part # 1

Сегодня я спал спокойно. А вот он ворочался весь день – вечером я это очень хорошо заметил. Джет сел за руль, а Пати теперь был сзади, рядом со мной. Кажется, он боялся меня. Только этого мне не хватало. Он жался к той стенке, и каждый раз, когда наши ноги или бёдра соприкасались, если уж случалось нам сидеть вместе, он тут же шарахался от меня. А мне так хотелось коснуться его, не знаю, почему, очень хотелось. Но он сидел в своём углу. Я вздохнул, и пересадил к нему на колени Зарго, который всё елозил у меня в руках (наверняка понимал, что его новому другу не очень хорошо сейчас). Он сразу успокоился, и улёгся у него на ногах.

- Уймись уже, - сказал я Пойзону, который посмотрел на меня безумным взглядом. Он робко поднял руку и погладил Зарго по шелковистой спинке. Не верится, что это  тот самый Пати, который приставал ко мне, спасал меня, целовал меня. Нам предстоит ещё один разговор.

- Не смотри на меня, закрой глаза и спи.

Да, это прозвучало слишком грубо, но он сам пялился на меня, когда ему нужно было поспать. Он повернулся к окну, и, поглаживая Зарго, действительно закрыл глаза и, кажется, уснул. Его голова покачивалась, когда Понтиак подпрыгивал на кочках. Час пролетел для меня незаметно, потому что я смотрел на него. А потом он проснулся. Джет заехал на заправку.

- Выходи, - сказал я Пойзону.

Он посмотрел на меня пару секунд, а потом вылез из машины. Он пошёл за мной, а я повёл его за магазин.

- Перестань строить из себя несчастного,  на тебя не похоже.

- Как я могу, когда я знаю… - начал было он, но я его перебил.

- Забудь про это.

- Что значит забудь?! Как я могу забыть?!

-  Чего ты боишься?

- Что ты расскажешь кому-нибудь об этом… что… ты понял… - он опять запнулся. Скромняшка.

- Тебя просто трахнула машина, всякое бывает!

- Но не после всякого есть выбор убить всех или себя! – начал он защищаться.

- ТЫ выберешь свою жизнь, а не чужие, успокойся по этому поводу!

- Но я…

- Слушай, ты ведешь себя, как сопля, а не как тот крутой Пойзон, который подобрал меня, когда за ним и так была погоня! Я смотрю на тебя, и хочу тебя пристрелить!

- Ну так давай!

И тогда я понял, как его вернуть. Надо его разозлить.

- Знаешь, Пати, ты сам виноват.

- В чём?

- В том, что я это знаю.

- Как я могу быть в этом виноватым?

- Ты сам мне всё и рассказал.

- Что… ты сам видел…

- Я сделал вид, будто знаю, а остальное ты рассказал сам же. Зашибись, да?

Спектакль начинается.

- Как… - он застыл и будто язык проглотил.

- Нечасто приходиться выставлять себя таким лохом, правда?

- Ах ты…

- Да, что же ты теперь будешь делать?

- Ну ты упырь, какого чёрта ты такой оборзевший стал? Уже не боишься меня? – он едва не рычал, и я видел, что он уже очень зол. Почему он не пытается достать бластер из кобуры, чтобы опять напугать меня, как в своей комнате?

- Ты пожалеешь об этом.

- Да, но вот ты, я уверен, уже кое о чём жалеешь.

- Ты сволочь!

- Я учусь у тебя же.

- Ты… ты... – он задыхался. Его руки дрожали, а глаза буквально налились кровью, как у быка.

- Хотя я тоже жалею. О том, что не видел, как с тобой это произошло. Раз даже ты говоришь, что тебе было стыдно, то, наверное, это было нечто! Что они сделали? Наверное, они заставили тебя…

- Заткнись!

- Ты сам рассказал.

- Ненавижу тебя!

- Остынь, ты и так слишком горяч, Уэй! – я едва не смеялся. Очень хотелось.

- Ты… ты обманул меня! – кричал он. Так громко и злобно, как голодный динозавр, что Кобра и Джет высунулись из Понтиака, заинтересовавшись нашей разгоревшейся ссорой.

