простите, глава пока без беты. после редактирования будет перезалив текста. спасибо всем, это пока крайняя глава Нити, я перехожу на Дороги.
Глава 21.
Джерард всё так же сидел на моей кровати, но уже нагло подтянув под себя ноги. Одной рукой он послушно прижимал к боку пакет с овощами из морозилки, а другой опирался сзади на локоть и держал всё ту же книгу, которую стащил с моего стола. И если сначала я не разглядел, что это, то сейчас отчётливо увидел, что это именно та книга, которую я старательно запрятывал под стопкой других. Я чуть не выронил вату от того, как быстро заколотилось моё сердце. Как же неловко!
- Интересные книжки у тебя около кровати водятся, - и я, скосив глаза, понял, что он нашёл тот старательно распрямлённый, но до сих пор хранящий следы сгиба уголок. Тот самый. Открывая на котором, я раз за разом несколько ночей подряд лез к себе в трусы. И Джерард выглядел так, будто он не иначе как сидел на диванчике напротив в этот момент, только в режиме невидимости…
Сказать, что этот гад меня смутил – это скромно промолчать. Я чувствовал, как вся кровь кинулась мне в голову, старательно разукрашивая лицо и уши алыми пятнами, но несколько секунд спустя смог всё-таки открыть рот и снова посмотреть в эти нахальные глаза.
- У мамы стащил… почитать. – Уэй гаденько так улыбнулся. Всепонимающе. – Да чёрт! – вспылил я, выхватывая у него из рук потрёпанную «Лолиту» Набокова. – Почему я должен оправдываться, я парень и я мастурбирую, и твою мать, ты – не тот, кто вообще должен меня допрашивать на эту тему, - в это время я отвернулся от него и отошёл, чтобы спрятать книгу подальше в стол, а когда обернулся к затихшему парню на своей кровати, то увидел ошарашенно-удивлённые глаза, такие круглые, словно по ним делали заготовку для монеты в пятьдесят центов.
Несколько секунд он так и смотрел на меня, а я – на него, а потом вдруг расхохотался, роняя пакет с овощами на покрывало.
- Заметь, Фрэнки, я и слова не сказал. Ты палишься, как ребёнок, ей-богу, - отсмеявшись, выдал Джерард. А я только пристыженно и чуть обидчиво вздохнул, кидая в него упаковкой ваты:
- Ох, иди ты, а? Скоро мама придёт, надо придумать отмазку, почему ты тут. И давай уже обработаем всю эту жесть на лице, - я отвинчивал крышку от перекиси, усаживаясь на кровати рядом с Уэем, только боком, подбирая под себя одну ногу.
Джерард улыбался, послушно открывая упаковку и отрывая оттуда два куска, один протягивая мне. А я, в свою очередь, обильно поливал вату перекисью и был благодарен ему, что он хотя бы просто молчит. К моему несчастью, это продлилось недолго.
- У меня есть… - сказал он и скривился от боли, когда я осторожно прошёлся по краю разбитой губы. Это выглядело не слишком страшно, а скривился он так, будто ему рвали зуб без анестезии. «Как девчонка», - подумал я и слегка улыбнулся. Кажется, я пропустил мимо ушей то, что он сказал, поэтому он снова повторил:
- У меня дома есть.
- О чём ты? – не догнал я, косясь на Джерарда, снова смачивая чуть порозовевшую вату.
- Порнушка, - он ухмыльнулся и тут же снова скривился – потому что я не дремал и опять потянулся к нему. Если это было залогом того, что этот парень не говорит, я мог бы мучить его губу вечность. Я упёрто молчал и занимался делом, не поддаваясь на провокации, но на Уэя не иначе, как что-то нашло, и он никак не унимался:
- Нашёл коллекцию отца. Хотя, если честно, не слишком долго пришлось искать. Можем посмотреть у меня, если… Ауч, полегче, а? – возможно, я слишком грубо припечатал его ссадину, но если честно, я готов был заткнуть этой ватой его рот, чтобы он перестал вгонять меня в краску своими словами. Мне казалось, что я и так уже красный, как клешня варёного краба.
