В скором времени позвонил Энтони, сообщив, что в ближайшую субботу он будет свободен, и мы договорились о встрече в том же самом баре. Я все еще не знал, с кем оставить Фрэнки, пока я буду разговаривать с его отцом. Ни под каким предлогом я не мог рассказать Рэю правду, но и врать ему я больше не хотел. Поэтому я решил обойти его стороной и обратиться к другому другу, к тому, кто уже все знал – к Бобу. Конечно, он был не самым ответственным человеком и не очень-то подходил на роль няни - именно поэтому я никогда не оставлял его с Фрэнки. Но без сомнения он был хорошим парнем, а то, как Боб на прошлой неделе добровольно пожертвовал своей выпивкой лишь бы не соблазнять меня, в лишний раз доказывало, каким отличным другом он был. И несмотря на порой не совсем взрослое поведение, я не сомневался, что он отлично присмотрит за Фрэнки.  

Я услышал искреннюю радость в голосе Боба, когда попросил его на несколько часов остаться с мальчиком. Он еще не успел ничего спланировать на вечер, и более того, сказал, что даже если бы у него и были планы, он все равно отказался бы от них в пользу Фрэнки. Эти двое всегда хорошо проводили вместе время, и вели себя точно так же, как два лучших друга. Мне нравилось это, я был рад, что Боб стал Фрэнку таким же близким другом, как и мне. Возможно, даже ближе.  

К тому моменту, как я уже готов был ехать на встречу, пришел Боб. Он был гладко выбрит, потому что Фрэнки требовательно попросил его об этом по телефону, и прижимал к себе большую сумку. Меня удивило, с какой легкостью он снял ее с плеча и положил на стол – либо его ноша не была тяжелой, либо Боб был намного сильнее, чем я думал.
- Что там у тебя, чувак? – спросил я, приблизившись к подозрительному предмету. Он инстинктивно схватил сумку и прижал ее к груди.
- Да так… всякие настольные игры, пачка печенья и… о, точно! Моя куртка. Мне лень было ее надевать.
- Только это?
- Ага. Знаю, сумка слишком большая, но я не нашел ничего поменьше, - заявил он. – А где Фрэнки?
- Прямо здесь.
- Б-боб, ты побрился! – мальчик с лету запрыгнул на нашего друга, чуть ли не сбивая его с ног.
- Конечно! Я не горю желанием слышать, как ты обзываешь меня стариком. Кстати, я тут задумался… разве ты сам не бреешься?
- Н-нет, эти ш-штуки острые и мне н-нельзя их трогать. Г-грейс говорила н-никогда не брать острое в р-руки и Джерард тоже это г-говорит. Джи иногда б-бреет меня, но волосы п-почти не р-растут, - объяснил мальчик, для наглядности потрогав себя за подбородок.
- У него только появляется легкая светлая щетина, ее практически и не видно.
- О, точно как у Джерарда! – засмеялся Боб. – Ну, я думаю, тебе все равно не пошла бы лишняя растительность на лице, Фрэнки-бой.
- Фууу, н-нет.
- Парни, мне пора. Ведите себя хорошо. И Боб, пожалуйста, не забывай, что ты уже большой мальчик, хорошо? - сказал я, на прощание целуя Фрэнки.
- Будет сделано! – пообещал Боб.  

***    

Энтони и Грег улыбнулись мне, когда я вошел в клуб и немедленно поднялись со своих мест, чтобы обнять меня. Я попытался вернуть им такую же непринужденную улыбку, но затаившееся глубоко во мне волнение и страх из-за предстоящего разговора об ужасных вещах не давали мне полностью расслабиться.
- Я рад, что вы пришли не одни. Многое, что мне придется вам рассказать, будет трудно принять в одиночку, - сразу же предупредил я Тони.
- Да, я догадался об этом, когда ты сказал, что дальнейший разговор лучше перенести на другое время. Однако… как бы тяжело мне ни было это слышать, но я хочу, чтобы ты рассказал все, что знаешь.
- Конечно.  

Мой подробный пересказ начался с телефонных звонков, которые привели меня к матери Тони и продолжился всем тем, что мне удалось от нее узнать.
- Моя мать… Ей никогда не нравилась Линда, не полюбилась с самого начала. Она все время твердила мне, что от Линды одни неприятности и, наверное, оказалась права. Но она также презирала моего ребенка, никогда не принимала его как своего внука, и это главная причина, почему я сам от нее отдалился. Я не мог жить с человеком, который снова и снова повторял, что смерть Фрэнки – это к лучшему, что я должен перестать его оплакивать. И кстати, я не удивлен, что она дала тебе информацию, способную навлечь на Линду проблемы, - Тони казался слегка растерянным из-за разговора о его матери. – Что было потом? Ты направился к старому дому Линды?
- Да, я так и сделал. И поговорил с ее некоторыми соседями.  

