- Ай! Я дернул головой, отпрянув назад, ощущая, как по щеке стекает теплая влага. Лезвие ножниц прошлось по тонкой коже, моментально оставляя порез. Какая же косорукая она. На кой черт меня дернуло сюда вообще притащиться. Искалечат только. Лучше бы своими силами. Парикмахер поспешно залепетала извинения и стерла салфеткой кровь с моей щеки. - Прости, не верти головой. - Легко сказать «не верти», когда Вам грозит в любую минуту лишение уха или выколотый глаз. – фыркнул я, коснувшись саднящего пореза пальцами. - Опусти ручонку, или не досчитаешься пальчиков. – ласково посоветовала эта садистка. На всякий случай руку я убрал и старался сидеть максимально спокойно. Что, в общем-то, было непросто – холодная сталь ножниц состригала челку, находясь в опасной близости к бровям. Но всё довольно таки быстро обошлось. Последние несколько темных прядок упали на пол, и парикмахер сняла с меня ядовито-оранжевую накидку. Смахнув маленькие волосинки с лица, и встал и вгляделся в зеркало. За прошедший год я несколько изменился внешне. Вытянулся в росте, успел сменить несколько причесок, похудел, в конце концов. Не очень сильно, но заметно. Щеки уже не были такими хомячьими. До последнего момента у меня были довольно длинные волосы немного ниже шеи, но это смертельно надоело, в связи с чем я и направился в парикмахерскую. Изменил форму челки и подстриг волосы во вполне себе стандартную немного удлиненную стрижку, как мне показалось, это пойдет мне больше. Не смотря на полученные моральные и физические увечья, я остался доволен результатом. Кажется, выгляжу современнее. А теперь нужно было идти в школу. Еще вчера после уроков нас собрали и объявили, что завтра будет проходить кастинг, с позволения сказать, на участие в школьном спектакле. Явка была строго обязательна для всех, в противном случае я послал бы всю их художественную самодеятельность и провел выходной дома. Бросив взгляд на висевшие в парикмахерской часы, я осознал, что безнадежно опаздываю, быстро расплатился с парикмахером и помчался к школе. Средняя школа Саммита – это, что называется, вообще отдельная тема, и мне совсем бы не хотелось рассказывать о ней поподробнее. Это трехэтажное типовое здание из серого камня, кое-где виднеются попытки его облагородить в виде отлетающей белой краски, но это выглядит так нелепо и убого, что придает зданию еще более ущербный вид. А средние классы этой школы – еще большее наказание. Я называю всю эту систему образования тюрьмой и не иначе. Здесь есть конвоиры в виде вечно куда-то спешащих учителей, которым плевать на тебя и твои проблемы, которые могут разве что только отправить тебя к школьному психологу, полусумасшедшей старушенции, которая задаст тебе единственный вопрос: «Ты хочешь поговорить об этом, детка?», выслушает всё, что бы ты не сказал, с выражением гадливого участия на сморщенном лице, кивая с улыбкой средневекового палача, а потом выпишет тебе валерьянки с рецептом выпивать на несколько капель на ночь и отправит восвояси со словами: «Выбрось ерунду из головы, жизнь прекрасна, ты просто слишком молод, чтобы это понять». Замечательно, нет, просто шикарно. Разве не детство ли по идее должно быть самой прекрасной порой в жизни человека? Хотя, нет, я же уже тинейджер. А к этому слову без прикрас можно подобрать синоним «пиздец». Помимо конвоиров, в школе есть и сокамерники, ради утаения истинной сущности называемые «одноклассники». Этих хлебом не корми дай возможность испоганить кому-то жизнь. Особенно если этот кто-то – я. Хотя, их неоригинальные издевки я давно стойко игнорирую, но и моему терпению приходить конец, когда они переходят всяческие рамки. Школьный холл встретил меня сорочьим гвалтом