- Да, если я подросток, то ты совсем ребёнок! Я могу играться с тобой, как с мячиком! каким бы умным ты не был, где-то ты всё равно полный ноль, - я улыбался очень широко. А у него на шее и на виске пульсировали жилки, его губы подрагивали от ярости. Он так часто дышал, а меня это так заводило, что я едва не пускался в пляс. Мне осталось только его добить. А ведь я мог оставить его и уйти к машине, и тогда он бы подрался со стенкой, накурился, но всё-таки стих бы и мы спокойно продолжили путь. Но я никогда не знаю, когда следует остановиться, для меня не существует меры. Я подошёл к нему вплотную, так, почти касался его, чуть вытянулся, чтобы достать до его уха и зашептать.

- Похоже, ты просто обиженный всеми мальчик, который хочет казаться взрослым. Интересно, все, кто с тобой спал, знают, что растлили несовершеннолетнего?

Вот тут я и доигрался. Я не понял, куда он меня ударил, но когда что-то ударило меня в затылок и спину так, что спёрло дыхание, то я понял, что он влепил мне достаточно сильно, чтобы сбить с ног. Мне было и страшно и смешно. Я не мог сказать ни слова, я закричал, но мой крик был неслышимым писком, лёгкие сжались и не желали раздуваться, и я только хватал зубами пустой воздух, но не мог ничего сказать. Я думал, он пнёт меня, или прыгнет на мою голову и конец мне – череп хрустнет, мозги растекутся, и я покойник! Но он не сделал этого. Он стоял надо мной и смотрел мне в глаза. Присел, чтобы поближе рассмотреть моё лицо. Я так хотел обматерить его, но я до сих пор не сумел вдохнуть, так что это было бесполезно. Мои руки зачем-то вцепились в мои рёбра, будто это могло мне помочь.

- Ну что, Фанни, несовершеннолетний повалил тебя на землю, пусть ты и «старше». Как ощущения?

Ну ты и говнюк!

Будто прочитав мои мысли, он схватил меня за ворот жилетки и рванул вверх. Она достаточно крепко на мне сидела, чтобы он смог поднять меня. И снова ударить спиной, на этот раз об стену магазина.

- Ты здесь не главный, Фрэнк! Ты здесь никто! – кричал он мне в лицо. Это было нечестно, потому что я не мог кричать. Тогда я пнул его ногой. Не нужно долго думать, куда я попал. Он отшатнулся, согнувшись пополам и застонав, а я как раз отлепился от стены, с хрипов вдохнул, держась за ноющие ребра. Вернулись мы к своим мыслям одновременно; оба бросились друг на друга и повалились в пыль, избивая друг друга и матерясь. Уверен, Джет с Коброй уже бегут, чтобы расцепить нас. А если нет – то один из нас может случайно убить другого.  А вот и они – нас тянет друг от друга, кроме наших голосов матерятся ещё двое. Они нас всё-таки расцепили. Джет поднял меня на ноги и повел к машине, пока Кид  держал взбесившегося Пойзона. Казалось, что теперь они вдвоём подерутся. А потом оказалось, что это не просто казалось.

- Твою ж черёмуху! – воскликнул Стар, бросив меня  и помчавшись обратно. Потому что теперь Пати набросился на бедного Кобру. Вот и думай потом, что такие глупые драки только в мультиках бывают. А потом я увидел кое-что ещё.

- Эй, перестаньте! – кричу я им. Но они теперь втроём выясняли отношение. Тогда я подошёл настолько близко, насколько было возможно, и закричал изо всех сил своих лёгких, которые ещё болели:

- Сюда мчатся BL, и если не хотите, чтобы нас поймали, то нужно что-то делать!

Это их проняло. Они замерли и посмотрели на меня. 

- BL? Где  BL? Какие BL? – вскочил Пойзон.

- Едут сюда, черт побери, бежим!

Сработало. Мы побежали к машине. А они были уже совсем близко – меньше, чем в километре от нас, догоняли по дороге, по которой совсем недавно ехали мы сами. Свет их фар уже издалека слепил, белая вспышка в синей ночи.

