Глава 9: Caution: Joy May Kill (часть вторая)

Я вежливо постучал в дверь вместо того, чтобы врываться в кабинет, как обычно делал. Доктор позволила войти, и, когда я появился перед ней, я сразу заметил, как она на меня смотрит. В руке она держала коммуникатор, и я знал, что Зак уже успел доложить обо всем, что случилось около телевизора. Сердце упало. Больше всего я боялся, что опять попаду в беду, и день, когда я решил измениться к лучшему, станет днем невезения.

Однако Маркман не стала поднимать эту тему, и, похоже, даже не собиралась этого делать. Я сел на один из стульев, но воздержался от того, чтобы сложить ноги на сиденье другого. Доктор внимательно смотрела на меня, как и обычно. Ее взгляд задержался на шраме, делившем мой лоб пополам, и лицо женщины сделалось расстроенным и виноватым, как всегда, когда она видела сию отметину. Я не беспокоился по этому поводу, зная, что шрам в конце концов исчезнет. Пластический хирург действительно проделал огромную работу, но ее результаты не были пока заметны только потому, что шов еще заживал. Я бы спросил Маркман, почему у нее такой виноватый вид… Ведь она все равно ничего не могла тогда поделать.

- Мне приятно видеть, что ты сегодня такой участливый, - сказала она мне.

Ха, мой план работает! Я кивнул.

- И спасибо, что составил стулья.

Я опять кивнул и едва сдержался, чтобы не улыбнуться Маркман.

- Почему такие внезапные перемены?

Я знал, что она – хитрая лиса, и она прекрасно догадывалась, что мои действия были странными, и наверняка что-то случилось. Разговор шел точно так же, как я его планировал.

Я открыл блокнот и достал тот листок, на котором написал прошлой ночью: «Мне кое-что нужно».

Маркман взяла записку, и тут я заметил, что у женщины накрашены ногти. Она месяцами не их не красила, это было ничуть не странно, но… необычно. Я был так занят разглядыванием ее ногтей, что не заметил, какое выражение лица у нее было, когда она прочитала мою просьбу. Мой план ушел коту под хвост, и я не знал, подавать ли следующий листок. Откуда я мог знать, надо или нет, если я пропустил, какое у Маркман было лицо?

Черт побери и меня, и ее ногти.

- «Кое-что» - это что? – поинтересовалась доктор.

Я достал карандаш и быстро написал: «Услугу».

- Какую услугу?

Я вздохнул, выводя: «Мне нужно, чтобы вы достали кое-что для меня». Я уже чуть не передал записку, но вдруг вспомнил одну вещь и тут же добавил: «Пожалуйста». 

Пришлось еще подумать и вспомнить, просил ли я Маркман о чем-либо раньше. Вроде, таких случаев не было… но в этот раз я не мог по-другому.

- Хорошо.

Я изумленно замигал. Она что, только что согласилась? Она согласилась? Кажется, я сплю…

- Но…

Фааааааааак. Я сжал зубами карандаш и принялся нервно грызть его. Конечно, здесь не обошлось бы без «но». Она не могла просто сказать «да». Я нахмурил брови.

- Я сделаю все возможное, чтобы достать то, что ты хочешь, Джерард, - спокойно сказала Маркман, - но ты тогда тоже должен будешь отплатить мне кое-чем. Ладно?

Я проворчал что-то, отказываясь соглашаться. Не хочу никаких сделок с этой мадам. Кто знает, что она от меня хочет? Я скрестил руки на груди и, не подумав, водрузил ноги на стул. Но Маркман и глазом не моргнула, глядя на меня, пока я пытался решить дилемму.

Я действительно, на самом деле хотел сказать «да». Понимаете, то, что я мечтал получить от Маркман, было подарком на Рождество для Фрэнка. Я пропустил его День рождения и надеялся теперь хоть немного исправить все, сделав мальчику рождественский подарок. Я знал, что для него это первое Рождество, которое он проведет вдали от семьи, и я мог бы попытаться сделать праздник менее дерьмовым, чем ожидалось. 

Пока я обдумывал ответ, я не отрываясь смотрел на картину в рамке, висящую на стене. Я уже не раз заходил в этот офис, но изображение так не рассмотрел. Оно оказалось отличным. Посреди холста - четко очерченная фигура человека, но лицо его было искажено ужасом. Он стоял в большой и совершенно пустой комнате с белыми стенами, которые словно уходили в бесконечность. По сравнению с размерами комнаты человек выглядел крошечным… А на одной из стен виднелась чуть приоткрытая дверь, на косяке которой я углядел вцепившиеся в него четыре пальца. Все, что можно было увидеть – эти четыре пальца. Не было видно монстра или человека, чьи пальцы это были, и я мог только представить, кто стоял за дверью. Меня перепугала эта картина, потому что я сразу вспомнил Их. Я даже представил, как сам стою в такой белой комнате, из которой нет выхода, а Они тем временем приближаются. Я поднялся и подошел к картине, чтобы рассмотреть ее, как следует. Желудок перевернулся, когда я заметил, что на окне, которое также было изображено на картине, тоже торчали пальцы, хватающиеся за деревянный подоконник. 

