Он захватил меня в плен без шанса на освобождение. И мне нравилось это. Он просто оберегал меня от всех проблем, и я не должен был волноваться о том, чтобы самостоятельно проживать свою жизнь. Все, что мне оставалось делать, – это ежедневно смотреть на его гребаное красивое лицо (иногда мне казалось, что он настолько красив, что почти уродлив) и просто думать о том, что он совершенен во всем, а я просто неудачник. И именно этого было достаточно, чтобы заставить меня забыть обо всем остальном.
Но когда он уедет, я снова стану тем фантомом, которым был до седьмого апреля, только на этот раз все обернется серьезнее, потому что несмотря ни на что, у меня все еще будет человек, продолжающий губить мою жизнь, находясь вдалеке от меня.
Он действительно все только портит.
Девятого августа я вернусь в свою комнату, лягу на пол и буду смотреть на трещины в потолке, потому что моя чертова жизнь слишком уныла и пуста. Иногда мне казалось это забавным – что я сравниваю свою жизнь с потолком, или даже с небом, ведь я всегда стремлюсь вверх, но на деле падаю вниз. Но не думать об этом тоже невозможно. Серьезно, разве делал я для кого-нибудь что-то хорошее? Иногда я не знал, как поступить с самим собой.
Если Джерарда не будет здесь, чтобы спасать меня, то тогда кто станет делать это?
Я не хотел, чтобы он знал, что я думал о нем каждую гребаную секунду, пока его нет рядом. Когда мы были вместе, мой мозг был занят нашими разговорами. Но стоило нам расстаться, как я начинал умирать, высчитывая минуты до следующего дня, до следующей встречи, во время которой я смогу снова наслаждаться его компанией и не думать о своей никчемной жизни. Я вообще не хотел думать о своей жизни. В моем будущем не было ничего хорошего. Я не планировал поступать в колледж, не планировал искать работу мечты.
Я собирался продолжать лежать на полу, пялиться в окно и делать вид, что распадусь на части, как и горящие на небе звезды, если буду достаточно долго на них смотреть. Они почувствуют напряжение от моего пристального взгляда и возвратят его мне, притягивая к себе, - и так я навсегда останусь там и буду плавать в забвении без кислородной маски. Хотя, к черту маску, мне не нужен кислород. Я не хочу дышать. Я просто хочу плавать по небу, ни о чем не заботясь.
Ничего не сравнится с подобным наслаждением.
Я действительно медленно возвращался к своему прежнему состоянию. Ничто не стоило моих усилий, потому что в итоге ни капля затрат не могла вылиться во что-то важное. Половину времени я чувствовал себя подавлено, даже не зная почему. Конечно, все это было отстойно; я всегда ощущал это чертово черное облако, зависшее над головой, которое обрекало меня на одиночество до конца дней, и даже знакомство с Джерардом не могло изменить эти мысли.
Я как будто перестал смотреть вперед. Я мог только чувствовать. Я был готов сидеть и сидеть, целыми, блять, часами сидеть в своей комнате в ожидании ночи, которая принесла бы мне что-то хорошее, что-то, что могло бы прийти ко мне и одарить вдохновением, вернуть желание хотя бы просто жить.
Я опустился до того, что начал смотреть дурацкие ток-шоу, надеясь найти в них то, что могло хоть как-то объяснить мое состояние. Я хотел понять, что со мной было не так. Всегда есть факторы, которые тем или иным способом приводят к нынешней ситуации, такие как опыт прошлого, психологические травмы, воспоминания. Я пытался оглянуться назад, покопошиться в своих мозгах, чтобы наконец-то выудить на свет то, что объясняло бы, почему я всю свою жизнь чувствую себя таким безнадежным и потерянным.
Я лишился отца в действительно юном возрасте, но мы с мамой смогли это пережить. Я потерял всех друзей, по собственному желанию отворачиваясь от них. Не помогло и появление Джерарда, потому что он тоже оставит меня. Говоря другими словами – мной снова пренебрегут. Серьезно, это единственные причины, которые приходили мне в голову. Но ведь ничего из этого не могло так сильно повлиять на мою жизнь, разве нет?
