Елена ни о чем больше не могла думать… только о нем. Да, она понимала, что это глупо: иметь жениха и приглашать домой рок-звезду! Но ей это удалось… 
Елена на кухне варила кофе. Было уже 11 часов вечера. Когда кофе сварился, она села на подоконник и стала дожидаться подругу. «Правильно ли я делаю? Даже если неправильно, то зачем всё это?» - размышляла Елена, поглядывая в окно.
- Ты что на подоконнике сидишь? Немедленно слезай! – отвлекла её Сашка, выходя из ванны. – Сейчас тебя ещё Андрей заметит.
- Он уже давно уехал, – сглатывая слёзы, ответила Лена.
- Ты что, плачешь что ли? – спросила подруга, подходя к девушке. – Эй, ну перестань, хватит. Не дай Бог Джи ещё услышит.
 - Знаешь, Саш, я пожалею об этом, очень сильно, - Лена слезла с подоконника и дружески обняла Сашку. – Я счастлива сейчас, да, может, и потом буду счастлива… 
- Конечно, будешь! – Саша не любила пессимистические фразы подруги. – Ты вот скоро замуж выйдешь. Жених у тебя видный, богатый.
 - Да, видный, богатый,… но его не люблю, понимаешь? Брак по расчёту - это не самая моя заветная мечта. Я хочу по любви… Черт, ну и принцесса же я! – Лена отпихнула подругу и стала разливать кофе по чашкам. – Поищи что-нибудь съестного. 
- Лен, а помнишь уроки мэйкапа? – улыбнулась Сашка, попутно находя еду.
- Ты специально мне это говоришь под руку? – у Елены накатилась волна смеха.
И девушки, неся кофе и еду, вышли из кухни и направились в «маленькую студию», где находился Джерард.

А Джерард, глядя в потолок, тоже думал о своем. Он, по его мнению, нашёл тишину от сцены, от своей банды и может целую ночь о них даже не переживать. «Вот он – покой! Здесь меня никто не найдёт – ни пресса, ни мои друзья. Даже сам чёрт!». Но Джи не совсем прав… Дверь комнаты приоткрылась и Джи почувствовал ароматный запах кофе. «Похоже, этот самый покой и начинается»…

Покой не в том смысле, что все молча сидели и пили кофе, а в смысле, что все были погружены в различную беседу и не думали о своих проблемах. И так они беседовали около трех часов.
- Спой нам какую-нибудь свою песню, пожалуйста, - обратился Джерард к Хелене.
- К сожалению, они все на русском. Ты не поймешь, – девушка встала с кресла и направилась к ящику, где лежала толстая тетрадка с песнями.
- Я понимаю, но, пожалуйста. Мне очень интересно услышать русскую песню и как ты поёшь и играешь на гитаре. – Джерарду стало очень любопытно.
- Ой, на гитаре она прекрасно играет, – смеясь, махнула рукой Сашка. – Нет, конечно, в какой-то степени Фрэнки играет лучше, но она не хуже. 
- Саш, прекрати, - сказала Лена на русском, держа в одной руке тетрадку, а в другой – гитару. – Ну, выбирайте, что петь будем.
- Ну, я не разбираюсь в русском, - Джи откинулся на спинку дивана. – Хотелось бы какую-нибудь быструю, тяжелую. Есть такая?
- Увы, нет, - листая тетрадку, ответила Елена. – Я в основном сочиняю небыстрые, спокойные песни.
- О, давай Арию! – предложила Сашка. – «Дьявольский зной» помнишь?
- Помню, - хмуро послышался ответ подруги.
- Ария? Что это? – спросил Джи.
- Ария – это наша российская рок-группа. Я бы не сказала, что все песни у них хорошие, но «Дьявольский зной» действительно веселит как-то. Хотя текст мрачный, – ответила Елена, настраивая гитару.
Через минуту уже играла песня. Елена своими тонкими и длинными пальчиками ловко переходила с аккорда на аккорд и сильно ударяла по струнам. Музыка была очень быстрая. Джерард сидел на диване и балдел! Да, он не понимал, о чем Елена поёт, но ему нравилось, КАК она ПЕЛА и КАК ИГРАЛА.

