Но иногда он все же чувствовал чьи-то мягкие, осторожные прикосновения к себе, чувствовал, что кто-то заботливо стирает пот с его кожи влажной прохладной тканью. Но от них, правда, словно дергало током, и Фрэнк непроизвольно начинал метаться по кровати, сжимая простыни так, что белели костяшки пальцев. А когда ему удавалось вынырнуть на пару секунд из своего раскаленного плена, он улавливал еле различимые обрывки фраз: "Все будет хорошо, Фрэнки... Все будет... Не причинит больше боли... Я никому тебя..." Но все это смешивалось в такой невообразимый калейдоскоп в его подсознании, что он уже с трудом отличал реальность от бреда, хотя в существовании первой он уже сомневался...

Ему снились кошмары, все такие же горячие, истязающие, будто пытались высушить его до последней капли. Он тонул в потоках лавы, бежал куда-то, пытался кого-то спасти... Но каждый раз неизбежно падал, захлебывался этим огнем, кричал от безумной боли и снова и снова умирал в собственном сне. Ему виделось смутно знакомое лицо, искаженное шрамом наискось, которое приближалось в каком-то демоническом вальсе мерцающих кругов и точек. Оказавшись на расстоянии полуметра от Фрэнка, это лицо раскрывало рот и выпускало оттуда огромную склизкую змею, видимо, заменявшую язык. Она обвивалась вокруг Фрэнка, который пытался спастись, даже упав на землю, царапая её ногтями в тщетных попытках уползти, и медленно, чудовищно медленно сжималась кольцом вокруг него, заставляя хрустеть кости и лопаться сосуды. И так пока глаза ему не застилала кровавая пелена, пока он не задыхался и не умирал в сотый раз.
В один момент эти кошмары неожиданно сменились воспоминаниями из прежней, еще относительно нормальной, жизни, странно, что для них еще оставалось место в переполненном сознании Фрэнка. Ему снился какой-то концерт пятилетней давности, хотя, быть может, его и не было никогда на самом деле, может, он был просто собирательным образом того периода жизни.

Вот они доигрывают последнюю песню, Фрэнк обессиленно лежит на сцене, сжимая гитару, наверное, только для того, чтобы окончательно не потерять связь с реальностью, тяжело дышит и безумно счастливо улыбается. Кажется, остальные ребята с этот момент прощаются с поклонниками, а он все лежит и смотрит в пронзительно-голубое небо - они играли на каком-то open-air. Вдруг в его мир, состоящий в этот момент исключительно из гитары и неба, вклинивается лицо Джера, который наклоняется и протягивает ему руку.
- Фрэнки, давай, хватит валяться, идем, - он тоже устало улыбается, видно, что он получил столько адреналина от выступления, что его захлестывают эмоции, несмотря на усталость.
- Ты тиран и деспот, Джи! - смеется Фрэнк, поднимается, и они, обнявшись, уходят за кулисы, послав расходящейся публике пару воздушных поцелуев.
Оказавшись за сценой, Джерард останавливает Фрэ, обвивает руки вокруг его шеи и шепчет, практически касаясь губами губ Фрэнка:
- Ты сегодня был просто бесподобен, я думал, я не выдержу, брошу микрофон и, запинаясь и падая из-за бесконечных поцелуев, утащу тебя в гримерку прямо посреди концерта, - он улыбается, как сумасшедший, перебирает пальцами волосы Фрэнка, заправляя мешающую челку за ухо.
- Ты ненормальный, - так же шепотом отвечает ему Фрэнк, глядя в блестящие оливкового цвета глаза.
- Я люблю тебя... - Джер наконец не выдерживает и целует его так медленно и нежно, что у Фрэнка начинает кружиться голова от переполняющих эмоций, и он проваливается в тьму, то ли обморока, то ли закончившегося сна.

***

Как ни странно, но после того, как ему приснился Джер, Фрэнку стало становиться лучше, стал постепенно спадать жар, будто в его огненной пустыне день клонился уже к вечеру. Он меньше уже метался по постели, стал больше просто спать, почти ровно дыша. Его организм определенно шел на поправку.

