Все еще медленно, но уже немного увереннее Фрэнки вылез из машины и направился в сторону дома, на всякий случай Рэй шел рядом с ним. Мама все пыталась помочь мне, не отходя от меня ни на шаг, несмотря на несчитанное количество раз, которые я говорил ей, что мои ноги отлично себя чувствуют, и я прекрасно могу передвигаться сам.
- Сынок, тебе лучше пойти поспать, ну… или хотя бы просто полежать, - она мягко поцеловала меня в висок.
- Ладно, - проворчал я. Усталость накрывала меня с головой, и слабость во всем теле постепенно, но очень уверенно лишала всех сил, плюс еще и мое ужасное настроение – из-за всего этого я не испытывал ни капли желания находиться в компании кого-либо, кроме Фрэнки. Не мешкая, я прямиком отправился в свою старую комнату, но мама меня остановила.
- Я обустроила свою комнату для вас, а сама пока посплю в твоей или на диване. Я подумала, что тебе  будет удобнее на двухместной кровати, тем более, зная, что Фрэнки в любом случае захочет спать только с тобой. О, и еще, там как раз матрац обернут специальной пленкой, так что, если вдруг возникнут небольшие «влажные проблемы», то… ну, в общем, ничего страшного. - Улыбаясь, сказала она.
- Спасибо, мам, - я быстро обнял ее здоровой рукой, чувствуя себя последним неблагодарным засранцем, ведь она так заботилась о нас. Разворачиваясь к маминой спальне, я наткнулся на Фрэнки, который ловко переплел наши пальцы, крепко ко мне прижимаясь.
- Нет, Фрэнки, а ты пойдешь со мной на кухню, и я дам тебе молока с домашним печеньем, - мама обратилась к мальчику. Он задумчиво смотрел то на меня, то на нее.
- П-потом. Я д-должен сейчас п-присматривать за Джи.
- Ох, малыш, со мной все будет нормально. Иди с Донной, а когда покушаешь, приходи ко мне, хорошо?
- Н-не хочу.
- Но, ты еще ничего сегодня не ел, милый, - поспешила добавить мама.
- Н-нет, Лиза д-дала мне печенье.
- Это правда, - улыбнулся я, - по-моему, он никогда не останется голодным.
- Но то ведь было не домашнее печенье, - не унималась Донна, - а это большая разница. Давай же, Фрэнки, пойдем…
- Н-не сейчас, н-нет. П-позже.
- Хорошо, - вздохнула мама, - но я зайду за тобой где-то через часик, договорились?
- Л-ладно.
- Не волнуйся мам, как только ты все приготовишь, он не сможет отказаться. В последние дни Фрэнки точно не страдает отсутствием аппетита, - не переставая улыбаться, ответил я, когда мы уже подходили к дверям спальни.  

Ложиться на кровать с предостережением, как оказалось, было бессмысленным. Как только мое тело коснулось матраца, Фрэнки тут же крайне неуклюже улегся на меня сверху. Мгновенная боль пронзила мою руку, но я совершенно забыл об этом, забыл обо всем, что было вокруг, только глядя в глаза мальчика. Его взгляд был прозрачным, облачным, словно он гипнотизировал меня, ни на миг не отводя глаз в сторону, пристально всматриваясь в мои. В очередной раз я затерялся в сомнениях, пытаясь понять, думал ли Фрэнки сейчас о чем-то конкретном, или же его мысли были столь же чисты и невинны, как он сам. Я не мог знать этого наверняка, не мог прочитать его, как без труда делал это обычно. Желая нарушить уже ставшее неловким молчание, я игриво шлепнул его по заднице, отчего он вздрогнул (что было немного странной реакцией), а уже в следующую секунду счастливо улыбнулся. Так же ерзая на мне, Фрэнки забрался чуть выше, чтобы дотянуться до моих губ, и смело меня поцеловал. Я пытался успевать за его губами, но ноющая боль в плече мешала сконцентрироваться на поцелуе. Как бы я ни любил эти нежные и робкие ласки, но в данный момент продолжать в таком положении для меня было невыносимой пыткой. В то же время я знал, что мне нужно было быть крайне осторожным, чтобы не ранить чувств мальчика - он не должен ощущать себя отвергнутым.  

