- Джерард, милый, просыпайся.

Сначала бессмысленная, но с каждым повтором все более понятная, фраза не давала снова впасть в то состояние невесомости, в котором я пребывал до этого. Говорящий упорно повторял ее несколько раз, а может, она звучала здесь уже больше тысячи. Мне хотелось вскочить с кровати и дать пинка болтуну, но тело не слушалось; ног и рук будто не было вовсе. Даже боли не было. Только внутри было будто бы пусто, словно все органы вытащили, пока я спал, и удалили, а вместе с ними отрезали руки и ноги, не зря я их не чувствовал. Не так-то просто игнорировать человека, который уже битый час повторяет всего три слова и не замолкает ни на секунду.

Я открыл правый глаз и зажмурился. Меня окружали белые стены, а яркий луч солнца светил прямо в лицо. Еще немного придя в себя, я аккуратно повернул голову набок с целью разглядеть зовущего. Мать сидела совсем рядом, на кровати, и смотрела на меня заплаканными глазами. Стоп. Неужели она плакала? И я не сомневался, что из-за меня. На самом деле я совершенно не помню ее слез.

- Джерард, - прошептала она и наклонилась, чтобы по-матерински нежно поцеловать в щеку.

Я же ненавидел эти «приступы» и если кто-нибудь из родственников лез ко мне, чтобы ущипнуть за щеку, либо оставить след помады на какой-нибудь части моего лица, я замечал это и поспешно удалялся.

Спустя непродолжительное время, показавшееся мне вечностью, дверь распахнулась, и в палату вошел отец. Он выглядел так же спокойно, держал осанку. Однако поседевшие волосы нельзя было не заметить. Неужели он тоже волновался, да еще и так сильно? Вздох облегчения вырвался из груди отца, и он приблизился к кровати. Простояв две минуты покачиваясь взад-вперед, он положил руку мне на голову и пригладил мои волосы.

- Ну ты даешь, - абсолютно холодно произнес он, достал мобильный из кармана халата и поспешил выйти из комнаты.

Мать еще несколько минут что-то говорила о новой жизни, о какой-то вине, пару раз я слышал свое имя, но мне было все равно. Единственный вопрос, который мучил меня – а как же Фрэнк? После этого вопроса появлялись новые, они выстраивались в бесконечную цепочку, и ни на один из них не было ответов. Что с ним? Увижу ли я его еще? Простит ли он меня?

Если бы медсестра не заглянула в палату, из моих ушей пошла бы кровь от постоянных разговоров матери. Девушка попросила «посторонних» удалиться и снова скрылась за дверью. Мать встала, что-то бросила на прощанье и вышла. Я остался один.

Не помню, сколько пробыл в больнице, но за все время мне ни разу не приснился тот самый сон. Я ни разу не оказывался на знакомой поляне, не видел странных деревьев, не видел Фрэнка. Это ужасное чувство вины не давало мне покоя ни на минуту.

***

Я как всегда сидел за последней партой и увлеченно что-то рисовал, и даже не заметил, что был звонок на перемену. Я был целиком погружен в свой мир воспоминаний и мечтаний, поэтому рука, резко опустившаяся на мое плечо, заставила меня вздрогнуть.

- Джерард, как самочувствие? Как дела? – спросил Джонатан, заинтересованно покосившись на мой рисунок.

Хороший он парень, этот Джонатан. Отличник, сероглазый блондин, высокий… Странно, что он заговорил тогда со мной.

- Да в-все хорошо, - ошарашено выдавил я и одновременно с этим закрыл рукой плохо прорисованный портрет Фрэнка.

- Знаешь, это не дело так вот жизнь заканчивать, - вступил в разговор другой парень, стоявший позади все это время, - просто, если есть проблемы, надо с кем-то поговорить или сходить к психологу. Помогает, - он кивнул в подтверждение своих слов, взял свободный стул и подсел ко мне третьим.

Я до сих пор не понимаю, как они узнали о моем, по версии многих, неудавшемся самоубийстве, но мне было как-то все равно.

После непродолжительной паузы Джонатан снова заговорил:

- Кстати, каждый год в школе проводится выставка картин. Не хочешь в этот раз поучаствовать?

- Да, я думаю, у тебя есть все шансы на победу, - поддержал идею друга Дэниел и тоже похлопал меня по плечу.

Человек – существо, которое всю жизнь мечтает научиться летать. Он может бежать, размахивать руками, подпрыгивать, делать крылья из мусора вокруг… но взлететь у него все равно не получится. Также и я все время пытался заснуть и оказаться в знакомом мире, обрести свои крылья, но это не приносило результатов. Просто ночь. Никаких красок. Темнота.