И вот в один момент он пришел в сознание, резко открыв глаза. Некоторое количество времени он продолжал лежать, глядя в молочного цвета потолок с какими-то замысловатыми карамельными узорами на нем. Он пытался вспомнить хоть что-нибудь. Когда постепенно стали возвращаться обрывки последних событий, из глаз непроизвольно потекли слезы. Но Фрэнк глубоко вдохнул, зажмурил глаза, сосчитал до десяти и решил, что пожалеть себя он еще успеет. Он сел на кровати, на кованной железной спинке он увидел свои вещи. Видимо тот, кто о нем заботился все это время, позаботился и о чистоте его одежды, потому что ни следа размоченной ливнем грязи на ней уже не было. Фрэнк натянул на себя джинсы и водолазку, завязал кеды и после этого решил, наконец, осмотреться в помещении.

Комната была небольшой, но очень интересной. Она, кажется, совмещала в себе функции и спальни, и гостиной, и кухни, и, судя по обилию лежащего тут и там всякого, как показалось Фрэнку на первый взгляд, хлама, даже кладовки. Комната имела довольно мрачный вид, но это не пугало, а почему-то наоборот казалось уютным. Стараясь не скрипеть половицами цвета вишневого дерева (у хозяина явно был странный вкус, Фрэ ни разу еще не видел, чтобы из дерева этого оттенка делали пол), он подошел к окну. Оно было занавешено тяжелыми бархатными портьерами черного цвета, которые, правда, были жутко пыльными и снизу явно погрызенными мышами и не пропускали вовсе никакого света в комнату. Фрэнк хотел их раздвинуть, но побоялся задохнуться в пыли. Поэтому оставил их в покое и начал свой осмотр со стоявшего рядом книжного шкафа. Все книги были свалены в стопки на полках, даже без учета размера каждого фолианта, казалось, каждая литературная башня может рухнуть в любую секунду. Из многих книг торчали закладки в виде перьев, то тут, то там, на четверть выглядывали из томов желтоватые выпадающие страницы. Ничего из названий не показалось Фрэнку знакомым, и он бы обязательно взял что-нибудь посмотреть, но опять-таки побоялся, что все рухнет. Видимо, это было основное свойство этой странной комнаты - все в ней представляло какую-то угрозу. Дальше стоял камин, на полке которого тоже валялись какие-то книги и записи. За ним следовал еще один огромный закрытый шкаф, но Фрэ счет неэтичным интересоваться его содержимым.

Неожиданно проснулся его лучший друг - сознание. И как всегда с букетом различных вопросов. Впрочем, из этого букета оно вытянуло лишь один цветок и протянуло Айеро, выбросив остальное прочь. Фрэнк обреченно вдохнул странный горьковатый запах цветка и задумался, а кому, действительно, могло быть нужно выхаживать его. И не кроется ли за этим какого-нибудь подвоха. Кажется, он твердо усвоил, что не бывает бесплатного сыра и теперь всерьез опасался. Хотя если бы в мотивациях неизвестной "матери Терезы" были бы какие-то подводные камни, то вряд ли бы имело смысл дожидаться, пока Фрэнк придет в себя. И всё-таки... Может, стоит попробовать убежать, пока не поздно? Выбраться из дома и нестись через лес, пока не закончатся все возможные дыхания... Но с другой стороны, если кто-то сделал это искренне, то стоило хотя бы просто сказать ему спасибо. Правда, Фрэ уже сомневался, что в этом мире есть кто-то желающий ему добра, не преследуя каких-то корыстных целей. Ну вот, так недолго и психологическую травму с манией преследования в качестве бонуса себе заработать. В итоге он решил все-таки дождаться своего спасителя, если можно так выразиться, и, чтобы скоротать время, продолжил осмотр комнаты.
По другую стену стояла кровать, на которой он спал, и что-то похожее на кухонный уголок, где был миллион каких-то склянок и свертков. А вот то, что было рядом, привлекло внимание Фрэнка. На стене с облезшими обоями в викторианском стиле (видимо, и в этой ненормальной реальности есть что-то привычное) едва заметно выделялась дверь. Никто бы, наверное, и не заметил эту узкую, буквально в пару миллиметров щелку по контуру, но у Айеро всегда было зрение "единица". Заинтересованный тем, что же можно так старательно прятать и надеющийся, что там не лежат расчлененные трупы пяти человек - все-таки не очень хотелось стать жертвой очередного сказочного маньяка - он подошел к двери и толкнул её рукой, стараясь открыть. Она явно была не заперта, но не хотела поддаваться. Фрэнк навалился на нее плечом, и вот она уже скрипнула, но в этот момент раздался смутно знакомый бархатный голос:

- Ну я так вижу, мы уже пришли в себя, да? - еще не повернувшись, Фрэнк чувствовал, что вошедший человек улыбается.

