Оказывается, когда моя мама сказала, что взяла недельный отпуск, на самом деле она имела в виду нечто намного большее. Такое ощущение, что она была везде. Да и вообще, я оказался прав насчет ее нездорового желания контролировать нас каждую секунду. Потому что именно так все и было. В течение всей следующей недели не было ни одного дня, чтобы она не заявилась ко мне домой ранним утром, тут же принимаясь за какие-нибудь дела. Мало того, что мама на время освободила Рэя от его обязанностей няни Фрэнки, так она еще обязательно находила какие-либо оправдания, чтобы остаться у нас до поздней ночи.

Правда, она позволяла нам иногда целоваться и обниматься, но, в то же время, всегда находилась где-то поблизости. В те моменты, когда наши поцелуи становились более глубокими, объятия не такими невинными, а положения тел слишком откровенными на ее взгляд, она обязательно совершенно неожиданно появлялась в комнате, чтобы предложить свои очередные кулинарные шедевры. Но моя мама никогда бы не призналась, что делала это нарочно, и единственное, что можно было услышать от нее во время таких неловких сцен, это фразы типа «простите мальчики, я не знала» или «извините, я не хотела вас прерывать», которые она произносила таким невинным голосом, что сложно было ей не поверить. Но я-то знал, что все это делалось совсем не случайно.

Как-то раз моя чересчур бдительная и заботливая мама даже решила остаться на ночь и недолго думая, предложила переночевать с Фрэнки в одной комнате, чтобы я, по ее словам, мог отдохнуть и нормально выспаться. Нужно ли говорить, что мальчику эта идея совершенно не понравилась.

Но как бы там ни было, а я все-таки старался ее понять. В конце концов, она мать, и все что она делает, называется никак иначе, как материнский инстинкт. Так уж получается, что хорошие родители всегда будут хотеть защищать и ограждать от всех внешних проблем того, кто является физически слабее и уязвимее, даже если это не их собственный ребенок. На то они и родители. И, конечно же, я принимал и понимал ее поведение, просто иногда мне хотелось, чтобы мама действовала более открыто, а не скрывала свою чрезмерную бдительность за желанием помочь мне и Фрэнки.

К счастью, эта тяжелая неделя подошла к концу, и мама с огромным сожалением заявила, что в ближайшие дни она будет слишком сильно занята на работе и не сможет нас навещать. Хотя, как мне кажется, я не дал ей ни одного повода для волнения, все это время я пытался показать ей, что ни со мной, ни с Фрэнки не может случиться ничего плохого. И единственное, чего мне хотелось, это чтобы мама это поняла. Больше всего я нуждался в ее доверии, мне было просто необходимо любыми путями доказать ей искренность наших отношений, нашей любви, мне нужно было заручиться ее поддержкой. И я очень надеялся, что у меня это получилось.

Другой положительной стороной тщательного контроля моей мамы было то, что, как бы сильно я ни хотел выпить все эти дни, страх перед тем, что она может застать меня за этим делом был намного сильнее моего пагубного желания. Особенно тяжело мне было по ночам, когда мама уже уезжала домой, а я из последних сил сдерживал себя, как бы больно и сложно мне не было. Искушение сделать хотя бы один глоток любого горячительного напитка было огромным, более того, я становился слишком нервным, у меня моментально потели ладони, и я, словно заведенный, нарезал круги по комнате, пытаясь отогнать от себя все неправильные мысли. И только озадаченное и взволнованное лицо Фрэнки останавливало меня от желания тут же отправиться в ближайший супермаркет и купить себе выпивки. Но к моему огромному облегчению, с каждым днем мне становилось все легче и легче, и воспоминания о тех двух бутылках виски, которые я позволил себе по собственной глупости, ушли в прошлое, оставляя меня с чистой и ясной головой.

