Я уже и не вспомню тот момент, когда я упустил реальность и вместе с ней ход времени, но прямо сейчас я снова в этой поганой инвалидной коляске, оторванный от родного тепла и свободного дыхания, направляюсь на решающий анализ. Мне сказали, что результаты флюорографии будут прямо сегодня, но мне было как-то всё равно. Девяносто девять процентов моих мыслей занимал Фрэнк, оставшийся ждать меня у палаты. Парень был сам не свой, дёрганный, злой, он часто повышал голос на врачей, которые с понимающим терпением принимали его состояние. Я же просто хотел ещё хотя бы несколько минут провести с ним наедине.
Чувство вины, хоть и притупилось, но никуда не ушло. Оно царапало меня изнутри и не давало расслабиться, когда такие моменты предоставлялись. И меньше всего я старался думать о смерти.
Все знали, что она нависла надо мной. Вокруг меня образовалась чёрная дыра, сотканная из неискреннего сочувствия и плаксивой жалости. И она затягивала каждого, кто подходил ко мне хотя бы на несколько метров. Эти противные чувства роились в их стеклянных глазах, не давая мне возможности уйти в забытье и спокойно вздохнуть, не думая о том, что ждёт меня дальше.
По больнице мы передвигались медленно, или мне так казалось, но меня жутко бесило это. Я хотел спрятать своё лицо, не показывать своей немощи и неспособности сделать хоть что-нибудь.
Всё произошло настолько внезапно и неожиданно для меня. Именно для меня. Фрэнк ожидал чего-то постоянно. И теперь, с грузом сделанных ошибок, я знаю, что ему пришлось пережить. Знаю, что я полный, беспросветный кретин.
Снимки сделали быстро. Когда ты думаешь/знаешь, что умираешь, время мимолётно и не чувствуется вообще. Оно остаётся незамеченным, но таким важным, как каждый вздох. И я жалел, что терял его. Жалел, пока я, в сопровождении жалостливых медсестёр, возвращался в палату, и жалел, когда не увидел около неё Фрэнка.
Но, не успел я разволноваться, как он появился в палате. Его брови и длинная чёлка были мокрыми.
-Извини, ходил умыться, - парень присел на стул рядом с моей койкой и улыбнулся, немного уставшее, но так, будто ничего не происходит. Его глаза были красным, а ресницы слипшимися из-за воды.
-Сегодня погода хорошая, - достаточно громко сказал я, вытягивая из-под одеяла руку, как бы намекая. Айеро намёк понял, и в следующую минуту его холодная, чуть влажная, рука сжимала мою, сухую и тёплую.
-Да, скорее всего, - хмыкнул он. После мы замолчали. И состояние, в которое мы погрузились, было нирваной. Чистейшей. Мы не ждали, не убегали, не скрючивались от боли, волнения или страха. Мы просто были.
Счастливы, возможно.
Облегчение было долгожданным и необузданным. Мне казалось, что жизнью управляем мы. Не случайность. Но это всё не смешивалось с гадкой надеждой на то, что всё будет хорошо. Это просто было. Без каких-либо последствий или дальнейших терзаний души.
-Джерард, ты голоден? – совершенно неожиданно взгляд Фрэнка стал чуть обеспокоенным и заметался по мне, пытаясь найти хоть какие-то признаки моего дискомфорта.
-Эм, - я задумался, пытаясь прислушаться к позывам собственного тела. – Да, скорее всего, - всё-таки ответил я, ссылаясь на то, что я не ел, наверное, с пятницы.
-Я спрошу медсестру, - с улыбкой сказал он и встал, собираясь на несколько минут покинуть палату. Я не понимал, почему он вдруг прервал наше единение. Хотя, скорее всего, это было чистейшим проявлением заботы и ничего больше. Волноваться ещё и по этому поводу мне не стоило.
Я расслабился. Выдохнул и расслабился.
***
Хочется думать о чем-нибудь оригинальном. О чём-нибудь, о чём ещё никто не думал. Хочется, чтобы в голову пришла гениальная идея или какое-нибудь безумство. Растрёпанное и с огромными живыми глазами. Возможно, перед мнимой смертью всегда так. Тянет на свершения и всякое подобное заоблачное дерьмо. И от этого становится ещё хуже.
