На следующее утро, а точнее уже в полдень, когда я попытался подняться с постели, заметил, что моя правая рука была плотно прижата к кровати, вовлеченная в некую ловушку. Сквозь слабую боль я смог дотянуться до лампы и включить свет. Оказалось, что Фрэнки «захватил в плен» не только мою руку, он также крепко прижимал к груди левую руку Рэя. Во сне мальчик выглядел совершенно спокойным, улыбаясь время от времени. Я решил немного отложить поход в ванную, и несколько минут просто сидел на кровати и с легким сердцем наблюдал за Фрэнки, у которого наконец-таки были хорошие сны.  

Я задумался над тем, как он отреагирует, узнав, что у него есть действительно любящий его отец. Я был уверен, что Энтони всегда любил Фрэнка, и полюбил бы еще сильнее, лично встретившись со своим сыном. Да, он во многом винил мать и даже себя за все случившееся, но больше меня удивило то, что Тони совершенно нормально отнесся к психическим проблемам мальчика, когда я в общих чертах рассказал ему об этом. Обычно реакции людей на такой диагноз были вполне схожи и очень легко определялись, но я не увидел ничего подобного. Еще одна вещь, которую я рассматривал, как хороший знак – это Энтони, находящийся в отношениях с мужчиной. Возможно, этот факт избавил бы меня от некоторых проблем, когда настанет время для очень долгих объяснений.  

***  

Глубоко выдохнув и собравшись с мыслями, я аккуратно вытащил из-под Фрэнка свою руку, вместо этого подложив ему любимого плюшевого медвежонка. Если было бы возможно, я бы никогда не поднимался с кровати, продолжая лежать рядом с Фрэнки, но, к сожалению, уже было много времени. По дому накопилась работа, которую я планировал сделать после того, как дал бы Фрэнки его таблетки, но, видимо, я был настолько вымотан, что опять завалился в постель. И, как и ожидалось, мы все трое проспали.
Снова и снова лениво посматривая на часы, я решил, что раз уж мы все равно пропустили завтрак, то тогда лучше сразу приступить к готовке обеда, чем я и занялся, выбравшись из кровати. Я уже почти заканчивал, когда на кухню зашел Рэй, неся на спине довольного Фрэнки.  

- Детка, я знаю, ты любишь, когда тебя носят, но… старайся больше ходить на своих ногах, ладно? Наш Рэй все-таки не Железный человек, - улыбнулся я.
- Н-но он л-любит Iron Maiden, - шутливо, сквозь сон произнес мальчик. – И… и я не п-просил нести меня.
- Это правда, я сам предложил, - ответил Рэй, сажая Фрэнки на стул.
- Дешевая замена спортзалу и тяжелым штангам?
- Точно! – воскликнул друг, демонстрируя свой бицепс.
- Ч-что значит тяжелым? Т-ты назвал меня т-толстым и все еще ни р-разу не п-поцеловал, - он как можно драматичней опустил голову на стол. Вплотную подвинув свой стул к Фрэнки, я обхватил ладонями его лицо и глубоко поцеловал.
- Я не называл тебя толстым, потому что это не так. Ты просто в меру упитанный, - я слегка ущипнул его за щеку.
- Это х-хорошо?
- Конечно! Ты выглядишь красивым и здоровым, - без сомнения сказал я, и, довольный моим ответом Фрэнки притянул меня ближе, возвращая поцелуй.  

Рэй провел с нами почти весь день. Мы смотрели Пиратов Карибского моря – я и Фрэнки весь фильм пускали слюни на Джонни, а Рэй не прекращал бубнить, что мы ведем себя как девочки-фанатки, затем сели за видеоигры, попутно  рассказывая друг другу забавные истории. Все это время я усердно старался не думать о вчерашнем разговоре с Айеро-старшим, однако что-то на моем лице видимо отражало мои сомнения, по крайней мере, мой бдительный друг точно это заметил. Как минимум один раз я наткнулся на такой подозрительный взгляд Рэя, что мне стало не по себе. Я что по какой-то причине вдруг стал прозрачным? Или в его афро-кудрях было секретное считывающее устройство?  