- Прости, - как можно невиннее сказал я и посмотрел в его глаза. Сейчас они были тёмными и отчего-то казались серо-зелёными. – Не думаю, что это хорошая идея. Я как-то привык в одиночестве… - и потом обречённо сглотнул, усилием воли прогнав из головы картинку, в которой мы с Джерардом полулежали на диване перед телевизором в их гостиной, усиленно работая руками…
- Зря. Думаю, вместе веселее, - усмехнулся Джерард и, пока я был в прострации, сам потянулся ко мне ватой: - Теперь моя очередь, замри.
Щипало, было неприятно и больно, но я терпел – моя губа была разбита в несколько раз сильнее, чем у Джи, но я не был принцессой. Поэтому смотрел на то, с какой сосредоточенностью он двигал кистью, чуть закусив губу от напряжения. Словно рисовал. Потом Уэй скосил глаза на меня и легко улыбнулся. Я подумал, что кончу в этот момент, потому что его взгляд был настолько невинный и в то же время невозможно блядский, я не знаю, как это у него получалось.
Когда он всё сделал, я ещё был выбит из реальности. Поэтому его фраза: «Пойду, позвоню домой. А то меня завтра с кишками сожрут», - была очень кстати.
Я сидел и тупо пялился на ребят из Misfits, живущих на моей стене на журнальном развороте, и фразы Джи: «Да, мам. Нет, всё в порядке, просто сегодня заночую у друзей. Нет, никто не будет ширяться, да, я тебе обещаю. Успокойся, завтра поговорим. Мне неудобно, поговорим завтра, окей? Спокойной ночи мам, пока. Ага, я тоже», - доносились до меня, словно из тумана.
Вечер, тем не менее, прошёл странно по-домашнему. Джерард нашёл у меня (да, чёрт, опять без моей помощи. Я мог бы поклясться, что он бывает «таким» только в моём присутствии, и это бесило) стопку старых комиксов и увлечённо улёгся читать их на кровать. А я взял свой рабочий блокнот и гитарку, реанимированную после падения стойки, сел на диванчик напротив и стал работать над песней, которая была готова уже почти наполовину. Изредка я отвлекался, не прерывая мурлыканья под нос, и наблюдал за двигающимися глазами Джерарда, которые, кажется, горели как-то по-особенному просто от того, что он читал комиксы. По нему было заметно, что ему это нравится, и его вид вызывал невольную улыбку у меня.
Мне хотелось чаще наблюдать его таким – расслабленным, хоть и побитым, но сейчас по нему можно было судить только о том, что человек всем доволен и уже давно забыл о том, что произошло днём. Он полностью погрузился в выдуманный мир супергероев, и отмечать то, как живо меняется его мимика при чтении, было сущим удовольствием.
Внезапно мне пришли в голову отличные строчки. Я тут же потянулся к блокноту, чтобы записать их. Они были странными и острыми, и я заранее предвкушал то, что буду вспоминать сегодняшний вечер каждый раз, сколько бы мне ни пришлось пропевать эту песню. И довольно улыбнулся, снова глянув на увлечённо читающего Джи.
«И что-то происходит, планета кружится, Мы не герои комикса, и боль кусается. Не убежать. Ведь с этим холодным ужасом Нам и вдвоём не справиться?
Не знаю…
Быть может, мне только кажется, Что надо совсем немного мужества - Один взгляд, одно дыхание, … И я уверен – это тебе понравится».
Не знаю, о чём я думал и что имел в виду, записывая под неустанное мелодичное мурлыканье последнюю строчку в блокнот. Не знаю, да и не хотелось разбираться: эти слова просто упали сверху – и я их записал. Мне нравилось смотреть на Джерарда тайком. Он был обычным «странным» парнем, такие есть в каждой школе, в каждом районе, их пинают и на них косо смотрят. Они не любят выходить из дома в одиночестве и, тем не менее, где-то пропадают, когда бывают так нужны. Но побитый и сдержавший своё слово Джерард лично мне сейчас виделся этаким комиксовым героем – простым мальчишкой, с которым вдруг приключилась некая невиданная хрень, и он вдруг стал обладать неебической супер-силой, раскидывая обидчиков направо и налево.