Заставив себя, наконец, повернуться, он не смог найти в себе сил, чтобы ответить хоть что-нибудь. Он мог только шокировано нервно сглатывать, пытаясь понять, как это вообще возможно. Прислонившись к дверному косяку и скрестив на груди руки, стоял молодой мужчина. На его бледном лице ярко выделялись живые глаза, вокруг которых, правда, залегли темные тени, будто бы он не спал несколько суток. Он был несколько старомодно одет: костюм с черным бархатным фраком, полы которого кончались чуть выше колен, черная же рубашка с кружевами, выправленными наружу и скрывающими кисти почти до самых пальцев. Пальцы, кстати у мужчины были длинные и тонкие, украшенные парой серебряных колец. Их Фрэнк увидел, когда незнакомец (хотя это слово тут вряд ли подходит, но Фрэнки все еще оставлял долю сомнений насчет своего знакомства с этим человеком) поднял руку, чтобы поправить свои спадающие на плечи в художественном беспорядке угольно-черные волосы. И да, Фрэ оказался прав - идеальной формы губы этого человека были сложены в едва заметную улыбку. Пожалуй, только это да темно-алый шейный платок вносило хоть какую-то яркость в его мрачный образ.

Облизнув пересохшие губы, Фрэнк промямлил:

-Ну... Вроде как, да... - далее последовала натянутая улыбка.

-Чудесно! Просто чудесно. Я правда очень рад, Фрэнк, - мужчина уже более открыто тепло улыбнулся ему и, оттолкнувшись от стены, прошел к диванчику, стоящему посреди комнаты, и сел на него, закинув ногу на ногу. - Но всё же убедительно попрошу отойти от этой двери, это не вашего ума дело, не примите за грубость, конечно. Просто там слишком... слишком личные вещи... - он почти перешел на шепот и опустил глаза.

Фрэ всё еще не мог пошевелиться.

-Я полагаю, я имею дело с тем, кто меня практически спас?..

-Пять по логике вам, юноша, - снова эта улыбка. - Меня называют здесь Безумным Шляпником, дикие люди, право слово. Впрочем, насчет моей безумности они правы, мой внутренний мир всегда балансировал на грани безумия и в какой-то момент окончательно упал в его сторону.

Фрэнки продолжал разглядывать его. Мужчина был просто копией Джерарда. Да-да, того самого Джерарда Уэя. В этот раз он соответствовал своим внешним видом примерно тому же временному промежутку, что и сам Айеро. Но стоп, с Джерардом он уже встречался в этом мире! Ну, то есть... С его гротескной вариацией скорее. Но все равно, не могло же здесь быть два совершенно разных Уэя. У Фрэнка опять начинала подниматься температура. Он бы, наверное, так и стоял молча, распутывая бесконечный клубок своих мыслей и предположений, но в этот момент его отвлек стук в совсем маленькое окошко рядом со входом в комнату, вот откуда, оказывается, проникал свет. Шляпник резко повернулся, на карнизе сидела ворона и продолжала упорно и как будто даже осмысленно долбить клювом в стекло. Он пару секунд внимательно смотрел на нее.

- Черт! Черт возьми! - он сорвался с места, схватил Фрэнка за руку, с нечеловеческой скоростью метнулся к кухонному уголку, толкнул очередную потайную дверь (сколько их в этой комнате?) и, перехватив Фрэнка поперек живота, шагнул вместе с ним в крохотную, буквально в половину квадратного метра, нишу, прислонившись спиной к стене. После толкнул дверь, стараясь снова сделать ей незаметной, и глубоко вздохнул.

- Постарайся не шевелиться, не производить ни малейшего звука, вообще не дышать, - прошептал он Фрэнку на ухо, зачем-то все еще продолжая обнимать его.
Фрэнки хотел было поинтересоваться, что за бред вообще происходит и почему он должен всё это терпеть, как вдруг вопросы отпали сами собой со звуком открывшейся двери и тяжелых шагов нескольких человек.