Несколько дней назад мы с Фрэнки снова ездили на прием к доктору Голдбергу. Я немного нервничал насчет того, что он мог сказать по поводу некоторых вопросов относительно лечения мальчика. Ведь я разрешил Фрэнки разговаривать с его воображаемыми друзьями, а также сказал ему, что Песик был настоящим, и только иногда становился невидимым.

Но вопреки всем моим страхам, доктор сказал, что я сделал все правильно. Единственный важный момент, на котором он попросил заострить свое внимание, это то, чтобы Фрэнк действительно начал понимать, что некоторые вещи, которые он видит, были ненастоящими. И как мне кажется, Фрэнки отлично это усвоил. В любом случае, ведь только близкие люди пациента должны принимать решение - прекращать ли его галлюцинации резко или же действовать медленнее, не нарушая психики человека. Однако доктор Голдберг не видел ничего плохого в том, что я позволил Фрэнки продолжать играть с Песиком, учитывая тот факт, как мальчик относился к своей выдуманной собаке. Но в то же время я понимал, что это не может длиться вечно, и рано или поздно, мне нужно будет рассказать ему правду. Я мог бы сделать это точно так же, как поступил с маленькими человечками и прочими его несуществующими друзьями, или же мог попытаться завести реальную собаку, надеясь, что мальчик отвлечется от своего Песика, привязавшись к новому настоящему питомцу. И нужно признать, это был очень сложный выбор, который я никак не мог сделать.

Общее состояние Фрэнки за последнюю неделю практически не изменилось. Время от времени у него были галлюцинации, но, как сказал психиатр, скорее всего они не исчезнут полностью, так как лечение длится уже достаточно долго. Тем не менее, доктор был вполне удовлетворен улучшением здоровья мальчика, и, естественно, не мог не заметить, что с тех пор, как Фрэнки начал носить очки, он чувствовал себя невероятно счастливым и болтал обо всем на свете, не замолкая ни на минуту. Разве не этого мы все так хотели? Правда, доктор предположил, что мы могли бы попытаться попробовать другое лечение, более сильное, чем сейчас, но это может вызвать ненужные проблемы, которые только ухудшат состояние мальчика. Ну, или же мы могли увеличить дозу таблеток и заметить, как галлюцинации начнут постепенно исчезать, однако тогда Фрэнки мог чувствовать себя более вялым и не таким активным, как раньше.

Но я, в свою очередь, даже не рассматривал этот вариант. Мне никак не мешали разговоры Фрэнки с его вымышленными друзьями, да я вообще не видел в этом ничего плохого. Тем более, я бы никогда не решился пичкать его всеми этими сильными препаратами, чтобы в итоге он начал чувствовать себя так же, как в той больнице, где он жил до этого.

И, как мне показалось, доктор Голдберг был более чем удовлетворен моим решением, хотя и посоветовал давать четверть или даже половину таблетки в тех случаях, когда Фрэнки будет становиться слишком возбужденным и агрессивным, что иногда с ним происходило.

С чтением и практикой запоминания текста тоже не было особых улучшений. Фрэнки или просто отказывался читать свою энциклопедию, или же довольно быстро уставал и очень сильно расстраивался из-за того, что толком не мог запомнить и пересказать только что прочитанный текст. Доктор Голдберг, однако, посоветовал мне не заставлять его читать насильно и запастись терпением. Даже то, что Фрэнки просто читал вслух небольшие отрывки текста, было уже неплохо, а самое главное, это доставляло ему огромное удовольствие.

В целом, визит к доктору прошел очень спокойно и без каких-либо происшествий, чему я был, несомненно, рад. Кажется, жизнь начинает налаживаться.

 

Что касалось моего расследования, то там дела были намного хуже, точнее все просто застряло на месте. За последнюю неделю, я звонил в ту больницу сотню раз, прося к телефону Грейс, но мне все время говорили, что она была занята своим очередным пациентом, или же ее просто не было на рабочем месте по разным причинам. Так как, кроме нее, я больше ни с кем из того центра не хотел говорить, то я продолжал пробовать дозвониться именно до нее, не теряя надежды, что когда-нибудь мне все-таки это удастся.