Я рассказал ему о страхе первого соседа, а затем и о втором, который согласился рассказать хоть что-то только из-за скорого переезда. Неуверенным голосом с заново вспыхнувшей болью я упомянул момент, который стал причиной повреждения головного мозга Фрэнки. Грег предугадал реакцию Тони и только сильнее прижал его руки к столу, сдерживая.
- ЧТО?! Как она могла? Тогда получается… она не давала мне видеться с Фрэнки в течение многих недель, потому что он был травмирован, и она не хотела, чтобы я об этом узнал? – догадался Тони, сопоставляя все факты и связывая их воедино.
- Из того, что мне известно по вашим словам… думаю, все так и было, - ответил я.
- БЛЯТЬ, но какого черта! Почему я не настоял на своем? Почему я проглатывал любые ее слова, любые оправдания? Боже мой. Наверное… тогда, из-за своего образа жизни я находился не в себе, чтобы здраво мыслить. ЧЕРТ МЕНЯ ПОБЕРИ! А она… у меня даже слов нет. Я не могу понять, просто не могу. Если ей было наплевать на ребенка, почему она не позволила соседям оказать ему помощь? Почему не попросила меня сделать что-нибудь? Почему?
- Она увлекалась выпивкой и также имела дела с наркотиками, не забывай об этом, - вмешался Грег.
- Может быть, Линда действительно хотела ребенка, но боялась, что его могут у нее отобрать, как у неблагополучной матери? Или же она просто не хотела в итоге оказаться в каком-нибудь реабилитационном центре или исправительном учреждении? Я не знаю, - я предположил свои теории.
- А я могу понять, почему никто ничего мне не сказал. В глазах соседей Линды я выглядел не намного лучше. Я много дел тогда натворил и… Но все же, почему никто ее не осудил? – продолжил Энтони.
- По той же самой причине, по которой никто и позже не сообщил вам, что мальчик был жив. Поверьте мне, дело не в вашем тогдашнем образе жизни.  

Настало время рассказать о влиятельном парне Линды и ввести его во всю историю как далеко не второстепенного персонажа. Я объяснил, что именно он был виноват в запуганном состоянии соседей. Затем я подвел свой рассказ к тому периоду времени, о котором Энтони совершенно ничего не знал, так как находился в тюрьме. Я поведал полную правдивую версию и то, что подтолкнуло меня к дальнейшим действиям.
- То есть вот где жил мой Фрэнки все это время? Совсем близко от Линды, от места, которое когда-то было и моим родным домом… а я даже не знал об этом? Мой бедный сын содержался в незаконном учреждении все те годы, которые я считал его мертвым? О господи, Грег, ты понимаешь, что всего этого можно было бы избежать, не будь я таким доверчивым идиотом? Как же я ненавижу себя… ненавижу… - он заплакал от отчаяния и бессилия.
- Эта сука слишком хорошо врала, Тони. Я уверен, ты никогда не смог бы и представить, что она способна на такие мерзкие вещи. Я тогда еще не был с тобой знаком, но я не сомневаюсь в тебе. Ты был не в состоянии раскрыть ее заговор, потому что такое могло прийти в голову только сумасшедшей, - быстро добавил Грег, пытаясь успокоить своего парня.
- И опять же, соседи были под угрозой, - напомнил я. – В общем, я посетил то учреждение.  

Дальше я рассказал об этом месте, как оно работало, и о той замечательной женщине, которая все это время помогала Фрэнки. Я не забыл упомянуть, в каком состоянии мальчик попал в это заведение, и как многому он научился в итоге благодаря терпению добровольцев, работающих там. Также я не стал умалчивать о порой не очень хорошем обращении и лекарствах, которыми иногда насильно успокаивали Фрэнки.
Вид Энтони вызывал опасение – он как будто сам переживал все страдания сына, и его сердце готово было вот-вот разорваться от боли. Ни забота Грега, ни его успокаивающие слова не могли на него подействовать. Ему нужно было выплакаться, нужно было выплеснуть наружу ту боль, которая мучала его все эти годы. Боль, через которую пришлось пройти его маленькому, невинному сыну.
Я, наконец, добрался до той части истории, где появилась бабушка Фрэнка по материнской линии, и рассказал о ее помощи, которая, к сожалению, была недолгой.
- По крайней мере, у Фрэнки был хоть один родственник, который заботился о нем… даже если и не очень долго, - печально улыбнулся Энтони.
- Да, и он нашел еще кое-кого в том учреждении.  

