part # 1

POV Frank

Мы даже дышать перестали.

- Хотелось бы думать, что никто из нас не умер за последнее время. Вы тоже хотели бы так думать? – вещал Ди, по которому мы уже так соскучились, - слуги Чучела, проще говоря,  белые какашки, заставили нас свалить с насиженного места. Это нехорошо. Теперь мы двигаемся кхм, в самую глубь материка, как можно ближе к горам, какие найдем, кхм. Один чудик и его приятель опоздали, да-да,  Пойзон, я о тебе говорю.

Я видел, как по телу Пати прошлась судорога. Его гордость и самообожание определенно испытывали оргазм, оттого, что к нему обращаются через радио, как через телефон.

- Это очень безответственно с моей стороны говорить вот так открыто, что ты и твой друг одни в пустыне, набитой белой нечистью, беззащитные и вас легко найти, но ведь ты сам всегда хотел приключений, и совсем недавно говорил, что этому мальчику нужно учиться выживать…

Я косо посмотрел на Пати. Он?! Трепался обо мне с Ди, и я ничего об этом не знал?! Он подстраивал так, чтобы я попал в тяжелые условия, будто того, что я сбежал из дома, было недостаточно?!

Пати, наверное, заметил мой взгляд, да, он заметил, быстро взглянув на меня и тут же стыдливо отведя глаза, сделал звук радио погромче.

- Так что у вас полно времени, развлекайтесь! Пойзон, дружище, все твои друзья мертвы, так что заботься о том малыше, который у тебя остался, у тебя больше никого нет! и, еще кое-что, та батарейка оказалась не до конца заряженной. Знаешь, что это значит?

Я снова косился на него. Тот нервно сглотнул. Честно говоря, и у меня во рту пересохло. Значит, и Джет, и Кобра… нет, я не могу поверить! Я не верю!

- Мне грустно тебе это сообщать, но киллджои проигрывают, старик, - реально грустно сообщил Ди.  И в это я тоже не мог поверить. Когда настолько веселые и безбашенные люди, как Ди, говорят с такой дикой грустью в голосе, то становится страшно. Как сейчас. Будто всё перевернулось.

- Другой базе повезло меньше – половину перебили на месте, трупаками пасет на несколько километров, другую половину забрали. Вот и всё. Ничего хорошего. Жизнь дерьмо. Зато кола подешевела, и курс доллара чуть возрос! – и Ди закончил своё монолог пронзительным смехом, после чего поставил песню, где, несомненно, пелось о конце мира. Мне стало не просто грустно, а печально. Я снова посмотрел на Пати. Его лицо мрачнело, все больше и больше, а стрелка спидометра падала. Деревья и кустики за окном уже не мелькали, а медленно проплывали мимо, темнота будто сгустилась вокруг нас, и мы провалились в неё, как в бассейн черной краски.

Совсем скоро мы ехали совсем медленно, можно было открыть дверь и спокойно выйти прямо на ходу. А потом мы остановились. Понтиак дернулся и замер, урча мотором. Пати повернул ключ зажигания и тот и вовсе замолчал. Он медленно открыл дверь и вышел наружу. Я последовал за ним. Он отошел немного от машины, немного корчась от ощущений в спине, а потом согнулся пополам и его вырвало.

- Ты что, настолько расстроился? – зачем-то спросил я. То есть, я тоже был расстроен, и мне казалось, что все мои внутренности сжались в комок и замерзли, и мне было реально хреново, я хотел плакать, кричать, биться об стены, но меня пока не тошнило.

- Это… фак… хреновая наркота, - сплюнул он, тяжело дыша. А я уже и забыл, что он принимал недавно дозу. Странно только, что он делал это, пока я не видел.

- И чего ты этим добился? Спина снова будет болеть, - заметил я.

Он глянул на меня, но я был прав, поэтому он только опустил голову, продолжая стоять так, упершись ладонями в коленки. Я смотрел на него, на его грязные волосы, которые от влаги свисали, наподобие сосулек, он дрожал, мокрый, пропахший потом, слабый, такой разбитый. И я был не лучше. Получается, мы остались одни. Ни Джета, ни Кобры больше нет. Я всё еще не верю в то, что это так. Я думал, надеялся, так хотел, чтобы оказалось, что Ди пошутил, но это была правда, и мы все об этом знали, хоть и не верили. Он сказал, в горы, вглубь материка, так почему же мы так уверенно премся к побережью? Придется разворачиваться? Но там же те гребаные белые, остатки патруля, и мы уже столько поколесили, что я и не думаю о пути назад. Будто мы сбежали из дома, незаметно пробирались в грузовые отсеки поездов и самолетов, и поняли, что лучше пойти домой только на другом материке. Что нам делать? Боже, мы одни, мы остались одни… нам что, всю жизнь бродить по пустыне, без надежды на что-либо? Не проще ли тогда сдаться и расстаться с жизнью? Эта однозначность убивала меня. И в то же время я понимал, что я  не стану сдаваться. Буду чуть ли не постоянно думать об этом, но не посмею этого сделать.