Сегодня утром я проснулся с довольно странной мыслью в своей голове. Возможно, кому-нибудь она могла показаться нереальной и глупой, но меня это совсем не волновало.

Итак, я решил, ну, или, по крайней мере, очень этого хотел, что буду откладывать небольшую сумму денег с каждой зарплаты, чтобы все-таки выкупить часы своего отца, которые мне недавно пришлось заложить в ломбард. Я отлично понимал, что это займет немало времени, потому что основная часть денег уходила на очень дорогие лекарства для Фрэнки, а также на счета за дом, которые тоже были совсем не маленькими. К тому же, нам еще нужно было чем-то питаться, и даже с помощью мамы все было не так легко, как хотелось бы. Поэтому мои размышления по поводу откладывания «лишних денег» на родительские часы со стороны могли выглядеть неблагоразумными и необдуманными, но все-таки я твердо решил попробовать, надеясь на лучшее. Как бы нам ни было тяжело, я должен был это сделать. Просто должен, хотя бы для того, чтобы начать уважать самого себя.

Я вернулся с работы с двумя пакетами, и, несмотря на настойчивые просьбы Фрэнки показать, что было внутри, спрятал их в верхнем отделении шкафа в гостиной.

- Я покажу тебе, что там, но только немного позже, обещаю. Это часть сюрприза.

- Я л-люблю сюрпризы, но т-ты можешь с-сказать мне? – он упрямо продолжал настаивать.

- Фрэнки, детка, если я скажу тебе, то это уже будет не сюрприз. Только… подожди три часа и я дам тебе то, что находится в пакетах. Договорились?

- Л-ладно, но ты – ж-жадина! – сделал он заключительный вывод, и, заметно надувшись, молча отправился смотреть телевизор.

Следующие несколько часов нам пришлось потратить на обыденные дела: мы побаловали себя шоколадным печеньем, немного почитали, сделали легкую уборку, и в итоге настал нужный час.

- Фрэнки, а сейчас пойди прими душ, но только не одевайся, - сказал я мальчику, так сам сделал это раньше, пока Рэй был у нас. Я все еще боялся оставлять Фрэнки одного надолго, поэтому, если была возможность приглядывать за ним, я всегда ее использовал.

- Н-не хочу! – упрямо заявил он. Иногда, у него были проблемы с душем, он не всегда хотел его принимать.

- Но, Фрэнки, если ты не сделаешь этого, то сюрприз не получится.

- Н-но… это не ч-честно!

- Фрэнки, все честно. Сейчас лето, ты потеешь весь день, и у тебя грязные ноги, потому что ты всегда ходишь босиком, поэтому… или душ, или никакого сюрприза! – я пытался говорить как можно серьезнее и настойчивее, хотя мне это никогда не нравилось, но иногда было просто необходимо.

- Л-ладно. Но т-тогда… я п-приму душ и… и ос-станусь голым? – немного неуверенно спросил Фрэнки, отчего я чуть ли не подавился. Только сейчас я понял, как неоднозначно могли звучать мои слова со стороны.

- Нет-нет! Я имел в виду, что ты должен остаться только в одних боксерах. Потом я скажу, зачем это, хорошо?

- Ага, х-хорошо, - он покорно кивнул и ушел в сторону ванной.

После того, как с водными процедурами было покончено, я взял Фрэнки за руку и повел в нашу спальню. Те два пакета, которые я несколько часов назад принес домой, теперь лежали на кровати.

- А сейчас, ты можешь посмотреть, что там, - я вручил ему один из пакетов, с интересом наблюдая за его реакцией. Подгоняемый любопытством, Фрэнки резко его раскрыл, после чего с удивлением уставился на меня явно разочарованным взглядом.

