Тяжело вздохнув, он отбросил скомканный плед в сторону, поднялся с кровати и, бросив мрачный взгляд на разодранную наволочку, направился на кухню. Не включая света, он зацепил со стола чистый стакан и, повернув капающий кран, несколько минут стоял, сжимая в руке холодное стекло и наблюдая, как разбивается поток воды о стальное покрытие раковины.

Фрэнк поерзал в неуютном кресле, изучая взглядом табличку на столе руководителя отдела, золотистые буквы, которые расплывались перед глазами прежде, чем он мог разобрать их, узнать и прочесть. В офисе было тепло и светло – в отделе Оборотней всегда контролировалась температура кондиционера и соблюдались все правила санитарии. Но Фрэнк знал, что тремя этажами ниже, в комнате допроса и ожидания, температура редко поднимается до десяти градусов, что доставляет подозреваемым минимальный комфорт. И где-то там сидят два Уэя – наверняка насмерть перепуганные криками и звуками ударов из комнаты допросов, продрогшие до костей, голодные и…

-О чем ты хотел спросить, Фрэнк? – совсем по-отечески похлопав его по плечу, спросил мистер Брайер. Фрэнк сглотнул и, набрав в грудь воздуха… подавился. Мистер Брайер засмеялся и, усадив свое тело в кожаное кресло, почесал бровь, дожидаясь, пока Айеро придет в себя.

-Я… - начал было Фрэнк, но снова запнулся и с таким мучением во взгляде взглянул на шефа, что мужчина невольно перепугался. Его голубые глаза с искренней тревогой взглянули на парня. Роберт Брайер был блондином – вполне еще сильными ловким для оборотня.

-Что-то случилось, Фрэнк? Говори, ну же, я всегда тебе помогу… Этот Уэй что-то выкинул по дороге? Или проблемы с деньгами? Ты только скажи, я сразу…

-Нет… - почти всхлипнул Фрэнк. – Я хотел спросить… - Он замер и украдкой посмотрел на Роберта. Тот ободряюще приподнял бровь. – Уэи… Что с ними будет?

Мистер Брайер нахмурил брови и, громко кашлянув в кулак, выдвинул верхний ящик своего стола.

-Ты ведь понимаешь, Фрэнк, что сейчас ты вынуждаешь меня раскрыть конфиденциальную информацию? – сурово прошептал он, быстро перебирая пальцами корешки папок. Фрэнк съежился, решив, что сейчас шеф положит перед ним белый лист и ручку и потребует написать заявление об увольнении. Но такого не случилось. Роберт рассмеялся и, достав пожелтевшие от времени бумаги, заметил: - Младшего, скорее всего, в изолятор на пару месяцев: он еще малолетний, да и умственно отсталый… смягчающие обстоятельства, сам понимаешь.

Фрэнк нетерпеливо закивал, вцепившись пальцами в подлокотник кресла. В горле внезапно стало сухо, но в груди заметно полегчало – перед глазами до сих пор стоял машущий рукой Майкл, его по-детски наивная улыбка, робкий взгляд… Что ж, два месяца – не так уж и много для вампира, верно?

-И я уже отправил запрос на разрешение на смертную казнь для старшего, - буднично сообщил Брайер. – Он уже получил два десятка предупреждений и трижды избежал ареста. И совсем недавно в Орден поступила жалоба. Кажется, не только младший Уэй подкармливается в городе. Как только мы докажем, что старший вампир убил тех троих, – а мы обязательно докажем, - главный Центр вышлет нам разрешение, и… Что с тобой Фрэнк? Фрэнк? Фрэнк?!

Фрэнк судорожно дрожал, глядя на мистера Брайера широко распахнувшимися глазами и даже не понимая, что раскрошил в пыль подлокотники кресла.