Грейс, знаменитая Грейс. Я описал всю ее важность в жизни мальчика и все то, что мне удалось узнать из телефонных разговоров с этой женщиной. Единственное, о чем я умолчал, это Джон, решив рассказать о нем немного позже.
- Все это время Грейс была для него настоящей мамой.
- Как бы я хотел ее встретить и за все поблагодарить, - искренне сказал Айеро.  

- А теперь… самая неприятная часть, - произнес я, - Вы помните, я сообщил вам, что Линда забрала Фрэнки из той больницы? В общем, в течение многих лет уже после смерти матери Линды, учреждение продолжало получать деньги на содержание Фрэнки... поэтому меня очень удивил тот факт, что внезапно оплата прекратилась, и директор больницы позволил Линде забрать мальчика, хотя они отлично знали, что он был ей не нужен.
- Да, точно… меня тоже заинтересовал этот вопрос, - Грег растерянно почесал затылок. Тони только задумчиво кивнул, снова напоминая мне своим видом Фрэнки.
Я отвел от него взгляд и выложил всю информацию, которую предоставила мне Грейс – строгие правила учреждения, давление на директора, качественную актерскую игру Линды и номер телефона адвоката.
- Надеюсь, ты ведешь не к тому, о чем я думаю. Пожалуйста, нет, - прошептал Тони, уткнувшись в шею Грега. Я понял, что он мыслил в правильном направлении. – Ты позвонил этому адвокату? Ты зашел так далеко ради моего ребенка?
- Он того стоит. Мои друзья и семья были против всего этого. Они говорили, что слишком опасно связываться с такими делами, зная, каким дерьмовым человеком была Линда. Но я был так взбешен, когда узнал все, через что пришлось пройти Фрэнки, что не мог остановиться.
- Джерард… ты, без сомнения, лучшее, что произошло с моим сыном, - настолько искренне и с чувствами произнес Тони, что его слова дали мне надежду. Надежду на то, что все будет хорошо, что я могу быть с ним честен до конца и во всем.  

Я продолжил. Телефонные звонки, решение бабушки и таинственный черный автомобиль. Затем последний разговор, поверенное лицо, неутешительное подтверждение и вторая поддельная смерть.
Возникшая тишина пугала. Энтони не мог даже плакать, только громко глотал воздух раскрытым ртом, забыв о почти нетронутом пиве на столе. Грег попросил у официантки стакан воды, и Тони медленно выпил его, не переставая мелко дрожать.
- Снова?! Они… они подделали документы, но… но в больнице это подтвердили?
- Получается так. Я думаю, директору также угрожали.
- О, черт! Какого хрена! Гребаные ублюдки! – Тони на эмоциях толкнул стол, и мы с Грегом еле успели подхватить бутылки и стаканы. Он продолжил, яростно и возмущенно: – Ты сказал то, что я больше всего боялся услышать. Линда, мать Фрэнка… она фальсифицировала смерть собственного сына во второй раз, только чтобы завладеть деньгами его бабушки, которые она ему оставила?
- Мне жаль, что я не могу сказать, что это ошибка, к сожалению, вы правы. Все так и было, - дрожащим голосом произнес я, снова переживая все как в первый раз.
- Нет, все. ХВАТИТ. С МЕНЯ ХВАТИТ. Я что-нибудь сделаю, я должен что-то сделать…
- Энтони, послушайте. Пожалуйста, даже не думайте об этом, я прошу вас. Тот парень Линды все узнал. Они знали о моем расследовании.
- Что ты имеешь в виду?
- Черная машина, помните? Это была не паранойя. Однажды днем, несколько недель назад, два парня схватили нас с Фрэнки и затолкали в ближайший переулок. Они сказали мне прекратить совать нос не в свои дела, иначе они убьют Фрэнки. А потом… выстрелили мне в плечо…
- ЧТО?! КАКОГО… о, боже. Как… как ты… как ты себя чувствуешь? Вот дерьмо, почему ты раньше не сказал? Я… я сейчас просто взорвусь от ярости! Я не могу поверить, что все это правда… что когда-то я любил женщину, которая теперь стоит за всем этим!  

