Несколько дней подряд Джерард игнорировал нас с Майком; Брайан послушно следовал его примеру. После случая в Тауэре младший кровосос сторонился брата, предпочитая таскать из библиотеки редкие выпуски комиксов в нашу спальню; мы часами валялись на полу, расстелив плед, и разглядывали картинки. Парень взахлеб рассказывал мне, как в детстве, когда их родители еще были живы, они с братом сидели в саду, собирая пауков в банки из-под орехового масла. Как я понял из его запутанных объяснений, они хотели получить хотя бы по одному паучьему укусу, чтобы получить супер-способности, но испуганные насекомые только разбегались во все стороны. Мне так и не удалось выяснить, что случилось со старшими вампирами: Майки постоянно переводил тему на комиксы или, завязав на шее два угла простыни, носился по комнате, подражая Супермену с его развевающимся на ветру плащом. Про страшные минуты в Тауэре он успешно забыл, затаив на старшего брата детскую обиду, которая должна была растаять после первой же улыбки Джерарда.

Но Джерард проводил все больше времени в полном одиночестве, запершись на чердаке наедине со старинной книгой, стащенной из библиотеки. Брайан ходил мрачнее тучи, изредка недовольно фыркая, хмыкая и издавая другие зловещие звуки. Пару раз я видел, как он пытался подлизаться к старшему Уэю, пока тот листал пыльный фолиант; в ответ он получил полный раздражения взгляд и короткое «мне не до тебя». Молко возненавидел меня еще сильнее, решив, что я – причина всех его проблем. Я знал, что это не так, но искренне желал стать главной занозой этой пиявки.

В один из таких дождливых дней, когда Джерард снова изучал под лупой желтые страницы, которые могли рассыпаться в любой момент, а мы с Майки лежали в спальне, перечитывая комиксы и попутно обсуждая героев, Брайан распахнул дверь нашей комнаты, оборвав младшего вампира на полуслове.

- Я схожу за молоком, - пробормотал он, поднимаясь с пледа, на котором прежде лежал, забросив на меня ноги. Я проводил его недовольным взглядом: мог и остаться хотя бы для того, чтобы не оставлять меня наедине с Брайаном, который шумно захлопнул за парнем дверь и уставился на меня ненавидящим взглядом.

Я сглотнул подступивший к горлу ком и, подавив дрожь, отложил в сторону книгу комиксов. Брайан прищурился и, резким движением отбросив с лица пряди волос, подошел ко мне, вынуждая отпрянуть в сторону и прижаться спиной к стене. Он отбросил в сторону подушку с пледом, уселся передо мной на одно колено и, скривив лицо в гримасе отвращения, вцепился своими тонкими пальцами в мой подбородок. Дыхание сбилось – скорее, от неожиданности, чем от страха. Я вглядывался в его идеальное лицо, перекошенное от гнева и брезгливости, в его холодные глаза, и искренне не мог понять, почему он до сих пор живет один. А Брайан вглядывался в мое лицо, вглядывался долго и упорно, пытаясь найти в нем что-то, невидимое другим.

- И что он нашел в тебе, черт бы тебя побрал? – прошипел он, небрежно отталкивая меня к стене так, что я ударился затылком о стену. Утерев ладонь о джинсы, Молко выплюнул короткое: - Тварь.

Пока я пытался понять, кому он адресовал оскорбление, вампир уже носился по комнате, пиная и сбивая все, что попадалось ему на пути. Я недоуменно следил за ним, все еще ощущая на челюсти давление его пальцев. Поддавшись импульсу ярости, Брайан сорвал с кровати матрас и бросил в противоположную стену. Мне оставалось только следить за тем, как он разрушает комнату.

Я слышал, как Майки направился на чердак – видимо, к старшему брату. Может, Джерард заинтересуется, услышав, что Молко заперся со мной в спальне? Другого выхода я не видел: чтобы добраться до двери, мне нужно обойти бесновавшегося вампира, а затем провести почти четверть минуты, вскрывая замок. За это время Брайан уже доберется до меня и сломает мне шею. Или выдернет позвоночник. Или…

Я просто не смогу ему дать отпор, когда руки дрожат от страха.

- Джерард! – крикнул я отчаянно, не в силах поверить, что прошу помощи вампира, которого совсем недавно был готов облить освященной водой.

