CHAPTER 50.1

So take the photographs and still frames in your mind,
hang it on a shelf in good health and good time.
Tattoos of memories and dead skin on trial,
for what it's worth it was worth all the while.  

В среду я отвел Фрэнки на обязательный еженедельный прием у Голдберга. Тем же утром я позвонил доктору из магазина, чтобы заранее ввести его в курс дела. Даже он сделал мне выговор за то, как непредусмотрительно я ввязался в новую авантюру, пренебрегая страшными событиями, произошедшими несколькими неделями раннее. Мне пришлось попросить его ничего не говорить моей маме, обещая, что я сделаю это сам, когда придет подходящее время.  

Закончив часовую консультацию, Голдберг открыл дверь своего кабинета и позвал секретаршу.
- Отлично, Фрэнки, а теперь побудь с Мелиссой, пока я поговорю с Джерардом. Хорошо?
- Н-нет, хочу остаться, - ответил он, прижимаясь ко мне.
- Даже если она разрешит тебе поиграть в компьютер? – добавил доктор. Фрэнки заинтересованно посмотрел на девушку.
- П-правда?
- Конечно, пойдем со мной, - улыбнулась она и протянула руку.
- Л-ладно, - мальчик обхватил ее ладонь и сорвался в сторону приемной. Секретарша пыталась успевать за ним, с трудом удерживаясь на своих высоких каблуках. Смеясь, мы с Голдбергом вернулись в кабинет.  

- Я заметил, что на этой неделе мальчик чувствует себя намного лучше, - начал он. – Все еще слегка растерянный и отстраненный, но, безусловно, прогресс налицо. Вернее, если быть точным и вспомнить в каком состоянии он был на момент нашей первой встречи и учесть, какому серьезному шоку он подвергся недавно, его нынешнее состояние – это лучшее на что мы могли рассчитывать.
- Да, я думаю, все идет неплохо, - кивнул я. По сравнению с тем, в каком положении был Фрэнки, когда я его нашел, его самочувствие на сегодняшний день стало намного лучше.
- Да и сам Фрэнки сказал: «Моя голова хорошо себя чувствует», это действительно успокаивает. Тем не менее, мы все равно должны продолжать работать над его страхом перед нападением на улице. Он медленно преодолевает этот страх, но я бы не хотел игнорировать данную проблему.
- Я согласен, он все еще немного напуган, когда выходит из дома, - я неуверенно закусил нижнюю губу, прежде чем продолжить. – А теперь… об отце Фрэнка…
- Прежде всего, я хотел бы уточнить. Вы на сто процентов уверены, что этот мужчина его отец?
- Ну, я думаю, что нам, наверное, все-таки придется сделать тест ДНК, чтобы окончательно в этом убедиться. Но поговорив с ним лично, я уверен, что это он. Имена, даты, факты – все совпадает. К тому же, они с Фрэнком невероятно похожи. И я знаю, я точно могу сказать – он его отец, - убедительно произнес я.
- Хорошо. Вы ведь понимаете, что это очень деликатная тема, не так ли? – предупреждающим тоном спросил доктор, прищурив глаза для большего эффекта.
- Конечно, именно поэтому я к вам обращаюсь, я хочу сделать все правильно. Я действительно считаю, что они имеют право встретиться. Энтони любит Фрэнка, он все эти годы думал, что его сын мертв!
- Я понимаю. И если все пройдет хорошо, эта новость может помочь Фрэнки. Но, к сожалению, как бы тщательно мы ни подготовились, мы не можем предугадать, как отреагирует мальчик и как это скажется на его здоровье. Но, как я понял, вы настроены решительно, я прав? 
- Да, - уверенно и без заминки ответил я. Уже сообщив Тони о его сыне, я не мог пойти на попятную и забрать у него того, кто было для него так дорог. К тому же, у меня было хорошее предчувствие.  