Фрэнк тихо заскулил. Стакан выпал из ослабевших пальцев и вдребезги разбился, едва соприкоснувшись с полом. Вода по-прежнему с шумом стекала в раковину, нарушая полную тишину дома и приглушая жалобный скулеж оборотня. Он сполз по стене на пол, не замечая, что царапает кожу осколками. В нем что-то изменилось еще тогда, когда их взгляды пересеклись над темным озером: пылающая ярость и ледяная страсть.

В него вселилось нечто, в самую грудь, не дающее ему покоя ни на минуту, постоянно напоминая о себе странными, почти непрекращающимися импульсами, которые ежесекундно электрическими зарядами отдавали по всему телу. Оно заставляло его дышать быстрее обычного и думать, думать, думать, сводя его с ума в этом водовороте мыслей и образов. Он пытался вынырнуть на поверхность и вдохнуть свежего воздуха, не зараженного запахом вампира, но это что-то давило на макушку и тянуло, тащило, толкало в самую глубь, пока он, задыхаясь и теряя остатки свободы, все больше погружался в эти ощущения.

Царапая когтями грудь и хватая ртом воздух, Фрэнк откинул голову назад, больно ударившись макушкой о стену. Что с ним происходит? Может, Уэй заразил его какой-то дрянью, пока они ехали в Орден? Луна светила в его окно, ее свет пробивался сквозь ветви деревьев, освещая совсем молодого оборотня, продолжавшего биться в судорожной дрожи.

Фрэнк завыл – громко, по-волчьи, надрывая голос. Его вой эхом прокатился по улице и затих – лишь пара псов завыла вместе с ним, давая понять, что он не один не спит этой ночью. А Фрэнк еще долго корчился на полу, царапая горло и грудь, пытаясь вырвать из себя ту гадость, что поселилась в нем после встречи с Джерардом.

Утро встретило город холодным солнцем, а Фрэнк все еще лежал на полу, разодрав кожу об осколки. Тело уже регенерировалось, остались лишь алые пятна, напоминающие о тяжелой ночи. Пока апатичный взгляд светло-карих глаз разглядывал поднимающееся тусклое солнце за тонким стеклом, по коже пополз холодок. Сегодня им вынесут приговор. Будет слишком поздно что-то менять. Нужно делать что-то прямо сейчас, - или жалеть всю оставшуюся жизнь. Или до тех пор, пока эта дрянь в груди не прогрызет дыру в сердце, оставив зияющую дыру, которая засосет все, что окажется рядом.

Фрэнк медленно, не чуя тела, поднялся и босыми ногами прошлепал по полу, в спальню. Из старого шкафа он вынул потертый спортивный рюкзак и, не меняясь в лице, бросил в него две пары джинсов, футболок, белье, кофты, носки… Затем, подтянувшись, подцепил коробку с верхней полки шкафа и вытряхнул ее содержимое вслед за одеждой. На толстовки посыпались тяжелые монеты, свернутые в рулоны купюры, ключи, потемневшие от времени жетоны, отлитые из серебра пули, флаконы освященной воды... Айеро судорожно вздохнул, застегнул молнию сумки, забросил ее на плечо и огляделся.

На него внезапно накатила волна отчаяния. Он чувствовал, что больше не вернется в эту квартиру, в которой поселился всего месяц назад. Быть может, это его последний день жизни, ведь то, что он собирался сделать, будет, наверное, самым безумным и опасным поступком за все его двадцать лет, который перевернет с ног на голову все, чем он жил. И ведь даже если Фрэнк выживет, ему будет некуда податься и скрыться от закона. Мать, как и подобает волчице, дождалась его семнадцатилетия и, оставив немного денег на первое время, ушла в ночь. Фрэнк, будучи еще совсем волчонком, тщетно пытался ее найти, путаясь в следах и догадках, обыскивая городок за городком, вглядываясь в чужие лица, ища родной запах и перебиваясь случайным заработком. Совсем недавно он смирился с потерей матери и лишь по слухам знал, что у нее уже есть другое потомство. Что ж...