Я резко развернулся, чуя, как сердце бешено колотится, а спина покрывается каплями пота. Заставил себя несколько раз глубоко вздохнуть. Я был в безопасности, пока не открыл рот, как тот парень на картине: он стоял с разинутым ртом. Я знал, что он тоже нарушил свое молчание, и Они пришли за ним. Кто бы ни нарисовал этот рисунок, он с необыкновенной точностью сумел пробраться в мой мозг. Я указал на картину, и Маркман поняла, что я хочу знать про художника.

Доктор немного помедлила с ответом, прокручивая в голове имя. 

- Парень, который нарисовал это, был одним из самых дорогих мне пациентов и просто другом. Он страдал от шизофрении.

Маркман сказала - «был» пациентом, поэтому мне стало любопытно, где этот человек сейчас. Может быть, его вылечили? Или же Они добрались до него? Кошмарная мысль…

Женщина грустно посмотрела на меня, но на вопрос не ответила. Я сглотнул, чувствуя себя ужасно неловко. Скорее всего, сейчас этот парень мертв.

Пока Маркман предавалась воспоминаниям, я нашел удобный момент для того, чтобы вручить ей свой рисунок, где было изображено то, что я хотел подарить Фрэнку. Под картинкой было даже описание. Но, прежде чем передать листок, я написал на нем: «Так чем я должен вам отплатить?»

Маркман вынула из верхнего ящика своего стола таймер для варки яиц и поставила его на виду. Вещичка была белого цвета и могла бы уместиться у меня на ладони. По всей поверхности таймера шли большие цифры от нуля до шестидесяти. 

- Мое единственное требование – теперь тебе придется находиться в моем офисе во время индивидуального сеанса не менее сорока минут, - доктор бросила быстрый взгляд на свои часы и завела таймер, - сегодня двадцать минут у нас уже прошло, поэтому я ставлю звонок на оставшиеся двадцать.

Черт возьми, эта женщина меня раскусила! В течение последнего месяца или около того, я, если и заходил в офис, то оставался там не дольше пяти минут. У меня были вещи и поважнее, чем сидеть и слушать, как Маркман поучает, просит, умоляет, читает лекции, кричит, ругается и трындит. В принципе, все могло быть и хуже, доктор вполне способна поставить меня помощником на кухне или совершить что-то тому подобное. Думаю, я смогу пережить сорок минут, а таймер и вовсе оказался отличной идеей. Так я хотя бы буду отслеживать время и считать минуты. 

Маркман выглядела вполне удовлетворенной, когда я кивнул в знак согласия. Тогда я подал ей листок бумаги, где было самое важное. Там я написал, как сожалею о том, что не поздравил Фрэнка с Днем рождения и как я хочу немного восполнить сию потерю, подарив ему что-то на Рождество. Вообще, на такие праздники мы обменивались самодельными открытками и рисунками, но Фрэнку было нужно что-то большее.

Это не было чем-то крупным или дорогим. Но зато полезным, как ничто иное. Может, Маркман и не поняла бы, но это уже не важно. Я знал, что эта вещь будет много значить для Фрэнка.

Маркман закончила с чтением моего письмеца и сейчас рассматривала рисунок. Да, я ведь нарисовал то, что мне было нужно, на листке из своего блокнота.

- Это великолепная идея, как мне кажется.

Я не ослышался?

- Рисунок тоже очень хороший. Когда я сегодня пойду домой, я возьму его с собой и покажу сыну. Я уверена, он знает, где раздобыть что-то такое.

Стоп, у Маркман есть сын?! С каких это пор? Такая информация поставила меня в тупик. Если у нее есть сын, значит, она должна быть замужем. Если она замужем, то у нее, соответственно, есть муж. Господи, как ОНА могла быть замужем, заниматься сексом, заводить детей… а я об этом до сих пор не знал? Нечестно.

Эту информацию я отмел в сторону как ненужную. Анализировать ее можно будет позже, а сейчас я с трудом заставил себя не обнять Маркман. Я действительно даже не подозревал, что она будет такой открытой и готовой мне помочь. Весь последний год я был самой настоящей задницей по отношению к ней. Я широко ухмыльнулся и написал: «Спасибо».

- Пожалуйста.

Проверим таймер. Осталось одиннадцать минут до конца сеанса, и тогда я мог уйти. А пока сидел, мурлыча себе под нос мелодию из рекламы магазина Оумера. Очень приставучую, кстати.