- Фрэнки, милый мой, ты ведь знаешь, как сильно я люблю тебя и что мне до безумия нравится крепко-крепко тебя обнимать, но мое плечо все еще немножко болит. Ты не мог бы подвинуться в сторону, пожалуйста? Посмотри, какая у нас тут огромная кровать, так что нам совсем не обязательно наваливаться друг на друга, - я старался перевести все в шутку, чтобы мои слова ни в коем случае не показались ему резкими и отталкивающими. И с моих плеч свалился огромный груз, когда Фрэнки звонко хихикнул и аккуратно слез с меня, располагаясь со стороны здоровой руки, как делал это в больнице. Где-то глубоко внутри я ненавидел себя и свое проклятое плечо, потому что, не считая боли, я всецело наслаждался положением, в котором мы только что находились. К счастью, нижняя часть моего тела не успела среагировать на столь близкое соседство.
Я снова потянулся к Фрэнки, покрывая его лицо мелкими поцелуями, пока не добрался до его мягких губ, недолго задерживаясь на них, потому его глаза уже были закрыты. В последнее время он много спал, и мог уснуть даже тогда, когда не казался сонным.
- Сладких снов, малыш, - прошептал я.  

Я проснулся только спустя несколько часов, и первая мысль, пришедшая мне в голову, была о том, как же хорошо спать на мягкой удобной кровати. Оказывается, уже был поздний вечер и, оглядевшись, я не увидел рядом с собой Фрэнки. Быстро умывшись, я прошелся по дому в поисках мальчика, и, наконец, нашел его за кухонным столом, где он, видимо, рисовал под присмотром Алисии, сидевшей возле него.
- О, Джерард, привет! Как дела?
- Привет, Эл. Думаю, все хорошо. И было бы еще лучше, если бы я смог снять все эти чертовы бинты, если честно, они раздражают сильнее, чем сама рана, - ответил я, прижимая больную руку к груди, как будто она уже успела к ней прирасти. Эти неудобства сводили меня с ума.
- Хм, может, если подвесить руку на завязанный на шее платок, то тебе станет полегче? Нужно будет спросить у твоей мамы.
- Да, пожалуйста! Я согласен на все, от чего мне станет лучше.
- Ох уж эти мужчины… вы все такие неженки, - она закатила глаза, улыбаясь. Фрэнки продолжал рисовать, не обращая на меня внимания, поэтому я опустился перед ним на колени, но он все так же не сводил глаз с альбомного листа.
- Как ты себя чувствуешь, Фрэнки?
- Х-хорошо, - еле слышно ответил мальчик. Полностью увлеченный своим делом, он казался отстранённым и, окинув его внимательным взглядом, я заметил, что его рот был слегка приоткрыт, а по подбородку стекала слюна.
- Ох, детка… - я поцеловал парня в висок. Один его вид разбивал мое сердце. Он был слишком похож на тех больных пациентов в психиатрических учреждениях, которых я себе представлял,  совсем такой же, как их показывают в кино. Но все же это Фрэнки, мой Фрэнки, и он был со мной, и это неправильно, что я так о нем думал. Проигнорировав Алисию, которая со мной разговаривала, я поспешил найти какую-нибудь салфетку.
- … он выпил таблетку только час назад. Я даже и не видела, что он снова пускал слюни, прости… - сочувственно закончила девушка, когда я вытирал найденным платком рот мальчика.
- Малыш, ты уверен, что хорошо себя чувствуешь? Пожалуйста, скажи мне честно, - я снова обратился к Фрэнки. Именно в этот момент моя мама зашла на кухню.
- Джерард, прекрати спрашивать его об этом каждые пять секунд! Наш ребенок в порядке. Он выпил немного шоколада с печеньем, мы все вместе посмотрели телевизор, а сейчас он спокойно рисует здесь с Алисией, как ты видишь. То, что Фрэнки тих в последнее время, не значит, что он плохо себя чувствует, сынок! – мама прочитала очередную короткую лекцию, за которую я одарил ее взглядом типа «ты разыгрываешь меня?».
- Мам, он не просто тихий! И не делай вид, что ты не замечаешь, как… черт, ладно, неважно! – мне пришлось сдаться, ведь я знал, что в этой ситуации никто не будет на моей стороне. В то же время, я не хотел пускаться в споры с мамой, так как это последнее, что нужно было Фрэнки, поэтому я просто взял стул и сел рядом со своим парнем.  

- А где Песик? – поинтересовался я.
- Он… в-во дворе, играется с л-листьями. Я п-поиграю с ним п-попозже.
- Это хорошо, у тебя могла бы закружиться голова, если бы ты пошел к нему сейчас. Что ты рисуешь? Можно посмотреть?
- Я н-нарисовал ее, - он кивнул в сторону подруги моего брата.
- И у него отлично получилось! – Алисия протянула мне рисунок. И хотя его стиль был по-детски простым, он действительно преуспевал в этом. Даже если Фрэнки рисовал все с помощью незамысловатых фигур, он всегда добавлял детали, по которым можно было легко узнать, кто есть кто. Волосы, одежда, отношения персонажей на рисунке.  