многих десятков голосов. Пытаясь оттесняя плечом то и дело налетающих на меня «цветов жизни», я пересек холл, пробираясь к коридору. И только потом ощутил подозрительную легкость на плече. Черт, сумка пропала. Великолепно. Пришлось поворачивать назад, осматривая пол в поисках пропажи. Однако искать долго не пришлось. К легкому удивлению, сумка обнаружилась в руках у пятиклассников, которые с гиканьем перебрасывали её друг другу как мяч. Замок разошелся, и ручки, карандаши и альбомные листы ворохом разметались по всему холлу. Я едва не взвыл горестно и рванулся к ним. Приметив меня, маленькие засранцы начали отступать ближе к противоположной стене, продолжая метать сумку. Вы когда-нибудь играли в собачку? Ну или хотя бы представляете себе, что это такое? Так вот, сейчас я невольно оказался в положении этой пресловутой собачки. Школьники предусмотрительно держались на приличном расстоянии друг от друга, сопровождая мои метания злорадным смехом. Когда-нибудь я забуду о гуманности и преступлю закон, сотворив со всеми моими раздражителями нечто особенно садистское, но ведь невозможно же. - Уэй – Бармалей! Уэй – В-попу-гвозди-забей! – верещали эти адские исчадия, продолжая свое кажущееся им столь забавным занятие, пока я в немом бессилии пытался угнаться за своими вещами. Не знаю, сколько бы продолжались мои мучения, если бы вдруг сумка не описала красивую дугу и вдруг оказалась в руках у парня, чья голова напоминало кудрявое облако. Рэй! Я и не заметил, когда он здесь появился, но сделал он это очень удачно. Прямо кстати, ничего не скажешь. Черт, и почему ко мне вечно приходит кто-нибудь на помощь? Неужели я сам не в состоянии постоять за себя и справиться со всеми обидчиками? Вот ведь лузер… - Уэй и Торо, неразлучная парочка! – прокомментировали это пятиклассники. – Поцелуйтесь еще! Мы с Рэем синхронно подняли средние пальцы с практически идентичными угрюмыми выражениями лица. Сочтя, что веселье окончено, мелкие поганцы разбежались в разные стороны. Ну, хоть одной головной болью меньше. - Спасибо. – выдохнул я и нагнулся, поднимая немного помявшийся лист. На нем черной тушью были выведены фигуры в странных одеждах, напоминающие настоящий шабаш – среди них были и вампиры, и оборотни, и призраки. Рисунок был выполнен в своеобразном комиксном стиле. Типичный Уэй, да. - Где ты пропадаешь? В актовом уже вот-вот начнется. – Рэй склонился и принялся помогать мне собирать рисунки и письменные принадлежности. Он был одним из тех немногих, кому я мог показать свои рисунки, не боясь быть осмеянным или раскритикованным в пух и прах. Стало быть, степень доверия к этому парню была на приличном уровне. И тому есть объяснение. Я не так уж и давно познакомился с Торо, самой примечательной деталью которого были густые каштановые вьющие волосы, вечно стоящие дыбом и делающими его похожим на одуванчик. Точнее, мы, если и пересекались где-нибудь в коридорах, совершенно не общались, зная только имена друг у друга. Волею судьбы нас свел случай, произошедший около года назад. Тогда я предпринял очередную неудачную попытку играть в группе, где опять же мои умения игры на гитаре были подвержены остракизму, благодаря чему я и не продержался там долго. Но есть одна деталь – в этой группе играл Рэй. На мой любительский взгляд, он делал это более чем превосходно. Тогда мы и посмотрели друг на друга другими глазами, и буквально с первой репетиции не отлипали друг от друга, обсуждая манеру игры Дэйва Мюррэя и последний альбом Every Time I Die. Одним словом, нашли друг друга и сами не заметили, как переросли с уровня шкурного знакомства на уровень хороших друзей. Была еще одна интересная вещь, объяснения которой я не могу найти