Жизнь оборотня всегда проходит в пути. В поисках себя, стаи, добычи... Волк никогда не сидит на месте, догоняя, убивая, убегая, спасая и спасаясь, теряя и находя друзей. Видимо, мечта Фрэнка никогда не сбудется, и он не будет жить на берегу озера в деревянном доме с уютным камином. 

Последний раз окинув комнату взглядом, он сдернул плащ с крючка, натянул кеды, поправил на плече сумку, вылетел в подъезд и побежал вниз по лестнице, сжимая в кармане ключи и надеясь, что старик простит ему бардак в квартире и неоплаченные счета.

Фрэнк ожидал, что от волнения он не сможет даже открыть дверь. Впрочем, он не прогадал. Лишь с пятой попытки попав ключом в скважину, он неуклюже вышел, оставив ключ в замке, и, скомкав плащ, засунул в сумку. Несколько минут он стоял, вдыхая запах просыпающегося города. Кто-то двумя домами дальше жарил яичницу – оборотня едва не вывернуло наизнанку от этого запаха. Он поморщился от отвращения и прикрыл глаза.

Фрэнк до сих пор не мог поверить, что решился на что-то подобное – опасное, противозаконное, невероятное, бунтарское, сумасшедшее… Эмоции захлестнули его с головой, переполняя адреналином и предвкушением. Невозможно поверить, он стоит тут совершенно один, на пустой улице, невинный и правильный. А через какой-то час за ним отправят бригаду охотников во главе с ищейкой, объявят в розыск, разошлют его фотографии из личного дела по всей стране и… Фрэнк улыбнулся. Ему … нравилось это ощущение? Ему нравилось ощущать себя чем-то значимым и… несущим определенную опасность. По телу от груди, от самого сердца, растеклись волны тепла. Руки перестали трястись, и оборотень почувствовал, что его больше не тошнит от чужой стряпни. Нужно было просто успокоиться…

В доме беспокойно заворочался старик, и Фрэнк поспешил уйти, удобнее затягивая ремень сумки на плече. Скоро он натянул капюшон джемпера на голову и прибавил шаг. Затем перешел на бег. Едва не бросаясь под утренние машины и расталкивая прохожих, он бежал к Ордену. Мышцы гладко пружинили под кожей, воздух ровно входил и выходил из легких, и он едва не опустился на четвереньки, чтобы припустить еще быстрее. Фрэнк буквально выбил входную дверь штаба и, тяжело дыша, протопал к лифту, прокладывая локтями дорогу через работников Ордена. Совсем скоро они будут рады его убить – поэтому особых угрызений совести Айеро не ощущал.

-Эй, Фрэнк, я думал, сегодня у тебя выходной? Что с тобой, сынок?

Фрэнк затормозил у самых дверей и боязливо обернулся. Мистер Брайер смотрел на него с недоумением во взгляде. Что делать… Что говорить… Что думать…

-Фрэнки, давай сходим в больничный отсек, ты сдашь анализы на бешенство, и…

-Мистер Брайер… - выдохнул Фрэнк, стискивая пальцами ремень сумки, - мне нужно…

-В чем дело, мой мальчик?

Фрэнк закрыл глаза, понимая, что совсем скоро и Роберт будет готов вонзить в него зубы, и ему придется сражаться с ним за свою жизнь. Стоит ли хладнокровный предательства стаи? Но Фрэнк знал, что он не сможет жить, если не сделает того, что собрался.

-Я должен увидеть Уэев. Он… украл кое-что у меня, - заикаясь, произнес Фрэнк. Мистер Брайер мгновенно кивнул и нахмурился.

-Идем, Фрэнки, я провожу тебя до нижних уровней. Без пропуска ты не попадешь к нему.

Роберт обжег его плечо своей рукой и вошел в лифт, почти затянув за собой. Двери с лязгом захлопнулись и Фрэнк закрыл глаза, утихомиривая сердце. От мужчины исходил запах плохо прожаренного бифштекса – видимо, он недавно завтракал. Лифт дернулся, и желудок Фрэнка дернулся вверх. Они поехали в подвальные помещения.