Я улыбнулся, смотря на его очередной шедевр. У Алисии, изображенной на бумаге, была огромная улыбка, настолько большая, что не соответствовала ее нарисованному лицу. Одета она была, кажется, так же, как и в реальности, ну или, по крайней мере, цвета очень точно совпадали. Надпись в небольшом облачке над ее голове была: «как мииило», и она обнимала кого-то ниже ее ростом. Этот другой человек был изображен со спины, но благодаря спутанным длинным темно-каштановым волосам можно было без труда догадаться, что это был Фрэнки. В самом низу листа он написал «Олисия» большими печатными буквами.
- О, Фрэнки, это очень симпатичный рисунок! – с неподдельным восхищением произнес я. Внезапно из-за наших спин показалась голова Майки, который теперь тоже рассматривал его творение.
- Хорошая работа, Фрэнки! Ты изобразил Эл как помешанную девочку-фанатку, какая она и есть на самом деле!
- Замолчи Майки. Ты лично слышал, как Фрэнки сказал, что не имеет ничего против того, как я к нему отношусь.
- Конечно-конечно, он так и сказал! – мой брат снова захихикал, - вот только одно замечание, Фрэнки. Смотри, вот тут, видишь? «Алисия» пишется через «а», а не через «о».
- Ах, т-точно, - мальчик уставился на рисунок.
- Майкл! Оставь ребенка в покое! – вмешалась мама, отчего мой брат мгновенно нахмурился.
- Я просто подумал, что это хорошо – указывать ему на его ошибки, так он хотя бы будет чему-то учиться. Что я опять сделал не так, мам?!
- На самом деле, он прав. Мне кажется, в этом нет ничего страшного, - я решил поддержать Майки, - я и сам часто его исправляю, когда он говорит или пишет что-то неправильно. Так мы ему только помогаем, а не вредим.
- Я понимаю, но Голдберг сказал, что мы не должны на него сейчас давить, - Донна продолжала настаивать на своем.
- Никто на него не давил, ты как всегда преувеличиваешь. Я ведь не заставил Фрэнки самому отыскивать ошибку, я просто указал на нее и объяснил, как надо правильно написать! – не унимался и Майки, не позволяя ей победить в этом споре. Он ненавидел, когда мама что-то приукрашивала, выставляя совсем в другом свете. Не зная, что еще сказать, чтобы отстоять свою точку зрения, Донна только вздохнула и вышла из комнаты.  

Без лишних слов Фрэнки выхватил рисунок из моих рук и взял ластик. Он стер букву «о» и заменил ее на «а», после чего продемонстрировал свою работу моему брату.
- Т-теперь правильно, М-майки?
- Вот теперь просто отлично! – воскликнул он. Довольно улыбнувшись, Фрэнки вернулся к тому, что рисовал до этого.
Я стал наблюдать за его действиями. Судя по тому, как он надавливал черным карандашом на бумагу, чтобы волосы казались более темными, можно было догадаться, что мальчик рисует меня. Первое, на что я обратил внимание, это то, что нарисованная фигурка не улыбалась, и это было странным, потому что Фрэнки всегда изображал огромные улыбки на всех лицах. На месте рта этого персонажа была простая прямая линия. Он уже с заметным трудом заканчивал свой рисунок из-за сильно трясущихся рук. В последнее время эта проблема стала более ощутимой, иногда у Фрэнки начинали дрожать и ноги, но, к счастью, это было не так заметно, да и не очень часто. Вот еще одна причина, почему я ненавидел все те лекарства, но это было лучшее, что я мог себе позволить, при этом каждый раз вспоминая о заложенных в ломбард отцовских часах, выкупить которые я смогу совсем не скоро.
Во всяком случае, говоря о побочных эффектах, даже не самые дорогие таблетки были намного лучше, чем те, о которых мне рассказывали. К тому же Грейс заверила меня, что нынешнее лекарство Фрэнки, несмотря на то, что оно и стоило меньше, идеально ему подходило, и было одним из самых эффективных. В общем, мне оставалось только привыкнуть ко всему, что есть и мириться с возникающими проблемами. Я видел, в каком состоянии находился Фрэнки без необходимого лечения, это по-настоящему заставляло его страдать.  

Внезапно мальчик отбросил черный карандаш и судорожно схватил красный. Сначала он нарисовал красное пятно на плече моей уменьшенной версии. Алисия, Майки и я бросили друг на друга растерянные взгляды, но продолжали ждать. Затем Фрэнки надавил на карандаш еще сильнее, рисуя новые и новые штрихи, пока красные линии не оказались практически на всем рисунке, и тихо всхлипнул. Но он не останавливался, словно заведенный двигая рукой все быстрее, при этом так сильно сжимая губы, что они уже практически побелели. Ничего не объясняя, я сжал его руку и выхватил карандаш, передавая Алисии, которая быстро спрятала его в карман.
- Ты не поможешь мне? Просто придержи бумагу, а то мне неудобно одной рукой, - я проинструктировал девушку. Аккуратно, чтобы не задеть основных линий рисунка, я постарался стереть ластиком все красное пятно, чтобы оно было минимально заметно. Фрэнки следил за моими движениями, не переставая рыдать и шмыгать носом. Конечно, я знал, что у меня не получится стереть все лишнее, все-таки это цветные карандаши, но я действительно надеялся, что Фрэнк уловит главную суть моих действий. Взяв черный карандаш, я подправил контур маленького нарисованного Джерарда, выглядевшего теперь немного размыто. Вместо прямой линии на его лице, которую я тоже преднамеренно стер, я нарисовал улыбку.  