На самом деле, мне подумалось, что совершать каждый день небольшие подвиги типа того, что сегодня устроили мы – было тоже не так уж мало. Особенно для такого «мне не нужны проблемы» человека, как Джерард. И я гордился им сейчас, хоть и знал, что фиг признаюсь в этом.
Мы почистили зубы (я – щёткой, а Уэй, хихикая и дурачась, как малолетний ребёнок, - пальцем) и собрались уже лечь спать, как пришла мама. Это было очень поздно по моим меркам, раньше она так не задерживалась. Поэтому я отправил Джерарда в комнату, а сам пошёл к ней на кухню. Там уже шумел чайник. Я долго думал, как сказать про Уэя, но в итоге всё получилось само собой.
- У нас гости? - улыбнувшись, спросила мама. Она выглядела уставшей, но очень довольной, и мне показалось, что когда я приветственно целовал её в щёку, то почувствовал запах чужого и явно мужского парфюма…
- Джерард останется на ночь, - не задумываясь, выдал я, пытаясь понять, чем же это пахнет от неё и с какой стати.
Честно, у меня даже мысли не возникло об этом. Моя кровать большая, и я совершенно точно намеревался спать на ней сегодня вдвоём с Джерардом, это было так логично для меня. Но услышав про раскладушку, очень смутился. Точно. У нас есть раскладушка. Чёрт, как я раньше не подумал? Если есть раскладушка, то гости должны спать на ней, а не в твоей постели, да, Фрэнк. Все эти ночёвки Джерарда под твоим одеялом тонко отдают голубизной, придурок, и если ты этого ещё не понял – то пора бы уже понять.
Кажется, я задумался, потому что мама тронула меня за руку:
- Фрэнки?
- А? Да, мам, вытащим. Ещё не успели.
- Тогда я схожу за бельём, - она встала, а я был так смущён, что ретировался в кладовку – доставать грёбаную раскладушку.
- Что это за хрень? – удивлённо спросил Джерард. Кажется, мой вид его озадачил, и он смотрел на громоздкие железяки в моих руках совершенно непонимающе.
Я уже не надеялся на помощь, потому что странной томностью внизу живота осознал, что Уэй совершенно точно не намеревался проводить сегодня ночь на раскладушке. И не смог сдержать разъезжающиеся в улыбке губы.
- Мама сказала достать раскладушку, не смотри так. И иди поздоровайся, пока я разбираю. Она ещё бельё занесёт сейчас.
Характерно изогнутая бровь Джерарда была мне молчаливым ответом, а я внутренне ликовал, собираясь ещё немного над ним поиздеваться.
Стоит ли говорить о том, что когда всё было готово, а свет выключен, этот невыносимый Уэй тут же забрался под моё одеяло, осознанно и намеренно утыкаясь своими холодными ногами в мои?
- Чёрт, ну какого ты такой ледяной? – возмутился я. Его пальцы щекотали волосы на моих ногах, и вообще его близость совершенно не добавляла спокойствия.
- Я ведь говорил, что мёрзну и не люблю спать один, если можно не спать в одиночестве. Или мне уйти на раскладушку?
Я заткнулся, никак не отвечая на эту провокацию.
Между нами было достаточно пространства, и всё оно медленно, но верно превращалось в наэлектризованное высоковольтное поле, как мне казалось.
Неожиданно под одеялом стало нестерпимо жарко, и я спустил его ниже, что оно еле закрывало бёдра. Джерард был в футболке, я – в майке, и хоть в темноте почти ничего не было видно, я чувствовал спинным мозгом, что он так же пытается высмотреть моё лицо в сумраке, как и я – его.
Казалось, прошла вечность. Густая, тягучая, наэлектризованная вечность, прежде чем он пошевелился, устраиваясь поудобнее на боку, лицом ко мне. И я не знаю, что меня дёрнуло, но я вдруг потянул руку к нему, касаясь ткани в области груди. Тронул и тут же замер в ужасе, осознавая, что я делаю. Джерард тоже напрягся, но не отстранился и не издал ни звука. И я, смелея и оттаивая, повёл рукой вниз, туда, где под краем футболки можно было добраться до теплоты тела.
