно, было невозможно. Может, я и закапывался в дурацкие мысли о том, какой я глупый, слабый и стеснительный, даже когда просто разговаривал с ним, но это всё вовсе не имело значения, потому что я забывал обо всех прочих проблемах, чувствуя себя нужным и защищённым. Правда, в последнее время невысказанные мысли особенно душили меня, и я снова избегал его, не зная, стоит ли признаваться в очередном необоснованном беспокойстве. Я всё думал об отце, но уже не о том, что он сделал, не о том, почему всегда относился ко мне, как к чужому, к нежеланной обузе, нет, сейчас я просто боялся, что он вдруг объявится и всё разрушит. Тогда мне уже даже было бы всё равно, если бы он опять избил меня до полусмерти, это не имело бы значения. Но мне так не хотелось, чтобы это заканчивалось, едва начавшись, - моя новая жизнь, без него, без прошлого, без отчаяния и самообмана. Больше всего на свете теперь я боялся, что не смогу больше видеть Джерарда, не смогу разговаривать с ним, снова стану ему совсем чужим. Боялся проснуться ночью от очередного кошмара и осознать, что реальность ничуть не лучше. Я мог сколько угодно убеждать себя, что должен быть сильным, пытаться снова и снова, говорить себе, что всё образуется, но это вновь казалось бы лишь желанной ложью, и от этого становилось бы только тяжелее. Я мог верить, только когда Джерард говорил, что всё действительно будет хорошо, что он всегда поддержит меня, всегда будет рядом, потому что тогда мне начинало казаться, что и впрямь есть причины радоваться жизни, что у меня есть эта самая жизнь, а не одно лишь жалкое существование, отравляющее окружающим жизнь.

Сегодня я всё время на что-то отвлекался, никак не в силах собраться с мыслями, так что у меня всё валилось из рук, и готовка не удавалась. Я и так, очевидно, был далеко не лучшим кулинаром, а сегодня особенно, так что, криво дорезав салат, я решил больше не тратить зря продукты и прекратить это бессмысленное занятие, чтобы всё-таки пойти и сделать хотя бы частично домашнее задание, что, правда, тоже едва ли у меня получилось. В итоге, вместо того, чтобы учиться, я опять заснул за учебниками, а, когда проснулся, было уже довольно поздно. Я не помнил, что мне снилось, но, когда уже пришёл в себя, осознал, что всё лицо было влажным от слёз, а голова ужасно болела, видимо, из-за неудобного положения и тревожных кошмаров. Чувствовал я себя отвратительно и ещё более вымотано, чем с утра, но ложиться снова не было никакого желания, и, к тому же, я всё-таки хотел сегодня поговорить с Джерардом об отце, потому что с каждым днём эта неизвестность всё сильнее беспокоила и угнетала меня, так что молчание сводило с ума.

Но, когда стрелка часов сдвинулась на одиннадцать, я начал волноваться уже совершенно по иному поводу. И, хотя сам факт нахождения в целом доме, тем более в столь позднее время, уже вгонял в панику, на этот раз причина была гораздо более веской, потому что Джерарда всё ещё не было. Конечно, я понимал, что у него есть свои дела, уж явно важнее и интереснее сидения со мной, да и та же работа могла вынуждать оставаться допоздна. Но раньше он всегда предупреждал меня заранее, когда задерживался, даже умудряясь заезжать днём, пока я в школе, и завозить мне еду, что и вовсе поражало меня, а в этот раз никаких записок или звонков не было. Время близилось к полуночи, беспокойство усиливалось, и, чтобы хоть как-то себя отвлечь, я нервно разгуливал по кухне, убеждая себя, что спокоен и просто зашёл сделать кофе. А, когда, наконец, послышался скрип замка, я едва сдержался, чтобы сразу не побежать к двери, стараясь вести себя как можно более сдержанно и направляясь туда спокойным шагом, не желая показывать, как волновался.

Я хотел поздороваться, но опешил, потому что меня смутил вид Джерарда. Всё, вроде бы, было как обычно, за исключением выражения лица. Я никогда раньше не видел, чтобы он... злился? Было трудно сказать точно, но это походило на ненависть или даже отвращение, что ставило меня в полнейший тупик, так что я не решался что-либо говорить и просто стоял в проходе и молчал. Однако через пару секунд, когда он заметил моё присутствие, хмурое, напряжённое выражение лица неожиданно сменилось привычным спокойно-уверенным, а черты лица заметно смягчились. Я не знал, что могло произойти, но решил, что, наверное, лучше сделать вид, что я, как всегда, ничего не заметил, чтобы избежать ещё большей неловкости.

- О, так ты не спишь, - слегка хрипло произнёс Джерард, звуча довольно холодно и немного растерянно, что тоже казалось мне довольно странным.

- Я просто... просто беспокоился, - честно признался я, не зная, что ещё можно сказать. Сегодня, пожалуй, не стоило мне всё-таки донимать его разговорами об отце, лучше было просто оставить его в покое и подождать подходящего момента в другой день.