На некоторое время мне удалось избежать сомнительных взглядов Рэя, но я понимал, что рано или поздно он все равно устроит мне допрос. Лучше поздно, так у меня будет шанс хорошенько все продумать и заранее подготовить нужные ответы. Это было нелегко. Воссоединение Фрэнки с отцом изначально казалось хорошей идеей, а не дополнительной травмой, но лишнее предостережение и профессиональный совет были необходимы. Облегчение приносило и то, что Голдберг знал настоящую историю Фрэнка, за исключением наших с ним отношений, естественно, поэтому в какой-то степени у меня был союзник, всегда готовый помочь.  

Постепенно я начал замечать, что Фрэнки возвращается к своему прежнему состоянию, к тому, в котором он находился до увеличения дозы таблеток. Несомненно, большую часть времени он оставался таким же тихим и спокойным, но определенно не таким зомбированным, как поначалу. Да, порой у мальчика кружилась голова и появлялась слабость в ногах, но проявлялось все это лишь тогда, когда эффект от таблеток медленно ослабевал и приходило время следующего приема. Однако он все также много болтал, а иногда даже бегал с Песиком вокруг дома. Все реже Фрэнки страдал от галлюцинаций, хотя продолжал говорить о своих выдуманных друзьях, придумывая совершенно безумные истории. Мне нравилось их слушать.
Ночи с мокрыми простынями тоже остались позади, и это дало нам надежду, что мальчик смог преодолеть все то, что случилось в тот ужасный день в темном переулке. Теперь я был практически уверен, что мой шаг в новом расследовании, направленном в другую сторону, принесет только положительные результаты, а последствия моих прежних ошибок постепенно сотрутся из нашей памяти.  

***  

После полудня Рэй пожелал уехать домой. Провожая его до крыльца, я почувствовал легкий теплый ветерок на улице, и сразу же принял решение.
- Фрэнки, как ты смотришь на то, чтобы съесть по последнему мороженому перед тем, как наступят холода?
- П-правда? А м-можно? – удивленно спросил он.
- Конечно, можно, иначе я бы не спрашивал, - я быстро поцеловал его, когда мы вошли обратно в дом. – Иди, переоденься в джинсы, а я пока возьму деньги.
- Л-ладно! – радостно прокричал Фрэнки и убежал в спальню, но затем вернулся спустя пару минут – без штанов и жутко чем-то расстроенный.
- Что случилось, малыш? Почему ты еще не переоделся? – спросил я, увлекая его в объятия, и услышал, как тот глубоко вздохнул.
- Я… я б-больше не помещаюсь в с-свои джинсы. А те… д-другие, они г-грязные, - прошептал мальчик. Я понимающе улыбнулся, обхватил его лицо ладонями и заставил посмотреть на меня.
- Не переживай. На этой неделе я обязательно куплю тебе новые джинсы, хорошо? – пообещал я. Даже при том, что у меня не было идей, где взять лишних денег, я все равно хотел, чтобы Фрэнки чувствовал себя комфортно. Он согласно кивнул, но выглядел при этом все еще ужасно поникшим.
- Ты с-сказал мне, ч-что я не т-толстый, но… я думаю, мне к-кажется, это н-неправда, - признался он. Я действительно считал, что Фрэнки выглядит так же прекрасно и с несколькими лишними килограммами, да и тем более до этого его не очень заботил собственный вес.
- Пойдем со мной, - я взял его за руку и направился в нашу спальню.  

Открыв шкаф с одеждой, я достал свои старые синие джинсы, зная, что Фрэнки они всегда нравились. У него была какая-то особая симпатия к потертым вещам.
- Попробуй их, - я вручил ему штаны. Окинув меня нерешительным взглядом, он все же быстро натянул их на себя. Джинсы отлично подошли по размеру, оказавшись даже немного свободными, зато в них можно было удобно сидеть. Я точно помнил, что покупал их, когда был полнее себя нынешнего.
- М-мне нравится, - произнес Фрэнки, рассматривая себя в зеркало.
- Видишь? Это мои джинсы и они тебе как раз. Но разве я толстый?
- Н-нет, ты не т-толстый, - он покачал головой.
- Значит и у тебя все в порядке, - я притянул его в очередные нежные объятия, - ты самый  щипательный, обнимательный и эм… очень целовательный мальчик.
- Д-да, и ты т-тоже такой! – засмеялся Фрэнки.  