- Найдите его! Он должен быть здесь, его видели буквально двадцать минут назад! - скомандовал грубый хриплый голос. Фрэнк съежился, он узнал. Он всерьез попытался перестать дышать, потому что представлял, чем для него кончится обнаружение их со Шляпником.

По полу опять загрохотали тяжелые ботинки. Слышался звон посуды, оглушительно громко, как казалось Фрэнку, падали те самые литературные башни... Видимо солдаты старались не только обнаружить Шляпника, но и устроить максимальный хаос в его жилище. Вдруг появился какой-то новый звук. Цоканье по половицам и частое сопенье. Похоже на собаку. Фрэнк чуть наклонил голову, глядя в миллиметровую щелку под отставшими обоями с той стороны. Действительно собака, золотистый спаниель. Фрэнк хотел завести себе такого, даже уже начинал искать по сайтам щенка, когда вдруг закончилась для него та реальность. Интересно, почему на службу взяли, в общем-то, охотничью собаку, а не бойцовскую? Вдруг собака повела носом и повернулась прямо к Фрэнку. Он замер, уже ожидая, что сейчас она гавкнет, подавая знак червовой страже, и с ужасом смотрел в глаза псу. Собака несколько раз быстро моргнула, будто бы подала ему знак, и с деловитым видом пошла дальше, ведя носом по плинтусам, будто никого только что не видела. Кажется, взаимопонимание с этими животным у Фрэнка было от природы, во всяком случае, он не знал, чем еще можно было объяснить такое поведение спаниеля. Он расслабился и прикрыл глаза. Но тут же почувствовал, как точно также замерший Шляпник с облегчением выдохнул горячий воздух ему в шею. Начала приближаться истерика, но он не мог ни пошевелиться, ни сказать Шляпнику, чтобы тот не прикасался к нему. Фрэнка начинало колотить, все-таки последствия изнасилования просто не могли так неожиданно исчезнуть, его все еще колотило от каждого прикосновения к себе. Он закусил губу и постарался размеренно дышать, чтобы сдержать накатывающий приступ. Тем временем шум в комнате постепенно стихал.

- Что значит нету?! - в очередной раз взбешенно заорал Валет. - Вы точно ВСЁ проверили?

- Так точно, сэр, в этом доме нет никого, кроме глупой птицы на окне!

- Идиоты! Вы опять его упустили! Всё, выметайтесь отсюда, тупицы, едем обратно в замок! - было слышно, как он раздраженно сплюнул, пнул жалобно заскулившую собаку и с треском захлопнул дверь.

- Нужно еще немного подождать, Фрэнки, пока они не уйдут... - зашептал Шляпник.

Фрэнк только кивнул головой, зажмурив глаза и пытаясь хотя бы отсрочить приступ.

Прошло еще минут десять, прежде чем Шляпник дернул дверь, правда для этого ему вновь пришлось прижать Фрэнка к себе, чтобы она открылась. В ту же секунду Фрэнк, резко рванувшись, выскочил наружу и остановился посреди комнаты, у дивана, упираясь в него руками, опустив голову, часто и глубоко дыша. Его трясло, словно он только что извалялся в сугробе в тридцатиградусный мороз. Как он ни старался покрепче зажмурить глаза, горячая слеза все-таки стекла по его левой щеке, по шее, забралась под ворот водолазки. Он все еще старался сдержаться, вонзая ногти в свои ладони, но в этот момент его сила воли капитулировала, и Фрэнка начали сотрясать рыдания. Обессиленные, вымученные. Слезы страха, боли, жалости к себе. Воротник его водолазки уже промок насквозь, а глаза не различали ничего из-за слез, когда на свою голову Шляпник подошел к Фрэнку.

- Фрэнки... Ты чего, успокойся, все хорошо, они больше не тронут тебя, - он осторожно погладил Фрэнка по плечу. И это было его ошибкой. Фрэ просто взорвался, резко откинул его руку, отскочил в другой конец комнаты и заорал срывающимся из-за слез голосом:

-Не прикасайся ко мне! Что вам всем от меня надо?! Что?! - он с яростью смотрел на Шляпника, который вовсе не хотел задеть его за живое, а просто пытался искренне помочь, но вышло, видимо как всегда, - Почему каждый так и стремится... ненавижу вас всех... - его голос постепенно затихал, превращаясь в несвязное бормотание, он сполз вниз по стене и закрыл лицо ладонями, раскачиваясь вперед-назад, - За что, за что, за что... я не хочу, не хочу больше... - Фрэнк свернулся на холодном полу, прижав колени к груди, и все продолжал в истерике шептать что-то, кивая самому себе головой.