- Тогда для начала нам следует выяснить, как Фрэнк в целом относится к понятию «отец»: что он в это вкладывает и что в его понимании означает это слово. В его жизни никогда не фигурировал отец, только мать. Поэтому любое его представление не будет основано на личном опыте, как вы понимаете, - объяснил Голдберг. Теперь, когда я задумался об этом, то понял, что Фрэнк действительно никогда не касался этой темы. Я даже не помнил, использовал ли он вообще когда-нибудь слово «папа».
- И как я должен это сделать? – сомнительно спросил я. – Мне нужно напрямую у него об этом спросить?
- Определенно, нет. Это будет слишком резко и неожиданно, что может его смутить. Вы должны подготовить почву, как-нибудь косвенно начать этот разговор. Например… скажите, Джерард, Фрэнки ведь не знает вашего отца, не так ли?
- Нет, он живет в другом штате.
- У вас с ним хорошие отношения? Простите, что могу показаться нескромным, задавая такие вопросы, но…
- Нет-нет, все в порядке. Мы с Майки всегда с ним ладили. Просто с тех пор, как он нашел работу и переехал, нам стало сложнее встречаться всем вместе. Нам везет, если за год удается увидеться хотя бы пару раз, - я был немного расстроен, но не из-за вопросов доктора, а потому, что действительно скучал по своему отцу. Я не всегда это понимал, пока не вспоминал о нем.
- Вы можете показать Фрэнки какие-нибудь семейные фотографии. Подберите несколько снимков со своими родными, где будут знакомые мальчику люди, чтобы он смог отвлечься, а потом покажите ему фотографию своего отца. Расскажите ему, кто есть кто, и я уверен, он сам спросит вас о нем. Доступно объясните Фрэнки, почему ваш папа не живет с вами или с другими членами семьи, ответьте на любой вопрос, который он задаст. Обязательно выделите тот момент, что отец любит и вас, и вашего брата, и не живет с вами только потому, что не может этого позволить. Это поможет Фрэнку понять, что бывают совершенно разные отцы, и это не означает, что они меньше любят своих детей, если не живут с ними рядом.
- Звучит хорошо, я думаю, что смогу с этим справиться. Фрэнк на самом деле очень любопытен, наверняка он завалит меня вопросами, - сказал я доктору. – Что делать потом?
- Будет лучше, если в первый раз мальчик встретиться с Энтони, не зная, что он его отец. Конечно, для Айеро-старшего это будет сложно, но вы должны объяснить ему, что все делается для благополучия Фрэнка. Назначьте встречу в общественном месте, дайте им поговорить, но оставайтесь рядом. Посмотрите, как много у них общего, обратите внимание на поведение Фрэнка… будет ли он нервничать, бояться или же наоборот чувствовать себя комфортно. И уже потом, в зависимости от его реакции, мы будем предпринимать дальнейшие шаги, - заключил доктор.
- Хорошо, я так и поступлю. Большое вам спасибо.
- Всегда к вашим услугам. И желаю вам удачи, - он пожал мою руку и проводил до приемной.  

Фрэнки сидел на стуле Мелиссы перед компьютером, а девушка склонилась над ним, помогая ему водить мышкой.
- Во что играешь, Фрэнки?
- Я… я р-разбиваю планеты, - ответил он, чуть ли не вплотную прижавшись лицом к монитору.
- Оу, кажется, тебя подбили уже много раз, м? – я покосился на очки жизни, которые он собрал.
- Эм… д-да. Меня опять у-убили.
- Но ты долго продержался, у тебя неплохо получалось! – приободрила его девушка.
- П-потому что ты мне п-помогала.
- Совсем чуть-чуть. Стрелял ты сам.
- Ну, раз ты закончил, тогда мы можем идти, - я призвал его подняться.
- Н-нет, хочу еще и-играть!
- Нам нужно идти, Фрэнки.
- Н-нет, пожаааалуйста, у тебя д-дома нет к-компьютера.
- У меня нет денег, чтобы его купить… - я невольно нахмурился. Я отлично понимал, что было много вещей, которые любили мальчики его возраста, но которыми я не мог его обеспечить, потому что большая часть денег, в первую очередь, шла на лекарства. Должно быть, Фрэнки заметил перемену моего настроения, поэтому выпустил мышку из рук, поднялся со стула и обнял меня.
- Ох… я з-знаю. Не грусти, х-хорошо? Д-давай пойдем домой и п-поиграем во что-нибудь? М-может быть в паззлы, - он поцеловал меня в щеку, - Д-да, нам будет в-весело.
- С удовольствием.  