- Эй… Что ты делаешь? – тихо и очень спокойно спросил Уэй, когда моя рука забралась под ткань, скользом пройдя по резинке его трусов, и у меня явно скрутило низ живота от этого. А затем повёл пальцами вверх по гладкой горячей коже, задирая край футболки.
- М-м? – нечленораздельно уточнил я. Меня уже ощутимо вело, и я чувствовал себя пьяным от дикого осознания того, что сейчас ночь, что мама у себя, что мы лежим так близко на моей постели, и я определённо хочу этого человека напротив. Я почувствовал эрекцию так быстро, что мысленно застонал – мне хватило только сладкого запретного предвкушения и фантазий для того, чтобы стать твёрдым. Я ненавидел своё тело за это.
- Что ты делаешь, Фрэнки? – повторил Джерард, а потом вдруг придвинулся очень близко, мешая моим движениям рукой, и зашептал в самое ухо. Его волосы смешно лезли в глаза и нос и остро, до зубовного скрежета пахли Уэем, так, что у меня сносило крышу от него и невообразимо ныло в паху.
- Ты у себя дома, и бежать некуда. Понимаешь, о чём я? – его губы коснулись моего уха, и это стало стартовым выстрелом для моего помутившегося сознания – я просто надавил рукой ему на плечо, заваливая обратно на матрас, и забрался всем телом сверху.
Мы тяжело и прерывисто дышали, смотря на очертания друг друга, проступающие в темноте. Зрение свыклось с ней, и я видел влажный блеск его тёмных, как два провала в никуда, глаз. Меня возбуждало сейчас всё – от запаха его дыхания до осознания того, что я чувствую через ткани нашего исподнего, насколько он твёрдый. Меня уже начинало тошнить от такого сильного возбуждения, я весь чувствовал себя, как на сеансе иглоукалывания, на которое ходил в детстве – всё тело было настолько чувствительным, что заходилось сиреной и покалывало даже от соприкосновения с воздухом.
Я хотел его. Я был крайне возбуждён и - видит Бог – никуда не собирался убегать сегодня.
Я слегка пошевелился на нём, не осознавая, что делаю, и Джерард закусил губу, а сам я чуть не сошёл с ума от ощущения, как наши члены задевают друг друга.
И меня прорвало. Я опустил голову на его лицо, утыкаясь своими разбитыми губами в его и дыша ему в нос, и он тут же легонько прикусил меня, облизывая языком.
Я хотел рычать, я хотел трахаться, хотя не имел совершенно никакого представления, как это делать. Как удовлетворить это невыносимое желание и сводящее с ума напряжение в паху.
И руки Джерарда, мягко запускающего язык в мой разбитый рот, притянули меня за ягодицы к себе так плотно, что я готов был кончить от этого. А ещё он начал двигаться подо мной.
Я старался не издавать звуков. Я очень старался, но это было невозможно. На краю сознания пронеслась мысль «Хоть бы мама уже спала…» и тут же расплавилась от того, что моё тело набрало температуру в сорок градусов, не меньше.
Вокруг нас нависала темнота. Косая полоса света от уличного фонаря пересекала комнату, вырывая из неё часть пола, кусок дивана и половину двери.
Стремительно потеющие и издающие сдавленные звуки, мы тёрлись друг о друга, не разрывая поцелуя.
Одеяло с тихим шелестом соскользнуло на пол, не выдержав наших рваных движений.
****
Если бы не смущение и стыд от того, что мы сделали с ним той ночью, я бы повторил всё произошедшее ещё несколько раз.
****
Мистер Блом всё так же ходил по кабинету вдоль доски, и я уже устал отмечать, какой по счёту круг он наматывает. Кажется, последней цифрой было двадцать три.
- Вы понимаете, что ставите под угрозу репутацию школы? – наконец остановился он и строго посмотрел на нас из-за очков. – У нас не дерутся, а со вчерашнего дня вы – уже четвёртый и пятый человек, кого я вижу с потрёпанными лицами. Что произошло? Я слышал от учеников, что вчера у волейбольного поля дрались несколько парней из старших классов.