- Тебе лучше? – опять зачем-то, опять глупо, опять без причины спросил я. Я даже подошёл поближе и погладил его по спине, пытаясь немного успокоить. Он всё ещё дрожал, иногда дергаясь.

- Нет, - устало прошипел он. Еще несколько раз тяжело вздохнул, а потом начал говорить, почти кричать, если бы его голос так не сел, - как мне может быть лучше?! Мои друзья мертвы! Я остался здесь, один, с тобой, мать твою! Половина киллджоев перебита, мы проигрываем, эта чертова хуйня подавит нас, и некуда будет деться! А ещё они выпустят клонов! Фак! И мне конец! Я… всё пропало, фак, всё! – он резко разогнулся, собираясь сказать что-то, но его спина хрустнула и он съежился от боли, всего на момент, чтобы теперь носиться кругами, размахивать руками и кричать и бесится и сходить с ума. А я думал, что это я слишком переживал. Нет, Пати сейчас воплощал само слово «паника» и «отчаяние». Он едва  не дрался с деревьями, бился о них головой, наверное, злясь, что на глаза наворачиваются слезы. Минут пять он так стоял, уткнувшись в ствол лбом, а потом развернулся ко мне и продолжил истерику.

- Все кончено, Фрэнк! Мы проиграли! Нет, нет, нет, Кобра, мой бедный братик, нет,  я не могу поверить!..

 Я не дал ему договорить. Я, наверное, не должен был этого делать. Я поступил довольно таки нетактично. Может, я должен был подождать, пока он успокоится, а потом пожалеть его, или не знаю… черт, не знаю, что я должен был сделать… но я дал ему пощечину. Такую звонкую, болезненную, у меня даже рука заболела, и его щека, наверное, просто горела, как сильно я его ударил. Когда через несколько мгновений у него из носа пошла кровь, я уже окончательно убедился, что ударил его действительно сильно. Он до сих пор был в шоке и не дал мне сдачи. Тогда я взял его за скользкий синий воротник куртки и притянул себе, и теперь уже сам начал кричать.

- Заткнись, Пойзон! Заткнись! Заткнись! Ты бы себя слышал! Посмотри на себя! Кто ты такой?! А?! – я  встряхнул его и теперь ненадолго замолчал, чтобы до него пока хотя бы это дошло. Он моргнул, и я продолжил.

- Ты же, блядь, Пати Пойзон! Ты гроза всех и каждого прислужника S\C\A\R\E\C\R\O\W! Ты же непобедимая сука и самый лучший и смелый киллджой, которого я знаю! тебе пытались расплавить голову, но ты выжил, из толпы ты один выжил, и думаешь, просто так?! Ты должен отомстить за них всех! Эти же уроды убили твоего родного брата и твоего друга, та девочка, про которую говорил Джет, думаю, дело в том, что и с ней кончено, не так ли?

Он сглотнул, уголки его губ дернулись вниз, и я понял, что не ошибся.

- И что, ты просто сдашься? Ты позволишь этому миру обосрать все, что тебе дорого за просто так?! Ты не станешь бороться?! Смотри на меня когда я говорю с тобой!

Он поднял на меня глаза, которые до этого опустил. Он почти плакал. Наверное, ему это было стыдно.

- Джерард, да, это очень тяжело, ты будешь носить это в себе всю свою жизнь, но это не должно помешать тебе. Кто они такие, чтобы позволять себе трогать твоего брата? Ты хоть думал об этом? Ты просто будешь плакать, а потом забьешься в угол, вместо того, чтобы остановить это безумие? Или я задаю слишком много вопросов? Или ты действительно не знаешь ответов?

Он снова начал дрожать. Он открыл рот и начал прерывисто дышать, порываясь что-то сказать, но не решаясь.

- Ты тот, за кого себя выдаешь, или нет, я не понял?!

Он опять пытался сказать, но только хватал ртом воздух.

- Мне придется ударить тебя, если ты не способен преодолеть эту трусливую тварь в себе, - предупредил я, отпуская его воротник. Он стоял… и молчал.