Но однажды человек понял, что ему не под силу взлететь. Осознание этого факта не могло принести ничего, кроме разочарования, но мечта так и осталась мечтой. Поэтому люди начали искать новый способ ее осуществления. Так появились дирижабли, самолеты, вертолеты. Постоянные ошибки, смирение с реальностью и разбитые надежды – все это залегало в корне по-настоящему великих изобретений. Я был сломлен, убит, одинок. Это и послужило началом моей нормальной жизни.

У меня появились друзья, достижения, я начал лучше учиться. С радостью обнаружил в себе талант к физике, которую так люто ненавидел. Но где-то в самом уголке души всегда оставалась надежда еще раз увидеть Фрэнка.

Пожалуй, на этом мой рассказ мог бы и закончиться, если бы не одно «но», которое произошло через пятнадцать лет спустя всех происшествий.

Я возвращался домой после тяжелого трудового дня, совершенно не глядел по сторонам. Солнце садилось, а меня нещадно клонило в сон. Казалось, что еще пара шагов, и я упаду прямо на вымощенную асфальтом дорогу и усну.

Внезапно меня пронзило чувство страха и одновременно счастья. Я резко остановился и начал глубоко дышать, чтобы успокоить бешено бьющееся сердце. Я думал, что во всем виноваты те четыре кружки кофе, которые я выпил за последние два часа, но что-то в душе твердило о непричастности напитка к странному состоянию. Мозг хотел сдаться в плен эмоциям; по телу пробежала дрожь. Предчувствие чего-то необъяснимого пугало меня и путало. Я продолжал судорожно глотать ртом воздух и оглядываться по сторонам, пытаясь понять, в чем же дело. Полностью погрузившись в мысли и обхватив руками голову, я добрел до ближайшей лавки и опустился на нее. Запах, витающий в воздухе, приветливые отблески крыш, музыка шумящего в кронах деревьев ветра… Это напомнило мне старые времена, вызвало сильнейшую ностальгию и легкое чувство дежавю. Но нахлынувшие эмоции отступили так же внезапно, как и навалились на меня. Я снова повертел головой, чтобы убедиться, что никто не видел моего странного поведения, но на этот раз внимание привлекла одиноко стоящая посреди дороги фигура. Парень был достаточно далеко, чтобы я смог его как следует разглядеть. Я поднялся с места и прищурился. Он сделал несколько шагов навстречу. Меня словно током ударило, и этот разряд  прошел по всему телу. Фрэнк. Гораздо старше, мужественней и крепче, но это несомненно был он. Я просто не мог его не узнать. Меня бросило в жар, я почувствовал, как пылают мои щеки, а губы сами собой растягиваются в улыбку. Видимо, я все же заснул на асфальте и мне снова снится этот чудесный сон…

Я начал быстро к нему приближаться, но его огрубевший голос приказал мне остановиться.

- Фрэнк, - сумел лишь выдавить я, и снова пошел к нему навстречу, не веря своему счастью.

- Стой, Джерард, не приближайся! – закричал он и начал опасливо отступать, – ты можешь сделать хуже.

Его голос дрожал то ли от волнения, то ли от радости. Я ведь видел, что он тоже счастлив, но разве так встречают друзей? Все же я заставил себя остановиться и уставился на Фрэнка, в душе мечтая заключить его в объятия и рассказать обо всем, что произошло.

- Джерард, - подал голос Фрэнк, когда между нами оставалось около пяти метров. Радостное выражение лица испарялось с каждым его последующим словом, как капельки росы тают на стекле, - я пришел, чтобы ты сделал выбор.

- Какой? – я недоуменно пожал плечами и продолжил пожирать Фрэнка глазами. Он изменился, но его интонация, прекрасные глаза, робкие движения – все осталось прежним.

- Ты хочешь, чтобы я остался?

Это был самый глупый вопрос из всех, что мне приходилось слышать:

- Да, да и еще миллиард раз да! – радостно отчеканил я и снова развел руки в полной готовности обнять его. В груди теплилась надежда на то, что парень просто решил поиграть, проверить, так же сильно ли я к нему привязан, как и пятнадцать лет назад. Но в последующие секунды, мне захотелось навсегда забыть тот день, когда я увидел его впервые.

- Ты не сможешь обнимать меня, целовать, даже держать за руку. Я – сон, иллюзия, молекулы, соединенные хрупкой связью.

Нет, наверное, он сам не понимал, что говорил.