Я подробно остановился на всем произошедшем и на том, что было дальше. Как нападение повлияло на Фрэнки, и как мы пытались преодолеть последствия, хотя это было сложно, очень сложно.
- Именно поэтому я сказал вам, что нельзя торопиться объявлять Фрэнки о том, что у него есть отец. Он не очень хорошо чувствовал себя в последнее время и вот только сейчас начал медленно приходить в себя.
- Конечно, я… я все понимаю и клянусь, что буду терпелив. И хоть я умираю как сильно хочу увидеть Фрэнки, но я сделаю все так, как ты скажешь. Мы будем следовать указаниям доктора, я обещаю. Я никогда не сделаю ничего, что может ему навредить. Никогда, я клянусь. Я просто хочу, чтобы он был счастлив, - он всхлипнул, снова не сдерживая слез, и опустил руку мне на плечо, не отводя взгляда от моих глаз. – Джерард… ты ведь мог умереть! Мой сын должно быть действительно очень тебе дорог, если ты так о нем заботишься.
- Когда вы его увидите, вы поймете, что он особенный, и его нельзя не любить, - ответил я. Энтони замолчал, о чем-то задумавшись.
- И все-таки, я что-нибудь сделаю.
- Малыш, нет. Разве ты не слышал, что сказал Джерард?
- Я слышал, Грег. Но я не могу допустить, чтобы им все сошло с рук. Должно ведь быть что-то, я не знаю… не прямо сейчас, потому что у меня есть другие приоритеты, но…
- Пожалуйста, не надо. Вы нужны Фрэнки, и они снова могут причинить ему боль, отняв вас у него, - настоял я.
- Не волнуйся, Джерард. Вне зависимости от того, что я придумаю, для начала я удостоверюсь, что каждый из нас будет жив и невредим.  

Я не стал спорить дальше, и вместо этого мы заговорили о Фрэнки. Я рассказал парням много интересных вещей о нем. Обо всем, кроме наших отношений. К этому я еще не был готов.
В очередной раз я заверил Тони, что он обязательно в скором времени встретится с Фрэнки, но при некоторых условиях. Он согласился, излучая счастье, и убедил меня, что будет уважать предпринятые мною шаги. В какой-то момент мне показалось, что Энтони начнет бегать вокруг бара от радости, но он все-таки кое-как удержался на месте, вложив все свои эмоции в страстный поцелуй с Грегом.  

Позже я узнал, как Энтони встретил Грега. Оказывается, он был братом его сокамерника – классного парня, который прилагал все усилия, чтобы на каждое свидание с братом Тони ходил вместе с ним и имел возможность немного отвлечься и поболтать. Так они стали друзьями. Грег как-то раз обмолвился, что хочет собрать свою группу, Тони упомянул, что когда-то играл на гитаре. Все закончилось тем, что барабанщик попросил отыскать его, когда тот выйдет на свободу, и пообещал протянуть ему руку помощи.  

Что Тони и сделал. Грег помог ему пережить депрессию, в которую он впал, узнав о смерти сына. Он позволил Тони остаться в его доме и терпеливо ждал, пока тому станет лучше и он сможет снова двигаться дальше. Тогда они перепробовали кучу рабочих мест, разделяя арендную плату, и проводили друг с другом ночи напролет, играя и сочиняя песни. Постепенно они сближались, и в итоге перешли грань «просто друзей», но, несмотря на то, что до этого никто из них не имел отношений с мужчиной, они не стали отрицать происходящего. Они никогда этого не скрывали. Тони и Грег действительно гордились своей любовью.
Все то время, которое они были вместе, им пришлось собрать и распустить несколько групп, и только четыре года назад, парни, наконец, почувствовали, что находятся среди друзей. Когда им стало ясно, что все они хотят одного и того же: творить музыку и путешествовать. Понадобилось еще два года, чтобы окончательно убедиться в подготовленной программе и достаточном количестве денег. Только тогда они превратились в гастролирующую группу.
Мне действительно понравились эти парни.  

Я закончил со своим пивом, которое заказал только потому, что хотел избежать объяснений, если бы отказался от выпивки, а затем искренне извинился, сказав, что не очень доверяю своему другу Бобу, надолго оставляя его наедине с Фрэнки. Перед уходом я попросил Энтони позвонить мне, когда он будет свободен, вернувшись с очередных выездных концертов.  