Иногда я думал, что, возможно, дело только во мне. Нужно было уже признать, что я, блять, просто получал удовольствие от одиночества и злости на весь мир; я ведь вырос с ненавистью к окружающим, а совсем скоро стану самостоятельным и больше ни от кого не буду зависеть. Мне нравилось сидеть в своей комнате. Я имел кучу времени, чтобы думать. У меня не было этого времени, когда я болтался с друзьями. Но когда я был один, в моих руках оказывалось все время этого мира, и я мог сосредоточиться на отдельных предметах или вопросах, вынести вердикт или построить собственное мнение относительной какой-то проблемы. Это заставляло меня чувствовать себя важным. У меня были мысли. У меня были чувства. У меня был голос, которым я мог озвучить свою точку зрения, пусть и только зеркалу. По крайней мере, в такие моменты я чувствовал себя живым. Я чувствовал себя человеком.
Да, я должен признать, что действительно находил некоторый вид утешения в том, что был одинок. Но сейчас, возможно, все было не так плохо. В глубине души я все еще надеялся провести остаток своих дней с другим человеком.
Я часто спрашивал себя, любил ли я на самом деле? И каждый раз получал вполне уверенный ответ – да, я любил. Я не знаю больше ни одной другой эмоции, которая бы так навязчиво поселялась в твоей голове. Да, я был одержим им. Но если я любил, то почему был несчастлив? Хорошо, ладно, в какой-то степени меня все-таки можно назвать счастливым. Но я постоянно, каждый гребаный день думал только о девятом августе, и боже, я так не хотел, чтобы он уезжал…
*
Проходили недели, а мы так и не предпринимали попыток делать что-то значащее. Ничего из того, что могло бы оставить память об этих днях. Ничего из того, что могло бы стать стоящим. Мы продолжали проматывать свои жизни в парке или в наших комнатах. Иногда мы ездили в центр или слонялись по улицам, но наши привычные приключения мало чем напоминали идеальную жизнь в идеальном месте, где не было места ни чувствам, ни проблемам.
Ну, я часто мечтал о таком месте, где можно было бы не волноваться о своих чувствах. Ведь это здорово, согласитесь?
Постепенно я смог подавить паранойю насчет Мэтта – прошло так много времени с тех пор, как я разговаривал с Колином, и тем не менее, ничего так и не случилось. Я позволил себе отпустить эту навязчивую идею, потому что если Мэтт ничего не предпринял до сегодняшнего дня, то значит, он вообще передумал. Я знал его. Он нашел бы способ выместить злость. И ни за что он не стал бы ждать так долго.
Думаю, Джерард также был спокоен. По крайней мере, он перестал нервничать. Мы больше не говорили о Мэтте, и я был рад. Я устал постоянно находиться под чьим-то давлением – самое время вздохнуть полной грудью и начать жить.
*
Со спокойной душой я следовал за Джерардом по направлению в парк. Мы снова собирались окунуться в очередное фантастическое приключение среди разрушенных столов для пикника и ржавой детской площадки. Несомненно, мы обладали чутьем на прекрасные вещи мира сего.
Неожиданно Джерард наклонился и сказал, чтобы я запрыгнул к нему на спину.
- Ты предлагаешь мне трахнуть тебя? – пошутил я.
Сегодня я определенно был в приподнятом настроении. Поскольку иногда моя жизнь действительно казалась мне прекрасной, то я задавался вопросом, был ли это просто сон с не имеющей границы фантазией, где все могло произойти, где не существовало границы между настоящим и выдуманным, либо же все это происходило в реальности.