- Ты настоящий, Фрэнк, ты в моем мире, здесь…

- Нет, Джерард, послушай же! – вскрикнул он, и я почувствовал в его голосе явное отчаянье, - любое прикосновение будет губительно для меня, а твое в особенности. Во мне образуется дыра, частички разлетятся и, в конце концов, я просто испарюсь. Людская энергетика слишком сильная…

- Она обычная, о чем  ты говоришь?! – состояние панического страха накрыло меня. Неужели он опять хочет уйти? Я впервые крикнул на Фрэнка и, мне показалось, что он испугался, но в тоже время, немного успокоился. Переведя дух, парень продолжил уже спокойно.

- Я не знаю, как это объяснить, - на секунду он запнулся и мельком глянул куда-то в небо, подыскивая нужные слова, - она сильная, Джи. Слова людей могут сломать жизни, поступки – разрушить что угодно. Отчего же прикосновения не могут нанести столько же вреда чужому существу?

Я ссутулился и опустил глаза. Он был прав, но какое отношение это имеет к тому, о чем он говорит?

- Ты готов жить с человеком, любить его, но при этом никогда не чувствовать его тепла?

Что за бред? Я ничего не понял, но финал напугал меня сильнее, чем все мои фобии вместе взятые. Он предлагал просто существовать, сожительствовать?

Я жалобно посмотрел на него и машинально признался:

- Фрэнк, я ничего не понимаю…

Он грустно кивнул и после недолгого молчания продолжил объяснять.

- Понимаешь, судьба распределяет людей по парам. Всех людей. Но в какой-то момент произошел сбой, и она соединила нас с тобой вместе. Я много думал, и сейчас мне кажется, что твои рассказы о сне – это заблуждение, мой мир тоже существует, но только он не такой. Та тень, которая каждый раз пыталась отогнать тебя – моя защита. Состояние моего мира зависит от меня, и когда ты больше не появился, лес начал гибнуть, повсюду начались пожары, затем река пересохла…

Я слушал его очень внимательно, но в сердце словно вбивали гвоздь. И каждый удар новым словом вгонял его все дальше, причиняя все больше боли. Скоро будет развязка, конец истории и он снова скажет это. Тем временем Фрэнк перевел дыхание и продолжил:

- Я мог умереть в любой момент, но она отпустила меня к тебе, позволила уйти.

- Но что-то пошло не так? – выдохнул я банальную фразу. Все это время я сжимал руки в кулаки, чтобы не сорваться и не причинить неприятностей Фрэнку. Костяшки пальцев побелели, а ногти впивались в нежную кожу, но я готов был терпеть.

- Не совсем…Тень не имеет оболочки. Лес бы погиб без ухода, но что можно сделать, если ты просто черное пятно? Она отпустила меня с условием, что заберет мое тело себе.

Это звучало крайне глупо и даже бессмысленно, но я верил Фрэнку. Он не врал.

Парень посмотрел прямо мне в глаза и медленно, неуверенно попросил, будто сам боялся своих слов:

- Если ты хочешь, чтобы я остался, просто скажи это. А если нет, то поцелуй меня. Я хочу вспомнить это чувство перед тем, как мы расстанемся навсегда.

Лавина собственных чувств стремительно обрушилась на меня. Я просто не знал, что делать. Соблазн любить Фрэнка, приносить ему счастье, дарить неловкие прикосновения и целовать был слишком велик, но все это отныне было запрещено. Я мог лишь обращать к нему взгляд, нежно улыбаться и посылать воздушные поцелуи. Променять теплую щеку Фрэнка на холодный и бездушный воздух – это не то, чего я хотел. Но во второй раз навсегда потерять его… Я бы не пережил этого больше. Я чувствовал, как взрослое мужское сердце сбрасывает ледяную оболочку и снова учится различать эти чувства, которыми я был поглощен пятнадцать лет назад. Оно не умерло, оно может любить. Но также оно может и разрушить. Все зависело от здравого смысла и только от него. Поддаться чувствам означало потерять Фрэнка, а позволить ему остаться – подавить чувства и остаться приятелями.

Если бы мне предложили сделать выбор: поцеловать любимого парня или нет, я бы, не задумываясь, ответил «да». Но сейчас я был судьей, а не охваченным нежными чувствами парнем. От меня зависела его судьба и моя дальнейшая жизнь. Ни от сердца, ни от разума, а от всего вместе взятого. Я тряхнул головой, чтобы прогнать ненужные мысли и просто прислушаться к самому себе. Наконец, не в силах больше бороться и искать выход я обреченно пролепетал:

- Закрой глаза, Фрэнк…

Парень печально вдохнул и покорно зажмурился, ожидая конца. Он надеялся, что смерть будет быстрой и безболезненной. Но она не могла быть таковой, потому что сама мысль о моем предательстве, скорее всего, приносила ему неимоверные страдания.