- Т-тут одежда? С-скучный с-сюрприз, мне не н-нравится это! – он продолжал жаловаться, как недовольный ребенок, со стороны напоминая меня самого, когда в детстве на день рождения или на Рождество мне дарили одежду вместо игрушек.

- Эй, я ведь сказал тебе, что это – только часть сюрприза. Сегодня вечером мы поедем в одно место, именно поэтому я купил тебе новые и очень симпатичные вещи, - я оставил на его обиженно надутых губах легкий поцелуй, после чего в его глазах вспыхнул огонек.

- Ур-раа! А к-куда мы п-поедем?

- Фрэээнки! Больше никаких вопросов, это сюрприз, помнишь?

- Я… я д-думаю, что мне б-больше не н-нравятся с-сюрпризы, - он скрестил руки на груди, при этом очень забавно нахмурив брови, пытаясь выглядеть как можно серьезнее.

- Ох, детка, не говори так… давай мы просто быстренько оденемся, и тогда сможем отправиться в одно очень интересное место, хорошо?

- Л-ладно.

 

Я решил купить несколько новых вещей для Фрэнка, в которых ему, по моему мнению, будет достаточно удобно, да и к тому же, в таком виде он не так сильно будет похож на ребенка. Я бы чувствовал себя намного спокойнее, если он станет выглядеть хотя бы на свой настоящий возраст, таким образом, я смогу избежать ненужных проблем с окружающими. А проблем могло быть предостаточно. Мало того, что мы могли нарваться на гомофобов, так я еще и не исключал такого варианта, что какому-нибудь случайному чересчур правильному человеку наши отношения покажутся непристойными и извращенными, и кто его знает, что ему тогда взбредет в голову. И из-за такой излишней заботы общества я мог навсегда потерять Фрэнка.

 

Одеваясь сам, я искоса наблюдал за тем, как Фрэнки пытался влезть в свои узкие черные джинсы. После того как ему все-таки удалось с ними справиться, он надел новую рубашку с короткими рукавами, и, повозившись несколько минут с пуговицами на ней, неуверенно подошел ко мне.

- П-помоги мне, п-пожалуйста. Г-глупые пуговицы, н-не могу их з-застегнуть.

- Конечно, подожди секунду, - я быстро застегнул свои джинсы, а затем помог и ему. Мне стоило некоторых усилий, чтобы заставить себя застегивать его рубашку практически вслепую, потерявшись в собственных приятных мыслях от такой близости со своим любимым мальчиком. В итоге, справившись с пуговицами, я аккуратно заправил зад и бока рубашки в его джинсы, но так как они сидели слишком низко, то просто не смог позволить себе заправить и переднюю часть рубашки.

- Вот так. Теперь ты сможешь закончить сам. Просто заправь ее в джинсы, как у меня, видишь?

- Да, я с-смогу сам.

Я продолжил одеваться, накидывая себе на плечи рубашку такого же черного цвета, как и мои джинсы. Последней деталью в моем вечернем туалете был тонкий красный галстук, и, завязав его, я достал из пакета две пары черной обуви, также купленной специально для этого вечера.

- Напротив меня стоит самый потрясающий и красивый мальчик на всем свете! – с восхищением воскликнул я, с ног до головы осматривая Фрэнки, который теперь и правда выглядел немного взрослее. – А теперь, позволь мне добавить последнюю деталь.

- Н-нет! Не х-хочу это н-надевать. Он б-будет давить и м-мне будет ж-жарко в нем, - он с возмущением оттолкнул мою руку, в которой я держал узкий черный галстук.

- Фрэнки, я не буду затягивать очень сильно, обещаю. Посмотри на меня, я тоже в галстуке и чувствую себя замечательно! Ну же, давай, я просто надену его тебе на шею… и… вот так вот немного затяну, - как можно аккуратнее я проделал все эти действия, и совсем немного стянул узел на галстуке, который теперь висел на нем в довольно свободном стиле. – Ну, как? Тебе и правда в нем так неудобно?