Фрэнки плакал уже не так громко, но я все равно мог еще слышать его тихие всхлипы. Я дотянулся до чистой салфетки и вытер его влажные глаза и щеки, а затем прикоснулся к его подбородку, заставляя поднять на меня глаза.
- Нет никакой крови. Посмотри на меня. Никакой крови, малыш.
- Н-но там она б-была… много, и м-может вернуться с-снова. Д-да, может, - пробормотал он.
- Нет, детка, этого больше никогда не случится. Крови больше не будет, обещаю. Все хорошо. Я улыбаюсь, потому что ты рядом, и с нами все в порядке, мы очень-очень друг друга любим. Больше никаких грустных рисунков, договорились?
- Л-ладно, - согласился мальчик. Я нежно поцеловал его, и когда он неуверенно мне ответил, мы оба плакали, но это были слезы любви и счастья. Слезы облегчения, потому что, несмотря на все страхи и на всю ту боль, которую нам пришлось пережить, мы все еще были друг у друга.  

Мы продолжали наслаждаться ленивым поцелуем, не обращая внимания на влажные лица, чувствуя лишь сильную необходимость во взаимной поддержке, когда я услышал поддельный кашель Майки.
- Эм… можете не отвлекаться на меня, уже поздно, - произнес брат, смотря куда-то мимо нас. Черт, он опять вывел меня из себя. Я уже собирался обрушиться на него со всеми возможными проклятиями, как вдруг моя мама, волшебным образом неожиданно появившаяся за нашими спинами, кажется, поставила все на свои места. Майки просто пытался предупредить нас.
- Джерард, дай мальчику дышать.
- Донна… знаете, я почему-то думаю, что Фрэнки совсем не жалуется, - хихикнула Алисия.
- И все же, мне кажется, они слишком торопятся. Я пытаюсь привыкнуть ко всему этому, но только… боже, Фрэнки ведь совсем еще ребенок!
- Поверь мне, мам, он не ребенок, - поднялся с места Майки, подходя к ней и обнимая за плечи. – Когда дело доходит до определённых вещей, твой новоиспеченный младший сыночек ведет себя точно так же, как любой другой подросток.  

Я был рад слышать, что Майки нас защищал, хотя и не мог не заметить тон, которым он сказал «новоиспеченный младший сыночек». Конечно, он ревновал, даже если старался это скрыть. Как будто у нас и без того было мало проблем, чтобы теперь еще и сталкиваться с глупой ревностью моего маленького братика, который больше не был любимым ребенком у своей мамы.
- Все равно… Джерард, не так быстро, - вздохнула Донна.
- Н-но мне нравится ц-целоваться с Джи и… и я л-люблю, когда мы т-трогаем друг д-друга, и еще… - я поспешил прикрыть ладонью рот Фрэнки, чтобы он не взболтнул ничего лишнего, одновременно одаривая маму смущенным и извиняющимся взглядом. Убрав руку от мальчика, я оставил на его губах еще один короткий поцелуй.
- Мам, ты ведь меня знаешь. Разве мне нужно в очередной раз повторять, что я никогда не сделаю того, чего Фрэнки не захочет сам?
Она только отрицательно покачала головой и снова вышла из комнаты. Несмотря ни на что я был уверен, что мама мне доверяет, просто ей требовалось время, чтобы переварить наши отношения. Понятно, что дело было не во мне, а именно во Фрэнки, и хотела Донна того или нет, но ей придется принять тот факт, что он далеко не ребенок.  

- Ну что, давай теперь нарисуем что-нибудь хорошее и веселое, м? – предложил я Фрэнку.
- Л-ладно, давай, - согласился мальчик. Он взял первый попавшийся карандаш и попытался провести линию по бумаге, но его рука по-прежнему сильно дрожала. Тогда Фрэнки накрыл ее другой рукой, сжимая за запястье, чтобы таким образом управлять ею, но, конечно, это не дало никакого результата – обе руки дрожали одинаково невыносимо.
- Н-не могу, - с досадой проговорил он, расстроенно надув губы, - у м-меня опять п-получится н-некрасивый рисунок.
- Иди сюда, - я притянул парня к себе на колени, крепко сжимая его правую руку в своей ладони. – Что ты хотел нарисовать?
- Д-домик.
- Хорошо, расслабь руку, я буду вести ее, как надо.   