«Ты сменишь лицо, как наряд,
Ты войдешь в чье-то тело неслышно, как змея,
Ты кольцами сдавишь меня,
Дав понять, кто из нас в жизни лишний.

Твой вирус любви ядовит,
Он разрушит меня, но напрасны все слова –
Сгорю, как сухая трава,
Может, это мне послано свыше?

Любовь не может быть тихой игрой,
Достаточно искры одной,
Между нами - лишь дьявольский зной.

Шепот молитвы в каменных стенах,
Лезвие бритвы на тонких венах,
Счастье наутро, горе под вечер,
Все так странно и вечно...

Пусть это будет зваться любовью -
Самой нелепой, самой земною,
Пусть это будет дьявольским зноем,

Зноем, сжигающим все.

Мне нравится эта война
Между светом и тенью, нечистым и святым,
Захочешь - мы все повторим
От заката и до рассвета.

Я буду с тобой до конца,
Проклиная, бледнея от страха и любя,
Ты хочешь все больше огня,
Но ты станешь щепоткою пепла.

Любовь не может быть тихой игрой,
Достаточно искры одной,
Между нами - лишь дьявольский зной.

Шепот молитвы в каменных стенах,
Лезвие бритвы на тонких венах,
Счастье наутро, горе под вечер,
Все так странно и вечно...

Пусть это будет зваться любовью -
Самой нелепой, самой земною,
Пусть это будет дьявольским зноем,
Зноем, сжигающим все».

- Потрясающе! – воскликнул Джерард. Он встал с дивана, и, подойдя к Елене, поцеловал ей руку. – Ты божественна, – прошептал он Елене на ухо. Девушка готова была бросить всё, повиснуть на шее Джерарда и никогда его не отпускать. Но она сдержалась.
- Я рада, – с трудом, словно был комок в горле, ответила Елена.
- Молодец, Ленуська! – засияла от радости Сашка. – Помнишь, как мы её пели на Поклонке? Там даже рэперы собрались!
- Да, а один отморозок порвал мне струну на гитаре, – у гитаристки пропало настроение.
Неожиданно зазвонил мобильник у Сашки.
- Алло… кто это?...что?...Так, ты меня достал!...Сейчас милицию вызову!… Ну, берегись! – она резко швырнула трубку на диван. – Я пойду вниз, к соседу. Надоел каждый раз звонить и в любви признаваться. Псих! 
- Иди-иди! – Елена рассмеялась. Она ощутила на себе взгляд Джи. Сердце учащенно забилось.
Дверь квартиры захлопнулась. Да, она и Джи теперь одни.
- И всё же, Хелена, прошу тебя, спой какую-нибудь свою песню, - Джи, стоя коленями на полу и сложив руки на журнальном столике, положил на них свою голову и влюбленным взглядом смотрел на Хелену. – Мне понравилась та песня. Ты пела и играла превосходно, но это не твоя песня. Да, я не знаю русский язык, но я музыкант! Я могу чувствовать песню, а через песню выражается вся психология человека, его душа. Прошу тебя! – он взял её руки в свои.
- Хорошо, - Елена была очень, до глубины души тронута такими словами. И она ему верила. – Только встань, пожалуйста.
Джерард повиновался. Он сел в кресло напротив Елены, где до этого сидела Сашка.
- Правда, эту песню я никому ещё не пела, но для меня она важна, как воздух. Да, именно эта песня и есть моя душа, - Елена открыла тетрадку на том месте, где были слова песни. Джерард подвинулся поближе.

"Между двумя мирами."

Звон капели, апрельской трели,
И день рождение мое.
А утром ранним мне птицы пели
И предвещали что-то мне ещё.

