- Фрэнк, а ты думал о том, что о тебе скажут после твоего теста?
Вопрос настигает меня врасплох.
- Нет, не думал, - я тут же говорю честно. На самом деле, в моем "нежном возрасте" ребята только и думают о том, что о них скажут и кого поставят в спутницы жизни.
Прямо как девчонки, ей Богу.
Мы сидим в Сабвэе за столиком у окна. Я безучастно созерцаю улицу, а парни обсуждают, какая красотка кому попадется. Правда, говорят, после вакцинации красота партнера уже совсем не важна, но сейчас это не мешает обсуждать, кто из женского корпуса колледжа симпатичнее - Кларисса или Анна.
Я в очередной раз думаю о том, какая мы колоритная компания. Кудрявый Рэй, пухловатый Боб и худощавый Майкс. И я. Почти совсем не выделяющийся парень. Почти. Кроме пирсинга в нижней губе, которая, как мне говорили, от этого кажется пухлее, и татуировки, покрывающие правую руку аккурат от запястья до плеча.
Мой самый большой страх в жизни - остаться незамеченным. Дочкой мэра, о которой грезит Рэй, кокеткой Линдси, при виде которой смущается и краснеет Майкс. Но, если быть совсем честным, мне плевать, кого выберут в мои спутницы жизни. Мне бы хоть кого-нибудь.
Но из-за того, что я был совершенно неприметным, я и пошел на такой эксперимент со внешностью. Говорят, мне идет...
Я больше не слушаю разговор ребят. Я снова отворачиваюсь, смотря в окно, и вдруг замечаю парня, которого еще никогда не видел в нашем квартале.
Я чуть щурюсь. У незнакомца ярко-красные волосы, это тут же бросается в глаза. Серая футболка, вроде бы такого же цвета джинсы. А еще он курит. Больше я ничего разглядеть не могу - мешает то, что он стоит ко мне спиной. А еще занавеска на окне.
Я делаю глоток Спрайта из стаканчика и осторожно отодвигаю двумя пальцами занавеску, продолжая смотреть на красноволосого.
В том квартале, где я живу, очень редко появляются настолько яркие люди. А этот парень действительно яркий. Но одно меня в нем настораживает.
Он не выглядит исцеленным. Хоть на вид ему явно больше восемнадцати.
Я не знаю, откуда во мне такое ощущение. Просто я привык, что те, кто прошел вакцинацию, становятся какими-то тихими серыми мышками и всюду ходят со своей второй половинкой. По крайней мере, так было в нашем квартале. А этот парень, очевидно, не отсюда.
Он не видит меня, потому что стоит спиной, но именно поэтому я пользуюсь положением и продолжаю нагло разглядывать незнакомца. В голове неожиданно всплывает мысль - может ли болезнь передаваться воздушно-капельным путем? Меня аж передергивает от осознания того, что я могу заразиться, просто стоя невдалеке от курящего парня...
Да с чего я взял, что он - не исцеленный?!
- Хэй, Фрэнк?
Я вздрагиваю от неожиданного оклика и тут же перевожу взгляд в подоконник. Я чувствую, как мое лицо совершенно по-идиотски заливается краской, и поэтому не имею ни малейшего желания обернуться к окликнувшему меня Майксу.
- Фрэнк, ты серьезно?
Смех. Теперь смеются уже трое. Я чувствую, как мое лицо становится едва ли не пунцовым от смущения.
Чертова девственность, как говорят мои друзья.
- Ты пялишься на парней в день своего психотеста, Айеро? - теперь уже я слышу удивленно-насмешливый голос Рэя.
Я нерешительно киваю. А смысл врать?
Рэй фыркает и хлопает меня по плечу.
- Давай так. Мы ни-ко-му не расскажем об этом, - я не вижу, но мне кажется, что сейчас он подмигивает Рэю и Майксу. Он всегда так делает. - Если ты... - Рэй.. Ты знаешь этого парня?
Я на пару секунд оборачиваюсь на Рэя. Он хмыкает и смотрит в окно. Я снова поворачиваю голову, но незнакомца там уже нет.
- Нет... Не знаю, - Рэй говорит немного неуверенно, заставляя меня нахмуриться. Он будто пытается высмотреть красноволосого, щурясь, но это у него не выходит. - Просто, Фрэнк... Это... Может негативно сложиться на результатах психотеста.
Он снова смотрит на меня и поясняет в ответ на немой вопрос в моих глазах:
- Ориентация. Комиссия не любит гомосексуалов.
Я вытаращиваюсь на него.
- Я... Я не..!
Я едва ли не задыхаюсь от удивления и возмущения. Никто еще не называл меня гомосексуалом. Никто. Впрочем, ни слова я не слышал и о своей гетеро-ориентации. Просто сейчас мне это показалось оскорбительным, что ли?
- Ты не так понял, малец, - встревает Майки и добродушно смеется. - Комиссия не любит гомосексуалов из-за того, что им трудно подобрать пару. А не из-за того, что компания Better Living напичкана гомофобами. - И... Этому парню они тоже не нашли пару?