Маркман тем временем вынула из ящика две пары ножниц и несколько листов бумаги, на которых были напечатаны имена всех обитателей учреждения, необходимые для Секретного Санты. Не дожидаясь, пока меня попросят, я взял один лист и начал вырезать имена. Вырезал имя Фрэнка и еле уговорил себя с ним «расстаться». Я должен позволить еще кому-нибудь дать ему подарок. Я настолько сконцентрировался на разрезании бумаги по линиям, что вздрогнул от неожиданности, когда таймер оповестил нас о конце сеанса.

Я сложил все вырезанные бумажки с именами в коробку и кивнул Маркман в знак прощания. Фрэнк встретил меня в конце коридора.

- Ничего плохого не случилось? – немедленно спросил он.

Я потряс головой и усмехнулся.

Фрэнк облегченно вздохнул. 

- Зак позвонил Маркман сразу же, как только ты вышел из комнаты. Это было очень странно.

Это было слишком странно. Я намекнул Фрэнку, чтобы он продолжал. Тот секунду подумал.

- Ну… Зак сообщил Маркман, что ты видел рекламу Президентского Рождественского Фонда, она что-то ответила, и Зак сказал: «Вряд ли».

Я задумался. Я не понимал ничего, но не смог бы открыть тайну, будучи таким голодным. Поэтому отправился в кафетерий. Там уже стояли Маркман и Бен, вокруг которых собралась небольшая толпа. Я знал, что это касается Секретного Санты, но решил, что об этом буду беспокоиться позже. Мы с Фрэнком встали в очередь, и я взял миску супа. Скорее всего, он был томатным, судя по своему кроваво-красному цвету, но ведь это учреждение известно своей едой сомнительного качества… Я сгреб три кусочка хлеба и подождал Фрэнка, который сделал то же, что и я, только суп выбрал тыквенный.

Мы принялись за еду, как только очутились за столом: настолько оба уже проголодались. Ах да, и я ведь насчет кое-чего передумал. Теперь этот стол был нашим. Когда Фрэнк перестал прихлебывать свой суп, я тоже остановился, и, без единого слова, мы поменялись тарелками. Я любил томатный суп, но тыквенный – ничуть не меньше. Не так давно я понял, что точно так же все обстояло и у Фрэнка. Мы прикончили оставшийся друг у друга суп, коего было по полтарелки. Это было здорово. Мне нравилось. Это была наша общая выдумка.

После обеда мы пошли тянуть имена нашего Секретного Санты. Бен поднял коробку над головой Фрэнка, чтобы тот не мог в нее заглянуть, и мальчику пришлось встать на цыпочки, когда он вытаскивал листочек бумаги. Быстро глянув в мою сторону, Фрэнк прочитал имя на своей бумажке и показал Маркман, а та записала, после чего выбросила бумажку. Наступила моя очередь. Хоть я и видел Рождество как подспорье продавцам, вовсю рекламировавшим свои товары, я все равно почувствовал волнение. И развернул листочек.

Адам.

Что, черт возьми, может понадобиться Адаму на Рождество? Я даже ничего не знал об этом человеке кроме того, что он был похищен пришельцами. Думая, я прикусил губу. Кажется, будет нелегко… но я люблю трудные задачи. Люблю пошевелить мозгами. Ну вы же знаете, что у меня необыкновенный мозг.

Фрэнк лучился счастьем. Он чуть ли не кружился, пока мы шли обратно к столу.

- Чье имя ты вытащил? - вдруг спросил он, но тут же передумал, - Нет, не надо говорить. А я не скажу, чье имя у меня. Не говори, хорошо?

Я даже не вскинул бровь, как обычно делал. Я хотел бы, чтоб Фрэнк всегда был таким счастливым, как сейчас.

***

Маркман добилась исполнения моей обязанности, полученной за подарок для Фрэнка. Каждый второй день в течение уже двух недель я приходил на сеансы, которые длились по сорок минут. Иногда это время пролетало незаметно, если мы обсуждали что-то интересное или болтали. Редко когда я смотрел на таймер: и без того было, чем заняться. Как-то раз мы играли в скрэбл*. Да, я серьезно, мы играли в скрэбл! Маркман выиграла, но только потому, что я застрял на «х» в конце и добавил в свой счет только десять очков. В тот день я ушел из офиса гораздо позже, чем прозвенел звонок таймера.

Сегодня был канун Рождества, и я слегка волновался, что Маркман ничего не сказала мне о подарке. Надеюсь, не забыла… Но в конце сеанса она все-таки вынула из-под стола коробочку. Я соскочил со стула и с благодарностью принял ее, а потом аккуратно открыл и заглянул внутрь. Восхитительно. Как раз то, что я и хотел. Маркман заметила мою довольную физиономию и нарочито почесала бровь:

- Ф-фух! Рада, что сделала все правильно!

