part # 1

Мы проехали километров, может, 50. Может, 60. Неважно, я спал. Да, мне стало лучше. Мы подорвали какой-то остановочный пункт BL, потом ещё один. Это было легко – мы просто подкрались и забросали их взрывчатками, которые у нас, в следствии этого, почти закончились. Теперь ехали дальше. Ещё несколько часов и начнёт светать. Но пока мы ехали дальше. Я не разговаривал с Пати, а Джет с Коброй решили не навязывать нас друг другу, думая, что мы сами всё уладим. Но они правы – это наши дела, нам их решать, и больше никому. Только я не хотел первый с ним разговаривать – он должен был первый извиниться.

А потом ночь пошла на убыль. На горизонте светлеет.

Мы опять были в руинах. Джет спрятал машину в каком-то доме. Как всегда. Уже привыкаю ко всему этому. Я решил прогуляться перед сном, и пошёл налево, по дороге, через которую раньше было достаточно перейти и встретиться со своими друзьями. Коттеджи по сторонам уныло глядели на дорогу окнами-дырами.  Они все посерели и выглядели затертыми и ободранными со всех сторон, будто ими почесался великан. Вещи валялись на улице – качели, надувные бассейны, россыпи столовых приборов и осколки, обломки мебели, игрушки, тряпки. Людей не было. Люди пропадали, исчезали. Это пугало. Но я ходил здесь, и тут было, как на кладбище. Только на кладбище мне было всегда спокойнее – там обычно всё более менее прибрано, могилы стояли рядами, надгробья колоннами. Клумбы, выращенные живыми на постели мёртвых. Тихо, спокойно, все спят, так крепко, что можно наслаждаться их покоем, и не будить их своим присутствием. Конечно, так хорошо не на всех кладбищах. Как здесь – тревожно, печально, всё разрушено, а те, кто здесь был, теперь неизвестно где. Мои шаги поднимали клубки пыли. Но, может быть, всё дело просто в том, что я ещё расстроен.

Я услышал что-то. Я тут не один. Резко обернулся, положив руку на кобуру, где лежал бластер – это ведь может быть кто угодно. Но это был всего лишь Пойзон. Виновато улыбался.

- Да, возможно, может быть, я где-то перегнул палку. – Начал он. Хорошее начало.

- Ты её не просто перегнул, а сложил пополам! – выпалили я.

- Вот об этом я и хотел поговорить. – Он спокойно подошёл ближе.

- Ну, говори, - я отошёл дальше.

- Ну, палка может быть резиновой.

- На что ты намекаешь, на то, что она…

- У дельфинов кожа на ощупь резиновая.

- А при чём тут дельфины? – я остановился.

- Их члены на ощупь тоже резиновые, - он догнал меня и поравнялся со мной.

- При чём здесь члены дельфинов?! Как это относится к нашему разговору?! – я снова пошёл дальше.

- Напрямую, я же ещё не закончил, - он снова догнал меня.

Я решил, что этот цирк «догнал-отбежал» надо заканчивать и начинать нормальный разговор, потому что он всё-таки первый заговорил со мной, как я и хотел.

- Ну, так заканчивай, - я развернулся к нему.

- Если сложить член пополам, то это будет, хм, больно.

- Ты за кого меня принимаешь?

- Я как раз хочу договорить. Я это сделал, и мне не больно, но тот, кому я это сделал, тому больно, то есть, я не делал ничего плохого, но кому-то всё равно стало больно.

Ооо, объяснил!

- И что дальше?

-  Так вот, прости, что я согнул твой член пополам, Фрэнк.

Я вытаращился на него так, как никогда не смог бы сделать просто так. Это что сейчас было такое? А ещё я не мог не представить себе этого.

- Ну, это трудная цепочка умозаключений, да, я сам сначала не понял, но дело в том, что перегибать палку – это значит случайно кого-то обидеть, не делая при этом ничего плохого. Понимаешь?

- Тогда за что ты извиняешься, ты…

- За то, что я…

- Ты сделал плохое! Сделал! Ты меня опозорил перед ними и оскорбил меня лично! Ты врал мне!