Жила спокойна, как все дети,
Но выделялась из толпы.
В своем мире, от всех вдали,
Жила себе, не зная суеты.
Наступило время, когда пришлось
Открыть глаза и узнать,
Что всё хорошее мне снилось,
И родную маму потерять.

И если ты думаешь, что я - другая,
Наверное - ты прав, не отрицаю.
И если твоя судьба на мою похожа,
Прошу, останься навсегда со мною!

И сейчас то время, когда я
Не знаю, что будет дальше.
Злая и агрессивная,
А сил становится всё меньше.
О, мама, прости свою дочь!
Ты была права, я с ними не уживусь.
Мне было очень страшно в ту ночь,
Но туда я больше никогда не вернусь!

И если ты думаешь, что я - другая,
Наверное - ты прав, не отрицаю.
И если твоя судьба на мою похожа,
Прошу, останься навсегда со мною!

Никто не знает, что хочется мне.
Плача, мечтаю каждую минуту.
Совсем немного, поверьте.
Изменить свою несчастную судьбу.
Я не хочу загадывать наперед,
Поскольку это невозможно!
Этой ночью кто-то врет,
Но ему придется раскаяться заново!

И если ты думаешь, что я - другая,
Наверное - ты прав, не отрицаю.
И если твоя судьба на мою похожа,
Прошу, останься навсегда со мною!

Джерард слушал молча, смотря в глаза Елены. Она тоже не смотрела на струны, а смотрела только в его глаза. Музыка была иногда спокойная, тихая, печальная, а иногда настолько болезненная, что подобно ножам, резала по душе и по сердцу. Голос не был спокойным. Это было похоже на крик, крик души. Когда девушка закончила петь, она отбросила гитару. Елена заплакала, побежав к окну и закрыв лицо руками. Джерард в этот момент вскочил с кресла и спешно подошёл к Елене.
- Что с тобой? – нежно спросил Джи, пытаясь убрать руки девушки с её лица. Он обнял Елену, приложив её голову к его груди.
 - Ты, конечно, не понял смысла песни, - прошептала девушка. – Это песня о моей жизни. О моём детстве, о жизни после смерти мамы, о теперешней жизни и о жизни, о которой я мечтаю. В школе я особо ни с кем не общалась, ни с кем не гуляла. Я не понимала своих одноклассников и жила в своем мире, который придумала, и мне тогда казалось, это единственное место, где я смогу найди уединение и покой. Со своими родственниками я тоже не общалась, а бабушку терпеть не могла. Она попортила всю жизнь и свела в могилу мою маму. А мама для меня была человеком-ангелом, защищая меня, помогая мне иногда выбраться из каких-то мечт, а какие-то реализовать. Когда она умерла, мне только-только, буквально пять дней назад, исполнилось 13 лет. Для меня это было жестким ударом. Она лежала на кровати, не подавая признаков жизни, и в этот момент меня ноги не держали. Я не могла плакать, когда плакали все. Я плакала одна, в тишине, в своем мире, который вскоре возненавидела. В течение 13 лет мама постоянно мне говорила вещи о смерти. Говорила, что она будет всегда со мной, и сказала, что когда я родилась, она на ладони увидела всю мою судьбу. Не знаю, что она видела, не сказала мне. 
Когда Елена говорила о своей маме, Джерард вспомнил свою бабушку. Она ему тоже помогала в создании MCR, помогала деньгами, заставляла его делать те вещи, которые он считал, что не смог бы сделать. Но он смог.
- Неужели у тебя больше никого нет? – спросил Джи, продолжая обнимать девушку.
- У меня есть старшая сестра, с которой я тоже часто ругалась. У нас на одни и те же вещи противоположные взгляды. Сейчас она замужем и поэтому я осталась жить с отцом, но и с ним я тоже не находила общего языка, а особенно с его новой женщиной, у которой был сын-придурок. Две недели назад я сбежала из дома, потому что я больше не могла там находиться. А на следующей неделе я выхожу замуж, но я не хочу. Этот брак по расчёту. Поначалу мне нравился мой жених, но потом я и его возненавидела, хотя он богат, все девушки ему на шею вешаются, но это этот брак – это чисто деловые отношения между нашими отцами. В моей душе столько ненависти. У меня больше нет близкого, родного человека, а раньше это была мама. И как же до глубины души противно и больно, что не успеваешь сказать и поблагодарить человека за всё, что он сделал для тебя, а в последние дни её жизни я слишком далеко была от неё, – Елена заплакала ещё сильней. 
 Джерард после такого рассказа пустил слезу. Хотя мужчины не плачут, но все эти рассказы напомнили ему о его прошлом, и его близких и любимых людях. 
- Хелена, - тихо обратился Джи, вытирая своей ладонью слезу со щеки девушки.
- Что? – спросила она, смотря прямо в глаза Джи.
- Ты божественна, - прошептал он.
 В глазах Елены было удивление, но больше всего – любви и страсти. Его глаза горели также. Сердца молодых людей бились очень учащенно, притяжение становилось всё сильнее. Они смотрели друг другу в глаза и не могли вымолвить ни слова. Когда оставалось буквально чуть-чуть до соприкосновения губ, в квартиру вошла Сашка. Елена и Джерард испуганно посмотрели на дверь. Сашка не обратила на них внимания и ушла на кухню, еле слышно матерясь. Елена поспешно выбежала из комнаты. Джерарду стало очень жаль её, и он понимал, что они очень похожи. Он взял в руки тетрадь с песнями. Страницы были открыты на песне про душу Елены. Джерард печально смотрел на проход в комнату и держал в руках тетрадь. – Прости меня, Хелена! 