- Эм, н-нет. Ты н-не обманул, - он уверенно подошел к большому зеркалу в коридоре и с интересом начал рассматривать свое отражение. – Я д-думаю, что х-хорошо выгляжу. И… ты т-тоже. Т-ты ооочень красивый! В-видишь? – схватив меня за руку, Фрэнки потянул меня к себе, вынуждая встать рядом с собой. Вообще-то, я ненавидел смотреть на себя в зеркало, но сейчас все было по-другому. Я видел не только себя, я видел нас, и вместе мы выглядели просто потрясающе.

- Я вижу, детка, - аккуратно взяв в ладони его милое лицо, я оставил на его губах довольно глубокий поцелуй, но быстро отпустил, боясь помять нашу одежду. – Теперь у меня есть к тебе последняя просьба, которую ты должен выполнить для меня, чтобы увидеть остальную часть сюрприза. Пожалуйста, разреши мне тебя расчесать и немного уложить волосы.

Несмотря на мой легкий страх перед его реакцией, на мое удивление, он оставался совершенно спокойным, более того, его огромная улыбка говорила о том, что он был счастлив. Но все-таки закатив глаза и бормоча что-то себе под нос, Фрэнки сам достал расческу из верхнего ящика комода и протянул ее мне.

- Н-но не д-делай мне больно, п-понял?

- Я буду очень аккуратен, - пообещал я.

Как можно осторожнее я старался расчесать спутанные пряди уже достаточно длинных волос Фрэнки, но нужно признаться, что это было не так уж и легко сделать, учитывая тот факт, что он не мыл их последние несколько дней. Во всяком случае, я действовал очень аккуратно, хотя пару раз Фрэнк недовольно хныкал и жаловался, что я сделал ему больно.

Наблюдая за ним все это время, меня переполняло только одно желание – я просто хотел целовать его, не прекращая. Я буквально сходил с ума от его чистой и невинной красоты, от его нежного и мягкого лица, от которого было просто невозможно отвести взгляда. И теперь, когда мне удалось с помощью своего старого фена уложить его непослушные волосы, кончики которых все равно упрямо завивались и аккуратно спадали на его плечи, кажется, он стал еще прекраснее. Заправив его спадающую на глаза челку за ухо, я бережно провел пальцами по его безупречному лицу, после чего завершающим жестом поместил на его маленький аккуратный нос очки.

- Вот и все, - улыбаясь, произнес я, быстро целуя в губы своего мальчика. - А сейчас я дам тебе твою таблетку, и потом мы можем ехать.

 

***

 

- Добрый вечер, господа. Прошу, следуйте за мной, я провожу вас к вашему столику, - не успели мы войти, как нас тут же вежливо поприветствовал официант.

Мы приехали в самый обычный ресторан, который не отличался особой роскошностью, а молодой парень, любезно встретивший нас на входе, был моим знакомым, с которым я раньше работал. Его звали Стивен, и за несколько дней до этого вечера я специально созвонился с ним, чтобы предупредить его о нашем визите. Он сказал мне, что у него достаточно хорошие отношения с хозяином этого ресторана, после чего заверил меня, что у нас не возникнет никаких проблем.

Я не стал заранее заказывать столик, потому что в этом заведении всегда были свободные места, и Стивен, которому я сообщил точное время нашего приезда, без труда смог отыскать нам стол.

- Спасибо, Стив! – я радостно подмигнул нашему официанту, на что он добродушно улыбнулся.

Стараясь вести себя как самый настоящий джентльмен, я поспешил отодвинуть стул перед Фрэнком, приглашая его присесть за стол.

- Ой! Это к-как… как п-пары в к-кино! – он радостно захлопал в ладоши, а на его лице появилась самая огромная и счастливая улыбка, которую я когда-либо видел.