Было так трогательно наблюдать за тем, как взволновался Фрэнки, боясь, что расстроил меня своим комментарием. Понятно, что мальчик этого не хотел, он просто не смог проследить за своими словами.  

Как только мы вернулись домой, Фрэнки усадил меня за журнальный столик, осыпал мое лицо десятком поцелуев и ушел за коробкой с паззлами. Мы провели за этим занятием несколько часов, слушая The Cure. Фрэнки собрал несколько маленьких картинок, а затем взобрался ко мне на колени и следил, как я возился с более крупным паззлом с пейзажем. У него не хватило терпения хотя бы попробовать помочь мне, когда он увидел, как много было кусочков почти одинакового цвета.
- З-знаешь, Джи? Мне все р-равно, что у нас нет к-компьютера, честно! У нас есть м-много д-других игр и игрушек, и они очень в-веселые! И… - прошептал он мне на ухо, и заразительно хихикнул, - з-заниматься любовью т-тоже весело.
- Ты потрясающий, ты знаешь об этом? – засмеялся я.
- Н-нет, п-просто особенный.  

***  

После ужина Фрэнки на удивление не казался сонным, как обычно это было.
- Скучаешь?
- Д-да, очень с-скучаю.
- Хочешь посмотреть мои некоторые старые семейные фотографии? – предложил я, считая, что это был подходящий момент. Я успел перебрать и отложить несколько снимков, когда Фрэнки смотрел телевизор.
- Х-хочу!
- Тогда я сейчас принесу. Правда, здесь у меня их немного, большая часть хранится у мамы дома. Мы можем посмотреть их, когда в следующий раз поедем к ней в гости.
- Х-хорошо, но я хочу п-посмотреть сейчас то, что у т-тебя есть, - уверенно заявил он.
Я вернулся из спальни с небольшой стопкой старых фотографий. Устроившись рядом с Фрэнки, я протянул ему первую, где можно было увидеть меня, сидящего на синем диване и Майки, забравшегося ко мне на колени. Мы оба очень широко улыбались, демонстрируя свои крошечные белые зубы. Мои зубы остались такими же маленькими, даже когда на смену молочным пришли коренные.
- Это я и Майки. Мне тут восемь, а ему четыре года, - объяснил я.
- Ух-ты! - усмехнулся мальчик, - в-вы тут такие т-толстяки, но все р-равно очень м-милые! И… и ты был к-красивее, чем он.
- Думаешь?
- Д-да, точно.  

- Это снова Майки в своей школьной форме. Ему тут двенадцать, - я передал Фрэнки следующую фотографию. У моего брата было самое кислое выражение лица, которое только можно представить. Его очки держались на самом кончике носа, а песочного цвета волосы были убраны назад с помощью геля. Он был само воплощение страдальца и мученика, но мама все-таки настояла на фотографировании, как и делала это в первый день каждого учебного года. Фрэнки взглянул на снимок, закрыл рот ладонью и не произносил ни звука.
- Ты можешь смеяться, - я сам не мог сдержать улыбки.
- О М-МОЙ БОГ! – воскликнул он и скатился на пол, громко смеясь. Когда его накрывал такой неконтролируемый приступ смеха как сейчас, то было почти бесполезно его успокаивать.
- Да, я знаю, это ужасная фотография!  

- Фух… е-есть еще? – наконец спросил Фрэнки, придя в себя спустя пять минут.
- Эм… вот тут мне четырнадцать. Посмотри. Ты называешь себя толстым? Нееет. Вот что значит по-настоящему толстый, - я кивнул на полного себя со стрижкой «под горшок».
- Н-неправда, ты все р-равно очень с-симпатичный. Но мне не н-нравятся твои волосы, фу.
- О да, полностью с тобой согласен!
- А к-кто рядом с т-тобой? – Фрэнки ткнул пальцем на невысокого мальчика около меня.
- Я специально не говорил, думал, что ты угадаешь. Это же Рэй.
- Т-ты врешь! – с обвинением в голосе воскликнул Фрэнки.
- Ха-ха, я не вру. Это – Рэй Торо!
- Н-нет, это не… но г-где его кудряшки? – все еще не сдаваясь, спросил он.
- Ну, раньше, когда мы были детьми, он ненавидел свои волосы, поэтому всегда стриг их очень коротко.
- Н-но у него удивительные в-волосы! – нахмурился Фрэнки.
- Я знаю. Но он не понял это, пока не стал намного взрослее. Глупо, правда?
- Ага!  