Заметив недоумевающий взгляд Джерарда, видимо, не понимающего, о чём я говорю, я продолжил. - В смысле, тебя долго не было, вот я и... Ладно, забудь, это глупости, - сумбурно пробормотал я, так и не сформулировав до конца свои мысли, попытавшись улыбнуться в конце и разрядить обстановку, что тоже не вышло. Да, я, определённо, слишком много обо всём думал, и мне лучше было просто замолчать и пойти к себе в комнату, чтобы попытаться разобраться в хаосе мыслей, тем более что Джерард всё ещё молчал, так что разговор получался особенно неловким. -  Ммм, ну да, вот, - замявшись, невнятно буркнул я, нервно прикусывая губу, резко разворачиваясь и поспешно направляясь обратно на кухню, лишь бы поскорее где-нибудь скрыться. Спать мне, конечно, теперь совсем не хотелось, но я все ещё мог сварить очередную чашку кофе и сделать вид, что это занятие меня действительно отвлекает от идиотских мыслей.

- Ты уже ложишься? - неожиданно произнёс Джерард, вновь выглядя немного растерянно и как-то взволнованно, может, даже отчаянно. Как будто... будто бы не хотел, чтобы я уходил? Ох, опять выдумываю всякие глупости! Мне просто показалось. Да, показалось.

- Нет. Нет, не ложусь, - плохо скрывая удивление, ответил я. Всё-таки уже было довольно поздно, а он только пришёл и вёл себя как-то непривычно, хотя и трудно было сказать, что конкретно не так, да и не воображал ли я себе это, переволновавшись. - Хочешь... хочешь кофе? - сам не знаю, зачем, вдруг спросил я. Конечно, сейчас было явно не лучшее время для бодрящих напитков, но ничего лучше я всё равно придумать не мог. Джерард коротко кивнул, едва заметно улыбаясь краешками губ, и неспешно направился за мной на кухню. Я не был уверен, стоит ли сейчас пытаться отвлечь его разговорами, да и получалось это у меня всё равно не лучшим образом, так что я решил продолжать молчать.

Я снова отвлёкся на свои мысли и потому не сразу понял, что произошло, когда заметил, что Джерард снова чему-то улыбнулся, пока не проследил за его взглядом и не увидел на столе предыдущие три чашки так и не выпитого кофе. Я тут же почувствовал, как кровь приливает к щекам, неловко прикусывая нижнюю губу, только теперь осознавая, какой же я невнимательный, забывчивый идиот. Тихо ойкнув, я поспешил убрать со стола, пытаясь сделать вид, что ничего не произошло, но Джерард успел перехватить мою руку, забирая одну чашку с ещё горячим напитком и тут же делая глоток. Сначала я хотел сказать, что это моя кружка, и я из неё уже пил, предложить заварить новую, но Джерард выглядел довольным, так что я опять лишь промолчал и просто забрал уже остывший кофе, выливая его в раковину.

- Я включу фильм, - снова внезапно нарушил тишину Джерард, - приходи, - только и сказал он, забирая чашку и отправляясь назад в гостиную. Это не звучало, как предложение, просьба или требование, будто бы в самом деле он даже не ждал от меня никакой реакции, но мне всё равно почему-то показалось, что сегодня он, действительно, хотел, чтобы я пришёл, ну а я был только рад тому, что лишний раз смогу посидеть с ним подольше.

Вылив остывший кофе, я сделал себе какао и направился в гостиную, где Джерард уже ставил какой-то фильм. Мне, наверное, стоило подняться в комнату и переодеться в пижаму, ведь я знал, что снова, скорее всего, усну где-нибудь на середине, но я решил не обращать на это внимание и остаться в чём был, сразу устраиваясь на уютном диване, грея руки о горячий пар, исходящий от чашки. Заметив плед на кресле, я невольно улыбнулся, осознавая, что Джерард, как всегда, уже обо всём заранее позаботился. Так здорово, всё-таки, было иногда устраивать подобные вечера. Именно в такие моменты мне особенно хотелось назвать это место домом.

Но я ошибся, решив, что усну в начале фильма. Всё те же беспокойные мысли не давали мне покоя, так что я нервно теребил кулон, попутно пытаясь смотреть на экран, где у героев тоже, кажется, всё было довольно непросто и печально. Однако усталость всё равно брала своё, так что я то и дело менял позицию, пытаясь удобнее устроиться на диване, пока Джерард не заметил мою суетливость, едва видно ухмыляясь, как он делал всегда, когда я чувствовал себя неловко за очередную сказанную или сделанную глупость. Улыбнувшись, он подвинулся ближе к краю дивана, разворачиваясь, чтобы достать из-за спины подушку, кладя её на колени, похлопывая сверху. Я неловко кивнул, не сразу осознавая, что он имел в виду, медленно переползая в его сторону, аккуратно устраиваясь на новом месте. От Джерарда исходило приятное тепло, и мне хотелось просто лежать так как можно дольше и не о чём не думать, но, конечно же, у меня не получалось. Молчать всё равно было невыносимо, и мне даже начинало казаться, что от неприятных мыслей начинает знобить, так что я всё крепче сжимал подушку, съёживаясь, устало вздыхая.