***  

Когда я вошел, в доме витал знакомый неприятный запах. Я закрыл глаза, пытаясь припомнить, что это было, но мой мозг никак не хотел поддаваться. Осмотревшись вокруг, я понял, что запах был далеко не самой большой неожиданностью. Диван с креслом были беспорядочно раздвинуты к стенам, точно так же, как и тумбочка с телевизором. Из-за этого посреди гостиной образовалось большое свободное пространство с журнальным столиком в центре, который был обсыпан светло-коричневатым порошком и какими-то блестящими частичками. Разбросанные по всей комнате подушки лишь дополняли совершенный беспорядок, а на стене появилась новая запись синим фломастером с маленьким сердечком над буквой «i». Из конца коридора доносилась музыка и тихое хихиканье.
- Би Джиз?* – нахмурился я.  

Серьезно опасаясь последствий хаоса, творившегося в квартире, я шел медленно и осторожно. Что-то ярко-фиолетового цвета легко взметнулось в воздух, когда я прошел чуть дальше, привлекая тем самым мое внимание.
- Перо? Что за херня? – я уставился на странный предмет.
- Н-нет, подожди, еще р-рано! – раздался голос Фрэнки. Я оглянулся и увидел Песика, взволнованно бегущего ко мне. Его короткие лапы путались в чем-то блестящем, а красная рубашка, болтающаяся на нем, была слишком большой для бедного щенка.
- Что все это значит, Песик?  

Внезапно музыка стала громче, а дверь спальни характерно скрипнула. Прогулочно-танцующей походкой и босиком вдоль коридора вышагивал Фрэнки. На нем были единственные подходящие ему по размеру джинсы, которые очень плотно облегали его ноги, выгодно подчеркивая каждый изгиб. Они оказались покрыты уже знакомым мне блеском, а розовый пояс вокруг талии дополнял образ мальчика. Когда я поднял взгляд, наконец, оторвав взгляд от аппетитных форм Фрэнки, то не смог сдержать смеха. Его верхняя часть тела была одета в блестящий черно-серебристый топ, который еле доставал до пупка, поэтому тонкая полоска живота проглядывалась в промежуток между джинсами и короткой майкой. Плечи Фрэнки покрывал фиолетовый боа, что сразу объяснило валяющиеся по комнате перья.  

- Я… я х-хорошенький? – смеясь, спросил Фрэнки. Я взял его за руку и заставил покрутиться вокруг себя, наконец-то разглядывая все остальное. Косметика, вот откуда этот запах. Оказавшись ближе, я рассмотрел тонкий слой тонального крема на лице мальчика, немного темнее его собственного тона кожи и светлые румяна на щеках. Под очками очень аккуратно и густо были подведены черным карандашом его глаза. Я не думал, что он сам был способен это сделать. Бледно-зеленые тени, наоборот, неряшливо красовались на его веках, точно так же, как темно-розовая помада на губах. В итоге я пришел к выводу, что, должно быть, Боб боялся, что Фрэнки мог пораниться карандашом, пользуясь им самостоятельно, поэтому помог ему с этим. Но… откуда Боб знал, как применять карандаш для глаз?
Длинные волосы Фрэнки были хорошо расчесаны, обрызганы лаком и также покрыты толстым слоем блесток. Разноцветная лента, украшенная стразами, проходила вдоль его лба и висков и завершала весь образ.  

Он забрался на столик и светился от счастья, позируя, как звезда на сцене, иногда размахивая боа над головой. Я не знал, о чем спрашивать в первую очередь. О беспорядке? Почему он одет как симпатичный трансвестит? Откуда у Боба женская одежда и косметика?
- Д-джи! Ты не ответил! Р-разве я не м-миленький? – Фрэнки постучал мне по голове.
- Ах, да, ты очень хорошенький! – ухмыльнулся я, тыкая мальчика в живот. – Но… все это было в сумке Боба?
- Д-да! Супер Боб – с-супер крутой, правда?!
- О, боже… ему лучше помочь мне тут прибраться. Конечно, после того, как он все объяснит, потому что я умираю от любопытства, - я засмеялся и, стараясь перекричать музыку, громко позвал: – БОООБ!
- Н-нет, подожди! Не т-так! – остановил меня Фрэнки.
- А?
- Н-надо вот так, - он сжал руку в кулак и поднес ее к своему рту, изображая микрофон. – Л-ЛЕДИ И ДЖЕНТ… ДЖЕНТЕЛЬМЕНЫ, ВСТРЕЧАЙТЕ С-СУПЕР БОБА!
- Что за… - все еще ничего не понимая, прошептал я.
- Б-БОБ! ВЫХОДИ С-СЕЙЧАС! – требовательнее прокричал Фрэнки.

Действительно ли я хочу это видеть?

___________________
*Би-Джиз - британская музыкальная группа, играющая в жанрах поп и диско.



Следующая