Мы погнали. Опустили стёкла, открыли люк, Джет за рулём. Остальные вылезают откуда могут и ждут удобного момента, чтобы отстреляться. Тут такое часто бывает, как я уже понял. Мы ехали так быстро, что казалось, что мы летим. Но, несмотря на это, нас догоняли. И стреляли. Джет вилял в стороны, и нас мотало туда-сюда. Мы съехали с дороги. Они тоже съехали. А я в это время торчал из люка, почти висел на нём, потому что где-то под ногами бегает Зарго, на которого очень не хотелось наступить; ветеринаров поблизости точно нет. И в какой-то момент мы подпрыгнули на особенно большой кочке, и, я никогда бы не поверил, что такое возможно, - меня выбросило из машины. Я вывалился на крышу, скатился с неё и плюхнулся в пыль и колючую сухую траву. Нет, ну просто замечательно! Ну очень вовремя! Ну я в такой безопасности, что лучшего и не пожелаешь! Да твои же пассатижи!

Я вскочил на ноги, и вдруг понял кое-что ещё. Я потерял бластер. Я выронил его! Снова упав на колени я принялся шарить в песке, я ведь знаю, что он где-то здесь, на мог же я перед падением запихнуть его в автомобиль а сам продолжить спокойно выпадать. О, нашёл! Только взял его в руку, как совсем рядом пронеслась белая машина. Они уже здесь?! я снова вскочил, и теперь увидел всё. Ко мне неслись четыре автомобиля, троё отделились от них и направились куда-то влево, за той, что промчалась мимо меня. Наверное, за остальными. Как раз в этот момент я услышал, как Пати кричит из машины  «Фрэнкбля!», а потом визг Стара «какого чёрта ты творишь!?». А дальше я уде отвернулся от них – я не хотел быть раздавленным четырьмя машинами, поэтому целился в их колёса, готовясь убежать, как только станет ясно куда. Подбил одну – её занесло. Вторую – её повело вправо и она столкнулась с соседней. Осталась одна. В последний момент она вильнула влево и принялась зигзагами подбираться ко мне. Мне ничего не оставалось, как бежать. Что я и сделал. И куда бы я не бежал – эта адова машина была прямо за мной, так, чтобы подмять меня под себя. Я не мог бежать вперед и стрелять назад. На этот раз она была совсем близко. Мне конец. Я рванул в сторону, а позади что-то громыхнуло и, кажется, вспыхнуло. Она промчалась мимо, но тот, кто там был, сделал кое-что, о чём дала знать моя левая. Фак, в меня попали. Упав, я увидел недалеко от себя Пойзона, который тоже каким-то образом теперь был не в машине. Вытянутая рука сжимала бластер, дуло которого едва заметно дымилось, и тут до меня дошло, что это он стрелял в машину, которая чуть была не раздавила меня. А оглянулся – да, вон она, горит и ещё катится. Снова повернулся вперед, и теперь Пати уже спешил ко мне. Как раз в эту минуту чувствительность в ноге дала знать, как жестоко с ней поступили – боль буквально разорвала всю ногу, будто кто-то расчленял её! Это было ужасно! Я совсем упал на землю – до этого у меня были силы упираться в землю руками – и теперь извивался от боли, как в припадке. О Господи, это действительно ужасно больно! Оох, я же так умереть могу! Кто-нибудь, прекратите это!

- Фрэнки, Фрэнки, Фрэ… всё в порядке? Ты жив? Какого… Чёрт! перевернись! Да уймись же! – тараторил он, как сорока, его руки касались меня где-то, он говорил что-то ещё, но я не слушал. Меня било в истерике. Я видел только какие-то кадры из всего, что происходило; вот Пати вскочил, вот он целится… а потом опять его встревоженное лицо совсем рядом, он пытается оторвать меня от земли, но пять он в кого-то целится.