Мы подобострастно смотрели на Карго Блома, но молчали. Просто не понятно было, что говорить. Ну, дрались. Точнее, защищались, как могли. Это же очевидно. И что дальше?
- Так и продолжите молчать?
Мы не отвечали, упёрто жуя свои губы.
- Да что же вы за бараны такие, - устало вздохнул он, присаживаясь на свой стул. – Я ведь могу помочь, - быстро глянув на нас и поняв, что речь не имеет действия, он снова вздохнул и открыл свой органайзер. Интересная книжица, хотел бы я заглянуть внутрь… Что-то посмотрел в нём, ведя тупым концом ручки вниз. - Значит, так, я решил. В качестве наказания разберётесь со спортивным инвентарём в подсобке на улице. Весь летний проверите на цельность и перетаскаете в подвал, а там как следует уложите всё для хранения до следующей весны.
- Но у меня репетиция в клубе сегодня! - возмутился было я, но Блом кинул на меня быстрый ледяной взгляд, и я заткнулся, чувствуя, как мои яйца подтягиваются к животу.
- Меня это мало волнует, мистер Айеро, - спокойно сказал он, возвращая на лицо нечитаемое выражение. – У вас свои правила – у меня свои. Ничего личного. И переставай ввязываться в драки, Фрэнк. Тебе выступать перед всей школой через три недели. Всё, свободен.
Мы, было, поднялись со стульев оба, но вдруг Блом сказал:
- Мистер Уэй? Останьтесь ненадолго. У меня к вам разговор.
Джерард сморщил нос и с громким вздохом опустился обратно на стул. Я замер у выхода, смотря то на него, напрягшегося, то на Карго Блома, как тот вдруг сделал несколько жестов кистью, которые значили только одно в подобном исполнении: «Сгинь, нечистая!»
И мне пришлось послушаться и умирать от любопытства за дверью, откуда, конечно, ни черта не было слышно.
Я сполз по стене на корточки и стал ждать.
Джерард вышел минут через десять, и был он какой-то всклокоченный. Не внешне – нет. Именно внутренне. Он глянул на меня и, едва дёрнув головой, что, вероятно, значило «пойдём», не останавливаясь, зашагал к лестнице вниз. Пришлось быстро подниматься и догонять его.
Инвентарь был тяжёлым и местами грязным. Свёрнутые рулоны волейбольных сеток, корзины с мечами, коробка с эстафетными палочками, козлы для прыжков… Тут было столько всего, что я очень надеялся справиться хотя бы до темноты со всем этим.
Джерард вёл себя, как ни в чём не бывало после вчерашнего. Обычно общался и обычно двигался, мы даже несколько раз пошутили на тему эстафетных палочек и того, с каких сторон можно запрыгивать на козла. Но я до сих пор ощущал смутную неудобную неловкость рядом с ним. Особенно здесь, в кладовой, где мы были один на один, и он был так близко снова.
Серьёзно, он будто снял меня с предохранителя вчера.
Я чувствовал себя стволом сорок пятого калибра, тяжёлым, увесистым, но незаряженным, за которым аккуратно следили, ухаживали и протирали тряпочкой. Порой – проверяли механизмы на работоспособность, но никогда не снимали с предохранителя и тем более – не спускали курок.
С моими механизмами всё было в порядке, но они не знали до сих пор, что это вообще такое – стрелять. Что это за чувство, когда тёплые пальцы по одному заталкивают в тебя гладкие патроны, а затем берут за душу, щёлкают предохранителем и нежно, медленно, но при этом уверенно жмут на курок, заставляя механизмы работать, порох – воспламеняться, и чувствовать обнажённо всем стволом, как пуля, взбешиваясь, вылетает из барабана на крайней скорости и устремляется вдаль.
Это не шло ни в какое сравнение с холостыми проверками, которые я периодически устраивал себе до этого. Сейчас я чувствовал себя странно живым… И «озабоченным».