Я не хотел этого делать. Я правда не хотел делать ему больно. Даже более, чем. Но он явно слишком загордился собой, все привыкли, что он крутой, и никто не спорил с ним. Но кто-то должен был напомнить ему, что бывает, когда ты забываешь,  кто ты. Я ждал, пока он что-нибудь скажет, но он и не собирался, поэтому я ударил его в живот. Он согнулся, застонав, и как раз тогда я повалил его на землю. Пересилив себя, я несколько раз пнул его, стараясь, всё же, не сломать ему ребра или ещё что-нибудь, а после взобрался на него верхом и ударил по лицу. И ещё раз. На четвертый раз я разбил ему губу. Он не пытался меня остановить, только пытался закрыться, но это было бесполезно. Я бил его, и любил одновременно. Это очень сложно выразить словами, могло показаться, что я делал неправильно, но я знал, что поступаю правильно,  и я должен был это сделать. Так было надо. Решив, что с него достаточно, я встал с него. С ума сойти, я избил самого Пати Пойзона, и он лежал передо мной, когда я могу сделать что угодно.

- Вставай, - приказал я. Именно, мои слова звучали как приказ.

Он вяло перевернулся на бок, пытаясь упереться в землю дрожащими руками. Эту землю он никак не мог найти. Похоже, я слишком сильно дал ему в голову.

- Вставай, я сказал, сейчас же! – закричал я.

Он послушался. Кое-как перевернувшись на живот и встав на четвереньки, он теперь пытался встать на две ноги. Но для меня и этого было довольно, я взял его за руку и потянул наверх. Порезы на ладонях саднило, фак. Он стоял, но сильно шатался, и не мог идти прямо. Кажется, я устроил ему небольшое сотрясение. Неважно. Я довел его до машины. Открыл дверь, отодвинул сидение, освобождая проход к задним сидениям.

- Залезай. Никаких разговоров.

Он опять послушался. Хотя это заняло некоторое время – он еле забрался туда. Я сел за руль, завел Понтиак. Поехал. Я не собирался ехать всю ночь. Я доехал до места, где деревья особенно плотно стояли друг к другу. Минут за двадцать я въехал в круг, который они образовывали, таким образом, с дороги нас не было видно. Я даже вышел и проверил.

Вернувшись к машине, я снова влез внутрь. Я собирался заглушить мотор, как услышал какие-то странные звуки. Оказалось, что это Пати кашлял сзади.

«не хватало тебе ещё простудиться!», подумал я, поворачивая ключ, после чего машина затихла. В ушах звенело от этой тишины. Пати тяжело и хрипло дышал в темноте. Я включил свет, чтобы найти Зарго, которого что-то давно не было слышно. Было не слишком светло от этого света, но нормально,  найти в салоне маленькую собачку. Которую я никак не мог найти. В конце концов, я решил, что он забился куда-то, испугавшись нашей ссоры. Он часто прятался, когда кто-то ругался, и не вылезал из своего убежища. Хотя я, всё же, был обеспокоен его отсутствием. Я думал об этом, пока промывал неглубокие ссадины на ладонях, где уже запеклась кровь, с того момента, как я потрогал ими несущийся подо мной асфальт, свесившись при этом из кабины. Я нашел в аптечке зеленку, и замазал порезы. И всё думал о Зарго Пока я думал над этим, мой взгляд упал на Пойзона, который сидел и дрожал.

- Раздевайся.

- З-зачем?

- Быстро. Джинсы можешь оставить. И не спорь со мной, я и так по горло сыт твоим нытьем. – Пригрозил я ему, и он, правда, не стал спорить. Молча, снял куртку, затем футболку, сложил одежду в углу.

- Ложись на живот.

- Ты ведь не собираешься трахнуть меня? – игриво приподнял он бровь.

- Я бы попросил тебя снять и  джинсы, и спросил бы, где лежит смазка.

- То есть, ты что, уже думал об этом?

- Поговорим об этом в другой раз, ложись, – сказал я, пытаясь сделать так, чтобы голос звучал твердо и уверенно.

- Но, а вдруг ты хочешь снять их сам, и сделать это без см…

- Джерард… я устал. Пожалуйста, прекрати.

Я правда очень устал.

Он помолчал, думая. Теперь он уже больше походил на того себя, которого я знал.

- Хорошо. – Согласился он. Вы слышали?! Он не стал спорить со мной, а просто спокойно согласился не вести себя, как человек с гиперсексуальной активностью, фантастика!