до сих пор – Рэй ушел из группы вместе со мной. На расспросы этот кудрявый отвечать отказывался, отшучиваясь или переводя разговор в другую тему. Но теперь мы были неразлучны в школе, да и за её пределами. Нашли друг друга, что называется. А еще Рэй подружился и с Майки, что, безусловно, было еще одним плюсом. Я благодарен этому парню за всё. Он дает мне надежду, что не такое уж я и недружелюбное лузерское днище. - Я был в парикмахерской, не заметно что ль? – отправив последний карандаш в потрепанную сумку, я тряхнул челкой. Торо немного прищурился – он был близорук – и покачал головой. Шагнул ко мне, зачем-то потрепал меня за щеки, запустил ладонь в волосы, взлохматив то, что по мнению парикмахера, видимо, означало укладку, и прицокнул языком. - Ну, короче стали, это факт. Но если бы ты еще и выкрасился, я бы заметил быстрее. Я хмыкнул и пообещал ему обязательно воплотить это в жизнь, но по достижении совершеннолетия, ибо в противном случае мне не сносить не то что прически, но и головы, праведным гневом отсеченную родителями. Хотя, думаю, бабушка бы оценила. - А теперь ноги в руки и пошли, Вешалке плевать на твои смены имиджа. – заявил Рэй, окончив осмотр, и устремился вглубь коридора. Мне ничего не оставалось кроме того как посеменить за ним следом. Чтобы не вводить читателя в заблуждение, сразу поясню, что Вешалка – это прозвище нашего худрука, высоченного и худющего субъекта лет тридцати, носящего смешную редкую бородку и обладающего легким, но таким забавным заиканием. К слову сказать, неплохой чувак, но слишком на мой взгляд дерганный и помешанный на своем занятии. Не знаю, кого уж он и нас воспитать хочет, но по его запросам так как минимум шекспировских отпрысков. Немного запыхавшись от бега, мы ворвались в актовый зал уже, можно сказать, почти к началу шапочного разбора. Распределение ролей шло полным ходом. Стоило нам появиться, как в нашу сторону немедленно было обращено около двух десятков глаз, в которых читалось только одно: «Едрить вы бестолочи». - Уэй, Торо, а вот и кандидаты на оставшиеся роли, проходите. – Вешалка драматично вскинул руки, приглашая нас войти. Переглядываясь, мы вошли внутрь, окруженные осуждающе-издевательским шепотом со всех сторон. - Проходите сразу на сцену, и вот, ознакомьтесь со сценарием. – Вешалка протянул нам распечатанные листы, и с тяжким вздохом нам пришлось поднялся на сцену. - Детский сад «Малышок». – негромко шепнул мне Рэй, и я уже хотел было спросить, к чему он, но догадался бросить взгляд на название спектакля. «Питер Пен». Н-да, да это же ясельная группа. - Джерард, тебе достается главная роль, поздравляю. Что, простите? Ну нет уж. Нееет, я на это не подписывался. Мне показалось, или в голосе худрука была издевка? Так или иначе, сопровождаемый аплодисментами, я начал пролистывать весь сценарий, медленно выпадая в осадок от количества своих реплик. Да вы с радуги свалились, ну какой из меня Питер Пен? Да меня бы магическая пыль и на метр с земли не подняла. Я в восторге с вашей логики. - Крепись. – похлопав меня по плечу, проговорил Рэй. Ну да, ему легко говорить… - А зря вы улыбаетесь, Торо, у вас роль собаки-водолаза Нэны. – окончательно добивая, изрек худрук. Теперь аплодисменты понеслись в сторону одуванчикоголового. Тот состроил страдальческую гримасу и скрутил сценарий в трубочку. - Да будь проклято ваше искусство… - с оттенком полной безысходности в голосе пробормотал он. - Я ничего не желаю слушать, раньше надо было приходить на сбор. – категорично отозвался Вешалка и вздернул острый нос. Ну и влипли. - А теперь начнем репетицию. Исполнители главных ролей, поднимайтесь на сцену, прошу. - Ой, извините, я не опоздала? – в зал