Не без труда я водил рукой Фрэнки по листку бумаги, рисуя все, что он хотел. Закончив с домом, мы изобразили еще дерево – высокое, с богатой листвой. Затем пришла очередь для больших гор, воздушных облаков, птиц, огромного улыбающегося солнца и небольшой пятнистой собаки.
- Т-ты рисуешь т-так к-красиво, - на выдохе произнес Фрэнки.
- Нет, это ты рисуешь, это ведь твоя рука!
- Н-нет, не так. Я д-думаю, мои руки д-дрожат, потому что… п-потому что они н-не хотят д-делать, что я им г-говорю. Н-наверно, я им не н-нравлюсь. Надо к-купить новые, д-да, - пробормотал он. Мы все засмеялись над его шуткой, все, кроме него самого: он говорил серьезно. Иногда было трудно понять, шутил ли Фрэнки или действительно верил тому, что рассказывал. Видимо сейчас был как раз второй вариант.
- Перестань, конечно же ты нравишься своим рукам, как ты можешь кому-то не нравиться? Ты самый милый и симпатичный мальчик на свете! Они трясутся из-за лекарств, помнишь? И ты не можешь купить себе новые руки, детка.
- Д-да, могу! Ты к-купишь их мне в р-ручном магазине.
- Нет такой штуки, как ручной магазин, Фрэнки, - все еще смеясь, вмешался Майки.
- Есть, я з-знаю. Д-джи, ты п-пойдешь туда со м-мной и выберешь м-мне руки, к-которые тебе п-понравятся.
- Хорошо, в следующий раз, когда мы выйдем на улицу, ты покажешь мне этот магазин, - предложил я. Даже слушать эти забавные идеи было намного лучше, чем постоянно видеть его тихим и отстраненным.
- Л-ладно.  

После ужина я понял, что катастрофически нуждаюсь в душе. Я не принимал его уже больше трех дней. И я знал, что мама, скорее всего, скажет, что я слишком тороплюсь, поэтому закрывшись в спальне, я снял все эти невыносимые повязки с плеча, оставив только тонкий слой марли на самой ране. Рука все еще была немного воспаленной, но теперь, когда я освободил ее от всей этой лишней ерунды, то мог хотя бы нормально сгибать локоть. Продолжая нехитрые приготовления к душу, я прикрыл марлю небольшим отрезком полиэтиленовой пленки и закрепил все это липкой лентой. Закончив с плечом, я стал искать в  своих сумках нижнее белье и чистую пижаму, и делал это, пока кто-то не постучал в дверь.
- Кто там? – спросил я, абсолютно уверенный в предполагаемом ответе. Однако я ошибся.
- Ф-фрэнки.
- Подожди секунду, малыш, - я поспешил отпереть дверь, и, зайдя в комнату, мальчик окинул ее взглядом.
- Ч-что ты тут д-делаешь?
- Готовлюсь принять душ.
- Т-тогда я тоже, - он медленно прошел к своему рюкзаку и опустился возле него на колени, чтобы, так же как и я, отыскать чистую сменную одежду.  

- Мам! Я пойду приму душ! – крикнул я, выходя из комнаты. Плохая идея. Почти в тоже мгновение она возникла перед нами, с очень заинтересованным видом оглядывая нас с головы до ног.
- Ох, Джерард… ты уверен, что тебе уже можно? Может, еще подождать, тебе лучше не мочить рану…
- Я уже обо всем позаботился, не переживай. Я буду осторожен.
- Да, конечно, я понимаю. Но… как ты собираешься…
- Мама, у меня ведь все-таки две руки. Я отлично помоюсь и одной правой. Пожалуйста, успокойся, - я перебил ее, желая сократить время на ненужные споры.
- Ну, ладно…
- Я т-тоже иду в д-душ, - объявил и Фрэнки.
- Нет-нет-нет, если ты хочешь принять душ, то тебе нужно подождать, пока Джерард закончит.
- М-мы всегда х-ходим в душ в-вместе, - невозмутимо ответил мальчик, и, естественно, моя мама узнала об этом только сейчас. Ее пронзительный и не совсем одобряющий взгляд в мою сторону дал мне ясно понять, что она была явно не в восторге. Но, слава богу, она решила припасти свое мнение на другой раз.
- Но не сейчас. Джерарду будет трудно принимать ванну с одной рукой и ему нужно больше пространства, чтобы он удобно себя чувствовал. К тому же у тебя часто кружится голова, и если вдруг тебе станет плохо, он не сможет помочь. Это может быть опасным, - она попыталась объяснить Фрэнку. Однако я отлично понимал, что совсем не эта причина не давала ей пустить мальчика со мной, вернее, она была далеко не самой главной. Я был более чем уверен, что сама идея того, что мы оставались с Фрэнки наедине абсолютно голыми была для Донны просто неприемлемой. Конечно, ее можно было понять, именно поэтому я решил больше не спорить с ней и сказал Фрэнку, чтобы он послушался маму. Но я ужасно устал от всего этого.  