Я приблизил лицо совсем близко к его щеке и улыбнулся воспоминаниям, так не вовремя прокравшимся в голову. Каким робким был мой первый поцелуй, когда не приходилось делать выбор. Мои губы слегка разомкнулись. Веки Фрэнка подрагивали от напряжения. Я даже не мог взять его за руку или подбодрить. Я приблизился совсем близко, даже блик солнца не мог проскользнуть между щекой парня и моими губами, но я все еще не тронул его. Фрэнк нервно сглотнул, и я понял, что он слишком волнуется, и ожидание моего ответа слишком затянулось. Что ж, в тот момент моей жизни суждено было измениться, и жизни Фрэнка тоже.

- Фрэнк, - еле слышно, но трепетно и настойчиво шепнул я куда-то в его щеку.

Парень немного покраснел, мне казалось, что я мог слышать, с какой скоростью кровь бегает по его жилам, заставляя сердце бешено сокращаться, - я люблю тебя.

После этих слов я отступил на один шаг и сложил руки на груди. Счастливая улыбка отобразилась на моем лице, оттого что на душе стало легко, и чувство, что я сделал правильный выбор, заполнило до краев все мое существо. Возможно, впервые в жизни я не ошибся и смог понять, что было действительно важно для меня все это время. Ни друзья, ни работа, ни нормальная жизнь, о которой я мечтал, будучи подростком. Мне нужен был всего один парень, который стоял передо мной и не решался открыть глаза, боясь увидеть, как разлетается на кусочки.

Наконец, Фрэнк решился приподнять веки. Он непонимающе уставился на меня, но в глазах его отображалось и иное чувство – благодарность. Мы оба понимали, что он будет обузой, внезапно свалившейся мне на плечи. Но я избрал свой путь, и Фрэнк – неотъемлемая его составляющая.

- Джи, - задыхаясь от счастья, позвал он и заглянул мне прямо в глаза, - мы ведь справимся, верно?

Мне нечего было ему ответить, да и мой выбор говорил сам за себя.

- Поживем – увидим.

Я сделал несколько шагов по направлению дома, затем развернулся и поманил светящегося Фрэнка пальцем. Тот широко улыбнулся и большими шагами направился ко мне, чтобы просто быть рядом.

***

Многим знакомо это чувство – любовь на расстоянии. Когда ты не знаешь, где, с кем и что делает объект твоего обожания. Вы проживаете каждую секунду, смотря на часы и ожидая встречи. Это ужасно тяжело – ожидание и боязнь перемен. Но мы с Фрэнком живем не так. Он совсем рядом, но я не могу взять его за руку или поправить прядь темных  волос. Я не могу обнять его, когда ему грустно, а он не может согреть мои ладони в своих, когда за окном зима.

Сейчас он сидит на диване, справа от меня, в то время как я пишу этот рассказик о необычных событиях, произошедших с нами.

Конечно, сначала приходилось сдерживать себя, иногда запираться в ванной и долго ждать, разговаривая с самим собой, чтобы вселить в сознанье ту мысль, что я никогда не прикоснусь к парню. Фрэнк так же обходил меня стороной некоторое время, боясь поддаться порыву чувств.

Мы гуляем лишь ранним утром, когда солнце еще совсем низко, а улицы пустынны.

Бродим по парку, разговариваем, вспоминаем прошлое, но не касаемся друг друга.   

Однажды я нечаянно задел его руку. Теперь в том месте ничего нет, просто небольшая дыра. Страшно представить, что было бы, если бы я задел его сильнее или сжал его ладонь в своей…

Мы не заводим животных, не зовем в гости друзей, никто не знает, что Фрэнк живет у меня. Люди заметили странные перемены в моем поведении: я стал неразговорчивым, отстраненным от их дел. Но я никому не расскажу о причине, они не поймут. Они привыкли получать от жизни все: женщин, деньги, секс… Но никто еще не заполучил любви.

Но мы с Фрэнком давно поняли, что любовь сильнее физической близости. Наша любовь – невидимое, совершенно прозрачное чувство, витающее в воздухе. О нем не знает никто, кроме нас двоих. И хотя мы разделены телесно, никто не разделит наши души, давно соединенные в одно целое.

Так что же это такое – любовь на расстоянии? Бесконечные звонки, ссоры, обиды, страхи, радость от встречи, разочарование от перемен или же безграничное счастье видеть любимого человека после долгой разлуки?

Для нас любовь на расстоянии – ежедневная сладостная пытка и подавленные желания. Мы научились обожать взглядами, интонацией, полуулыбками.

Но если любовь не достойна таких жертв то, что же тогда достойно их?