«Как же болит голова», - моя первая мысль после пробуждения.
Ненавижу это среднее положение между сном и явью. Вроде и не спишь уже, но мозг находится в полной отключке, ты даже не можешь заставить себя открыть глаза, что и говорить о том, чтобы встать. Ты находишь сто причин, чтобы ещё немного понежиться в нагретой, собственным телом, постели. Зарываешься в одеяло и утыкаешься лицом в подушку. Тем не менее, лично я дорожу этими сладостными моментами, но всему когда-нибудь приходит конец, впрочем, как и в этот раз.
Я ещё не открыл глаза, но чувствую чьё-то присутствие. Минутой ранее, скрипнула дверь, оповещая меня о том, что кто-то зашёл. Нетактичное подсознание отметает сразу одну из версий. Какой бы замечательной и хорошей она не была, но моё внутреннее «Я» право. Слишком глупо даже представлять её, не то, что надеяться. И тогда подсознание предлагает мне ещё одну версию, которая показалось мне самой правдоподобной. Самое интересное, что первое и второе предположение не так уж и далеки друг от друга. Разница всего лишь в три года, вкусах и привычках. Надеюсь, он не умеет читать мои мысли, иначе он моментально бы ушёл, пожалев, что вообще заявился сюда. Ты же не любишь, когда тебя сравнивают с ним, да, Майк?
Ещё один звук. Ты наверняка, ударился плечом об шкаф. Ты сам мне много раз говорил про то, что хочешь убрать его отсюда. Иначе, в один не очень прекрасный день, тебе придётся менять не шкаф, а плечо. Я не могу скрыть улыбку, и сразу же чувствую твоё дыхание. Совсем рядом. Ты и сам улыбаешься, поняв, что я уже проснулся и пытаюсь задурить тебе голову. Ты наверно ждёшь, пока я открою глаза, но прости, я не хочу упускать этот момент. Это же прекрасно, не правда ли?..
-Фрэнк, просыпайся, - твой голос звучит совсем рядом с моим ухом, а дыхание щекочет кожу.
Как же ты не понимаешь, что когда я открою глаза, вся моя сказка рухнет? Мне больше нечем будет дорожить, кроме своих осколков воспоминаний. Искажённые люди, приглушённые звуки, позабытые чувства, но всё ещё любящий светлый лик, с детской улыбкой. И глаза, его глаза, которые он немного щурил, когда смотрел на меня.
-Фрэнк, ну, правда. Пора вставать, - Майк практически промурлыкал эту фразу.
Я попытался натянуть на себя одеяло, но его руки в момент обвили меня. У меня захватило дыхание, я с тревогой думаю, что сейчас проснусь. Но ты мягко трясёшь меня, снова приговаривая:
-Просыпайся, все уже давно на ногах.
Маленький резон, чтобы вставать, ты так не считаешь?
-Завтрак стынет, - его голос становится всё нежнее и нежнее.
И я понимаю, что я безумно хочу есть. Живот пронзительно заурчал, подтверждая мои мысли, и я уже открываю глаза. Яркий солнечный свет слепит меня, и веки опускаются. Я так и не увидел твою улыбку, а вдруг, по утрам, ты улыбаешься по-другому? Я хотел было попытаться снова, но твои поцелуи обрывают меня. Они слишком частые, слишком нежные, чтобы отвлекаться на что-то другое.
Ты сжимаешь мою руку и добиваешься ещё одной моей улыбки, чему наверно безгранично счастлив. А затем, не переставая сжимать руку, ласкаешь пальцами мою ладонь.
Терпеть я уже не могу, и я снова открываю глаза, на этот раз держа их открытыми. А твоя улыбка сегодня и в правду другая. Расскажи мне причину…
-Доброе утро, - шепчешь ты в тишину этого утра, не скрывая от меня своей улыбки.
-Доброе утро, - отвечаю я, не смея больше оторвать от тебя своего взгляда.
-Одевайся, а потом я жду тебя на кухне, - ты опускаешь свои глаза, всё ещё улыбаясь.
-Хорошо… - желанные слова застревают в горле.
Ты ушёл, оставив меня в своих мыслях. Улыбка ещё не сошла с лица, я смотрел куда-то вперёд. А затем вскакиваю с кровати, но запутавшись ногами в одеяле, падаю на пол. 5 минут борьбы, и я уже натягиваю джинсы с футболкой.