- Чувствуйте себя как дома, парни. Сейчас принесу вам меню, подождите секунду, - любезно сказал Стив, ненадолго оставляя нас наедине. Между нами повисла тишина и все, что я мог делать в данный момент, это наслаждаться неописуемой радостью своего симпатичного и любимого мальчика, который сидел напротив меня, пораженный всем происходящим. С плохо скрываемым удивлением Фрэнки осматривался по сторонам, и только спустя несколько минут обратил внимание на маленький столик, за которым мы сидели.

На самом деле, все было достаточно скромно. Никаких свечей для романтичного настроя (это могло быть небезопасно), никаких тусклых ламп или прочих специальных приготовлений, в конце концов, мы были не одни в ресторане. Однако, несмотря на все это, сидеть за нашим столиком было достаточно удобно и приятно. Его украшала красивая белая скатерть, а в центре стояла синяя ваза с тремя красными розами.

- Тебе нравится сюрприз, Фрэнки? – наконец спросил я, поглаживая ладонью щеку мальчика.

- Н-нравится, очень! Это л-лучший с-сюрприз!

- Ты не представляешь, как я рад это слышать! – поглощенный желанием тут же его поцеловать, я перегнулся через стол и быстро чмокнул парня в губы. Тут же до моих ушей донеслись тихие недовольные возмущения от других посетителей, сидевших недалеко от нас, что заставило Фрэнка озадаченно на них оглянуться.

- П-почему они так с-смотрят на н-нас? Р-разве они н-никогда не в-видели, как два бойф… эм, то есть д-два парня, к-которые любят д-друг друга, х-ходят на с-свидание? Это в-ведь с-свидание, Д-джи? К-как в к-кино, да? – он просто заваливал меня вопросами, с неподдельным интересом изучая мое лицо, а я не был до конца уверен, стоит ли мне напрямую сказать все как есть, или же подольше оттянуть этот момент.

- Да, детка, это свидание, - я улыбнулся и продолжил, - а эти люди смотрят на нас, потому что ты самый красивый и милый мальчик, которого они когда-либо видели… а еще мы отлично смотримся вместе и они нам просто завидуют!

- Оу, - тихо захихикал он и быстро поцеловал меня в нос, после чего можно было услышать еще больше ропота, который я предпочел проигнорировать, а Фрэнки решил действовать по-своему – он просто помахал всем ладошкой, расплываясь в довольной и счастливой улыбке.

Спустя некоторое время, перед нами появился Стивен, протягивая меню.

- Вот, пожалуйста, вы можете сделать свой заказ. И еще, не обращайте внимания на всех этих идиотов, босс на вашей стороне, - заверил он.

Меню также выглядело достаточно скромно и обычно, то есть не было никаких позолоченных букв или твердой дорогой обложки. Просто отпечатанный листок бумаги, на котором было перечислено несколько наименований блюд. Достаточно быстро мы сделали заказ, остановив свой выбор на жареных куриных бедрышках под луковым соусом и картофелем, и нужно заметить, что наша еда была подана довольно быстро. Да, этот ресторан не отличался особой роскошностью, зато в нем было то, что, безусловно, не могло не радовать – это очень уважительное отношение к клиентам и просто восхитительно вкусная еда. Не понимаю, почему некоторые могут предпочесть всему этому шикарный дорогой ресторан.

- Ммм, в-ваау! – воскликнул Фрэнки, когда почувствовал аппетитный запах, а затем передал мне свою тарелку. – М-можешь порезать мне ц-цыпленка, п-пожалуйста?

- Конечно, малыш, - раньше я не учил его правильно обращаться с приборами и следовал словам доктора, посоветовавшего держать ножи и вилки подальше от мальчика. Нужно также помнить, что в любой момент у Фрэнки мог случиться нервный срыв, и мне как никому другому было это известно, поэтому я полностью положился на предупреждения Голдберга и беспрекословно им следовал. Именно поэтому я заранее попросил Стивена, чтобы он включил в сервировку стола только один нож и не очень острые вилки.

Быстро расправившись с порцией Фрэнки, я передал ему его тарелку, но когда он попытался взять вилку, чтобы начать есть, я заметил, как сильно задрожали его руки.

