- Ладно… Во всяком случае у вас точно есть дар убеждения…
- Не без этого, – слегка улыбается мне.
- В общем, ко мне приходили бредовые открытки, которые, честно, пугали, и когда это стало слишком, я позвонил вам… ох… мы же договаривались на «ты»… тебе. Ты сама помнишь тот разговор.
- Их было два.
- Ну, два… Второй звонок закончился тем, что ты разрешила мне отправиться в посёлок. После этого всё стало ещё хуже. Знаете, там так пустынно, будто место и вовсе заброшено. Я встретил парня… Этот человек оказался Фрэнком Айеро. Это он подсовывал мне эти послания.
- Вот шутник!
- Не то слово. Если опускать все подробности, мы с ним неплохо… кхм… - Говорить или не говорить? – Сдружились!
- Это хорошо… - Странно, не скажу, что она рада. – Он говорил тебе что-нибудь?
- Что именно?
- Про город, например.
- Да.
Её глаза настороженно сужаются.
- Можешь не говорить об этом.
- Почему же?
- …
- Так ты знала, что там твориться какая-то хрень!
- Да, но… Я же говорила не ходить туда!
- Почему же тогда меня отпустила?
- Я подумала, что ничего плохого не случиться… Не случилось же!
-Ладно…
У меня нет сил спорить тем более с незнакомым человеком.
- Но ты такой грустный не поэтому.
- Я не видел Фрэнка как минимум одни сутки.
- И чего в этом ужасного?
- Обычно мы видимся каждый день, а тут второй день от него ни слуху, ни духу. Я… переживаю за него.
- Похоже, вы и вправду подружились! Может тебе стоит съездить к нему?
- Думаешь, стоит?
- Чего такого? Вдруг он заболел или просто работы много…
Вместо ответа просто встаю со стула и направляюсь к двери.
***
Дорога до нужного места показалась не такой уж длинной. Бросаю велик и пробираюсь по грязи дальше.
На кладбище никаких следов присутствия Фрэнка. Быстро бегу к дому. И тут пусто… Такой же бардак, но его нигде нет… Письмо, записка, подсказка?! Хоть что-нибудь! Словно сумасшедший я разгребаю кучи барахла в поисках. Но ничего… Ничего…
- Как же всё хуёво!
В безвыходности, прикрытой яростью, со всей силы опрокидываю шкаф. Хранилище невообразимого количества полезных и бесполезных вещей с низким гулом, треском и даже звоном приземляется на деревянный пол. Давно здесь не было слышно такого шума.
- Надеюсь, он не хранил там венецианское стекло... А это что?
Место, где раньше была небольшая тёмная щель между стеной и мебелью, раскрыло все свои тайны. Я заметил её ещё в первый раз, но не предал особого значения, а сейчас я вижу там какую-то тетрадь.
С любопытством беру предмет в руки. Средних размеров, немного потрепанная, с выцветшей оранжевой обложкой записная книжка. Открываю первую страницу и ахаю. Это ни что иное, как личный дневник Фрэнка Айеро, вещь, хранящая все тайны и мысли, безмолвный собеседник, который выслушает все твои проблемы, переживания и никому об этом не скажет, если сам не совершишь оплошность, оставив его не в неподходящем месте.
Как поступит нормальный человек и друг? Положит личную книгу обратно и сразу о нём забудет. Ну, нет! Это ненормальный человек! Каждому хоть раз в жизни хотелось узнать, мысли других людей, и когда предоставляется такая возможность устоять практически невозможно. Всё равно он об этом не узнает.
«18 июня 2010.
Я провёл два дня в поисках хоть какой-то бумаги и наконец-то нашёл! Это хоть не на много поднимает моё настроение.
Что ж… Я Фрэнк Айеро, и я вместе со своим новым знакомым Бобом в полной заднице. Ненавижу! Всё ненавижу! Этот чёртов дом, это чёртово кладбище (да-да), эту свою работу, блядских слепых и их идиотский город, а сейчас я ещё и Боба ненавижу. Он съел мои любимые печеньки!