У Сашки за этот короткий промежуток времени тоже случилось много ярких событий. Этот сосед-псих был настолько влюблен в Сашку, что, по его мнению, он приготовил ей приятный сюрприз, но вместо этого он напился как свин и пытался уложить её в кровать. 
- Я готова была закричать, но это было бессмысленно. Мне ничего не оставалось сделать, как ударить бутылкой по голове, - рассказывала Сашка.
- Ладно, ничего с ним не случится, - успокаивала её Елена. – Он даже и не вспомнит, что с ним было.
- А ты что, опять плакала? – обратила на красноватые глаза подруги Сашка.
- Нет, Саш, тебе показалось. Просто устала. 
Они ещё немного поболтали и ушли в комнату. Прислушиваясь к шагам девушек, Джи быстро убрал тетрадь во внутренний карман своей кожаной куртки.
- Ну что, продолжим веселье? – улыбаясь, сказала Сашка.

Джи, Елена и Саша ещё примерно до 6 часов утра болтали, веселились. Наконец Сашка сказала:
- Ладно, я пойду посплю немного, - она уже зевала и молча поднялась с кресла. – До свидания, Джерард Уэй! Приятно было с вами познакомиться и пообщаться. Надеюсь, вам у нас понравилось.
- Очень, - ответил Джи. – До встречи, - и обнял дружески Сашку. – Отдыхайте спокойно.
Сашка ушла в свою комнату. Джи направился в коридор. Он уже собирался уходить.
- Ты уходишь? – подошла к нему Елена.
- Да, пора, - одевая ботинки, ответил Джи.
- Но как ты найдешь дорогу обратно? Ты же в чужом городе!
- У меня хорошая память. Я запомнил все станции, через которые мы ехали.
- Я тебя провожу, - сказала Елена, беря свою куртку.
- Не надо, - попытался успокоить её Джи.
- Но я всё равно пойду, - она не успокаивалась.

В лифте и по дороге до большой арки они разговаривали об одной важной вещи. Джерард кое-что предложил Елене.
Дойдя до арки, он вытащил из кармана тетрадку Елены.
- Ты хотел забрать её с собой? Возьми, - предложила она.
- Нет, посмотри её еще раз, - ответил Джи, отдавая тетрадку. – Я приеду к тебе через три месяца, чтобы услышать твой ответ. Ты не сможешь никуда уйти, - сказал Джи. Он хотел поцеловать её на прощание. Оставалось ещё немного до поцелуя, но Джи не хотел расстраивать её в очередной раз и поспешно ушел. Елена скрестила руки и посмотрела, как он уходил. Затем она побежала, снова плача.