И, кроме того,  он, правда, лег. Конечно, тут, в машине, нельзя было вытянуться в полный рост, но что-то типа этого было можно.

- Где лежит крем или какое-нибудь масло?

- Под сидением.

Так оно и было. Я выдавил немного на его спину, настолько горячую, что вроде бы густая масса тут же начала растекаться. Отложив тюбик, я принялся размазывать уже теплый и скользкий крем по его спине. Он все время напрягался, особенно, когда я трогал его между лопаток и вдоль позвоночника, и это мне не нравилось. В смысле, мне не нравилось, что он перенапряжен настолько, что одно прикосновение приносит ему боль. И это сделал не я – я не бил его по спине.

- Пати, расслабься, - попросил я.

- Это не так легко, когда так больно, - проворчал он.

- Ты сам виноват, не надо было так долго злиться на меня.

Он только вздохнул, и всё же, кое-как, расслабился. Только тихо скулил от боли.

- Сейчас будет хорошо, - тихо сказал я, продолжая ласкать ему спину. Он хихикнул в ответ, да и я тоже не мог удержаться от смешка, потому что, черт возьми, это действительно было похоже на то, как если бы мы занимались сексом. Будто я был в нем и никак не мог найти у него внутри ту самую точку, тычась в которую я бы задевал его простату, что и было бы для него «хорошо». Что-то я задумался слишком…

Мои пальцы пробегались по его коже, поглаживая, щекоча его. Потом я довольно грубо сжимал в руках его кожу, оттягивая её, чувствуя его напряженные мышцы под ней. Я мял их, жестко, потом гладил, а потом снова тянул и давил.  Да, я знал, что так я причиняю ему боль, но иначе бы он не расслабился. Потом я решил уже закончить с этим, потому что вся его спина уже была в красных отметинах от моих пальцев, и я просто гладил его, массировал и ласкал. Однозначно, ему это нравилось. Он вздыхал от наслаждения, изредка тихо постанывая, вцепившись пальцами в обивку. Думаю, он уже чувствовал облегчение, потому что лично мои руки уже не чувствовали былой жесткости и дрожи под кожей. Замечательно. Мне нравилось это.

Я очень увлекся этим. Вплоть до того, что начал целовать его между лопаток, в выпирающие позвонки, в шею. Я целовал его, а мои руки уже гладили его ребра, шли вниз, лаская талию, и вверх, и вниз. Боже, до чего же приятно было ласкать это тело! я хотел его. Я сходил от него с ума. Потому что, пока мои руки были на его плечах, мои губы уже целовали его щеку. Совсем близко светилась его улыбка. Она не то, чтобы просто манила меня, скорее, она делала так, что я просто не мог о ней не думать. И я не удержался от соблазна. Отодвинув пальцами его волосы, спадавшие на лицо, я приблизился к его рту и поцеловал. Его губы имели какой-то туманный привкус горечи, но фааак, они были такими сладкими!

Еще несколько минут, и массаж был уже похож не на массаж, а на прелюдию. Я тер его спину, почти прижимаясь пахом к его заднице, при этом как-то ещё неуверенно целуя его губы, вроде желая продвинуться дальше, вглубь его жаркого мокрого рта, но я не решался. Я был уставшим и вымотанным, и лезть дальше внутрь Джерарда было все равно, что лезть в логово к дракону голышом. Именно так – пусть одна мысль об этом и будоражила, но это требовало слишком много сил, которых у меня сейчас не было – как физических, так и эмоциональных. Поэтому я ещё немного пососал его губы, а потом отпустил их, снова сел на него, и продолжил массировать его спину. Я слышал его разочарованный вздох, но я ничего не мог поделать, кроме того я вовсе не собирался удовлетворять все его желания, поэтому вздыхать он может сколько угодно.

Я опять же, как и в прошлый раз, растянул это занятие надолго. Я уже обожал трогать его здесь. Я мог делать это абсолютно безнаказанно, типа это я делаю какие-то приемы, но на самом деле я исключительно ради своего удовольствия водил пальцами по его спине туда-сюда, надолго задерживал руки на его ребрах, прислушиваясь к стуку сердца, прощупывая косточки, наслаждаясь жаром в руках. А потом я слез с него, накрыл пледом.

- Что… всё? – разочарованно спросил он.

- Да. Я и так почти полтора часа ублажал тебя.  Я, между прочим, тоже хочу спать.

- Охх… ладно. – Я все равно слышал разочарование в его голосе.

- Ты не видел Зарго? – вдруг вспомнил о нём я.