-Ты так запыхался, Фрэнк, - заметил Брайер. – Бежал?

-Да, - отозвался Фрэнк после короткой заминки. – Боялся… опоздать.

-Мгм… - протянул мужчина и нетерпеливо щелкнул по кнопке, когда лифт остановился. – Ты как раз вовремя. Мы уже получили разрешение, казнь через час… Представляешь, этот недоумок даже не удосужился замести следы. – Брайер покачал головой, будто Джерард был его нерадивым учеником, так и не понявшего азов охоты. – Казнь через полчаса, младшего отправят в приют сразу же после кремации тела. Ты бы видел, как старший брыкался и истерил, когда услышал, что Майкла отправят в приют... Переломал ребра троим охранникам, одному выбил глаз… Кажется, его больше волнует судьба брата, чем собственная… Интересно знать, чем он думал, когда охотился в дневное время.

Фрэнки промычал нечто неубедительное в ответ, пряча руки поглубже в карманы… У него только час. Что ему делать, когда он спустится вниз? Попытаться прорваться сквозь охрану? Или оглушить Роберта, чтобы… что? Черт… По-детски глупо и наивно было соваться в самое пекло без плана. Что он может сделать, совершенно безоружный и не умеющий постоять даже за себя? Скрутить юного неопытного оборотня будет в три раза проще, чем ослепить двоих вампиров солнечным фонарем. Брайер продолжал что-то монотонно бубнить, но сознание юного оборотня ловило только отдельные фразы.

«…государству наплевать на людей…», «…кровососы никак не успокоятся…», «…отдел вампиров не реагирует на жалобы…», «…куда подевались старые времена, когда…», «в мои-то годы…»…

Лифт дернулся, задребезжал и замер. Двери с грохотом распахнулись, впуская в кабину лифта холодный воздух. Фрэнк поежился и застегнул молнию джемпера до горла. Боб потрепал его по плечу, и они вышли в темный узкий коридор, который, казалось, насквозь был пропитан сыростью и страхом. Вдоль коридора тянулись облупленные двери, покрытые серебряными пластинами. Фрэнк втянул голову в плечи, шаркая по грязному полу и стараясь казаться еще меньше, будто надеясь, что хмурые стражи не обратят на него внимания. Тусклые лампочки, свисающие с пожелтевшего от влаги потолка с пугающей симметричностью, заливали коридор каким-то неестественным пугающим светом. Светом смерти. Камера Джерарда была в самом конце коридора.

-Эй, Хопкинс, прогуляйся до кафетерия, у меня есть пара слов к Уэю.

Крепкий оборотень едва не галопом бросился к лифту, оставляя Роберта наедине с Фрэнком. Боб тяжело вздохнул и, сжав горячей лапой плечо Фрэнка, вжал в угол и тихо зашипел:

-Фрэнки, он заразил тебя… Он заразил тебя смертью. Я сделаю все, чтобы задержать стаю. А ты… беги, беги что есть силы… Беги, пока можешь бежать. Они не оставят тебя в живых, если ты останешься на территории Ордена.

Он повернул ключ в замке и распахнул потрепанную дверь с вкрапленным серебром. Дверь распахнулась с тихим скрипом, и сильные лапы Боба втолкнули его внутрь.

-Две минуты, запомнил? Две! Потом я...

Фрэнк не узнал, что сделает Боб потом, потому что дверь захлопнулась перед его носом. 

-Я уже думал, что ты не придешь, вервольф, - произнес голос за его спиной. Он медленно обернулся. Джерард сидел на грязном полу, прижав к груди одно колено, и смотрел на него из-под взлохмаченной челки. Глаз заплыл, но уже начал заживать – на лице остались лишь желтоватые синяки. Скула явно кровоточила – на белой рубашке остались следы запекшейся крови. Губы были разбиты, что не мешало ему улыбаться – криво, нагло и самодовольно.

*Мертвые художники - Заложник.

**Deform - Зарази меня жизнью.