Сцену их прощания заметил жених Елены, Андрей. Он как раз выходил из бара, который находился через дорогу.

 Елена просто вбежала в квартиру, бросила тетрадь на полу и полетела в ванную, даже не закрыв дверь. Она встала под душем в душевой кабине и плакала. Елена надеялась, что Сашка спит, но от такого шума у неё пропал сон. 
- Что с тобой? – спросила Сашка, прибежав в ванную.
- Оставь меня! – крикнула Елена.

Сашка ушла, так и оставив дверь открытой. Даже дверь квартиры была открыта. Саша вышла лестничную площадку. Из соседней квартиры послышались звуки пианино. Это была Оля, соседка. Она тоже любила MCR, но в какой-то степени считала их эмо-группой. Из-за этого Лена и Саша с Олей не общались, а перед самым концертом они поспорили, кому удастся поговорить с бандой. Обычно по утрам в 07:00 она играла «The sharpest lives», но сегодня играла «Helen’у». Елена, даже находясь в ванне, слышала звуки пианино. Она вспомнила тот переделанный вариант песни и тихо напевала. Сашка тоже напевала.

«Тяжело,
Забыть тебя вновь, хоть ты далеко
Но я теперь смирюсь...

Как мне жаль, что все минуты забыто только тобой
Во сне, я позову тебя.
Неужели честь важней?
Долг - ничто, а любовь сильней.
Твои слезы больней.
Поэтому я к тебе вернусь

Что ещё я тебе скажу?
Где тебя я вновь услышу?
Прости и прощай,
Прости и прощай.

А теперь, когда всё стало, как было до меня
Спрошу тебя только об одном.
Неужели честь важней?
Долг - ничто, а любовь сильней.
Твои слезы больней.
Поэтому я к тебе вернусь

Что ещё я тебе скажу?
Где тебя я вновь услышу?
Прости и прощай,
Прости и прощай.

И если я приеду вновь,
Возвратишь ли ты любовь?
Прости и прощай,
Прости и прощай.

Где ты, Хелена...
Твоя душа со мной.
Я был не прав, но ты пойми,
Она нужна чтоб вновь тебя найти.

Что ещё я тебе скажу?
Где тебя я вновь услышу?
Прости и прощай,
Прости и прощай.

И если я приеду вновь,
Возвратишь ли ты любовь?
Прости и прощай,
Прости и прощай».

Когда Оля закончила играть, Саша позвонила ей в дверь.
- Привет! – улыбнулась Оля. – Ты что-то хотела?
- Хотела спросить, - Сашка была очень серьезной. – Почему ты «Helen’у» сейчас сыграла?
- Я слышала, как вы общались с Джи и слышала, как Ленка прибежала домой вся в слезах. Ну и решила сыграть для неё, - Оля была очень наивной.
- Сейчас ты сделала ей очень больно! – злобно фыркнула Сашка. – А сейчас сыграй, пожалуйста «The sharpest lives», – и резко захлопнула дверь квартиры.

Сашка зашла к себе в квартиру, закрыла дверь и присела в коридоре. Елена в это время вышла из ванны в белом халате и медленно подошла к месту, где лежала тетрадь. Она бережно подняла её и молча ушла в комнату. Сев на диван и подобрав ноги, она просмотрела ещё раз тетрадь и нашла слова, оставленные Джерардом:

«What a pity, that a fate is unforeseeable.
It is heavy to begin to laugh and say "Yes".
Every mistake is punishable,
But talent remains always».
g.