- Ну, нет. Я этого не делал. Просто ты ранимый.

- Я не ранимый. Ранимый – будешь говорить своим шлюхам.

- Но у тебя скорпион на шее, а на руках Хэллоуин, сопоставив эти два самые бросающиеся в глаза факта, я получаю месяц и даже число, рождение в которое означает, что твой знак Зодиака – скорпион. Да, я не верю во весь этот бред про эти знаки, но скорпионы были, есть и будут обидчивыми мстительными и вредными мазафакерами, так что это ты обиделся, а не я…

- Нет, не говори ты уже об этих палках! – взмолился я.

- …а не я испортил что-то. Тебе ничего не остается, как простить меня.

- Что? Какого черта я должен тебя прощать?!

- Я извинился за то, что ты же и обиделся. Прощай меня.

- Нет, Уэй!*

- Что? – вздрогнул он.

- Что «что?»?

- Как ты назвал меня?

Что-то новенькое… хм…

- Ты всё слышал, не переспрашивай, как первоклассница!

- Откуда ты знаешь мою фамилию?

Ха-ха, вот тут ты мне сам всё и открыл. Ха-ха, Уэй.

- Я знаю очень много о тебе. Больше, чем ты думаешь, что я знаю.

- Оммм…

- Я знаю то, что ты никогда никому не рассказываешь, чтобы не стыдиться этого перед другими. Я это знаю. Знаю, где это было, что ты делал… как ты это делал. Я могу всё это рассказать. Только ты сначала ответь, тебе это нравилось? А то совсем глупо получится – у тебя будут проблемы из-за того, что тебе даже не нравится. Так нравилось, а, Уэй? Скажи мне?

Теперь его очередь была молчать, краснея, кусая свои губы, вцепляясь пальцами в карманы, чаще дышать. Оу, Пати, точнее, Уэй, я что, задел тебя?

- Не смей… - прошипел он, но не настолько твёрдо, как ему хотелось бы.

- Не смей «что»? – промурлыкал я, подходя к нему в плотную.

- Ты знаешь, что.

- А ты расскажи мне, что ты чувствовал при этом, и тогда я пообещаю никому не рассказывать, - я почти шептал.

- Нет, Фрэнк, нет… я не могу…

Что я слышу, а? о да, я это слышу – он стесняется. Даа, я заставил его смущаться. О блин, я зазнаюсь, да, очень даже…

- Ты не можешь? И я не могу… держать это в секрете! Мне так хочется выболтать, ты просто не представляешь, как!

- Пожалуйста, не надо!

- Тогда на колени. – И он послушно упал передо мной на колени. Ну кто бы мог подумать? Он что, думает, что отсосав мне, избавится от своих проблем? Нет…

- Я сделаю это, только молчи! – просит он. А я и не собирался насиловать его голову, на самом-то деле, я просто хотел проверить, на что он способен, лишь бы не раскрывать этой тайны, о которой я и сам толком ничего не знал. А раз он способен уже на это, то это что-то… это что-то. Его пальцы уже расстёгивают мой ремень. Но я его останавливаю. Беру за руки, и он замирает, смотрит вверх. В глазах – мольба. Я поставил его на колени, только чтобы стать ненадолго выше. Я чуть склонился к нему, и зашептал в ухо:

- Просто скажи мне, тихо, тут никто не подслушает нас, давай же. Ты узнал, что я занимался сексом с парнями, это ведь тоже очень личное, но ты уведомил об этом двух своих друзей, а нас тут только двое, так что компенсация должна быть в два раза больше. Рассказывай.

- Нет…

- Я просто хочу знать это, как завершение той истории, чтобы она была целой и полной, так, чтобы я мог спрятать её в сознании. Я клянусь.

- Но… а может не стоит?

Мы шептали оба. Как будто мы собрались сделать это в комнате общежития. Или в общественном туалете. Я шептал на ухо ему, а он мне, и мы касались друг друга губами. Mмм, жесть.