***  

Фрэнки все еще боялся находиться на улице и прижимался ко мне так близко, как только это было возможно, но зато он ни разу не попросил вернуться домой. Его уверенность постепенно вернулась, как только мы дошли до ближайшего кафе-мороженого. Наш выбор остановился на столике около окна внутри самого кафе, и Фрэнки радостно плюхнулся на стул, держа в руках меню.
- Ч-что ты хочешь, Д-джи? – спросил он спустя пару минут.
- Ммм… я буду шоколадное с мятой.
- Л-ладно. Я могу с-сказать девочке?
- Конечно, - ответил я. Фрэнки вытянул шею, выискивая официантку среди столиков. Через несколько секунд он начал подскакивать на своем месте, одновременно махая обеими руками, чтобы привлечь ее внимание. Как только он достиг желаемого, то сразу же сильно покраснел, продолжая совсем неуверенно и робко махать одной рукой. Я не мог заставить себя перестать смеяться.
- Да, сладкий? Ты хотел, чтобы я подошла, правильно? – сдерживая смех и только дружелюбно улыбаясь, спросила девушка.
- Эм… д-да.
- Хочешь, чтобы я заказал, Фрэнки? – предложил я, видя его неприкрытую застенчивость и смущение.
- Н-нет, я сам! – он выпрямился и в последний раз беглым взглядом пробежался по меню. Я знал, что сделал он это только для того, чтобы выглядеть взрослее, подражая другим, на самом деле Фрэнки всегда выбирал одно и то же мороженое. – Я… я х-хочу клубничное и… в-ванильное. А мой бойф… эм... Д-джерард будет шоколадное с м-мятой. Д-да, все так.
- Все правильно, молодец! – меня переполняло чувство радости, когда я видел, что Фрэнки мог так открыто и уверенно смотреть в лицо тому, кто не был ни семьей, ни другом, и при этом не испытывать никаких неудобств.
- Хорошо, сладкий. Я скоро вернусь, - девочка ущипнула Фрэнки за щеку и ушла. Кажется, это становилось какой-то новой традицией, раньше ему в основном только ерошили волосы.  

То, что случилось дальше, было очень похоже на типичную любовную сцену из какого-нибудь фильма для подростков. Два парня, два мороженых. Игривые взгляды, когда они пробуют наивкуснейшее содержимое своих стаканчиков, не менее заинтересованные взгляды, когда они протягивают их друг другу, чтобы поделиться своим вкусом с другим. Оба парня наклоняются над столом, забывая о мороженом, пока их рты все еще наполнены восхитительно-ароматной массой, приближаются друг к другу все ближе и ближе, чтобы встретиться в сладком и липком поцелуе, чувствуя на своих языках вкусы шоколада, ванили, клубники и мяты одновременно. Лучший вкус, который только можно было придумать. Внезапно вспоминая о тающем в руках мороженом, парни быстро облизывают вафельный рожок, пока их языки не сталкиваются снова. И они целуются, они смеются, и все это оказывается не киношным моментом. Это происходит по-настоящему, и пусть кому-то такие нежности могут показаться противоестественными, нас это абсолютно не волновало, нам это нравилось.  

В конце концов, нам пришлось нехотя отстраниться, чтобы спокойно доесть свое мороженое, однако, наши взгляды по-прежнему были прикованы друг к другу.
- Люблю тебя, - одними губами произнес я. Фрэнки указал на себя пальцем и только молчаливо кивнул, улыбаясь при этом от уха до уха. В такие мгновения я готов был перепрыгнуть через стол, лишь бы держать его в своих руках как можно ближе, лишь бы целовать эти сладкие губы, но все, что мне оставалось делать – это сидеть и любоваться им с идиотской счастливой улыбкой на лице. Я смертельно сильно любил этого уникального мальчика.
Фрэнки был первый, кто вывел меня из моего любовного транса, усевшись ко мне на колени и накрыв мои губы своими.  