(что в переводе означает:
Как жаль, что судьба - непредсказуема.
Тяжело рассмеяться и сказать просто "Да".
Каждая ошибка - наказуема,
Но талант остаётся всегда.
Прим. Автора )

Джерард шел, не оглядываясь, он не мог, ему не позволяла совесть. Он действительно не знал, куда ему идти. Может, поймать машину? Да нет, зачем возвращаться? Ведь утро такое хорошее и «Поклонная гора» «проснулась». Джи направился к скамейкам, и, думая о Хелене и прижимая к сердцу розу, он заснул. 

Всю ночь Фрэнки, Рэй, Майки и Боб не переставали волноваться за своего лидера и просто хорошего друга. Фрэнки орал на всех, нервно куря сигареты, Рэй чуть не вырвал свои волосы, Майки готов был удушиться, а Боб просто молчал и расстроенно склонил голову. Нет, конечно, Джерард уже взрослый, но ведь он совершенно в чужой стране, где не очень любят американцев. А вдруг эта девушка его убила? 
- Может, кто-нибудь знает, говорил ли Джер, где он хотел погулять в Москве? – спросил наконец Фрэнки, затушивая сигарету.
 - Я не слышал, - не находил себе места Рей. 
- Майки, ну оторвись ты от компьютера! – заорал Фрэнки. – Мы тут твоего брата пытаемся найти, а ты только прикинулся, что волнуешься, а сам засел. Ну, может помнишь, говорил ли Джер, где он хотел погулять в Москве?
 - Пфф, Фрэнки, - зашипел Майки, отрываясь от компа. – Я помню, что он говорил про какую-то гору. 
- Гору? Но в Москве нет гор! – сказал Френк.
- А я откуда знаю? Спроси у охранника, он вроде русский, – ответил Майки.
- Ладно, - и Френк ушел к охраннику, от волнения громко хлопнув дверью.

 - Слышь, приятель, я тут хотел спросить... Какие горы бывают в Москве? – Фрэнк прикинулся «обычным смертным». 
- Есть «Воробьевы горы»… - начал вспоминать охранник.
- Нет, меня название, связанное с одной горой интересует.
- Хм, может «Поклонная гора»?
 - Кхм… не уверен, так или нет, но спасибо! – и Фрэнк побежал. 

- Майки! – крикнул Фрэ, заходя в номер. – А может «Поклонная гора»?
- Может, не знаю – ответил Майки из ванной.
 - Поехали туда, - Рэй подошел к Фрэнки. – Поищем там. Если не найдем, то объявим в розыск. 
- Ладно, поехали. Майк, Боб! Собирайтесь быстрее, мы уезжаем! – крикнул Фрэ парням.

И оставшаяся банда MCR попросила водителей отвезти их на эту «Поклонную гору».

Фрэнки, выйдя из машины, в отличие от остальных парней, огляделся на месте. Он почти сразу увидел Джерарда, лежащего на скамейке.
- Эй, ребят смотрите, - дернул парней Фрэнк, указывая на скамейку. – Уж не Джерард ли наш?
 Ребята подошли к скамейке. Точно, это был Джерард. Фрэнк аккуратно толкнул его, пытаясь разбудить. 
- Эй, спящий принц, просыпайся! – Фрэнк не верил своему счастью.
Джерард довольно улыбнулся и произнес сонно.
- Парни, я такой красивый сон видел…

В самолете Джерард и Фрэнки как обычно сидели рядом. Джи из кармана своей куртки вытащил два листка и вручил их Фрэнку.
- Прочти, - повернулся Джи лицом к другу.
- Но тут же на русском, – ответил Фрэнки.
- Текст ладно, не смотри. Посмотри ноты, - Джерард улыбнулся.
- Откуда это у тебя? – спросил малыш.
И Джерард подробно рассказал Фрэнку всю ночь. Фрэнки, рассматривая листы, лишь сказал:
- Знаешь Джерард, ты….

- Ты украл у меня душу, - прошептала Елена, не найдя в тетради своей песни. Теперь она поняла, почему она не сможет уйти…

Продолжение следует…

Часть 1

Часть 3