вбежала, ну кто бы мог подумать, Кристина, и быстро подошла к сцене. - Нет, ты как вовремя, как раз все роли разобраны. – Вешалка кивком велел ей подняться на сцену. А меня тем временем поджидало еще одно потрясение. Кристина начала вполголоса проговаривать свои реплики, прислушавшись к которым, я вдруг обнаружил, что её роль – фея Динь-Динь. Это был контрольный. Занавес. - Ну что, ознакомились со своими ролями? Тогда не будем тянуть и приступим. – распорядился Вешалка и согнал всех, кто не появляется пока в первой сцене, за кулисы. Кристина стояла рядом со реквизитным шкафом и перешептывалась с подружками, изредка бросая в мою сторону заинтересованные и почему-то немного неловкие взгляды. Из этого я констатировал, что ей поведали о моей «питеропенности». Хм, а ведь она никогда так раньше на меня не смотрела. Да ради таких взглядов стоило отыграть эту чертову роль хоть десять раз. Хотя, как обычно я преувеличиваю, и в её смущении скрывается лишь шокированность осознания, кем будет её партнер по спектаклю. Я требую однозначного и беспрекословного признания меня самым большим неудачником на этой планете. Тем временем исполнители роли Венди, Джона и Майкла уже вышли на сцену и декламировали свои реплики. Я вполуха слушал их, я улыбкой наблюдая, как Рэй озабоченно вертит в руках свой лохматый черный костюм. Ну а что, с одной стороны, эта роль подходит ему как никому другому, костюм такой же взъерошенный, как и его прическа. Но лучше я не буду высказывать это вслух, кулак у Торо тяжел и грозен. - Нэна, иди сюда! – издевательски позвала Каролина, та, что играла Венди, противная четырнадцатилетняя особа с куцым русым хвостикам и вечно сморщенным маленьким носиком. Подобрались же «актеры», ничего не скажешь. Рэй вполголоса буркнул что-то нецензурное и отправился на сцену. Вешалка распоряжался их местонахождениями на сцене, потом вдруг за локоть втащил на сцену и меня. - А ты появляешься после вот этой фразы Джона через окошко. – он указал тощей рукой на фанерную декорацию с квадратным отверстием в ней – это, по всей видимости, и символизировало окно. Надо сказать, очень самодеятельная вся эта ваша художественность. - Прыгаешь с него, следом тем же путем в комнату проникает Динь-Динь. – невозмутимо вещал Вешалка, явно словивший глюки музы Талии. Чего он забыл в школе, ему прямая дорога на подмостки. Я прикинул размеры «окошка». Ну, вроде как влезу. Надеюсь. - Питер, твой выход. – толкнул меня в бок «Майкл». Проклиная все на свете, я зашел за фанерку и взобрался на стул, высовывая голову в отверстие. Мм, а отсюда это кажется высоковатым. Ну ладно, сами поставили меня на эту роль, потом не жалуйтесь. Чувствуя себя самоотверженным парашютистом, я бесстрашно шагнул в проем, относительно благополучно спрыгнув на пол. Сам не убился, никого не убил. Успех. - Нет-нет, ну никуда не годится! – замахал руками последователь Станиславского. – Больше экспрессии, Уэй, и это должно выглядеть более изящно и легко. Кажется, он не учел, что эти слова являются антонимами к тому, у кого явно числятся в родственниках слоны. По одной из побочных линий. Однако спорить с Вешалкой всё равно что объяснять теорему земного притяжения Пизанской башне, и мне пришлось подниматься и снова взгромождаться на стул. В общем счете прыгнул через это псевдо окошко я не меньше пяти раз, пока наконец не удовлетворил этого пришибленного Хичкока. Кристина с ироничной улыбкой наблюдала за этой примечательной картиной, заставляя ком в моем горле метаться по траектории от гланд и до верхнего предсердия. Боже, да я сам не понимаю, что несу. И почему предчувствие не умолкает, доказывая мне, что я завалю этот спектакль? Надо же так вляпаться. Далее