И это только без учёта всех новоприбывших посетителей моей странно обустроенной палаты. Да, на принесённых стульях сидят Кей, Джейк и даже Филипп. Последний держит в одной руке непрозрачный белый пакет с чем-то грузным внутри. Его красиво накрашенные ногти нервно скребут на вид мягкую ткань его штанов, а взгляд мечется от меня к беспомощному Фрэнку. Единственной радостной вещью было то, что Фрэнк присел на мою кровать, ближе ко мне, чтобы уступить место Кею. Нет, не то что бы я не хотел их видеть. Мне они нравились, очень, но сейчас их взгляды были наполнены страхом, жалостью и сожалением. Ребята, думая, что так будет лучше, выглядели поникшими и несчастными, такими, будто это они тут собирались умирать.
Я бы предпочёл весёлые шутки и немного алкоголя. Правда.
Перед вечностью хочется немного движения. И нет, я не обретаю надежду, лишь хочу выжать из всего каждую каплю хоть какого-нибудь удовольствия.
-Когда придут анализы? – похоронным голосом спрашивает Джейк, а я еле удерживаю свои глаза от того, чтобы они не закатились.
-Обещали сегодня, значит, довольно скоро, - бодро отвечаю я, как бы незаметно подтягивая Фрэнка ещё ближе к себе.
Он поворачивает голову ко мне и улыбается, запуская руку в мои волосы, нежно поглаживая.
-Мне нравится, как ты выглядишь, - заигрывая, произносит парень. Я ухмыляюсь и сильнее сжимаю его талию.
-Ты лучше, - мы хихикаем как придурки, пока все остальные с ещё большей болью в глазах смотрят на нас.
Людям обязательно нужно принести трагедию в комнату, иначе нормальной смерти не получится. Иначе она будет неправильная, исковерканная, и никто не будет слать цветы и свои неискренние сочувствия.
Вот настолько условности укоренились.
-Как ты себя чувствуешь? – легко и спокойно спрашивает Айеро. Он вдруг наклоняется и оставляет на моей щеке поцелуй, который буквально горит.
Я на секунду задумываюсь, сосредотачиваясь на своих чувствах, пока не убеждаюсь в том, что моё состояние… просто обычное. Только немного спать хочется. Больше ничего.
-Всё хорошо,- уверяю его я, и Айеро облегчённо выдыхает, совершенно расслабляясь.
***
Проходит уже достаточно времени, но мои посетители не уходят. Я же, сосредотачиваясь на Фрэнке, перестаю замечать их непреднамеренный фарс. И я начинаю ждать.
Я не знаю, как это случилось, но я понимаю, что ожидание анализов делает меня чуть дёрганным. И это из ряда вон плохо, потому что… это же моя учесть и учесть Айеро. И ждать её отвратительно зябко и больно.
Это двоякое чувство, когда ты очень хочешь и одновременно не хочешь что-то узнать, оно заполняет меня. Я начинаю волноваться и судорожно придумывать хоть одну в малой степени интересную мне вещь.
Я долго роюсь в своей голове, думая о том, чтобы спросить что-нибудь бесполезное у Кея, Джейка или Филиппа, но вдруг, как молотком по голове, мне приходит действительно интересный вопрос.
-Почему всё называют тебя моим братом? - я смотрю в глаза Фрэнку, боясь делать даже предположения по этому поводу.
-Так проще, - совсем коротко и неудовлетворительно для меня отвечает парень. Я же перед тем, как задать очередной вопрос, пытаюсь переварить только что произнесённые слова.
Проще для кого? Для врачей? Но он сам, брызжа при этом уверенностью, всё это время доказывал мне, что стесняться/бояться/остерегаться реакции других людей на свою жизнь просто верх глупости. Он говорил, что всегда нужно… бороться, как бы драматично это ни звучало.
-И чем же? – я задаю слишком размытый вопрос, не сформулировав свою мысль, но Айеро, как ни странно, вполне развёрнуто отвечает:
-Знаешь, всё это очень тяжело для меня. Эта бюрократская система, сам понимаешь. Я должен быть твоим родственником и белым натуралом, чтобы всё точно прошло хорошо. И ради своей внутренней свободы я не готов рискнуть твоим состоянием, - он заканчивает и отворачивается к Кею, зачем-то легонько пиная его колено своей ногой.
Я же в ступоре.
В полном физическом ступоре, когда как мысли в моей голове летают со скоростью света. Фрэнк Айеро, человек, для которого свобода является ещё одной жизнью, готов пожертвовать ей ради меня. Он, самостоятельно спасающий свою шкуру путём горьких ошибок, сложных перемен и жёсткой борьбы с самими собой, готов отдать это всё ради того, чтобы убедиться в моей безопасности.
Я смотрю на парня, не моргая и почти не дыша. На его в каком-то смысле обречённое лицо и сальные волосы. В душе мне хочется выть, орать, бить посуду или лица, но только не бездействовать. Хочется выплеснуть свои чувства, но… Но в дверном проёме появляется доктор, держащий в руках большой конверт и блокнот. Мысли сразу отпадают, внимание всех присутствующий буквально впивается в человека, который медленно и уверенно направляется к моей кровати.