- Ох… я… - он что-то тихо бормотал себе под нос, усердно пытаясь справиться с едой, но невооруженным взглядом было заметно, как тяжело ему это давалось. В конце концов, он несмело отложил вилку в сторону и беспомощно посмотрел на меня. – Д-джи, м-можно мне…?

- Да, Фрэнки, можешь есть руками, - ответил я, предположив заранее, о чем он хотел спросить.

- С-спасибо.

Он казался ужасно довольным моим разрешением и, недолго думая, принялся за свою порцию цыпленка, тщательно пережевывая мясо и беззаботно болтая ногами под столом. Но не прошло и пары минут, как я снова услышал пару нелицеприятных высказываний от наших соседей по столикам, и это перешептывание, которое теперь стало еще громче, чем прежде, было настолько раздражающим, что я не выдержал и оглянулся по сторонам. На их лицах я заметил лишь только отвращение, и еще этот неприятный и осуждающий взгляд, которым они одаривали мальчика, не одобряя то, что он делал.

- Ой… я д-думаю им не н-нравится, к-когда я ем р-руками… - с сожалением в глазах подметил Фрэнки, пытаясь облизать капельку соуса на своем подбородке. Через пару секунд он и вовсе прекратил есть, молча уставившись на меня и безмолвно спрашивая, что ему делать дальше.

И я сделал единственную логичную вещь в этой ситуации – отложив свои столовые приборы на бумажную салфетку, я начал есть руками. Фрэнки некоторое время удивленно смотрел на меня и на то, как я с огромным энтузиазмом уплетал свою порцию, пачкаясь соусом, но при этом счастливо улыбаясь, стараясь игнорировать недовольные взгляды окружающих.

- Давай, Фрэнки, ешь, пока не остыло, - проговорил я с набитым ртом, и мальчик тут же принялся за дело, не желая тратить больше ни секунды времени.

Я был уверен, что жалобы со стороны не прекратились, и мне даже показалось, что несколько посетителей просто встали со своих мест и покинули ресторан. Но все это меня абсолютно не волновало, поэтому я не обращал на них внимания, поскольку был занят более важным делом. Я тонул в любви и нежности, смотря на мальчика, сидящего сейчас напротив меня и жадно поедающего свою еду руками, а я, в свою очередь, старался от него не отставать. Манеры? К черту!

- Подумаешь… они еще вернутся, - сказал кто-то позади нас.

 

Как только с ужином было покончено, мы отправились в уборную, чтобы вымыть руки и привести себя в порядок. Все это время я не мог отвести взгляда от Фрэнки. Он был такой радостный, такой уверенный, с огромной улыбкой на лице и светящийся от счастья. И я задумался, как же мало нужно этому мальчику, чтобы сделать его таким счастливым - совсем незначительные простые вещи, и он уже выглядит таким, каким я никогда прежде его не видел. Мне уже было все равно на потраченные деньги, я практически забыл о чертовых часах своего отца, для меня не существовало мнение окружающих – все это просто не имело никакого значения. Единственный, кто мне был важен – это мой Фрэнки. Все, о чем я мечтал – это счастливая улыбка, никогда не покидающая его лицо. Все, в чем я нуждался – это его мягкие губы, которые спустя пару минут, скользя сначала по моей щеке, наконец, остановились на моих собственных губах.

 

Когда мы вернулись в зал с влажной одеждой и припухшими от затяжных поцелуев губами, на нашем столе нас поджидал большой стакан с мороженым.

- Т-только один? – удивленно спросил Фрэнки, присаживаясь на свой стул.

- Да, но мы можем поделиться друг с другом, - я постарался выдвинуть более романтичную версию, вместо того, чтобы просто сказать «извини, но это все, что я могу позволить на свою зарплату».

- М-мне нравится! Н-но руки в-все еще д-дрожат. К-как я буду…?