последовали мои реплики, и голос предательски дрожал, выдавая меня с головой. Особенно заметно это было, когда они были обращены непосредственно к «Динь-Динь». С горем пополам мы закончили первую сцену и были распущены огорченным худруком, явно надеявшимся разглядеть в нам не ограненные алмазы. Если смотреть непредвзято, мне показалось, что лучше всего с ролью справилась Кристина. Она держалась увереннее всех и не срывалась на глупый смех, как «Венди». И не переминалась с ноги на ногу в попытках произнести фразы отчетливо и громко, как я. Я говорю это не из-за моей симпатии, это так и есть. Я дождался, когда Рэй найдет свой сценарий, который он уже умудрился непостижимым образом потерять, и мы вместе пошли между рядами. А теперь подумайте и ответьте мне честно – вы всегда смотрите под ноги? Лично я нет, далеко не всегда. А расплата последовала незамедлительно. Один из моих одноклассников, к слову, исполнитель роли Капитана Крюка, выставил в проход ногу, и я уверен на все сто, специально поджидая, когда я подойду ближе. Я ничего не успел понять, как вдруг пол и потолок поменялись местами, и я обнаружил себя растянувшимся на добрую треть прохода, и рука отдавалась резкой болью в области локтя. До ушей долетело дружное ржание, а потом кто-то ухватил меня за плечи и поставил на ногу. Рэй, ну кто же еще. Как у него сил хватило. - Уэй, отбери очки у своего братца и хоть изредка бросай взгляд туда, куда прешься. – скривив губы в пакостной усмешке, прокомментировал «Крюк», разжигая во мне жгучее желание сгладить досадную неровность на его лице в виде носа кулаком. Его неразлучная свита разразилась новым потоком смеха, подставляя ко лбу два пальца в виде буквы L. Ну, в общем-то, как обычно. - Не обращай внимания. – проговорил Рэй и за руку утянул меня из актового. Рука чудовищно ныла, я содрал кожу на локте, да еще и колено, кажется, отшиб. Еще один прекрасный день моей прекрасной жизни, удивляться нечему. - Куда ты сейчас? – обратился я к Торо, когда мы покинули бренные школьные стены. - Домой. – слегка пожав плечами, лаконично ответил тот. – А ты? - Да тоже . – я поправил ремень сумки, и мы двинулись по тротуару, благо нам было по пути. По дороге Рэй увлеченно рассказывал о каком-то новом заковыристом аккорде, над которым он вчера вечером бился до последнего и всё таки выучил, я слушал и кивал, иногда вставляя комментарии. Мы и не заметили, как добрались до своих домов. Попрощавшись с Рэем, я отворил калитку и вошел во двор, подходя к дому. Дверь оказалась незапертой. Немного удивившись, я толкнул её и вошел внутрь. Пересек коридор и вошел в гостиную. Негромко бормотал телевизор. Прижав к себе ноги, в кресле сидел Майки и каким-то отстраненным взглядом пялился в экран, но я бьюсь об залог, он не видел, что там показывают. Его поза была слишком напряженной, а плечи, кажется, млеко вздрагивали. Я не на шутку обеспокоился, ведь обычно Майкос такой восторженный и неунывающий, а тут… - Что случилось? – бросив сумку на диван, я вошел в гостиную и остановился рядом с братом. Тот вздрогнул при звуке моего голоса, кажется, не заметив, что я вошел, и его глаза слегка расширились. - Джи… - шепнул он убитым голосом. Я заволновался еще сильнее и шагнул к нему ближе. - Ну? - Наши родители… Они, кажется, расходятся. – каким-то чужим и севшим голосом проговорил Майки и отвел взгляд. У меня внутри точно что-то переломилось. Сначала показалось, что ослышался, ведь это же вздор. Это не может быть правдой! - Как? – чувствуя, что и мой голос звучит напряженно, я протянул руку и коснулся его плеча. - Они сегодня разругались, когда ты ушел в школу. Как хорошо, что ты не видел этого… - пролепетал Майки и издал нечто наподобие