***  

Два дня спустя я был в отчаянии, полностью вымотанный. Почти половину времени Фрэнки оставался таким же зомбированным и тихим. В другую половину он также не отличался особой живостью, но, по крайней мере, мог играть с Песиком, разговаривал немного больше и нормально реагировал на некоторые вещи. Его меньше стали мучить ночные кошмары и панические атаки, связанные со стрельбой в том переулке, хотя порой его сон был не таким уж спокойным. Он ворочался, крутился в постели, хныкал и даже кричал что-то о крови, просыпаясь с перепуганными глазами. За последние сутки мальчик снова мочился в кровать, но мы все продолжали вести себя абсолютно нормально и настолько естественно, насколько это было возможно в данной ситуации, потому что не хотели, чтобы он чувствовал себя еще хуже, чем уже есть. При каждом таком неприятном инциденте Фрэнки плакал и говорил, что уже слишком взрослый, чтобы мочиться в постель.  

Мы с мамой, казалось, никогда ни в чем друг с другом не соглашались, а только и делали, что спорили. Она отчитывала меня, если я помогал Фрэнки есть, но в тоже время ругала, когда я разрешал ему есть руками, или любым другим способом, который был для мальчика удобным. И я честно не знал, была ли она не в своем уме, или же это я деградировал до такого уровня, что просто не мог ее понять.
Как и ожидалось, мама ни под каким предлогом не позволяла нам с Фрэнком принимать душ вместе, несмотря на то, как сильно мальчик об этом просил. Когда он мылся, Донна находилась в ванной, чтобы быть рядом, если он будет в чем-то нуждаться. Днем раньше она даже сама его купала, потому что Фрэнки был слишком слаб и физически не мог принять душ самостоятельно. У нее это не вызывало никаких сложностей, будучи медсестрой и матерью двух детей, она, естественно, сталкивалась с этим не раз. Фрэнки, похоже, совершенно ее не стыдился, и я мог только предположить, что прежде Грейс, вероятнее всего, часто помогала ему мыться.
И все же, как бы я ни стремился понять свою маму, ее поведение ужасно меня злило. Я невероятно скучал по некоторым вещам, к которым мы с Фрэнки так привыкли. У нас едва ли была какая-либо частная жизнь, ставшая просто невозможной с Донной, которая в прямом смысле слова всегда влезала между нами. К счастью, ее выходные подошли к концу. И хоть она все еще работала меньше положенного времени, это дало нам некоторую свободу.  

Алисия практически жила у нас. Она уходила домой только на ночь, но когда маме ставили ночные дежурства, без раздумий оставалась в нашем доме. Эл иногда действительно вела себя раздражающе, но с другой стороны именно она очень сильно помогала мне с Фрэнком и была единственной, кто разделял ход моих мыслей. Я должен был признать даже против своего желания, что был счастлив, когда она находилась рядом. Ну, а Майки… Майки как всегда был в своем репертуаре.  

***  

Я никак не мог уснуть, борясь с цветным платком, поддерживающим мою руку, пытаясь сделать хоть что-нибудь, лишь бы он не так ужасно натирал мне шею. По пути на кухню я сразу же столкнулся с Майки, жалующимся на Фрэнка.
- Ты можешь сказать своему маленькому фрику, чтобы он ушел с моей кровати? Я спокойно пытался уговорить его выйти, но он стал бормотать о каких-то бессмысленных вещах. И у меня нет ни одной гребаной идеи, о чем он там болтает! Вообще-то, я думал, что ты его лечишь.
- Во-первых, никогда блять не называй его фриком. Во-вторых, чтобы ты знал, таблетки, которые он пьет, только слегка облегчают его состояние, они, черт возьми, не могут каким-то волшебным образом полностью восстановить его мозг! И это нормально, когда Фрэнки иногда говорит что-то, что не имеет смысла. В таких случаях ты всего лишь должен ему подыграть, сказать «да» или просто кивнуть головой. А самый идеальный вариант, хотя зная тебя, вряд ли ты до такого додумаешься, это задать какой-нибудь наводящий вопрос, включая в него любое случайное слово, которое он упомянул, и позволить ему ответить. Фрэнки чувствует себя невероятно счастливым, когда привлекает чье-то внимание, и радуется даже таким мелочам, - я произнес свою лекцию на полуповышенных тонах, однако на Майки это не произвело никакого эффекта.
- Ладно-ладно, мне было безумно интересно тебя слушать. Но теперь ты должен хоть что-то сделать. Я хочу готовиться к лекциям на своей кровати, и у меня нет настроения возиться с твоим дружком.
- Как тебе будет угодно, ты… гребаный ленивый засранец!
- И еще, сделай так, чтобы собаки тоже там не было. Я их, конечно, очень люблю, но не тогда, когда они валяются на моей подушке, - он крикнул мне вслед. Песик всегда спал на кровати, и я не собирался менять его привычек только из-за своего истеричного брата.
- Да заткнись ты уже!  