Шляпник разумно решил, что лучше дать ему время успокоиться и самому все решить. В конце концов, у него не было никакого опыта работы психологом-консультантом, и он прекрасно понимал, что может сделать только хуже, если будет пытаться привести Фрэнка в состояние адекватности. А если тому вздумается с психу убежать, то кто знает, на кого он может наткнуться в лесу, там все еще могла ошиваться королевская стража.

Тем временем Фрэнк опять ушел в себя настолько, что перестал воспринимать реальность вокруг себя. Ему просто нужно было успокоиться, сделать более или менее разумные выводы о происходящем. Его мысли опять возвращались к Джерарду, то есть к Шляпнику, разумеется. Но в этот раз, похоже, они с сознанием поменялись ролями, и теперь уже Фрэнки казалось, что это вроде как вполне себе правдоподобный Уэй, а вот сознание, видимо, обожглось на своей уверенности насчет Красной королевы и теперь составляло Фрэнку воинствующую оппозицию.

- Черт, ну вот зачем, зачем я на него наорал, он ведь правда ничего такого не хотел...

- Даааа? И откуда же у нас такая уверенность? Все они не хотят, ага. Может этот тоже возжелает награду за помощь.

- Если бы он желал, он бы уже взял.

- Не будь таким наивным, Фрэнки!.. - сознание в очередной раз поражалось своему подопечному, похоже, его суждения о людях навсегда застряли где-то на уровне эпохи детского сада. Предлагает конфетку и красивый - значит, хороший.

- У тебя я не спросил еще, каким мне быть! - грубо ответил Айеро. Его уже начинала выводить из себя эта вечная их перепалка.

- Ладно, окей, презумпция невиновности и все такое, Фрэнки, - якобы сделало поблажку сознание, - ну и в чем, по-твоему, проявляется его правдоподобность?

- Да твою мать... Я не сказал, что это Джерард! Я сказал лишь то, что ему, вроде, можно доверять, да, он похож на моего... - Фрэнк замялся, - похож он, в общем, на Джи, но не факт. А я и не собираюсь спрашивать, опять ведь сочтут сумасшедшим...

- Господи, какой же ты придурок... Ну ладно, решать-то, конечно, тебе, но, если что, я тебя предупредил, потом не ной. Все, разговор окончен, дружок.

Фрэнки, кажется, снова вернулся в реальность. По крайней мере, он уже довольно явственно чувствовал, что весь продрог, лежа на полу, и что у него начал болеть бок. Он еще немного полежал, приводя мысли в порядок и размеренно дыша пыльным воздухом, потом натянутым на кисть рукавом вытер лицо, и неуверенно развернулся на другой бок, окидывая взглядом комнату.
Шляпник сидел на диване с кипой листков на коленях и увлеченно что-то писал, по крайней мере так это выглядело со стороны. Не похоже было, чтобы он злился или был раздражен из-за этой фрэнковой истерики. Это как-то обнадеживало. Фрэнк, стараясь быть неслышным, поднялся с пола, отряхнул свои джинсы от пыли и неуверенно подошел. Никакой реакции, Шляпник все так же сидел, закрывая рукой лист, было видно только, как быстро дергался кончик пера. Фрэнк немного забеспокоился. Он присел рядом и, теребя рукава, начал свою невразумительную речь. Если быть предельно откровенным, он не представлял, что говорить, просто эта тишина, нарушаемая только шуршанием пера, пугала и угнетала его.

- Я... хотел извиниться... За то, что сейчас устроил...

Ожидая ответа, Фрэнк начал соскабливать черный лак со своих ногтей, но ответа почему-то не последовало. Тогда Фрэнк повернулся в сторону Шляпника и сказал уже достаточно громко и уверенно сказал:

- Эй! Ты меня вообще слышишь?

Шляпник вздрогнул и обернулся на него.

- А... Ой, извини, пожалуйста, Фрэнки. Я просто... - он начал суетливо собирать в кучу свои листы и перекладывать их на столик по соседству, - В общем, когда я творю, я немного выпадаю из реальности и ничего не замечаю, ты уж прости меня, я, наверное, на самом деле сумасшедший... - он чуть виновато улыбнулся Фрэнку. И Фрэнк мысленно улыбнулся тоже, это опять были черты Джера.