Мне пришлось дернуться в сторону, потому что в меня полетела фарфоровая статуэтка. Она разбилась о стену, осыпав меня осколками. Я чувствовал, как их острые края впиваются в кожу, но не мог пошевелиться, парализованный испугом. Брайан замер, и теперь смотрел на меня с явным пожеланием мучительной смерти во взгляде. В два широких шага он сократил расстояние между нами и, опустившись коленями прямо на осколки, снова сжал пальцами мою нижнюю челюсть.

- Неужели ты думаешь, что ты чем-то лучше меня? – прошипел он, брызжа слюной. – Ты думаешь, в тебе есть что-то особенное? Знаешь, что, псина? Я собираюсь это проверить!

Наши взгляды пересеклись за миг до того, как с грохотом распахнулась дверь.

Джерард успел, подумал я.

- Джи, скорее! – раздался за спиной Брайана голос Майка.

Черт. Не успел…

Но в следующий миг все мысли исчезли, растворяясь в ядовитых губах Брайана Молко.

Он целовал меня грубо и напористо, оттягивая челюсть вниз, требуя пустить меня глубже. Но я крепко сжимал зубы, тщетно отпихивая в сторону вампира и пытаясь подавить отвращение и не застонать. Шум нашей возни, скрип зубов, мое сопение, рык вампира… Этот ублюдок прокусил мне верхнюю губу, разодрав ее почти напополам. Кровь стекала ручьем по подбородку, капала на руки, а я, обезумев от страха и боли, жалобно поскуливая сквозь окровавленные зубы, пытался отбиться от вампира, который, кажется, сошел с ума, распробовав мою кровь. Его обезумевшие от жажды глаза сверкнули особенно ярко, я испуганно вскрикнул и зажмурился, почувствовав его липкие от моей же крови губы на своей шее. Он перехватил мои запястья так, что захрустели кости, уселся на мои колени и…

В следующую секунду его не стало. Я распахнул глаза. Джерард держал Брайана за грудки, прижав спиной к стене и оторвав от пола – Молко едва мог коснуться кончиками пальцев. Его лицо и руки были измазаны моей кровью, он разгневанно рычал на Уэя, пытаясь высвободиться из цепких рук. Никогда бы не подумал, что его тонкие женственные руки могут оказаться такими сильными. Майки в комнате не наблюдалось: видимо, Джерард проявил чудеса заботы и велел ему спрятаться.

Я не мог разобрать, что кричал Уэй в лицо второго вампира. Я поднялся, пошатываясь, еще находясь в состоянии шока, я чувствовал, как внутри, достигая самого горла, поднимаются инстинкты предков.

Бежать от опасности без оглядки, как любой оборотень бежит от огня и шума выстрелов. Бежать.

И я, поддавшись импульсу, побежал.

- Фрэнк, нет!

Кубарем слетев с лестницы, я плечом выбил с петель дверь и, на ходу размазывая по лицу кровь, побежал вдоль ночной улицы, на шум листьев, в безопасность, едва сдерживаясь от превращения.

До глубокой ночи я бродил по окраине леса, стараясь не думать о произошедшем в доме. Источник воды я нашел, и разочаровался: это был покрытый тиной пруд, в котором умываться я не собирался даже в состоянии аффекта и будучи невменяемым. Я не знал, как успешно прошла регенерация, но надеялся, что губа срослась ровно – не было никакого желания рвать ее заново. Меня до сих пор пробирала дрожь от ужаса: клыки вампира были в считанных миллиметрах от моей кожи. Яд вампира действует на оборотней весьма отрицательно – начинается лихорадка и бред, и мне совсем не улыбалось провести несколько месяцев в постели в полубессознательном состоянии. Чертовски повезло, что Джерард оказался рядом. Если бы не он…

От неутешительных размышлений меня отвлек шорох. Я замер у старого дуба и повернул голову. Передо мной стояла высокая женщина в изрядно потрепанном плаще. У нее были спутанные каштановые волосы, острый нос, ровные губы. Во взгляде карих глаз женщины читалась непонятная мне враждебность, губы дрожали от плохо сдерживаемого рыка, и вся поза выражала готовность броситься в атаку. У ее ног был мальчик, лет пяти, не больше; цепляясь за подол материнской одежды своими крошечными ручками, он разглядывал меня своими огромными карими глазами.

- Мама…?

Я сделал неуверенный шаг ей навстречу, но почти сразу понял, что это было ошибкой: женщина оттолкнула ребенка за спину и, припав к земле, бросилась на меня с утробным рыком.