Я нашел Фрэнки сидящим на кровати Майки и бесцельно смотрящим в потолок. Подойдя ближе, я заметил, что он держал ножницы, как будто это был нож, и медленно водил ими по другой руке. Он еще не успел поранить себя.
- Чертов Майки! Разве он не видел самого очевидного? – пробубнил я себе под нос. - Фрэнки, детка… ты ведь знаешь, тебе нельзя играться с такими предметами.
- А? – он расслабил руку, услышав меня, и я без проблем выхватил ножницы. – Я н-не играл. Т-только держал их.
- Это одно и то же, лучше вообще к ним не прикасаться.
- Л-ладно.
- Куда ты смотрел?
- Ж-ждал, - еле слышно ответил он.
- Ждал чего?
- М-марсианское р-растение. Я… я д-думал, что оно п-появится здесь, н-но я с-сплю в комнате м-мамы, и… оно не н-найдет меня в т-той комнате. Эта к-комната не для п-пар, н-нет. Но… М-майки мальчик и у н-него есть девочка, и м-может быть это т-тоже самое, я не з-знаю, но оно м-может прийти с-сюда, - Фрэнки все говорил и говорил, так же бессмысленно глядя в одну точку.
- Я уверен, что это растение найдет тебя в любой комнате. Пойдем, Майки нужно учиться.
- Д-должен ждать, д-да, - его взгляд внезапно стал пустым и потерянным, как и весь вид. Он продолжал что-то бормотать, путаясь в собственных словах, суть которых было сложно понять даже мне. – М-может быть, д-да… с-стены сбоку и ему п-плохо видно, н-но я в-вижу… его д-давно не б-было…
- Да, я знаю, - ответил я, - но сейчас нам лучше пойти посмотреть телевизор. Ты не можешь сидеть здесь вечно и ждать, пока оно придет. И потом, если растение появится, то… мы почувствуем запах апельсинов.
- Т-точно, д-да, - он медленно поднялся с кровати и вместе со мной вышел из комнаты.  

- Фрэнки, я хочу кое-что у тебя спросить, только не рассказывай об этом Донне, хорошо?
- Л-ладно, - кивнул мальчик, - с-секрет.
- Скажи мне, только честно. Ты хорошо себя чувствуешь в последнее время?
- Д-да, нормально. Т-только м-моя голова немножко с-сонная, - ответил он, и на удивление улыбнулся.
- И это не плохо?
- Н-нет… даже чуть-чуть з-забавно. Плохо, к-когда в голове ш-шумно. Да, очень п-плохо, но сейчас не т-так.
- Твоя голова, она чувствует себя так же, как в больнице? – спросил я. Видимо он относился к своему состоянию намного лучше, чем я.
- Д-да… я не л-люблю, когда она к-кружится, но это т-только иногда, если я в-встаю, д-да.
- Хорошо, детка, это все, что я хотел узнать. Но если что-то будет не так или ты станешь плохо себя чувствовать, ты обязательно должен сказать мне.
- Л-ладно, - тихо произнес Фрэнки, дотягиваясь до пульта, чтобы включить телевизор. Мне же оставалось только облегченно выдохнуть и убедить себя, что для волнения нет причин – Фрэнки привык к психиатрическому лечению и ко всем его последствиям.    

Мы все еще переключали каналы, пытаясь найти что-нибудь интересное, когда в комнату зашел Рэй.
- Привет, парни! У меня выдался свободный вечерок, так что я сразу примчался к вам и… да, Джерард. Я дам тебе свой сотовый, - он правильно угадал выражение моего лица. Всю прошлую неделю, когда мы созванивались, я напоминал ему, что мне все еще нужно было связаться с Грейс, и просил не забыть свой телефон, когда он соберётся к нам приехать.
- Р-рэй! – Фрэнки поднялся, чтобы обнять друга. – Т-ты видел мое р-растение? Его в-все еще н-нет.
- Эм, растение? Что ты… - Рэй заметил, как я схватился за голову, - плохой день?
- У Фрэнки? Ох, нет, он просто святой. Как и обычно, - ответил я, отвлекаясь.
- Я тебя имел в виду.
- О, я в порядке, только хочу побыстрее отсюда свалить, моя семья меня добивает.
- Т-ты видел м-марсианское растение или н-нет? – убедительнее переспросил Фрэнки.
- Пока нет, но я теперь буду внимательнее, и если замечу его, то обязательно тебе расскажу, - улыбаясь, произнес Рэй.
- Н-не знаю, ты м-можешь его н-не увидеть.
- Я обязательно его увижу, оно ведь знает, что я твой друг, правда?
- Ах, т-точно.
- Джерард, - Рэй снова обратился ко мне, - успокойся, все пройдет. Вот тебе телефон, позвони из другой комнаты, чтобы мы не мешали, а я останусь здесь с Фрэнки.
- Спасибо, я скоро вернусь.  