- Нет-нет, что ты, все в порядке, я понимаю... - он снова опустил взгляд и на этот раз начал выдергивать нитки из распустившихся дырок в джинсах, - Я просто хотел попросить прощения, ты не при чем, просто... это как что-то неконтролируемое, знаешь, когда разум понимает, а психике наплевать.

- Можешь не объяснять, не стоит заставлять себя еще раз переживать и анализировать это все. Ни к чему.
Фрэнк благодарно улыбнулся.

- Спасибо за понимание. И... за то, что возился со мной все эти... - он замялся, пытаясь что-то прикинуть в голове, - кстати, сколько дней?

- Шесть, и не стоит благодарности, любой должен был бы поступить также, в этом мире нужно держаться друг за друга, чтобы окончательно не сойти с ума.

Пока Айеро обдумывал сказанное, Шляпник подскочил с места и направился в сторону кухни, принявшись звенеть там посудой.

- Знаешь, Фрэнк, я думаю, нам срочно нужен кофе. Ну, или чай, я не знаю, да, наверное, тебе лучше чай, а то кофе... Ну, ты знаешь, возбуждает нервную систему и все такое, а нам с тобой надо сейчас адекватно поговорить насчет того, что все-таки с тобой случилось. Ты ведь со мной согласен? - он резко обернулся к Фрэнку, задев при этом локтем банку с сахаром и рассыпав его по столу. Но Фрэнк, видимо, опять выпал из реальности, и поэтому только молча покивал головой.

Шляпник вернулся обратно, умудряясь каким то неведомым образом нести в руках две чашки чая и вазочку со всякими сладостями, да при этом еще ногой подвинуть стол. После всех этих нехитрых манипуляций он поставил чашки на стол, при этом все-таки расплескав немного на скатерть, которая и так была в мутных разводах.

- Черт, ну вот что за несправедливость! - рассмеялся он, - вот всегда пронесешь через всю комнату и в последнюю секунду все окажется на столе, если еще не на тебе самом! - он недовольно фыркнул, потом все же уселся на диван и стал размешивать сахар, громко брякая ложкой по стенкам несчастной фарфоровой чашечки, - Итак, Фрэнк, пришло время раскрыть карты, - пафосно объявил он, - Можешь не бояться, я тебя выслушаю и постараюсь помочь, чем могу.

Фрэ глубоко вздохнул, вытащил из вазочки конфету, засунул её за щеку и начал свой рассказ.

- Ну, в общем... Однажды я пришел в сознание и понял, что падаю куда-то вниз...

Не будем приводить тут весь рассказ нашего Фрэнка, мы все уже знаем, что с ним было. Скажем только, что на всем его протяжении Шляпник как-то очень уж загадочно улыбался, сменив, правда, эту улыбку на несколько весьма резких выражений, когда повествование дошло до Валета.

- Старый извращенец! Вечно его тянет на молодых и симпатичных... Особенно на новеньких... - он передернул плечами, будто вспомнив что-то.

- Да ладно, плевать на него, если честно я не хочу об этом думать больше, - ответил Фрэнк, задумчиво водя пальцем по ободку чашки. И он не врал. Куда больше ему сейчас хотелось думать о том, что пламя в камине, который, видимо, был зажжен, пока он истерил, отбрасывает причудливые прекрасные тени на лицо Шляпника, которое казалось еще более идеальным в этом приглушенном свете. Это же пламя отражалось в его зрачках и бликовало на кольцах. Фрэнк не мог отвести взгляд, как будто на этом держался весь мир сейчас. Шляпник, кажется, заметил слишком долгую паузу и повернулся к Фрэнку, загадочно улыбаясь. Эту улыбку надо бы включить в список смертных грехов, серьезно. Но все очарование момента как всегда разрушило подсознание, завопившее: "Придурок, ты что на него уставился! Еще рот открой, чтоб слюна капала!" Фрэнк вздрогнул и резко отвел взгляд. - Лучше расскажи мне, почему все здесь про меня знают? И что там еще за бред с какой-то легендой?..