Я говорю о том, что я шел по гребаному парку со своим лучшим другом, подставляя лицо теплым солнечным лучам. У меня не было обязанностей, не было дел. Создавалось впечатление, что эти маленькие открытия – минуты осознания давали мне веру во что-то лучшее. Проклятье, Джерард настолько хорошо влиял на меня, что его присутствие было единственным, о чем я мечтал.
Ничто не могло сломить меня в такие моменты.
- Если ты хочешь, - без особых эмоций ответил Джерард.
Я только фыркнул и все-таки запрыгнул на него, как можно крепче обхватывая коленями его талию. Он в свою очередь просунул руки под моими коленями, выпрямился и продолжил идти дальше. Недолго думая, я уткнулся подбородком в его плечо, прижимаясь щекой к лицу Джерарда.
Изо всех сил цепляясь за него, я молил лишь о том, чтобы он не потерял равновесие, иначе ничто не помешает нам свалиться на землю. Когда мы приблизились к нашему месту назначения, Джерард не сдержался от очень тонкого замечания.
- Знаешь, я спиной чувствую твой член.
Я не потрудился ответить сразу, а лишь инстинктивно попытался отстраниться, разводя колени в стороны. Мои старания не увенчались успехом, потому что было довольно трудно отодвинуться хотя бы на миллиметр, когда висишь в воздухе, а единственная опора – тело, зажатое между твоими ногами.
- Тогда, может, тебе нужно перестать таскать меня на спине, придурок? – не остался в долгу я.
- А может мне нравится.
Пройдя еще несколько шагов, он все же опустил меня на траву - только тогда я, наконец, смог отцепиться от него, а сам сел на ближайшие качели. Я последовал за Джерардом, не раздумывая и садясь к нему колени, лицом к лицу. Я уже почти не боялся прикасаться к нему и находиться в такой близости, понимая, что он также хотел этого. Мы нуждались в контакте. Я стал чувствовать себя более уверенным, смиряясь с той мыслью, что он всегда будет меня трогать. Если он мог делать это, то почему я должен был отказывать себе в том же?
Мои губы расползлись в самодовольную улыбку, когда я придвинулся еще ближе. Качели пришли в легкое движение, и, воспользовавшись ситуацией, я подался вперед и обхватил ногами бедра Джерарда, а руки опустил на его талию. Я хотел находиться именно в таком положении.
Мы бы¬ли дос¬та¬точ¬но близ¬ки во всех пла¬нах, по¬это¬му ощу¬щали нап¬ря¬жен¬ность не толь¬ко эмо¬ци¬ональ¬ную, но и фи¬зичес¬кую.
Джерард держался за цепочки, его грудь и живот были практически вплотную прижаты ко мне. Я бы мог оказаться еще ближе, но все же решил не рисковать, иначе мы могли бы грохнуться с качелей. Кроме того, в таком положении я чувствовал себя вполне удобно, и мне ничего не мешало свободно изучать лицо Джерарда. Хотя, в любом случае, он, блять, даже не смотрел на меня.
Мне нравилось, что мы не произносили ни слова – мы просто проживали этот момент.
Когда мы начали раскачиваться, мне стало сложнее сохранять равновесие. Я чувствовал, как ноги Джерарда подо мной отталкивались от земли, поднимая нас все выше и выше. Мне пришлось еще крепче вцепиться в него, в то время как он скользнул ладонью ко мне за спину, чтобы не дать мне упасть. Мы качались с не такой уж большой амплитудой, но если бы не Джерард, поддерживающий меня сзади, то я бы уже точно валялся в траве. Он толкнул ногами еще раз, так высоко поднимая нас от земли, что мой живот совершил кувырок, а я, действуя на автомате, резко схватил Джерарда за ворот его рубашки.
Он лишь громко рассмеялся своим высоким смехом, больше похожим на хихиканье гиены.
- Фрэнки, перестань.
Чтобы сохранить равновесие, я навалился на Джерарда всем телом, и этого оказалось слишком много, потому что качели под нами полетели вперед, в то время как нас откинуло в противоположную сторону. Резкое падение вышибло из моих легких весь воздух, так что я не сразу понял, что лежу прямо на Джерарде, который распластался на земле.