В первый раз, когда я набрал Грейс, то только успел сказать, кто звонил. Она по-быстрому объяснила, что у них там что-то случилось, и это было сложно не заметить, судя по крикам на заднем плане, и перезвонит мне приблизительно через пятнадцать минут. Я уже хотел вернуться в гостиную, но потом решил остаться в спальне, продолжая лежать на своей стороне кровати, пытаясь выбить из головы все, что меня терзало. Никаких мыслей, никакого волнения, никаких переживаний. Я просто закрыл глаза и отгородил свой мозг от всех ненужных вещей. Это длилось, пока песня Iron Maiden не напугала меня – Рэй был таким же их фанатом, как и я. Не тратя времени, я ответил на звонок.  

- Алло… Грейс?
- Да, я уже все уладила. Как ты, Джерард?
- Уже лучше. Рука еще немного болит, но это ерунда.
- Господи, мальчик мой! О чем ты говоришь, это не ерунда! Одна мысль о том, чем все это могло закончиться, приводит меня в ужас. Все это очень страшно, и я даже не могу представить, через что вам с Фрэнки пришлось пройти! Но ты уверен, что все это имеет отношение к матери Фрэнка? Когда твой друг рассказал, что случилось, я почувствовала себя виноватой, потому что в какой-то степени именно я подтолкнула тебя к этому расследованию, это я сказала позвонить адвокату…
- Ох, нет, Грейс. В этом нет вашей ошибки, я сам был одержим идеей узнать как можно больше об этом деле. И да, я уверен, что знаю, кто за этим стоял, к сожалению.
- Но я все еще чувствую свою ответственность за все произошедшее, я никогда не думала, что люди, замешанные во всем этом, могут быть так опасны! Хотя, я должна была знать… Ты можешь мне рассказать обо всем подробно? Я была до смерти напугана и так сильно за вас переживала.  

И снова мне пришлось вспомнить все события того страшного дня, и по реакции Грейс я чувствовал, как мучительно на нее действовали мои слова. Она была потрясена и не переставала извиняться, а я продолжал уверять ее, что в этом не было ее вины. Во всем был виноват только я.
Также я рассказал ей о состоянии Фрэнки, которое заметно ухудшилось после всего случившегося. Что касается его нового лечения, то Грейс поспешила меня успокоить, говоря, что в их учреждении он обычно принимал такую же дозу, хотя время от времени они либо ее уменьшали, либо увеличивали, если ошибочно считали это необходимым. Как правило, это были разные лекарства, но все они практически не отличались по компонентам.
- С Фрэнки все будет хорошо, Джерард. Будь терпеливым, он очень сильный мальчик.
- Да, и мне кажется, что даже сильнее, чем я.
- Я уверена, что тебе уже не раз об этом сказали, но… забудь о его прошлом и его семье. Просто заботься о моем милом ребенке и наслаждайся своей жизнью с ним, - Грейс снизила голос, видимо от кого-то скрываясь. – Прости… мой босс проходил мимо, но уже все нормально. Обещаешь, что сделаешь это?
- Да, конечно, я обещаю. Для меня самое главное, чтобы Фрэнки был рядом, и мне наплевать на деньги и все, что с ними связано.
- Вот и хорошо. А теперь я могу с ним поговорить? – она обратилась ко мне с просьбой, которую я боялся услышать все это время.  

С тех пор, как Фрэнки последний раз разговаривал с Грейс, мы с ним значительно продвинулись в наших отношениях, и я не был уверен, что ей это понравится. Я знал, что она начнет задавать мальчику много вопросов, связанных с нашей… интимной жизнью, а Фрэнки всегда был с ней честен. Одна мысль о том, что он расскажет Грейс все, как есть, заставляла меня чувствовать себя ужасно неловко, словно меня выставляли напоказ. Однако я не мог не разрешить им поговорить, придумывая какие-то оправдания. Это могло показаться подозрительным, а я не хотел, чтобы Грейс думала, что я что-то от нее скрываю.
- Конечно, подождите минуту.


Следующая