Странное чувство заставило меня повернуть голову и посмотреть в окно, тем самым невольно разрывая поцелуй. Там, на улице, я увидел его – Габриеля, прожигающего нас печальным взглядом, хотя, быть может, в его глазах было больше ревности, чем чего-то другого. Мне не нравились подобные совпадения, я не верил в их случайность. Он продолжил свой путь, как только заметил, что я смотрю на него, и когда я обернулся к Фрэнки, я понял, что он также видел Габриеля.
- К-кто это был?
- Эм… я… даже не знаю, - соврал я, не думая, что мальчик должен узнать правду, по крайней мере, не сейчас. Это могло причинить ему боль или испугать.
- Он с-смотрел на нас так, п-потому что мы… мы ц-целовались и мы оба м-мальчики? – спросил он. Я только улыбнулся, представляя всю ироничность ситуации.
- Может быть. Но я думаю, мы его отпугнули.
- Д-да, точно!  

***  

Вернувшись домой, мы первым делом решили принять душ. Возможно, это было связано с высокой температурой, или же стало последствием нашего недавнего публичного проявления любви, но мы никак не могли оторвать друг от друга рук все то время, пока стояли под теплыми струями воды. Но, так или иначе, в этих касаниях действительно не было никакого сексуального подтекста.
Не торопясь, мы вышли из ванны. Я помог Фрэнки вытереться, он в свою очередь помог мне – полотенца медленно и нежно скользили по нашим телам. Мальчик взглянул на меня, и нагнулся, чтобы высушить мои ноги, когда я присел на бортик ванны. Он рассеянно облизал свою нижнюю губу, и я больше не мог отрицать очевидное. Когда Фрэнки поднялся, я опустил взгляд, невольно оценивая его реакцию, которой, однако, не наблюдалось – он не был возбужден, чего нельзя было сказать обо мне. Заметив мое состояние, он только весело хихикнул.
- Упс…  

Оставаясь все еще голым и, кажется, не обращая никакого внимания на мою наготу, Фрэнк взял меня за руку и резко выскочил из ванной. Пробегая по коридору и уверенно таща меня за собой, он продолжал беззаботно смеяться. Уже через мгновение мы были в спальне, и то, что последовало дальше, пожалуй, не смог бы предсказать ни я, ни кто-либо другой, оказавшийся на нашем месте. Но это был Фрэнки, а с ним было возможно всё.
Забравшись на кровать, он снова потащил меня за собой. Покорно подчинившись, я одарил его лишь озадаченным взглядом. Тогда Фрэнки начал радостно подскакивать на месте, словно маленький ребенок – с каждым разом все выше и выше.
- Д-давай, Джи! – подбадривающе воскликнул он, и я, не в силах отказать, несмело подпрыгнул.  

А дальше были только голые мы и матрац в качестве батута. Я так давно не делал ничего подобного, что теперь буквально захлёбывался от переполняющих меня эмоций. Это было очень странное чувство – забыть о своем возрасте, не беспокоиться о том, что могли бы подумать обо мне люди, увидь они меня со стороны. Все, что я хотел делать в этот момент – это лишь счастливо смеяться, не уступая Фрэнки.
- Он т-тоже прыгает! – мальчик указал на мою все еще приличную эрекцию, не переставая маниакально смеяться. Если честно, я уже и позабыл о своей «проблеме». – А м-мой с-спит… тссс! Не х-хочет прыгать!
- Фрэнки… успокойся, ты сейчас упадешь, - я попытался обхватить его руками, но он ловко избежал моих объятий, показал язык и в очередной раз высоко подпрыгнул. И тут же громко закашлялся, не переставая все еще хихикать и кричать одновременно.
- Ш-штучка Джи любит п-прыгать, а штучка Ф-фрэнки слишком л-ленииивая! – выполнение нескольких действий сразу вывело мальчика из равновесия: его нога запуталась в пододеяльнике, и он упал на кровать, утягивая меня за собой.  