- Иди сюда, Фрэнки, - я аккуратно усадил его к себе на колени, крепко обнимая за талию.

- И ч-что?

- Ты ведь разрешишь мне покормить тебя мороженым? Я знаю, тебе нравится все делать самому… но я бы очень хотел тебе помочь. И еще, я хочу сам накормить тебя десертом, потому что это то, что обычно делают влюбленные пары на свиданиях, - сказав все это и специально сделав ударение на слове «пары», мне оставалось только замолчать и ждать реакции мальчика. От удивления Фрэнки открыл рот, а его глаза стали еще больше, чем обычно.

- Н-но… ты г-говорил, мы… что м-мы не м-можем быть п-парой и в-встречаться, пока… - он заикался сильнее, и было видно, что каждое слово ему давалось с трудом и волнением.

- О, ты прав! – я театрально ударил себя по лбу, чувствуя себя в этот момент, как рыба в аквариуме, за которой все наблюдали, однако для меня все еще не существовало никого, кроме Фрэнки. – Я думаю, что для начала мне нужно кое-что сделать.

- Ч-что?

- Фрэнки, ты согласен стать моим парнем? – без заминки произнес я, и мне показалось, что глаза мальчика вот-вот вылезут из орбит.

- Д-ДАААА! – буквально сразу же закричал он, - Я Л-ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, Д-ДЖЕРАРД!

В следующую секунду он набросился на меня и обнял с такой силой, что я снова услышал перешептывания со стороны остальных посетителей. Но я удивился, когда не все их лица выражали лишь отвращение и недовольство. Некоторые действительно были рады, и быстро оглядевшись по сторонам, я заметил одобрительные улыбки и услышал счастливые возгласы типа «вау». Более того, за маленьким окошком, которое отделяло главный зал от кухни, я увидел Стивена, его босса и двух девочек-официанток, которые радостно помахали нам в тот момент, когда мы разделили очередной сладкий поцелуй. Нет, определенно, в этом мире еще не все было потеряно.

- Т-теперь я м-могу всем р-рассказать, что мы в-встречаемся? – прошептал Фрэнки мне на ухо.

- Только тем, кого мы знаем, любимый. И пока не говори ничего Рэю, пожалуйста, я хочу сделать это сам, хорошо? – на самом деле, я даже не представлял, как сообщу ему об этом.

- Л-ладно.

- Может теперь я могу наконец-таки накормить своего парня очень вкусным мороженым, пока оно окончательно не растаяло, м?

- Д-да, теперь м-можешь, мой п-парень.

Приступив к десерту, мы все также не забывали параллельно этому обниматься и целоваться, не обращая внимания ни на что вокруг.

По пути домой Фрэнки заснул прямо в машине, видимо, полностью вымотавшись за такой тяжелый и волнительный для него вечер. Аккуратно занеся его в дом, я уложил его на кровать, не желая нарушать мирный и спокойный сон. Но Фрэнки все-таки проснулся, и полусонный крепко обнял меня и притянул к себе, и мне не оставалось ничего другого, как просто лечь рядом с ним. Утро застало нас спящих в объятиях друг друга все еще в нашей новой одежде.

Это… было прекрасным окончанием столь замечательного вечера.

Я возвращался домой после рабочего дня, беззаботно напевая себе под нос какую-то мелодию, вспоминая всю дорогу вчерашнее счастливое выражение лица Фрэнка, которое, кажется, навсегда врезалось в мою память. Но было еще кое-что, что занимало большую часть моих мыслей – я набрался достаточно храбрости, чтобы уже сегодня объясниться с Рэем и рассказать ему о нас. В конце концов, мой лучший друг имеет право знать причину моего такого счастливого настроения.

Но мне пришлось изменить свои планы, потому что, как только я переступил порог своего дома, до меня донесся крик и плач Фрэнка и голос Рэя, который пытался его успокоить.

- Вот дерьмо… что на этот раз?

Предыдущая
Следующая