Я восторженно закивал. Остаток сеанса я провел, осторожно держа подарок и скрестив ноги, но поставив их на пол. Для коробочки я выбрал зеленую оберточную бумагу с нарисованными на ней леденцами. Когда таймер запищал, я встал, прижимая подарок к груди.

Как же мне хотелось заговорить, чтобы сказать Маркман спасибо! Думаю, впечатление не поменялось от того, что я произнес это слово одними губами. И сразу убежал в свою комнату так быстро, как только мог. Подарок я спрятал под кроватью, прямо в куче одежды, чтобы Фрэнк не мог его увидеть.

Похоже, что повара были сегодня в хорошем настроении: они приготовили цыпленка. Настроение Фрэнка, наоборот, тут же улетучилось, несмотря на канун Рождества. Я грустно глядел на мальчика, пока тот ковырялся в своей тарелке с овощами. Мне было больно видеть его таким расстроенным. Жаль, что нельзя вернуться назад к тому дню, когда Фрэнк встретил тех двух парней. Ключ к путешествию во времени – точно не одна из моих тайн.

Этой ночью Фрэнк снова мне приснился в дебильном сне, где были леденцы и жареные цыплята, которые танцевали вместе. Но, как бы нелепо это все ни выглядело, мальчик даже не улыбнулся. Мой сон развеялся, когда я почувствовал, как что-то прикоснулось к моей левой ноге. Я быстро заморгал, пытаясь различить в темноте фигуру в изножье своей кровати. Смешно, но в какой-то первый миг мне показалось, что это Санта.

- Прости…

Нет, не Санта. Фрэнк.

Я сел, и мальчик придвинулся к дорожке лунного света, льющегося в комнату сквозь оконное стекло. 

- Сейчас два часа, - сказал он, точно прочитав мои мысли.

С Рождеством! Я написал это на листке бумаги и передал Фрэнку, а тот слегка улыбнулся.

- Прости, что разбудил. 

Я покачал головой. Мне без разницы, все равно это нечестно: я спал, а Фрэнк – нет. Сердце учащенно заколотилось, когда я вспомнил, что под кроватью спрятан подарок. Усмехнувшись, я написал: «У меня для тебя кое-что есть».

Ликования на лице Фрэнка было не меньше, чем у маленького ребенка, который рождественским утром видит елку, окруженную горой подарков. 

- У меня тоже! – воскликнул Фрэнк и выбежал из моей комнаты.

Я залез под кровать, чтобы вынуть презент, который был запихнут так далеко, что я сперва даже не мог его найти, а черная рубашка прекрасно скрывала его от моих глаз. Я выбрался как раз вовремя: Фрэнк вернулся.

- Тут нет ничего такого особенного, - сообщил он, - но мне пришлось просить Маркман о помощи.

Я еле сдержал смешок, однако, мальчик уже обо всем догадался.

- Так ты поэтому был таким услужливым? Хотел, чтобы доктор тебе тоже помогла?
  
Я ухмыльнулся, подтверждая этот довод, и Фрэнк заулыбался в ответ.

- Сперва открывай ты, - потребовал он и сунул мне в руки коробку. Я не стал спорить, сорвал бумагу и изумленно выдохнул. Это оказался набор для рисования, который я видел по телевизору около месяца назад. В нем были краски десяти цветов и пять кистей разных размеров… он был великолепен! До этого я использовал карандаши и дрянную акварель, но теперь у меня было все, что нужно. Я прижал набор к груди, уже представляя всю красоту, которую мог бы изобразить. У меня отныне была даже белая краска, которую я мог смешать, например, с красной и получить розовую. В голове тут же начали возникать миллионы оттенков, кои я мог сделать и миллиарды картин, что теперь можно было нарисовать…

Я так широко улыбался Фрэнку, что у меня заболели скулы. Я вручил мальчику его подарок. Блики лунного света играли на бумаге с леденцами, которую Фрэнк сорвал быстрее, чем я это сделал со своим подарком. Крышку он практически отшвырнул в сторону и пошарил в коробке.

- Ох, Джерард…

Фрэнк вынул из коробки перчатки и сразу надел их. Они прекрасно подошли по размеру, как, впрочем, и должны были. Косточки, нарисованные на них, мерцали в свете луны, когда мальчик шевелил пальцами. 

- Я люблю их! Я даже не хочу их снимать и не буду, да? Вообще. Я только подрежу пальчики летом… ну или сделаю что-то в этом роде.

Я улыбнулся и кивнул. Вот вам и план.

Фрэнк столкнул пустую коробку с кровати и подполз ближе ко мне.

- С Рождеством, Джерард!

Назад

Следующая