***
-Какое странное утро, - пробормотал я, смотря на своё отражение в зеркале.
Выдавив немного геля для умывания на ладонь, я принялся растирать его по лицу. Смыв пену прохладной водой, я взялся за зубную щётку, на которой розовыми буквами было написано «Фрэнки». Джерард её отрыл на каком-то фестивале. Надо было видеть его довольное выражения лица, когда он мне её вручал.
От смеха, я чуть было не поперхнулся водой, которую я уже успел набрать в рот, пока мои воспоминания снова накрыли меня волной ностальгии. Тщательно почистив зубы, я поставил щётку на место. Довершив ещё пару-тройку штрихов, я направился на кухню, где по словам Майка, меня ожидал завтрак.

***
-Ну, надо же! – воскликнул я.
За столом сидели Боб и Рэй, поглощающие завтрак со зверской скоростью. Я хмыкнул про себя и сел на один из стульев.
-Доброе утро кстати, - пробормотал я, загораживаясь свежей газетой.
-Доброе, - в голос сказали ребята.
Фыркнув, я стал рассматривать газету. Ничего нового, словно мир застыл на одном месте. Только какие-то сухие факты из жизни звёзд, сплетни, цены на нефть.
-Какая-то стрёмная газетёнка, - я отложил её в сторону.
-Тогда зачем читаешь? – его голос прозвучал над ухом.
Улыбнувшись, я обернулся. Майк стоял так близко, что я чувствовал исходящий от него запах кофе. Его рука была на спинке стула, но через какое-то время уже покоилась на моём плече.
-Мне тут кто-то завтрак обещал.
-Да-да, я помню, но скажи спасибо им, - засмеявшись, он пошёл к холодильнику.
Через 20 минут, я уже уминал горячий ароматный омлет, сдобренный всевозможными приправами. Стоило мне съесть последний кусочек, как тарелка сразу же исчезла в руках Майка. Взамен передо мной стояла кружка с кофе.

***
-Я тебе позвоню,- в сотый раз твердил я Майку.
-Обещаешь? – улыбка целый день не сходит с его лица, - Обещай, что как приедешь, сразу позвонишь мне.
-Обещаю, Майк, обещаю, - чмокнув его в щёку, я открыл дверь и вышел наружу.
-Ты же приедешь вечером? Ребята остаются. Рэй привезёт свои старые диски с записями с его видеокамеры, - он стоял на пороге, щурясь от яркого солнечного света.
-Обязательно! – махнув рукой на прощание, я пошёл к своей машине.
-Не забудь позвонить!
***
Я повернул машину на свою улицу. Оставалось ехать минут 10 не больше. В салоне было жарко словно в аду. Я открыл окно, но результата особого не появилось. Сухой воздух не спасал от летнего зноя.
Я целое утро прокручивал сегодняшнюю ночь. Нет, я не считаю эту ночь с Майком своей огромной ошибкой. Но… это как-то случилось очень быстро. Я был пьян, это больше всего нервировало меня. Какие-то мелкие детали вылетели из головы. Помню лишь образы. Помню его стоны. Помню, как было мне хорошо. Помню, как мы лежали вместе с ним, а он что-то шептал мне на ухо. Это должно было случиться совсем по-другому, если и должно было случиться…
Подъезжая к дому. Я заметил машину Джерарда. Припарковавшись, я вышел из автомобиля и направился к дому. Надеюсь, что он в адекватном состоянии…