тихого всхлипа. Дело в том, что он болел и не ходил в школу уже три дня. И ему «посчастливилось» стать свидетелем чего-то такого, о чем я даже подумать боюсь. - Это… Это не так, ну чего ты. – скорее пытаясь переубедить самого себя, горячо воскликнул я, отпуская его плечо и чувствуя, как болезненно сжимается в груди. - Я всё слышал, Джи, такого никогда не было! – Майки снова вскинул голову, и в его глазах отразилось что-то такое, чего мне никогда не приходилось в них видеть. Словно он повзрослел лет на десять за один короткий день. - Расскажи, что было. – осторожно попросил я. - Я не знаю, я еще спал и проснулся от звуков разбивающейся посуды. – сбивчиво заговорил брат. – Я подумал, что землетрясение началось, хотя стены, конечно, оставались на месте. Я спустился вниз, а они там… Голос Майки снова дрогнул, и он вскочил с кресла и уткнулся лбом мне в грудь. Я растерянно поднял руку и погладил его по спине, чувствуя, что запутываюсь еще больше. - А что потом? - А потом мама быстро оделась и ушла. – глухо раздалось где-то в районе моих ключиц. – И отец потом ушел, сказал, что позвонит. Позвонил, вернется вечером… - А мама… - я прижимал к себе Майки, чувствуя, что сам близок к срыву. - Я не знаю, где она. Да уж, я совсем не таким представлял себе окончание этого дня. Но надо же было что-то делать. Я решил начать с малого. Крепко сжав ладонь брата в своей, я увлек его на кухню, усадил за стол и поставил чайник. Чаем дело, конечно, не решится, но он хоть немного успокоит. - Ты хоть что-нибудь услышал из их разговора? Майки покачал головой. - Кажется, это как-то связанного с каким-то переездом. Я не знаю точно, Джи, но отец кричал что-то про Беллвиль. - В смысле? Он собрался туда переезжать? - Я не знаю, не знаю… - Майки положил руки на стол и уронил на них голову. Я выключил чайник и заварил две кружки чая. Залпом осушил половину, не почувствовав вкуса. Надо было что-то делать, но что мы могли? Наверно, только ждать. Я никогда не задумывался о том, что наша семья может прекратить свое существование. Может быть, потому, что просто повода не было. И это известие о ссоре родителей и их возможном разводе явилось как снег на голову посередине жаркого июля. Глупо задумываться, кто из них дороже, они оба нужны, я никогда бы не смог выбрать кого-то одного. Надеюсь, мне не придется это делать. Это невозможный выбор. Майки считал так же, я уверен. Он глотал чай, расплескивая его на стол, и имел такой вид, словно вот-вот расплачется. Я чувствовал себя не лучше. Мы сидели в гнетущей тишине, мысленно готовя себя к самым разным поворотам событий. Не в силах больше сохранять статическое положение, я поднялся и принялся нервно нарезать круги по кухне, с каждым шагом склоняясь к противоречащим друг другу вариантам. Не знаю, сколько это продолжалось. Казалось, что бесконечность. Из заторможенности вывел скрип открывающейся входной двери. Сердце камнем обрушилось вниз, и я опрометью бросился в прихожую. Майк летел следом. В прохожей стоял отец. На него было больно смотреть. Устало опущенная голова, мертвенный отсутствующий взгляд. Я молчал, не в силах выдавить ни фразы. Майки замер рядом, теребя рукав длинной вытянутой кофты. Когда напряжение достигло пика, и я уже начал чувствовать, что сейчас сорвусь в истерику, папа наконец поднял голову и ступил на шаг вперед. Я приготовился к самому плохому, не замечая, как с силой сжимаю пальцы спрятанной в карман ладони. - Мы переезжаем в Беллвиль. –коротко и безэмоционально произнес отец.
'бьюсь об залог'. бля, автор, у меня истерика. какой к черту залог, когда бьются об заклад. не, ни че страшного? ваши герои будут биться об залог. ну просто сделали мой день, серьезно.