Мои ноги все еще обнимали его за талию, а колени с тупой болью проехались по мелкому песку и камням, но Джерард даже не собирался двигаться. Я чувствовал себя неудобно, вымазанный в пыли и грязи, лежа сверху него, но он лишь обнял меня, сцепив руки в замок за моей спиной.
Иди ты к черту, просто отпусти меня.
- Оригинальный способ слезть, малыш, - сквозь смех произнес он.
- Ты не ушибся?
Прости, что я такой гребаный неудачник; я так боялся упасть с качелей, что в итоге завалил нас обоих. Прости, что снова выставил себя полным идиотом.
- Нет, все нормально. А ты?
- Думаю, нет. Прости, - все же пробормотал я, сгорая со стыда.
Но он только улыбнулся.
- Хочешь попробовать еще раз? Только без попытки свалить меня.
- Ну, как-то раз ты столкнул меня с горки, - вспомнил я, на что Джерард закатил глаза.
- Фрэнк, с того случая прошло больше трех месяцев. Забей.
Я встал на ноги, помогая подняться Джерарду, очистил его спину от песка и подтолкнул в сторону качелей, чтобы снова забраться к нему на колени. Он не жаловался и, я надеюсь, был не против.
О, я пользовался им по полной.
Когда я в очередной раз зажал его бедра своими ногами, Джерард подал голос:
- Такое чувство, что ты сейчас исполнишь танец на коленях*.
Я усмехнулся.
- О, да?
Он приподнял брови, нахально ухмыляясь.
- Ага.
- Ну, если ты хочешь.
В борьбе за равновесие, я прижался к нему так близко, как только мог. Пальцы моих ног даже не доставали до гребаной земли, и только тихий скрип нарушал тишину, пока мы медленно раскачивалась из стороны в сторону.
Я позволил своим рукам занять прежнее положение. И в тот же момент я думал, наберусь ли я когда-нибудь достаточно мужества, чтобы поднять руки немного выше, положить их на его плечи. Возможно, потом обнять за шею… А затем взять в ладони его лицо, медленно приблизиться и поцеловать в губы…
От моего внимания не могло уйти то, что он смотрел меня любопытным горящим взглядом. И мне оставалось лишь молиться о том, чтобы он не надумал спросить, почему последние пять минут я вел себя так самоуверенно.
Потому что, Джерард, в глубине души я понимаю, что должен делать шаги вперед, если хочу, чтобы между нами что-то произошло.
В попытке избежать прямого зрительного контакта, я повернул голову в сторону и заметил белку, уставившуюся на Джерарда. Что за фигня.
- Эй, почему та белка так на тебя смотрит? – давясь смехом, спросил я.
- Может, она желает заполучить мои орешки?
- Может, это потому что вы оба в черном, и она хочет помериться с тобой готическими очками?
- Пффф, - фыркнул он, самодовольно улыбаясь, когда наш маленький свидетель убежал куда-то прочь. – Отвяжись. Тут я Гот Вейдер, а не ты, сучка…
Я чуть не подавился, переваривая услышанное. О мой бог. Он продолжал использовать прозвище, которое я ему дал, и более того, он не собирался делиться с ним даже с белкой. Воу, ничего себе.
- Что ты подумал обо мне, когда впервые увидел? – спустя несколько минут, казавшихся мне часами, тишины, наконец, спросил Джерард.
Иисусе.
- Когда уже познакомился или только увидел?
- Когда только увидел.
Я подумал, что ты самый красивый человек на планете, и тут же влюбился в тебя.