- Что-то случилось? - спокойно поинтересовался Джерард, мягко кладя тёплую ладонь мне на плечо, видимо, снова каким-то непостижимым образом понимая, что меня что-то беспокоит. Он даже сегодня был слишком внимательным, чтобы не заметить, даже несмотря на то, что казался погруженным в собственные мысли.

- Да нет, я просто... - помолчав, начал я, не зная, стоит ли всё-таки обсуждать эту тему сейчас. - Просто задумался кое о чём, не страшно.

- Фрэнк, - уже требовательнее произнёс Джерард. Он всё ещё звучал спокойно и довольно мягко, но в то же время явно не собирался слушать бессмысленные невнятные отговорки.

- Что если отец узнает, где я? - на одном дыхании торопливо выпалил я, беспокойно теребя край подушки. Джерард заметно напрягся после моих слов, и я забеспокоился ещё сильнее. - Да, я знаю, что, наверное, не должен быть здесь, но... Я так не хочу обратно, не хочу видеть его, я боюсь, что всё снова будет так, как прежде, - поджав губы, я замолчал, вжимаясь лицом в подушку, боясь взглянуть на Джерарда. Он молчал, и мне начинало, в самом деле, казаться, что мои опасения вполне реальны.

- Он знает.

Я замер, боясь даже вздохнуть, осознавая смысл услышанного. Голос Джерарда снова звучал очень холодно и напряжённо, и меня пугал этот ледяной тон. Как давно он знал? Теперь мне нужно было вернуться?

- Не беспокойся, он к тебе не приблизится, - так же холодно продолжил Джерард. Я всё ещё не понимал, была ли вызвана явная неприязнь в его голосе моими словами или какими-то личными причинами. Мне казалось, они с отцом давно не общались, и можно было лишь догадываться, почему, но тогда откуда, как он мог знать? Почему до сих пор ничего не делал? Или делал, просто Джерард ничего мне не говорил? Или.. А что, если он узнал только теперь, что, если придёт завтра и потребует вернуться, запретит видеться с Джерардом? Вдруг он будет зол, куда... куда мне тогда пойти? Я буду один, я не смогу... Ох.

Мысли всё сильнее пугали меня, и я чувствовал, как постепенно теряю самоконтроль и впадаю в панику, поднимаясь из лежачего положения, с трудом отрывисто втягивая воздух. Теперь мне действительно было страшно, ведь я и понятия не имел, что может произойти дальше, а худшие предположения казались как никогда реальными.

- Фрэнк, посмотри на меня, - уже более мягко и спокойно позвал Джерард, но я всё ещё избегал его взгляда, нервно сжимая ладони, пытаясь совладать со страхом. - Фрэнки, - чуть тише повторил он, лёгким касанием поворачивая моё лицо в свою сторону. И что-то в его голосе было таким родным и тёплым, что я не мог не поднять глаз, изо всех сил пытаясь скрыть отчаяние. - Я во всём разберусь, так что постарайся даже не думать об этом, - я не знал, почему, но его неоспоримо уверенный тон, звучавший, как обещание, которое нельзя нарушить, словно гипнотически успокаивал меня, и терзающее, тревожное волнение сменялось более светлым, причудливым, но даже... приятным. Я кивнул, всё ещё немного неуверенно, и тогда Джерард неожиданно обнял меня, крепко прижимая к себе. Так крепко, словно, в самом деле, готов был никогда не отпускать, и мне лишь хотелось, чтобы время вдруг замерло, и этот момент никогда не заканчивался, чтобы так было всегда. Хотелось целую вечность лежать во так, прижимаясь к Джерарду, который всё ещё обнимал меня, лишь слегка ослабив хватку, и осознавать, что сейчас реальность даже лучше всех прекрасных иллюзий, и я могу ненадолго забыть о своих несовершенствах и просто чувствовать себя правильным, счастливым.

Фильм постепенно подходил к концу, а подушка давно уже сползла куда-то далеко в сторону, и в итоге я просто продолжал лежать на груди Джерарда, делая вид, что сплю, в самом же деле пытаясь как можно дольше не отключаться, чтобы продлить момент. Наверное, мне действительно не стоило больше думать об отце, просто вычеркнуть все воспоминания о нём из памяти, как дурной сон, и надеяться, что он поступит точно так же. В конце концов, может, он тоже хотел оставить всё так, как есть, если знал, где я и с кем, но ничего не предпринимал? Так хотелось бы на это надеяться...

- Никто больше не сможет навредить тебе, - едва слышно прошептал Джерард, вряд ли рассчитывая, что я услышу, учитывая, что я притворялся спящим. - Только не тебе.