Я думал, этот ад никогда не кончится. А потом ко мне подбежали все остальные. Кид обливал меня водой, хотя я и так был такой мокрый от пота, будто только из бассейна вылез. Джет показался в моем поле зрения с пакетом льда. Вода на меня неплохо подействовала – я перевернулся на бок и теперь только скулил, пытаясь привстать. Дрожь била моё тело, нога дёргалась, как будто я повешенный, который задыхается. Нога была неприятно напряжена, до предела, казалось, что внутри сейчас что-то лопнет, и этой боли я так боялся, что и без того становилось больнее. Они прижимали лёд, и я опять орал. Прямо как Пати, когда тоже самое произошло с ним недавно. Я успел увидеть, что там, куда в него тогда попали, теперь расползлось пятно крови. Наверное, он неудачно упал, выпрыгивая из машины. Зачем-то я цеплялся за его руки, когда он держал мои, чтобы я не ударил Джета, прижимающего лёд к какому-то кровавому месиву на моей ноге. Наверное, скорее всего, месиву – так я её чувствовал. Я не чувствовал ничего ниже места ожога, вообще, я уже было думал, что мне оторвало часть ноги. Хоть бы это не оказалось так. Мне кажется, или я где-то читал, что, всё же, нельзя прикладывать лёд к ожогу? Не знаю, так понемногу всё же спадало невероятное жжение, так что я был не против.

- Уходим отсюда, - пищал я, опять пытаясь встать. В машине я бы чувствовал себя безопаснее, чем на этом открытом месте, где ещё чёрт знает, что может произойти. – Пати, помоги дойти, помоги мне! – я не желал его отпускать. Я хотел в машину, и поехать нахрен отсюда.

- Ты уверен? Ты не сможешь идти…

- Помоги мне!

- Да, Пойзон, он прав, нужно сматываться, - согласился Джет. Весь пакет был в крови.

- Я подъеду прямо сюда,  затащите его через пассажирскую сторону, - говорит Кид, вскакивает и убегает. Мне почему-то так жарко и почти нечем дышать. Вскоре я слышу приятный звук мотора нашего автомобиля, и тогда Джет и Пати поднимают меня на ноги. У меня будто и нет второй – как бревно, тяжёлая и не двигается, только болит и пульсирует. Они впихнули меня на задние сидения, Пати забрался сюда же. Джет отдает ему пакет со льдом, Зарго скулит. Джет залезает следом, захлопывает дверь, и мы трогаемся. Я живой… я ещё живой…

Боль долго не проходит, и напряжение никуда не девается, поэтому я прячу лицо в куртке Пати, чтобы не видеть себя случайно в зеркальце заднего вида. Вот мы и не хотим уже драться, обиды испарились, как спирт, теперь он гладит меня по волосам, по спине, говорит что-то типа «держись, всё будет хорошо, скоро это пройдёт, только постарайся вытерпеть». И я тоже не хочу больше ему мстить. Он продолжает держать пакет на ожоге, и немного легче – не так горячо. Я воняю палёным мясом. Весь мокрый. Чувствую, как что-то ещё течет из ноги.

- Лучше ему? – спрашивает Кид, сосредоточившись на дороге.

- Немного… да, хорошо… - хриплю я. Но мне все равно ещё очень плохо.

- Нам нужно напрямик до базы. Поехали, чем быстрее, тем лучше. – Говорит Пойзон, и Кид соглашается.

- Будем ехать днём, - продолжает Пати, - я тебя подменю, как устанешь.

- Сиди пока, - отозвался Кобра.

А мне сейчас на самом деле приятно – они готовы ехать днём, лишь бы добраться до базы, где я могу быть в безопасности. Как будто я… один из них. Может, они больше ни не доверяют мне? Может, теперь всё круто? Было бы здорово…

- Фрэнки?  - тихо спрашивает Пати, трогая меня за плечо.

- Ммм? – так тяжело говорить.

- Тебе нужно много пить. Так что пей, - он подносит бутылку с водой к моим губам, и меня не нужно просить дважды: я присасываюсь к ней и жадно пью. Мне никогда не хотелось так пить, как сейчас. И выпил я много. Напившись, я снова принял прежнее положение, уткнулся лбом в Пойзона, и решил, что буду сидеть так, пока мне не станет лучше. Чёрт, это ужасно, ни за что бы не согласился пережить это снова. Всё плыло перед глазами. Я подумал, что я сейчас отрублюсь.

- Пати…

- Да?

- Я, кажется… - я не успел договорить, как потерял сознание. Радовала мысль, что, скорее всего, когда я очнусь, мне будет лучше. Я, конечно, не успел додумать эту мысль, но всё же…