- А вот это – моя мама. Думаю, еще до того, как родился Майки, - я держал в руках черно-белую фотографию, где была моя мама в мини-юбке и в блузке с рукавами-фонариками. Ее волосы были темнее и длиннее, чем сейчас, так что она очень сильно отличалась от себя нынешней.
- Д-донна? Совсем не п-похожа! Нет. Не г-говори ей, но з-здесь она выглядит с-симпатичнее, - честно прокомментировал Фрэнки. – Н-но она и с-сейчас очень мне н-нравится! Она к-красивая и я люблю ее как м-маму.
- Она тоже любит тебя как своего сына, - я поцеловал его, заметив влажные глаза мальчика.  

Я нерешительно посмотрел на следующую фотографию в своих руках. Она была сделана около десяти лет назад, и на ней был мой отец, как всегда с короткими, идеально уложенными черными волосами и полуулыбкой на лице, которая рушила его неприступный серьезный вид.
- А это… Дональд, - я положил фотографию Фрэнки на колени и не смог добавить больше ни слова. Я боялся реакции.
- К-как утка? – довольно усмехнулся он.
- Да, как утка.
- И… и к-кто это?
- Мой папа. И Майки, конечно же, - ответил я. Неприкрытое удивление тут же возникло на лице Фрэнка.
- У т-тебя есть папа? – тон его голоса выражал такое же изумление. Я чувствовал, что это было связано не с тем, что до этого я ни разу не упоминал своего отца. Он был растерян, потому что это было чем-то необычным, очень важным, возможно, привилегией, которая давалась не каждому. И я обладал этой привилегией. У меня всегда была полная семья, которая меня любила.
- Да…
- Н-но… но где он? Он не ж-живет с твоей мамой или… или г-где-то здесь, потому что я н-никогда его не видел! Т-точно… никогда, - он потер пальцами виски. Волнение и любопытство мешало ему упорядоченно думать. Отложив фотографию на столик, я притянул Фрэнки к себе на колени и обнял.
- Да, ты никогда не видел моего папу, потому что он далеко живет. Помнишь, когда я нашел тебя, как долго мы ехали домой?
- Ага. М-мы ехали на м-машине, было в-весело. Иногда. А иногда с-скучно, да.
- Так вот, мой папа живет недалеко от того места. Я ездил к нему в гости, а потом, возвращаясь домой, встретил тебя, - сказал я. Мальчик поднял на меня взгляд, несколько раз моргнул и покачал головой.
- Н-но это неправильно. П-папы должны жить р-рядом со своими д-детьми! Он… он не л-любит тебя и М-майки? Он н-никогда не приезжает н-навестить вас. Как моя м-мама, она никогда не п-приезжала ко мне т-туда, где я жил. А п-потом приехала и… з-забрала меня с с-собой, но она не л-любила меня, да? Она з-забыла меня на улице. М-мамы не з-забывают своих детей, н-никогда. И она д-даже не поцеловала меня. Она не л-любит меня, п-потому что я особенный. Она м-меня не любит, да, Д-джерард? Она не л-любит меня? – он шмыгнул носом, не меняя тему разговора кардинально, только уводя ее немного в другую сторону.
Правдивый ответ был жесток, но я и не видел смысла врать.
- Да, малыш, я не думаю, что она любит тебя, мне очень жаль, - я выбрал правду. Запустив пальцы одной руки в длинные волосы мальчика, другой я прижал его к себе, тщетно пытаясь защитить от жестокого утверждения. – Но ты не должен грустить, сейчас у тебя есть много людей, которые любят тебя. А она просто дура, которая потеряла возможность заботиться о таком замечательном ребенке, как ты.
И впервые Фрэнки плакал из-за своей матери – до боли сжав в руках мою рубашку, оставляя слезы на моем плече, как маленький потерявшийся мальчик. Я не мог сделать ничего больше, чем просто быть рядом с ним, что в этот момент казалось самым необходимым.
- Г-глупая плохая м-мама, - пробормотал он, вытирая мокрые щеки об мой рукав.
- Задница, - добавил я, зная, как сильно Фрэнки любил обзываться этим словом. Его слабая улыбка стала едва заметна.
- Д-джи, твой папа т-тоже не любит т-тебя и М-майки? – он повторил вопрос, который из-за собственной боли, был им позабыт.
- Он очень сильно нас любит. Он просто не живет с нашей мамой, потому что они развелись.
- К-как это?
- Это значит… они решили, что больше не хотят быть парой, иногда такое бывает. Но мой папа все равно нас любит.
- П-почему он не п-приезжает к вам или в-вы к нему?
- Потому что… он нашел работу, которая оказалась лучше предыдущей, и ему пришлось переехать в другой город. Это очень далеко отсюда, он много работает, я тоже работаю, а Майки учится в колледже, так что мы не можем ездить друг к другу так часто, как бы нам этого хотелось. Но он время от времени звонит нам, а иногда приезжает на Рождество или на наши дни рождения, - объяснил я.
- Н-но…
- Детка, есть много причин, почему порой родители не живут со своими детьми или редко с ними видятся. Но это не всегда означает, что они не любят их. Конечно, встречаются такие задницы, которым не нужны их собственные дети, но бывают и такие, которые очень их любят, но по различным причинам не могут быть с ними рядом и от этого очень сильно страдают.  