- Ох, - резко выдохнул я, вздрагивая от боли, мучавшей не только плечо. Фрэнки еще сильнее улыбнулся и атаковал губами мои щеки, шею, подбородок. Это лишь подлило жара к моему и так очень интересному состоянию в нижней части тела. Боль мгновенно ушла на задний план, а я не смог сдержать стон, после которого последовала очередная порция  улыбок и горячих поцелуев.
Но точно так же, как я хотел продолжить, я чувствовал, что должен был положить этому конец – я не мог позволить ситуации зайти слишком далеко. Фрэнки был чересчур неконтролируемым, и я не был уверен, осознавал ли он до конца, чем мы сейчас занимались, особенно после того, как заявил, что там у него все «спит».
- Фрэнки, малыш, тебе нужно принять таблетки, - произнес я, найдя реальную причину для того, чтобы притормозить бурное развитие событий, но в тоже время не отталкивать мальчика слишком заметно. 
- П-потом, - упрямо возразил он, прокладывая влажную дорожку поцелуев от моего лба до кончика носа.
- Мы и так забыли о них, нельзя тянуть дальше, - я заправил его мокрые пряди волос за ухо. Фрэнки нахмурился, глубоко вздохнул и без слов слез с меня. Неужели я его разозлил?
- Ж-жди здесь, - раздраженно сказал он, ткнув ладонью мне в грудь, тем самым не позволяя идти за ним.
- Фрэнки… детка, подожди! – я позвал его, но он уже вышел из комнаты и вскоре вернулся, держа в одной руке стакан сока и что-то еще в другой руке. Когда он разжал пальцы, я увидел, что там было – точная доза его лекарства, ровно полторы таблетки. В голове мелькнула мысль, что ему не пришлось самому разламывать таблетку, потому что еще утром это сделал я, давая ему другую половину. Взволновало меня кое-что другое: упаковка лекарств лежала на самой верхней полке кухонного шкафа.

- Как ты их достал? Ты залез на…
- Тшшш, - Фрэнки приложил палец к своим губам, заставляя меня замолчать. Открыв рот посильнее, он положил таблетки на язык как можно глубже (совершенно чистые таблетки, без каких-либо леденцов) и, приложив усилия, сделал несколько жадных глотков сока. Было заметно, как мальчик неприятно поежился, испытывая явные затруднения, но все же довел дело до конца. - В-все, - он продемонстрировал свой язык, - т-теперь ты с-счастлив?
- Да… - я не мог выдавить больше ни слова. Для меня оказалось таким удивительным то, как резко Фрэнки превратился из гиперактивного ребенка во взрослого человека, совершая вполне осмысленный зрелый поступок. Он сделал это для того, чтобы просто-напросто заткнуть меня.
- Х-хорошо, - он снова взобрался на меня сверху, возобновляя свои предыдущие действия и игриво улыбнулся. Я не знал, какая версия Фрэнки нравилась мне больше, но скорее всего, все они вместе.  

- Фрэнки, пожалуйста, ты… - я хотел остановить его, но в тоже время не мог этого сделать. Тяжелая борьба разразилась между тем, что говорила моя голова и тем, что чувствовали мое сердце и тело. В то время как я пытался возразить хоть что-то, мои бедра без сожаления проигрывали искушению. Еще три раза я попробовал остановиться и три раза потерпел неудачу. Фрэнки внезапно замер и поднял на меня затуманенный взгляд.
- Ой, к-кажется моя ш-штучка проснулась, - он покраснел, издал сдавленный смешок и снова поцеловал меня. Я больше не мог бороться.  

Мы оба растворились в горячих прикосновениях друг друга. Голая кожа, ставшая влажной от недавних прыжков и желания. Языки, руки, мокрые волосы, ноги – все переплелось в одно целое. Желая найти лучший угол, Фрэнки перекатился на спину, а так как мы ни на секунду не разрывали объятий, я переместился вместе с ним, устроившись сверху. Совершенно ничего не соображая, я по инерции слегка раздвинул его ноги, лишь бы чувствовать тело мальчика еще ближе. И тут же понял, какую совершил ошибку, когда почувствовал его напряжение.
- Н-нет… - прошептал Фрэнки, сжимая колени. Я не ответил, и только успокаивающе поцеловал его в лоб, быстро меняя наши положения. С его прекрасного лица тут же стерлись все остатки беспокойства, он снова засмеялся, и смех его превратился в протяжный жалобный стон, когда его бедра прижались к моему паху.  

Фрэнки довольно ухмыльнулся, и все снова закрутилось с новой силой. Я старался держать ноги по разные стороны от его тела, упираясь коленями в кровать, чтобы больше не пугать его, и вместе с тем оставлял короткие поцелуи на каждом сантиметре кожи – от пупка до губ. Мальчик дрожал, хихикал, вздыхал, снова смеялся, покрывался мурашками, но все так же улыбался от моих ласк. Я проделал обратный путь, чтобы еще раз прослушать все те потрясающие звуки, которые издавал Фрэнки. Сделав небольшую паузу на его мягком, невероятно соблазняющем животе, я слегка засосал нежную кожу.
- Ай, м-мне… мне щ-щекотно, Джи! – он закрутился на месте, пытаясь отодвинуться, но только еще сильнее прижался ко мне. Еще больше движений, больше смеха, больше стонов.  