- Я подумал, что ты немного пугающий, - тщательно подбирая слова, начал я. Внезапно меня накрыло ощущением, будто мы с ним сидим в темной комнате, и над моей головой горит лампочка, из-за чего я автоматически становлюсь центром сосредоточения внимания. Он словно собирался допросить меня. Но я тоже не думал сдаваться, выбалтывая ему все то, что мне до сих пор удавалось скрывать. – Ты был всегда один, поэтому я заметил тебя. Я постоянно видел тебя под часами, в этом большом пальто, и ты всегда слушал музыку.
Его глаза, и так сияющие, вдруг озарились надеждой, когда он мягко улыбнулся и спросил:
- Ты заметил меня?
Я смерил его пристальным взглядом.
- Да… знаешь, тебя было трудно не заметить.
- Оу. - Он на секунду провалился в собственные мысли, прежде чем снова обратить на меня внимание, побуждая продолжить говорить.
Господи, разве было когда-нибудь лучше. Я сделал пометку рисковать чаще. Все было в десять раз легче, пока Джерард вел себя спокойно. Пока он не флиртовал, не смущал меня.
- Когда мы начали общаться, я думал, что ты был немного странным. И еще я заметил, что у тебя действительно маленькие зубы.
Он улыбнулся, специально их демонстрируя.
- Ты одержим ими.
- Ну, они милые, - ответил я, на мгновение зависнув от вида его зубов. В голове тут же пронеслись воспоминания того, как он неоднократно впивался ими в мою кожу.
Я всегда считал губы чересчур странной частью тела. Тот факт, что во время разговора человек мог всячески управлять ими, из-за чего его выражение лица полностью менялось, немного расстраивал. И в то же время, они чертовски отвлекали, потому что иногда при общении я смотрел на них вместо того, чтобы смотреть в глаза собеседника.
Но как, должно быть, чертовски приятно целовать губы Джерарда. Кое-как я вынырнул из своих фантазий, потому что пришла его очередь говорить.
- А я считаю тебя милым.
Время остановилось. Гребаное время просто остановилось. Внезапно я уже не был так доволен таким близким расположением наших тел.
- Правда? – спросил я, уставившись на него немигающим взглядом.
- Да.
Я мог чувствовать, как пересохло у меня во рту. И дерьмо – мы по-прежнему были прижаты друг к другу. Когда я вдыхал, то мой живот соприкасался с его животом, а когда он говорил – его дыхание опаляло мое лицо.
- Эм… - пробормотал я, пытаясь вспомнить английский. Я знаю слова… я умею говорить… почему я тогда, блять, не могу выдавить из себя ни звука? – Так что, эм… то есть, - я, черт возьми, даже не в состоянии продолжить. – Ладно… так вот, в общем… ты действительно выглядел как фрик, - я посмотрел на него и обнадеживающе улыбнулся. – Ты казался забавным. Я правда был очень рад, когда ты со мной заговорил.
Джерард не спешил отвечать. Вместо этого он внимательно следил за мной, заметно удивленный растущим во мне волнением. Я видел это прямо на его чертовом лице, в ухмылке на его губах и приподнятых бровях.
- Ты чувствуешь себя неудобно, когда я делаю тебе комплименты?
Ну вот, дерьмо.
- Да, - застенчиво произнес я.
- Эй, успокойся. Я считаю тебя милым, но вот стоит только присмотреться…
- Заткнись!
- Я шучу, - рассмеялся он.
Я впился в него убийственным взглядом. Он действительно думал, что это забавно – говорить мне подобные вещи, когда я так болезненно относился к своей внешности?
- Это не смешно, - серьезно ответил я, пытаясь придать твердости голосу. Все, что он когда-либо говорил мне, я принимал слишком близко к сердцу. Особенно, когда его слова касались моего внешнего вида.
Его улыбка, омраченная моими нахмуренными бровями, медленно исчезла.
- Фрэнки, я шучу. Забей.
- Нет, я не буду забивать. Ты не имеешь право говорить мне такие вещи. Я и так знаю, что собой представляю, ладно? Тебе не нужно мне об этом каждый раз напоминать.
- Почему ты всегда говоришь это дерьмо? – с неожиданным раздражением спросил Джерард.