-Здравствуйте, - он здоровается, а во рту у меня пересыхает, поэтому я, тяжело сглотнув, лишь киваю. – Меня зовут Ганг Хао, и я буду вашим лечащим врачом, - мужчина невысокий, молодой и откуда-то из Азии. – Пришли результаты ваших снимков.
***
Возможно, это время – лучшее время для того, чтобы задуматься обо всём насущном и великом. Оно так и притягивает к себе мысли о Боге, сотворении Земли и погружении в изведанную лишь мёртвыми вечность, но своих идей по этому поводу у меня не было. Лишь клочки каких-то воспоминаний того, о чём говорил Фрэнк. А говорил он о религии редко и только тогда, когда выхода другого не было. И это скорее от того, что мыслей по этой теме у него слишком много. Настолько, что начинать было бы бессмысленно и бесполезно.
-В одном я уверен, - начал он, когда однажды мы наткнулись на странного католика, читающего проповеди прямо возле сигаретного ларька, - Бога в его привычном образе, созданном христианами, нет. Его идея существует более двух тысяч лет. Идея, проповедующая честность, доброту и взаимопомощь. Идея, которую породило желание безоговорочно властвовать и запугивать.
Возможно, это время – лучшее время для того, чтобы попробовать обратиться к Богу и вере. Оно так и притягивает к себе мысли о том, что простая надежда может перерасти в чудесное исцеление. Но надежда эта такая прозрачная и привязана к ещё более прозрачному всемогущему существу, скрывающему свою личность за облаками. И именно так, за пару минут, я решил судорожно искать решение в чём-то другом, более доступном и менее глупом. В моменте.
Ответ пришёл ко мне быстро, будто бы кто-то ночью подкрался со спины и стукнул молотком мою уставшую голову. И этот молоток, в данном случае, - озарение.
Моменты, сами по себе, скоротечны, незаметны. Они плавают в океане времени, незаметно неся свою службу. Они есть. Есть прекрасные, великие, есть отвратительные, но что-то во мне всегда их обобщало, делало единой массой прошлого или настоящего. Сейчас же я чётко и ясно вижу: момент для меня больше, чем сама идея Бога. Момент вполне реален.
И сейчас, держа за руку до смерти побледневшего Фрэнка, я планирую то, как я выживу.
Ох, я наконец-то нашла минутку и прочитала. Мне неловко, что я не могла сделать этого раньше, прости, дорогой человек! И вот, мы подбираемся к болезни. Или к тому, что её нет. И это очень.... животрепещущий для меня вопрос. Совсем недавно я потеряла очень близкого и любимого человека из-за онкологии. Для меня это не пустой звук. И вот в такие моменты я всегда забумываюсь? Почему людям так тяжело быть внимательными к знакам, быть честными с самими собой и окружающими их людьми, с любимыми, почему люди ждут, что им начнут открывать глаза - такими вот испытаниями, Тяжёлыми испытаниями. Почему мы так часто ждём этого "пока жареный петух в допу не клюнет", чтобы начать трепыхаться, чтобы начать жить? Нет, нет ответа.
Я хочу поблагодарить за эту главу, за потерянного и задумавшегося о вечном Джерарда, наконец-то прозревшем и увидевшем Фрэнка, как он есть - уставшего, влюблённого, беспокоящегося, переступающего через себя. Не просящего ничего взамен. Отлично вышно, хоть и тяжело мне читать это. Тоже никогда не понимала желание приходить к болящим с кислыми минами, интересоваться самочувствием. Для человека в больнице лучшая награда - это яркие и интересные, эмоционально наполненные рассказы о "жизни вне" стен. Лично я всегда поступала именно так - пыталась развлечь и отвлечь. Рассказывала о том, что происходит. Улыбалась. Это потом уже можно поплакать, когда за угол завернёшь. Съехать по стеночке и поплакать. А чтобы с глаза на глаз - нини!
И очень хорошо почувствовала этот момент. Когда ещё не знаешь, но вот-вот узнаешь. Рада, что у Джерарда пока что настрой выжить. Надеюсь, у него будет этот шанс. Иначе печально, очень печально это будет...
Спасибо за эту главу, пожалуйста, не останавливайся. Ты просто должна довести её до конца несмотря ни на что! Ради самой себя. Успехов, времени и силы воли тебе, мой друг!!!
И малюсенький нюанс: "Эта бюрократская система, сам понимаешь" - всё же бюрократическая.
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