Не отрываясь друг от друга ни на мгновение, мы продолжали кататься по всей кровати, чудом не свалившись с нее. Мое плечо слегка ныло от боли, когда я приподнимался, переводя на него вес тела, но как только волшебное удовольствие и наслаждение накрыло меня с головой, я тут же позабыл о любых неудобствах. Мы не переставали смеяться все то время, как касались, ласкали, целовали друг друга. Бесконечные движения навстречу, соприкасающиеся бедра, сводящие с ума ощущения от плотного соединения двух тел, впервые не разделенных никакой лишней одеждой. Это было слишком, это заставляло чувствовать себя на седьмом небе от счастья.  

Легкое головокружение, вызванное постоянной переменой наших положений, только усилило ту страсть, которую я никогда прежде не испытывал. Все то, чем мы занимались, было удивительным, возбуждающим, сексуальным и забавным одновременно. Я тонул в этом точно так же, как и Фрэнки, никто из нас не хотел, да и не мог остановиться. Даже когда мы, кажется, взлетели до небес, цепляясь друг за друга, не обращая внимания на невыносимо высокую температуру, влажные тела и растрепанные волосы, мы продолжали двигаться, ворочаться и толкаться.  

Я не мог вспомнить, чувствовал ли когда-нибудь себя так же во время всех своих предыдущих оргазмов, потому что жаркая волна, накрывшая меня, кажется, не оставила в моей голове ни капли здравого ума, в ту самую секунду, когда между нашими телами стало еще горячее и влажнее. Мы все также были сцеплены друг с другом, утянутые в очередной беспорядочный поцелуй. Сумасшедшие ощущения настолько выбили меня из колеи, что я уже не обращал внимания ни на что вокруг себя.
Однако я уверен, что почувствовал, как Фрэнки подо мной резко замер, как он убрал руку с моей шеи и вцепился ею в простынь. Как по собственному желанию он обхватил меня за талию ногами, выкрикивая от удовольствия так громко, что это удивляло: как такой крошечный мальчик мог переживать такие сильные эмоции. Другая его рука опустилась на мое лицо, когда я приблизился вплотную, чтобы не пропустить ни одного жеста, ни одного слова.
- Ох… Д-джи… так… х-хорошо, - было первое, что он сказал. Фрэнки обмяк в моих руках, и я аккуратно уложил его на подушку. Уложил нас обоих, потому что все еще никак не мог его отпустить.  

Спустя какое-то время Фрэнки еле разлепил тяжелые веки и лениво улыбнулся. Он был исчерпан, обессилен и видимо как раз сейчас начали действовать его таблетки. У меня все еще кружилась голова. В полной тишине мы медленно поцеловались и довольно улыбнулись друг другу. Мальчик положил голову мне на грудь, а моя рука, наслаждаясь мягкой нежной кожей под пальцами, скользнула по его спине.
- Я д-думал, что умру, - неожиданно прошептал Фрэнки. – Б-было так… не з-знаю. Вау…
- Но тебе это понравилось? Потому что мне - очень, - я поцеловал его в макушку.
- Ага… п-понравилось. Очень, - он затих на секунду. – К-кажется я… м-меня сейчас с-стошнит.
- Что? О, черт… - я подскочил с кровати и подхватил Фрэнки на руки, не обращая внимания на боль в плече. Я еще чувствовал слабость в ногах, но кое-как все же добрался до ванной. Наверное, то, что только что с нами произошло, полностью нас измотало.  

- Вот так, - я опустил мальчика на колени перед унитазом и аккуратно собрал его волосы. Он пересел на корточки и обнял меня  за ноги. – Фрэнки, ты в порядке?
- Б-больше ничего н-нет, хочу с-спать, - сонно пробормотал он, меняя свое решение.
- Ох, детка… - улыбнулся я. Оторвав немного туалетной бумаги, я очистил наши тела, а затем снова поднял на руки уже заснувшего мальчика и добрался до кровати. Я отыскал в шкафу чистые боксеры для себя, помог переодеться Фрэнки и лег рядом с ним, укрывая нас одеялом.  