Я могу излить весь поток негатива на своего приятеля, но, боюсь, как обычно вырвутся слова, из-за которых мне захочется биться головой о могильный камень. Ему тоже хреново, и я не хочу снимать с него маску вечного весельчака, тогда моя крыша окончательно съедет прямо в пасть к Генри и его слепым собачкам.
Отныне все свои переживания буду писать здесь! Правда, вероятность того, что я буду забывать об этом, весьма велика».
Дальше идёт описание разных историй, какого они содержания догадаться сразу, потому что почти каждая запись начиналась или с «Я ненавижу тебя, Боб!», или «Берегись, Боб!», или «Могучий Бобо совсем распоясался!» и т.д. и т.п.
Я уже собираюсь читать эти безусловно смешные истории, но натыкаюсь на записи почти в самом конце.
«13 мая 2010 года.
Смотреть на влюблённого Боба невероятно приятно. Они выглядят действительно счастливыми».
«18 мая 2010 года.
А вот и первое предупреждение. Я знал, что это может плохо кончится, но сказать об этом не решался. Сейчас он в тихой ярости и беспокойстве. Это не к добру. Терпеть не могу ситуации, в которых я бессилен».
«20 мая 2010 года.
Я всегда буду помнить тебя, Боб. Надеюсь, мы встретимся, если не в этом мире, то где-нибудь в раю или другой жизни.
Отныне этот дневник мой единственный собеседник. И то описать всё произошедшее невообразимо трудно…».
Видно, что местами чернильные буквы поплыли от влаги… Всю тяжесть произошедшего хранит бумага, в виде засохших на листе слёз. Фрэнку было тяжело, в этом нет сомнений.
Дальше следует разворот исчерченный кривыми горизонтальными линиями, а потом ещё записи.
«5 июня 2011 года.
Меня всё пугает и одновременно воодушевляет. Дело в Джерарде и его поступках. Сегодня он поцеловал меня. Не знаю, было ли это не осознанно или же он делал это намеренно, но знаю, что его действие вызвало во мне огромное количество эмоций, в которых ещё нужно разобраться».
«6 июня 2011 года.
Я рассказал ему всю эту историю. Будто вернулся в то время. Я ужасен… Я во всём виноват. Лучше уйти из этого мира, пока я не испоганил жизнь Джеру… Когда его нет рядом каждая секунда кажется адом, в пламени которого я горю в одиночку и заживо, снова и снова обжигая покалеченную душу».
Несколько абзацев, которые судя по всему, относятся к этой же дате.
«Я идиот, но счастливый идиот. Клянусь, если бы не Джи я бы всё равно рано или поздно прыгнул с этой вышки. Моё одиночество мешало думать и рассматривать вещи, которые со мной происходили с разных сторон.
Жаль, что всё не решено окончательно… Теперь у меня появилась новая проблема в виде Джерарда. И становится только хуже, я уже не отдаю отчёт своим действиям».
«7 июня 2011 года.
Я пишу от безвыходности. Вечером я таки наведался к Джерарду. От всего, что произошло у него в доме, у меня бегают мурашки, стоит только вспомнить. Значит ли это, что он ко мне не безразличен? Во всяком случае, Джи самое ценное для меня.
Мне по настоящему страшно идти в городок на встречу с Генри, потому что то, что он назначил ежемесячную встречу раньше обычного, настораживает».
Последняя запись. Эти слова, предложения и строки, прочитанные мной, кажется, меняют мой мир. У меня не остаётся другого выбора…
***
Айлесс встречает своим холодом и безмолвием. Никого. Вглядываюсь в тени между домами, они не говорят мне о чьём-либо присутствии, но только нужно быть настороже. Мне страшно, это безумие! Но нет другого выбора, нет. Я слишком боюсь за Фрэнка.