- Ах, это... - Шляпник вздохнул, будто пытался собраться с мыслями, - Ну что тебе рассказать... Это действительно легенда, которая существует уже неизвестно сколько времени, и все до сих пор верят в нее. Это даже скорее предсказание. Дело вот в чем: Страна Чудес, а именно так именуется это место...

- Да уж, охрененные тут у вас чудеса!.. - протянул Фрэнк.

- Ты можешь меня не перебивать? - нахмурился Шляпник, при этом его лицо приняло такой по-детски обиженный вид, что Фрэнку что-то и в самом деле перехотелось вставлять свои дурацкие комментарии. - Иначе сейчас вооон ту, - он указал пальцем в направлении огромной темно-зеленой книги с отваливающейся обложкой, - книгу в руки и сам пойдешь читать обо всем, причем язык у автора книги отнюдь не простой и понятный, я тебя уверяю.

- Всё-всё, я молчу, - Фрэнки примирительно поднял руки.

- Так вот, на чем я остановился? - он нервно куснул губу, - Ах да, Страна Чудес находится в состоянии безвластия уже черт знает сколько времени. Не потому что нет достойного правителя, а потому что их все время оказывается несколько. Сейчас, например, у нас тут две королевы: Красная, с которой ты уже знаком, и Белая, с которой тебе предстоит познакомиться, - заметив, что Фрэнк уже открыл рот, чтобы возмутиться, он приложил палец к губам, - Тссс, все вопросы после, - он улыбнулся и продолжил, - И каждая из них правит отдельно, при этом территорию страны они даже не делили. Я вижу по тебе, что ты не понимаешь причем тут ты до сих пор. Я объясню. Пророчество как раз заключается в том, что в Стране наступит мир, когда появится новый человек в этой стране, причем не любой, сюда часто кого-то заносит, а именно ты, Фрэнк Айеро. Только вот в чем проблема. Правители, конечно же, трактуют это так, что на чью сторону встанешь ты, тому и править всей страной. Поэтому на тебя так и охотится наша Дива. Белая королева более спокойная, она скорее верит в судьбу, но тоже не отказалась бы заполучить тебя, потому что прекрасно представляет, какой хаос будет твориться, если будет красная монархия. Хотя я лично думаю, что это не совсем верно...

Вышеупомянутый Фрэнк Айеро сидел просто с открытым ртом.

- Стоп, стоп, стоп, подожди! - он замотал головой, - то есть я должен выбрать между ними? Или что? Нет, вообще, почему это я? Вдруг там какая-нибудь ошибка или что-то еще, я же просто... Блин, нет, я вообще не представляю, какого хрена я тут делаю!..

- Так, Фрэнк, успокойся. В том, что это ты нет никаких сомнений, в пророчестве четко описана твоя внешность, некоторые черты характера, да и имя указано. Но ты не обязан ничего делать. Твое появление здесь скорее знамение того, что все наладится. По крайней мере, так понимаю я. Хотя увидеться с Белой Королевой, тебе бы не помешало, просто, скажем так, в ознакомительных целях, - Шляпник говорил медленно и чётко, чтобы до Фрэнка дошел смысл сказанного, при этом смотрел ему в глаза. Это почему-то успокоило Фрэ, и он кивнул.

- Ладно, теперь я хоть буду знать, чего ожидать... - с наигранным оптимизмом заявил он.

- Ну, мой мальчик, я бы не был так в этом уверен... - в своей типичной манере ответил Шляпник и, не давая Фрэнку опомниться, начал убирать со стола и бегать между импровизированной кухней и их диванчиком.
Когда с посудой было покончено, он заявил, что пора бы ложиться спать и даже расстелил Фрэнку постель. Сам он собирался спать на кресле, пододвинув его к кровати на случай, если Фрэнку опять станет плохо или что-то понадобится. Они почти ничего не говорили, Фрэнк был слишком погружен в свои мысли, в конце концов, на него свалился нехилый объем информации, да еще какой. Не каждый день узнаешь, что на тебе висит судьба целой страны. Фрэнк уже забрался в постель, когда Шляпник пошел умыться холодной водой, кажется, он тоже перебрал с эмоциями сегодня, и поэтому жаловался на головную боль. Видимо, чтобы избавиться от нее, он намочил заодно и волосы, по крайней мере на них красиво дрожали капли, когда он вернулся, и Фрэнк уже не в первый раз остановил на нем взгляд, но снова сам себе сделал выговор и отвернулся к стене.