- Нет… - неуверенно ответил он.

- Черт… надеюсь, он где-то здесь,  - сказал я, раскладывая сидение.

- Что ты делаешь? – сонно спросил мой друг.

- Как что? Готовлю себе кровать.

- Может, поспишь со мной? Тут хватит места, - он приподнял голову, внимательно смотря на меня.

 - Ты хочешь этого? – приподнял я бровь, прекратив вдруг своё занятие.

- Хочу, - он тоже приподнял.

Я молчал. Я знал и ответ, и то, что сейчас сделаю, но чего-то не хватало.

- Прошу тебя, пожалуйста. Я очень хочу, чтобы ты поспал здесь, рядом со мной.

Этого.

- Окей, - я вернул кресло в прежнее положение и залез назад, втиснулся на сидения, что было невозможно сделать так, чтобы не прикасаться к Пойзону.

- Иди ко мне, - он приобнял меня и прижал к себе. Было очень жарко и довольно мокро – мы оба все еще были потные, но мне не хотелось выпутываться из этих объятий.

- Кажется, я нравлюсь тебе все больше? – глупый вопрос. Хотя… не знаю, я стал устраиваться поудобней.

- Да. Ты нравишься мне. Всё больше и больше…  - пробормотал он, зарывшись лицом мне в волосы.

- Прости, что побил тебя.

Мне было достаточно стыдно за это. Я знал, что сделал правильно, но все равно.

- Ты был прав. Это было нужно мне. – Он ещё больше зарывался в мои волосы.

- Ты уверен? Я чуть не сломал тебе что-то…

- Всё в порядке. Я слишком привык к тому, что все конфликты решаются парой слов. Это мысли слабака. Ты должен был дать мне по яйцам за такое мышление.

- Сейчас получишь, если не дашь мне поспать.

- Хмм, не надо, - промурлыкал он.

Еще немного потискав меня, он наконец успокоился. Как будто он отвык проявлять нежность, и вот теперь она лезла наружу, под видом немного извращенных ласок; он буквально обвился вокруг меня, закинув на меня ногу, заключив в объятиях, и умудрившись положить голову мне на плечо. А потом мы начали засыпать. А я вдруг позвал:

- Зарго?

Но никто нигде не стал возиться. Только Пати немного пошевелился.

- Это очень подозрительно, - сказал я, скорее себе, чем кому-то. Зарго всегда отзывался.

- Всё будет в порядке. Он забился куда-нибудь и спит… и ты спи, детка, - проговорил Джерард, поглаживая меня по голове, пытаясь таким образом успокоить меня. И я поверил ему. решил, что Зарго где-то здесь.

И заснул.

Утром я проснулся, и первое, что почувствовал, это что-то очень приятное и легкое. Прохладный ветерок. Именно. Я приподнялся на руках, и через открытые окна, унюхал этот прекрасный свежий аромат утра. Это просто восхитительно! После стольких жарких душных ночей вдруг такая прохлада была чем-то необыкновенным. Я скинул одеяло и насладился этой прохладой. Боже, до чего же приятно. Достаточно повалявшись, потянувшись, я сел.

Огляделся.  Странно, но Пойзона нет в машине. Этот любитель поспать вскочил пораньше и куда-то исчез. А Зарго всё еще не бегает вокруг меня и не просит еды.  Более, чем странно.

- Пати? Зарго?

Никто ничего мне не ответил. А это уже подозрительно. Фак!

Я вскочил и выбежал на улицу. Босиком, по горячему песку, не настолько горячему, как там, где мы были неделю назад, но достаточно, чтобы прыгать по нему, не в силах стоять на месте. Прохладный ветерок опалил влажную кожу, мокрая одежда сразу создала впечатление, что я замерз. Я ожидал увидеть что угодно. Пати, лежащего на песке, бьющегося в конвульсиях от очередной дозы, хотя я очень надеялся, что это не зашло настолько далеко, или кучу трупов BL, и Пати рядом, будто они дрались тут, пока я спал, и ещё я не знал, куда делся Зарго, и это ещё больше заводило меня в тупик. Но я не увидел ничего. Вокруг были только деревья, те же, что были здесь и сегодня ночью, тут не было ничего нового. Ничего не изменилось. Правда, я увидел некое подобие следов, но ветер разметал и стер их, остались только мутные отпечатки возле машины, где Пойзон спрыгивал на песок, отчего тот промялся сильнее, и ещё следы колес, которые я оставил вчера. Больше ничего.

Отлично. Я один в пустыне.