- Какое дерьмо? – не понял я.
- Ты постоянно говоришь о том, как уродливо выглядишь, хотя на самом деле ты каждый день должен благодарить судьбу за то, какой ты есть.
- Ну да, конечно. Просто перестань, пожалуйста…
Я совсем не горел желанием продолжать эту тему, особенно когда у меня под рукой даже не было зеркала. Пока я не имел возможности посмотреть на свое отражение, я мог хотя бы притвориться, что действительно был красив. Я мог бы забыть.
- Замолчи, Фрэнк. Если бы я имел возможность быть на кого-то похожим, то я бы выбрал тебя. Ты великолепен.
И снова мы вернулись к этому. Сейчас он опять начнет осыпать меня бессмысленными фразами, пытаясь убедить, что я выглядел хорошо, хотя мы оба, блять, знали, что это не так. Я ненавидел, когда наши разговоры принимали такой оборот, потому что по какой-то непонятной причине Джерард думал, что мне жизненно важно получать от него комплименты.
Я опустил голову, желая скрыться от его взгляда. Мне было жаль, что я не мог просто забить на это. Он случайно бросал какую-то незначительную шутку, а я превращал ее в грандиозную проблему, которая в данный момент была вообще неуместна.
- Ты такой маленький и красивый, что люди сами просто хотят находиться рядом с тобой, - он не пересекался со мной взглядом. Вместо этого он смотрел на землю с печальным выражением лица. – Тебе не нужно пытаться привлечь чье-то внимание. Я бы хотел быть таким, как ты: маленьким и милым. Я бы хотел, чтобы кто-нибудь просто так желал находиться рядом со мной.
Он снова вызывал чувство жалости. Я не знал, что делать или говорить, поэтому продолжал молчать, раскаиваясь в своем невежестве. Я никогда не получал удовольствие от того, что заставлял его грустить…
- Но это не твоя вина, что ты такой красивый.
Конечно, ведь это не так. Я был противоположностью слову «красота».
- Трудно поверить, что ты даже не замечаешь этого, - прошептал он. – Ты, блять, просто идеальный. Когда я увидел тебя, то подумал: «Стоп, почему у этого парня нет друзей?». Ты… боже, у тебя есть это нечто… какое-то притяжение. Я сразу понял, что мы можем стать хорошими друзьями, потому что ты выглядел таким независимым…
- Не думаю, что эта черта влияет на умение выстраивать общение. Это ты, ты независимый. Мы стали друзьями, но из нас двоих независим только ты.
Мне понравилось, как я сумел направить разговор в другое русло.
- Пф-ф-ф, - несогласно фыркнул он, крепче хватаясь за цепь и сильнее отталкиваясь от земли.
- Да, это так. У тебя есть машина, у тебя есть деньги, ты переезжаешь и ты заботишься о себе сам.
- Ну, наверное, это нормально – ты учишься заботиться о себе сам, когда больше некому.
Я хотел заботиться о нем. Мне было жаль, что я не имел ничего, что мог бы предложить ему и тем самым заставить его чувствовать себя лучше. Хотя, возможно, я и имел. Но не было никакого шанса, что когда-нибудь я расскажу ему о своих чувствах. Я даже не знал, почему он мне так нравится. Он был просто человеком.
Он был идеальным. Он был геем, и в него было так легко влюбиться. Иногда я задумывался, влияла ли его сексуальная ориентация на мою влюбленность. Со стороны это выглядело так, как будто из-за того, что он был геем, у меня был шанс завязать с ним отношения, и поэтому я пользовался этим. Никто и никогда не позволит мне прикасаться к их телам так, как я прикасался к телу Джерарда. Без какого-то сексуального подтекста, просто ради комфорта.