Мороженое заменило нам ужин, и видимо произошедшее потом - стало нашим десертом. Не заботясь о настоящей еде, мы проспали до следующего утра.  

***  

То, что я заметил, когда зашел на кухню ранним утром – боль в плече дала о себе знать, из-за чего я и поднялся с постели – вернуло меня к одному конкретному моменту с прошлой ночи. Прямо возле одного из кухонных шкафов стоял стул, а на нем лежала толстая книга. Значит, так Фрэнки добрался до таблеток.
Я не мог перестать винить себя за то, что могло бы произойти, хотя по сути, ничего страшного не случилось. Мой страх заключался не только в том, что Фрэнки мог упасть, сильнее беспокоило, что он сумел добраться до таблеток самостоятельно. Мне сложно было доверять ему в этом вопросе, зная, что он мог бы сделать, если бы захотел. Например, выпить больше необходимой дозы, после чего последовала бы неизбежная передозировка, или же вообще выбросить упаковку очень дорогостоящего препарата. Конечно, я не мог отрицать, что день ото дня мальчик чувствовал себя все лучше, порой вел себя совершенно нормально, но его психиатр был ясен в своем заключении: Фрэнки никогда не вылечится. Не существовало никакого лекарства от шизофрении, и никто не мог дать гарантий насчет того, будет ли он хорошо себя чувствовать в течение двух дней или же двух часов. 

Тем не менее, если оставить в стороне риск, то я был поражен поведением мальчика. Он повел себя так, как поступил бы каждый нетерпеливый подросток, которого прерывает его бойфренд в момент желанной близости, чтобы надоедливо напомнить о такой обязательной вещи, как принятие лекарств, и Фрэнки в этой ситуации сделал то, что сделал бы любой взрослый человек.  

Я снова и снова обдумывал эту мысль, параллельно возвращаясь к самым интимным моментам нашей прошлой ночи, и готовил завтрак, когда Фрэнки зашел на кухню. На нем были только пижамные штаны, и он обхватывал себя руками.
- Д-добро утро, - сказал он, нежно обнимая меня. Я поцеловал его, и заметил, что он дрожит.
- Привет, малыш. Почему ты не оделся и почему босиком? Холодно ведь.
- Н-не знаю. Не с-смог найти, н-наверно, - он зевнул.
- Ты просто еще не проснулся. Подожди здесь. – Улыбнулся я и направился в спальню. Я вернулся с толстовкой, носками и кроссовками, передал одежду мальчику, позволяя ему самому одеться, а сам продолжил делать тосты.  

- Фрэнки?
- Д-да?
- Я совсем не злюсь, но, пожалуйста, никогда больше не бери свои таблетки, хорошо? Я даю их тебе сам, и не хочу, чтобы ты залезал на стул, и уж тем более на стул с книгой, - сказал я. Вне зависимости от того, мог бы Фрэнки запомнить мои указания и просьбы или нет, я все равно чувствовал себя обязанным объяснять ему некоторые правила, хотя бы для того, чтобы выразить свое уважение к его состоянию.
- Н-но я не упал, - он опустил взгляд в пол. Подойдя ближе, я взял в руки его дрожащие ладони.
- Я знаю, любимый… но ты мог бы. У тебя не очень хорошее чувство равновесия, и иногда кружится голова. Я не хочу, чтобы ты причинил себе боль, понимаешь?
- Д-да. Я… я б-больше не буду так д-делать, обещаю, - Фрэнки посмотрел мне в глаза.
- Хорошо, договорились. А теперь… ты запьешь таблетки одним соком, как вчера вечером?
- Н-НЕТ!
- Но ты ведь сделал так вчера!
- Д-да, потому что я х-хотел с-сделать это по-быстрому, т-тогда ты бы р-разрешил мне б-больше тебя ц-целовать, - усмехнулся он. – Н-но мне так не н-нравится. Они с-скрипят на зубах, фу.
- Ладно, тогда дай мне немного времени приготовить специальные леденцы, - я быстро чмокнул его в губы. – Или ты хочешь с тостом?
- С т-тостом, да!
- Отлично.
- С к-клубничным м-мармеладом, - добавил Фрэнки, как жизненно важную информацию.
- Будет сделано! – торжественно воскликнул я и, широко улыбнувшись, вновь вернулся к воспоминаниям ночи.
Трудно было поверить, что этот мальчик со звонким смехом и ребяческим поведением был тем же самым парнем, который вчера так самозабвенно наслаждался нашими совсем не детскими играми. Хотя, в то же время я не испытывал ни капли неудобства или стеснения, наши отношения были настолько чисты и легки, что даже сексуальное возбуждение воспринималось как что-то невинное и безусловно желанное. Да, именно так. И если взглянуть с другой стороны, то это был один и тот же Фрэнки. Нельзя было сказать, что в мальчике уживалось несколько разных личностей, это было бы неправильно. Он просто был разный, многогранный, но, безусловно, оставался таким же уникальным человеком со своими неповторимыми привычками и характером.  