- Стоит, - я сжал его плечи, уверенный, что он всё мне расскажет. Он глубоко и тяжело вздохнул, и я понял, что сломал его.

- Мне было… очень стыдно… но… мне это нравилось так, что это затмевало стыд, и поэтому это всё-таки заверш… дошло до конца. Они получили, что хотели. Они бы всё равно добились своего…

- Ну, давай по порядку, что когда?

- Нет-нет!.. – он замотал головой, но я не собирался отступаться.

- Ладно… Ста-а-ар! – позвал я.

- Нет, ладно, хорошо… хх… фак… я… ты знаешь, это случилось после моего изменения, когда я, ну…

- Да, я знаю, продолжай.

- Сначала я не знал, что происходит… кстати, а как ты мог это увидеть?

- За дурака то меня не держи, я успел смотаться и спрятался там, где меня не видно, но я видел всех.

- За той решеткой, что ли?

Так, это может быть подвох.

- А что, думаешь, там было достаточно тесно? Или как ты думаешь?

- Нет, это было самое то… вентиляция хренова…

- Продолжай.

- Они начали это… нет, ты видел это, я не хочу это пересказывать, главное, что это было жутко больно и приятно одновременно, никто бы не отличился здесь поведением, там невозможно думать… осознаешь, что с тобой сделали только после, и это ужасно, мне было очень стыдно и страшно, но я ничего не мог сделать, ты знаешь, что я не мог вырваться, эти чертовы хрени были слишком крепкими, блядь, я чувствовал себя дойной коровой из которой выжали всё, что только можно, и… об этом никто не должен знать, никто!

- Как думаешь, насколько страшными могут быть последствия?

- А ты как думаешь?! Они вырастят моего клона, и он придёт к килджоям, и тогда всё будет кончено! – взорвался он.

- Тише, Пати, усп…

- Как я могу успокоиться?! С того момента я будто задницей на иголках, потому, что если все об этом узнают, они или запрут меня, или, для верности, убьют, чтобы потом знать, что любой другой Пойзон это мой клон, и его нужно уничтожить! Ты понимаешь?! Я или держу в опасности всех килджоев и нашу победу, либо даю себя убить! Я не хочу умирать, не хочу!

Вот тут стало стыдно мне. Я залез слишком глубоко. Я думал, чтобы сказать по окончании истории типа эй, Пати, ты сам только что выболтал мне всё!  я думал, что это что-то просто позорное, типа его изнасиловали в какой-нибудь подворотне с десяток мужиков, хотя ситуация была очень похожая, если я правильно понял, но теперь… это реально было очень важно и страшно для него, я уже не хотел над ним смеяться и издеваться, нет, это не стоило моего жалкого унижения перед его, нашими, друзьями, это-то скоро забудется, но его история – страшная штука. Что же я наделал…

- Фрэнк, Фрэнки, умоляю, не рассказывай об этом никому, пожалуйста, я сделаю всё, что ты хочешь, только не делай этого! – просил он, а я как камень застыл.

А потом я резко встал. Да, я не буду подводить его, но и быть слишком мягким с ним, как уже убедился, тоже нельзя. Я потрепал его по голове, и мне хотелось приласкать его. Почему-то. Наверное, мне просто стало его жалко. Тогда я сжал его волосы в кулаке, снова наклонился, поцеловал его в губы, жёстко и без слюней, а потом опять встал и отпустил его волосы. Я сделал это, потому что мне хотелось, и в то же время это выглядело, как насмешка, так он не мог заподозрить, что я жалею его. Ни к чему ему это – он размякнет, думая, что всем есть дело до его проблем, размякнет, и станет тряпкой. Он, и слабак? Неееет, пусть будет таким, каким был, иначе я не удержусь и уничтожу его, как протухшую рыбу. Улыбнувшись ему, я пошёл в сторону нашего убежища, оставив его стоять на коленях и смотреть мне вслед.

*  «No way!» – он сказал с большим разделением между словами, так что получилось обращение «no, way!», типа «нет, Уэй!»