С той ночи после концерта мы больше никогда не заходили слишком далеко, но мощный поток скрытой жажды и гормонов, оказавшийся запертым за семью замками, неимоверно давил. Та ночь оголила меня, не давая возможности скрыться, независимо от того, насколько я был смущен своим телом или ощущениями. Я все еще хотел Джерарда, это причиняло мне ужасную боль, но я знал, что должен продолжать просто находиться рядом с ним, потому что это заставляет его чувствовать себя лучше.
Однако я не мог забыть, что он не испытывал на мой счет то же самое, поэтому мне не оставалось ничего другого, кроме как затолкнуть свои чувства поглубже. С каждым днем мне было сложнее и сложнее это сделать, но я не мог поступить иначе, особенно когда Джерард относился ко мне с такой нежностью и пониманием. Он всегда позволял мне трогать его, когда я нуждался в этом, но мне потребовалось много времени, чтобы убедить себя, что я действительно безнаказанно могу это делать. Он не знал, что перед тем как уснуть с ним в одной постели, я всегда наматывал на палец локон его волос, а иногда чувствовал себя настолько уверенным, что даже мог обнять его.
Мне нравилось, что он разрешал мне брать его за руку, когда я хотел этого. В любом случае, он прикасался ко мне намного чаще. Когда появляется кто-то, кто уделяет тебе столько внимания, то на некоторое время это вселяет уверенность, что ты не настолько ужасен, как думал прежде. Я никогда и ни с кем не контактировал так много, даже со своей матерью. Иногда она могла улыбнуться мне, но я не привык к объятиям или дружеским похлопываниям по плечу. Мои бывшие друзья тоже не жаловали меня подобным вниманием. Но поведение Джерарда, его слова, его прикосновения, которые адресовались только мне, заставляли чувствовать себя так, как будто я особенный.
Это заставляло меня чувствовать себя живым.
До встречи с Джерардом я едва ли испытывал подобное чувство. Я всегда мечтал иметь свою историю жизни, которая могла бы сказать что-то обо мне, но я просто существовал. Джерард вызывал в моем мозгу необъяснимую химическую реакцию, заставляющую биться мое сердце быстрее. Я вышел из коматозного состояния: сердце снова забилось, кровь потекла по венам, и я начал жить.
Для кого-то понятие «полноценная жизнь» означало бесконечные путешествия или реализация грандиозных планов. Но когда я находился с Джерардом, эти пункты оказывались бессмысленными. Просто возможность быть рядом с ним делала меня счастливым и живым. Я не должен был совершать великих поступков, мне хватало лишь его присутствия. Это все, чего я желал. Когда я был с Джерардом, все вокруг автоматически становилось лучше, и на планете существовало только одно место, где я должен был присутствовать.
После нескольких минут приятной тишины, Джерард заговорил снова.
- Ты знаешь, кем я всегда мечтал стать?
- Кем?
- Гастролирующим пианистом-виртуозом, - с нескрываемым удовольствием и маниакальной улыбкой ответил он.
- Ты играешь на пианино?
- Нет, но, черт возьми, всегда хотел научиться. Я, блять, даже на Рождество загадывал брать уроки игры. Каждый год я просил об этом, но мне не разрешали.
- Почему?
- Ты правда не знаешь ответа на этот вопрос?
Я нахмурился и поторопился добавить извиняющимся тоном.
- Думаю, знаю. И все же я легко могу представить тебя во фраке.
- Черт, я тоже. Но пианино само по себе прекрасно, - продолжил Джерард с мечтательным видом. – Это так круто, когда ты можешь создать любой звук, понимаешь? Ты можешь сыграть что-нибудь атмосферное или сексуальное, или, наоборот, – что-нибудь легкое и джазовое, или же вообще воспроизвести произведения классиков. Все это выглядит красиво. Я так хочу себе гребаное пианино. И когда-нибудь я им обзаведусь. Я обязан научиться играть.
- У тебя подходящие для этого пальцы, - произнес я, переводя взгляд туда, где его ладони сжимали цепь качелей. – Они такие тонкие и длинные… идеально подходят для игры на пианино. Я думаю, ты бы достиг успехов.