- Помочь тебе с хлопьями? – предложил я, видя, как Фрэнки воюет с не слушающейся ложкой.
- Д-да, пожалуйста. М-молоко все время р-разливается. А я ооочень г-голодный.
- Тогда забирайся на борт Джимобиля, также известного как… эм, мои колени! – глупо пошутил я, но мальчик счел это забавным. Смеясь, он залез ко мне на ноги и с жадностью проглотил содержимое ложки, которую я поднес к его губам.  

- Д-джи? – позвал Фрэнки, когда уже почти заканчивал свою порцию. – То, ч-что мы д-делали прошлой ночью… мы… эээ… мы з-занимались любовью?
- Хорошо, - я уперся подбородком в плечо Фрэнки, обдумывая самый простой ответ. Я разделял понятия «заниматься любовью» и «заниматься сексом», для меня они не были синонимами. Первое ассоциировалось с чувствами, неразрывной связью, с желанием разделять интересы любимого человека и делать все, лишь бы ему было хорошо. И существовало много способов достигнуть этой цели. – То, чем мы занимались… мы словно дарили друг другу любовь, согласен?
- Д-да!
- И мы продемонстрировали нашу любовь физически… с помощью наших тел, и мы наслаждались этим…
- Ага! Очень с-сильно!
- Тогда я могу сказать, что мы действительно занимались любовью. Конечно, есть и другие способы… люди называют это сексом, но я не думаю, что нам это нужно, - объяснил я, надеясь, что не смутил Фрэнки своими словами. Он оставался тихим в течение нескольких секунд.
- Это то, что д-делал со мной Д-джон? – спросил он, слегка дрожащим голосом.
- Да, но… эм… как я уже говорил тебе, то, как он поступил, было неправильным. Чтобы все произошло так, как нужно, необходимо чтобы оба человека этого хотели, тогда это не будет причинять такую сильную боль. Ты должен чувствовать себя хорошо. Хотя, возможно, поначалу тебе может быть немного больно, но это нормально, потому что то удовольствие, которое ты получаешь потом намного сильнее боли, оно затмевает ее. Но самое главное, и я не устаю это повторять, так как это действительно очень важно, ты сам должен быть подготовлен к этому и хотеть этого. Иначе получится, что другой человек принуждает тебя, а это неправильно, так не должно быть.
- Л-ладно, - равнодушно ответил Фрэнки.
- Ты уверен, что понял все, что я сказал? Ты можешь спрашивать меня, если у тебя есть какие-то сомнения. Очень важно, чтобы тебе все было понятно в этом вопросе, - настоял я.
- Я п-понял. Т-тут еще остались х-хлопья, - указал Фрэнки на тарелку, потеряв весь интерес к теме нашего разговора. Я решил оставить все как есть.
- Вижу, вижу! Ты что, даже ничего не оставишь Песику, м?
- У П-песика есть с-своя еда. Д-дай мне.
- Есть, сэр!  

Фрэнки никогда не отличался терпеливостью и вниманием, когда речь заходила о каких-то сложных для него вещах, и это невольно заставило меня волноваться, когда я вспомнил о предстоящем разговоре о его отце. К счастью, у нас был Голдберг – он эксперт в таких вещах и должен будет нам помочь. Однако на этом мои проблемы не кончались. И их возникнет еще немало, когда мне придется объясняться со своей семьей и Рэем.
Но как бы там ни было, в одном я был твердо уверен – как только в моей жизни появился Фрэнки, она перестала быть скучной. Определенно. 



Следующая