***

-Джерард? – я робко позвал его.
В ответ тишина. Словно дома никого нет. Нахмурившись, я оглянулся, но в прихожей никого не было. На вешалки не весела его кожаная куртка, которую он носил даже в знойную погоду. Я хотел было уже достать мобильный, чтобы позвонить Майку, но в гостиной раздался шорох. Я пошёл к источнику предполагаемого шума.
В гостиной был Джерард. Он сидел на полу спиной ко мне, так что он не видел меня. Возле него были раскинуты какие-то скомканные бумажки. Приглядевшись получше, я различил в горе различного мусора фотоальбом. Мой любимый фотоальбом в кожаном переплётом. Со мной случилось что-то странное, когда я увидел, как он достаёт оттуда фотографии и разрывает пополам. Сердце сжалось, как резиновый мячик. Мне стало плохо и больно как никогда в жизни. Джерард рвал наши фотографии. Тем, чем я так дорожил после того, как он стал мне изменять с Бертом. Джи никогда мне напрямую не говорил: «Фрэнк, всё покончено. Я ухожу, разрываю отношения». Были какие-то намёки, недосказанность, но он жил у меня. Это было тем единственным ярко-оранжевым спасательным кругом, за который я держался все эти полгода. Но сейчас… эта ужасная картина, живописно раскинувшая у меня в гостиной…
Что больше всего меня поразила так это то, что он рвал фотографии на две части. Ту часть, где был я, он выбрасывал, а другую, с собой, складывал к себе. Горечь обиды волной нахлынули на меня и, не удержавшись, я громко произнёс:
-Ты что-то тут забыл?
Джерард испуганно дёрнулся. Его руки на миг опустились, а затем быстро собрали те самые, нужные для него части фотографии. Он их аккуратно сложил в какую-то коробку, а коробку положил в чемодан.
Мой взгляд остановился на нескольких саквояжах. Теперь я не сомневался, что всё это значит. Вот теперь – конец.
-Переезжаешь? – мой голос дрогнул. А я же хотел сказать это надменно, гордо, словно мне плевать.
-Да, - его голос был твёрд и немного раздражённым.
-Значит всё кончено? – сердце замерло в ожидании ответа.
-Да.
Мир рухнул, словно карточный домик, а комната завертелась как безумная карусель. Я с трудом стоял на ногах. Я с трудом воспринимал действительность, потому что мне казалось, что это всего лишь сон. Я же проснусь в обнимку с Джерардом? А потом я ему расскажу про свой сон. Он будет внимательно слушать меня, иногда хмуриться, а под конец моего рассказа громко рассмеется. Поцелует, прижмёт к себе и успокоит, пообещав любить меня до последнего вздоха и даже на небесах.
Когда я пришёл в себя, чемоданов в гостиной уже не было. Я испуганно метнулся в прихожую, моля Бога обнаружить Уэя там.
Прибежав туда, я увидел Джера, который топтался на одном месте, дёргая чемодан за ручку. После нескольких неудачных попыток, она всё же со скрипом выдвинулась.
Открыв дверь, он со всеми со своими чемоданами пошёл по дорожке. Гравий громко скрипел под подошвами его кед. В глубине души, я понимал, что мне нужно было что-то сделать, чтобы остановить его. Но бессильная злоба душила меня изнутри.
-Эй! – выкрикнул я.
К моему удивлению, он остановился и даже обернулся. Поборов своё замешательство, я сдёрнул с шеи именной кулон, с именем Джерарда и бросил ему под ноги.
-Можешь отдать это Берту, - я со всей силой захлопнул дверь.

***
Я размазывал слёзы по щекам. Резкая боль в груди подкосила мне ноги, и я рухнул на пол, словно какой-то мешок. Я судорожно пытался вдохнуть немного воздуха, но из горла лишь вырывались громкие хрипы, переходящие в крики. Мне было страшно, страшно за свою жизнь, за своё будущее. Это не может быть правдой, не может!
-Он вернётся, он вернётся! – я заорал, как будто бы это мог кто-то услышать.
Новая волна боли повлекла за собой, новую истерику. Я молотил кулаками пол, не обращай внимания на резкую колющую боль в костяшках пальцев. По телу прошлась мерзкая дрожь, заставляя меня всего сжаться. Я сам себя обхватил руками и, закрыв глаза, начал безумно шептать его имя. Слёзы лились по щекам, я чувствовал солоноватый вкус на своих искусанных в кровь губах. В глазах начало темнеть, и призрак прошлого потянул меня за собой в бездну.