- Уф… это от-отстой. А я… у меня нет п-папы, - он покачал головой. Я ждал, пока он сам не захочет спросить что-нибудь еще. Продолжая поглаживать по волосам, я не торопил его, чтобы он мог привести свои мысли в порядок. – У м-меня был друг, к-который делился со м-мной своим папой. У н-него тоже были п-проблемы с его г-головой. Как и у м-меня.
- У папы? – спросил я, чтобы помочь ему немного отвлечься и успокоиться.
- Н-нет, глупый! С головой у м-мальчика. Только он х-хорошо наговаривал…
- Разговаривал.
- Он х-хорошо разговаривал, но с-странно ходил и не мог д-держать вещи, п-постоянно все р-ронял. Другие д-дети тоже обзывали его от-отсталым. Но это н-неправда! – он раздраженно взмахнул рукой, становясь мертвенно-бледным.
- И он делился с тобой своим папой? – я решил вернуть его к главной теме разговора. Фрэнки уже изредка начинал зевать, и мне хотелось договорить прежде, чем он уснет.
- Д-да, его мама б-болела и лежала в б-больнице, а папа д-должен был много работать, не з-знаю, почему. П-поэтому они оставили Т-томми там, до тех пор, п-пока не поправилась бы его м-мама. А папа… приходил к нему к-каждый день. Томми с-сказал ему, что я был его д-другом и что у меня нет ни м-мамы, ни папы, и тогда его п-папа приглашал м-меня играть с ними. А п-потом, Томми уехал, - поддался воспоминаниям Фрэнки.
- Сколько тогда тебе было лет?
- Эм… т-тринадцать или может быть ч-четырнадцать. Да, г-где-то так. Томми б-было одиннадцать, и у него был к-крутой папа! Мне н-нравятся хорошие папы, к-которые играют с т-тобой, рассказывают с-смешные истории и з-заставляют смеяться. Но по т-телевизору я видел и п-плохих пап тоже. Некоторые к-кричат на своих детей и… б-бьют их! – эмоционально произнес мальчик. Я вспомнил о Тони, и представил, как он будет рад, увидев, как растет его сын. Фрэнки не должен был ждать тринадцати лет, чтобы хотя бы почувствовать, как это – иметь отца. Он не должен был заимствовать его у знакомого друга.
- Любой человек может быть хорошим или плохим, Фрэнки. Даже папы и мамы. Но к счастью, многие дети с плохими родителями могут найти людей, которые полюбят их.
- К-как я нашел тебя, Д-донну и остальных? – широко улыбнувшись, спросил Фрэнки.
- Да, и раз уж ты такой хороший мальчик, то кто знает, может быть, ты найдешь еще больше таких людей, - ненавязчиво добавил я. Не знаю почему, но я очень отчетливо мог представить себе, как Энтони будет любить своего сына. Того, кого он смог приобрести вновь.



Следующая