Это вылетает из меня совершенно неожиданно, даже для меня самого. Клянусь, я даже не думал об этом. В таких случаях в оправдание говорят: "оно само". Но я больше не говорю ни слова, видя, как мрачнеет Майкс, а Рэй задумчиво чешет нос.
***
Я ненавижу конец августа из-за того, что становится невыносимо жарко. Просто. Невыносимо. Особенно остро это чувствуется в очереди на улице под по-настоящему палящим солнцем.
Я уже мысленно проклинаю тех, кто придумал проводить в конце лета тесты для детей, родившихся осенью. Вообще я слышал об этих тестах много странных разговоров: там могут заставить раздеться догола, рассказать о своем первом сексуальном опыте - а это настоящий позор, ибо считается первой стадией заражения любовью, и тогда вакцинация проводится в кратчайшие сроки, - и вообще, это какое-то насилие, потому что если комиссия не уверена в правдивости ответов, ты можешь заработать укол под лопатку, и тогда уже точно будешь говорить исключительно правду.
Меня аж передергивает. Я чувствую, как от жары меня начинает мутить, и поворачиваюсь к Майки. Он один согласился сопровождать меня до самых ворот медцентра. Рэй и Боб куда-то ушли еще задолго до того, как пришла пора становиться в очередь. Но, пожалуй, мне плевать.
- Воды, - шепотом прошу я. Он незамедлительно лезет в рюкзак и достает оттуда бутылку воды, заполненную до краев. Я едва ли не вырываю ее у него из рук, открываю и жадно пью.
По мне аж мурашки проходят, до того мне хорошо от питья.
К слову, Майки не проходит тест сегодня. А знает он о тесте только лишь по рассказам своего брата, которого я никогда не видел. Я даже не знаю, как зовут брата моего лучшего друга. Хотя это совершенно мне не мешает.
Зато я, отводя бутылку от губ и облизываясь, знаю, что вон ту красную макушку, мельтешащую где-то в начале длинной очереди, я уже видел сегодня утром. Так. Стоп. Я снова непонимающе хмурюсь. Что делает этот явно взрослый парень среди несовершеннолетних?
Ответ приходит в мою голову незамедлительно. И в следующую секунду по моей спине пробегает до жути неприятный холодок.
Листовки.
Красноволосый быстро движется вдоль очереди, раздавая стоящим в ней парням какие-то белые конверты. Он дружелюбно улыбается, однако время от времени с опаской оглядывается назад. Я приподнимаюсь на цыпочки, чтобы увидеть, что же его так заботит, и замечаю в начале очереди какое-то волнение. Я не слышу, о чем говорят парни, но они явно возмущены.
Красноволосый все ближе ко мне. Он идет все быстрее, словно торопится, всовывая в руки конверты уже бессистемно, кого-то пропуская, кому-то пихая по две-три штуки сразу. Он заметно нервничает. Впрочем, как и я, когда он ровняется со мной.
Он выше меня на полголовы, если не больше. Я аж вздрагиваю, когда он останавливается, быстро поднимаю на него глаза и так же спешно отвожу их, чувствуя его взгляд на себе, на... своих, черт возьми, губах.
Он мешкается, доставая конвертик почему-то не из своей сумки через плечо, а из заднего кармана джинсов, и, явно нервничая, дает его мне, и это заставляет меня опять залиться краской по самые уши. Я забываю о том, что держу листовку, у меня получается опомниться лишь тогда, когда через стук сердца, которое, кажется, бьется аж где-то в голове, я слышу отчаянный крик откуда-то из начала очереди:
- ЗАРАЖЕННЫЙ!
В ту же секунду красноволосый срывается с места, отбрасывая оставшиеся конвертики, и кидается бежать куда-то в сторону леса, даже прикрывая голову руками, словно боясь обстрела с воздуха. Вслед за ним никто не несется, толпа лишь кричит одно и то же позорное слово, и только от Майка я слышу другое:
- Джерард!
Перед глазами мутнеет. Майки знает зараженного. Мой лучший друг водится с зараженным.
Пока я пытаюсь осознать, что вообще произошло, мои пальцы сами раскрывают конвертик. Я перевожу взгляд на сложенный вдвое лист, оказавшийся в конверте, разворачиваю его и вижу всего несколько слов, написанных жирным черным на белом листе:
охх, интересненько, дааа! :) экшн-экшн такой, во второй части прям чувствовалась эта поднимающаяся тревога и суета вокруг Джерарда. Захватывает! Даже читать начинаешь быстрей, чтобы успевать за событиями :)Что-то вырисовывается в сюжете. Какая-то замкнутая система общества, которое приняла за норму устранение главного отличительного свойства человека - эмоциональной нестабильности, крайних проявлений чувств, ведущих к любви, страсти и прочему... Руководство оберегает своё общество от эмоциональных терзаний, потому что от такого общества меньше проблем и сюрпризов. И естественно - оппозиция тех, кто сопротивляется этой системе? Или Джерард один из немногих?
Это просто размышления вслух, автору - печенек, и ждём продолжения :)