Раньше в моём сексуальном удовлетворении никогда не участвовал кто-то «третий», но вчера всё изменилось. Джерард дал мне почувствовать тепло своего тела и горячую влажность рта. Он дал мне ощущения возбуждения столь сильные, каких я не испытывал раньше. Он позволил мне чувствовать его, его возбуждение и такое же сильное желание, и хотя наш вчерашний способ удовлетворить друг друга выглядел, наверное, странно, мне было плевать на это.
Потому что никогда до этого я не испытывал ничего подобного так сильно и остро. Никогда так ярко не кончал, почти теряя сознание. Никогда ещё не стыдился столь всепоглощающе и жарко всего произошедшего и противного липкого ощущения в трусах.
И сейчас, перебирая летний спортивный инвентарь бок о бок с Джерардом, я невольно прокручивал в голове события вчерашней ночи, с ужасом чувствуя эрекцию и нарастающее волнение. В какой-то момент я не выдержал и с обречённым вздохом опустился на корточки, пытаясь сжать между ногами свой член и спрятаться лицом в коленях. Руки сами обхватили голову, пряча горящие щёки и меня всего от окружающего мира, в котором был Уэй.
Мне было стыдно. Жутко стыдно за своё тело. Даже дышать не мог спокойно, диафрагма никак не хотела опускаться вниз на положенное для вдоха место. Я не понимал, почему так реагирую на него, и, тем не менее, не мог не признать очевидное. Я хочу Джерарда, и у меня совершенно сносит крышу от него.
- Фрэнки? Ты в порядке? – слегка обеспокоенный голос друга звучал сверху и сбоку, и я расслышал приближающиеся шаги, напрягаясь каждой мышцей.
Он тронул меня за плечо, но я был так взвинчен, что только грубо дёрнул им, избегая контакта.
- Эй? Что случилось? Тебе плохо? – вот теперь он на самом деле беспокоился.
Да, Джи… Мне так хорошо, что аж плохо. Член сам сейчас выпрыгнет из штанов, если ты тронешь меня ещё хоть раз.
- Я в норме, - прогундосил я в колени, не меняя позы. – Сейчас пройдёт. Просто… дай мне немного времени, окей?
После недолгого молчания он ответил утвердительно, но в его голосе звучало сомнение и непонимание. Друг, я сам ничего не понимаю…
В итоге я сидел в позе эмбриона и дышал, уговаривая себя успокоиться. Через хрен знает сколько времени мне это удалось, и я наконец поднял голову, чтобы увидеть полупустое помещение – Джерард вытаскал на улицу половину инвентаря в одиночку. И мне снова стало до безумия стыдно, но зато мысли о сексе временно покинули мою голову, и я всё-таки принялся помогать другу.
После того, как отработали наказание и завершили с перетаскиванием инвентаря, мы было собрались идти домой, но тут меня словно кипятком ошпарило – я вспомнил, что не отпросился у Рэя, и сейчас как раз было время, когда мы заканчивали репетировать.
Я скомкано попрощался с Джи и понёсся в подвал музыкального клуба – как же стрёмно вышло! Торо говорил, что устроил нам выступление на разогреве в одном из местных клубов, и мы снова репетировали в усиленном режиме. Какие-то пять песен, но хотелось сделать их безупречно… И вот я так облажался и подставил их.
Когда я влетел в двери, внутри помещения был только Рэй, упаковывающий свою гитару в кофр.
- О, Фрэнки? – дружелюбно сказал он. – Где тебя носило сегодня?
А я стоял, упираясь в колени, и пытался отдышаться. Мне почему-то стало смешно. Я вёл себя, как истеричная девчонка, если не хуже. Меня кидало то в жар, то в холод, я выдумывал глобальные проблемы там, где их, по сути, не было, вот и Рэй тому подтверждение. Я ожидал, что он будет недоволен, а он совершенно не в обиде… Я придурок.
- Блом заставил нас перетаскивать летний инвентарь после уроков, прости, - сказал я, отдышавшись наконец. – Это было долго. Часа три маялись с Джи.
- Из-за вчерашней потасовки?
Я кивнул.
- Вы так и не рассказали толком, что произошло. Может, стоит ходить из школы вместе? – обеспокоенно спросил Торо.
- Как девочки на панель? – усмехнулся я.
- Фу, Фрэнки, - осклабился Рэй, закидывая гитару за плечо. – Вас знатно потрепали, нет ничего зазорного в том, чтобы уходить вместе. Тем более, мы часто заканчиваем почти в одно время.
- Ага. А репетиции через каждые два дня? – поинтересовался я. Сейчас было уже восемь, а наши занятия в школе закончились в начале пятого.
- Ну-у… - протянул друг, почёсывая топорщащиеся волосы. – Майки будет полезно посмотреть и попрактиковаться на гитаре, а Джи… Какая ему разница, где рисовать своих жутких чуваков?
Это был вопрос в десяточку. И я не нашёлся, как возразить. Надо было попробовать этот вариант.
Я улыбнулся Рэю и не смог побороть порыва – приобнял его за плечо.
- На выходных поедем на залив. У нас традиция – когда опадают все листья, ехать на залив.
- Здорово. И что там делать? – заинтересовался я, особенно ввиду того, что обещали похолодание.
- Смотреть, - улыбнулся Торо. В декабре, перед новым годом небо и океан выглядят как космос.
Я тоже улыбнулся, пытаясь представить это. Но получалось плохо, поэтому я просто вышел из клуба за Рэем, и мы отправились по домам.
На недолгое время, что я говорил с Торо, меня посетило спокойствие. И это было приятное, хоть и редкое в последнее время чувство.
Нави,детка моя,дай я тебя поцелую! :-* Мегапрекрасная глава. А Джи тот еще пошляк!Засмущал бедного Фрошу.Друг еще называется!И как такую какаху можо терпеть?! Что же эти двое мутят?Признались бы друг другу и не мучались!И я все продолжаю терпеливо ждать Рэйки.. Спасибо за главу,зайка!<3 xoxo
Animo ElDorado, поцелуй мну, я только за! Тем более от такой милой читательницы! Да уж, Джи отжигает, но он сам ещене предполагает, какие черти водятся в Айеро. И что он их сам распечатывает своим поведением... будет жесть, готовьтесь, детки :-)
yeeesss....., это я тебя обожаю, славная моя! Спасибо, что читаешь! Ты делаешь меня счастливой! Я тоже кайфую от этого накала, что они вызывают между собой. Эта потрясающая смесь детской невинности и похоти выносит.
bimba, детка, я так люблю твою искренность! Спасибо тебе за эти эмоции, я ориентируюсь по ним, как корабль по буйкам и маяку :-) Я так рада писать Нить и знать, что ты ждешь её!
аах, у меня просто крышу сносит, честно, ты неподражаема! это было так горячо, просто слов нет. а Джер такая задница, вот правда, неужели он прямо такой пуленепробиваемый и умело всё скрывает где-то в себе, в отличии, кстати, от Фрэнка. хотя, думаю, можно простить ему его "маленькую проблемку" в подсобке ;) очень красиво было сказано про "механизм", и это сравнение с предохранителями, курками - ты просто мастер, я бы никогда не додумалась. в общем, посмотрим, что у них там будет дальше, так что жду следующих глав, которые, как я поняла, будут не так уж и скоро? в любом случае, жду любимые Дороги, да и вообще буду рада любым твоим работам мяу
zombie_ann, урраааа, дождалась мою девочку и свалилась под стол от счастья! Правда, я так ждала твоих слов, моя хорошая, спасибо тебе! Как же здорово, что ты отметила это сравнение со стволом. Это так про Фрэнка, и я очень люблю этот момент, он получился каким-то личным чтоли. И я смакую его, когда возвращаюсь в тексте - мне просто нравится, как сложились слова в этом месте. Спасибо, зайка. Да, с нитью пока перерыв, пишу милые сердцу Дороги :-) :-*
Ох, Нить!! Я потеряла целых три главы, то есть пропустила! Такое чувство, что напроисходило стооолько всего, а я не успела проследить события! Вот даже страшно, честное слово, что же такого случилось у мальчиков Как прочитаю и нагоню упущенное, так отпишусь! /просто на самом деле очень люблю эту историю/ (ох, сколько восклицательных знаков, спасите кто-нибудь) (!!!!!!!!!!!!)