Он усмехнулся.
- Ты знаешь, что еще я умею делать этими пальцами?
- Я действительно должен это знать?
- Да, определенно.
- Отвяжись.
Джерард рассмеялся, а я лишь улыбнулся, потирая глаз рукой, которая едва ощутимо касалась его груди. Всего пара случайных секунд, в течение которых я словно ожил, мимолетный контакт, позволяющий мне почувствовать его тепло прежде, чем я вернул руку на место. Такой неловкий, но в тоже время такой приятный момент.
- Еще я мечтаю однажды переехать в Европу. Я бы хотел жить в Англии или Швейцарии.
- И быть гастролирующим пианистом?
- Виртуозным гастролирующим пианистом, Фрэнки.
Он замолчал, действительно задумавшись о такой перспективе, я видел это в его глазах. Они сияли, как будто счастье настолько затопило его тело, что начало просачиваться сквозь поры и глаза.
- А как же твои комиксы?
- Ну, это моя реалистичная цель. А пианино – то, что остается только в мечтах. Не знаю почему, но я буквально чешусь от желания тратить по несколько часов в день на создание музыкальных композиций, чтобы потом заполнять пространство волшебными звуками. В мире должно быть больше чего-то подобного.
Я поймал себя на мысли, что начал представлять нас двоих в маленьком домике, затерявшемся где-нибудь в Швейцарии, как и хотел Джерард. Он сидел бы за пианино и играл мелодию, которую только что сочинил в мою честь. Комната была бы огромной, но звуки рождающейся музыки разливались бы в воздухе, наполняя собой каждый уголок.
- Ты должен стать музыкальным терапевтом, - предложил я, все еще купаясь в мечтах.
- Мне бы понравилось, - усмехнулся он, смотря в мои глаза.
Такое пристальное внимание на мгновение выбило меня из колеи. Черт, он разрешил мне сидеть так близко. На нем. С ним.
- Я знаю. Ты хочешь помогать людям, поэтому ты мог бы играть для них что-нибудь исцеляющее.
- А что ты хочешь сделать со своей жизнью? – спросил он, наклоняя голову и теребя в руке одну из цепей, находящуюся где-то рядом с моей головой.
- О, я не знаю… просто не прожигать ее зря.
- Ну, нет, такого не может быть… Какой бы ты хотел видеть свою жизнь? Если бы ты не имел никаких преград, то что бы ты сделал? О чем ты мечтаешь? Ну, помимо того, чтобы сутками напролет заниматься со мной любовью, конечно же.
Мне пришлось кашлянуть, чтобы скрыть смущение. Я довольно долго думал над ответом. Я не знаю, чего я хочу… когда-то в моей голове имелось много вариантов на этот счет, но в последнее время мое настроение было так омрачено, что все мысли о собственном будущем вылетели в трубу.
Я всегда мечтал о чем-то глобальном. Раньше я думал, что смогу стать кем-то, кто имел бы значение и мог вершить великие дела. О, я действительно хотел заниматься жизненно важными вопросами. Например, решать проблему мирового голода, спасать хвойные леса от засухи или искать лекарство от рака. Что угодно, что напоминало бы мне, зачем я живу.
- Я тоже мечтаю спасать мир, - наконец, озвучил я.
- Каким образом?
- Не знаю. В этом и проблема.
Его глаза сияли так ярко и смотрели на меня так настойчиво, что я невольно опустил взгляд. Я боялся сорваться. Если бы я посмотрел на него, то точно бы раскраснелся как помидор. Мне было так обидно, что я до сих пор чувствовал себя неловко рядом с ним. Блять, я ведь видел его каждый день, но несмотря на все мои усилия я не мог сдерживать волнение, когда он обращал на меня такое пристальное внимание, я не мог управлять своим бешено колотящимся сердцем в груди. Я определенно по уши влюбился.
- Фрэнки, ты должен заняться комиксами вместе со мной.
- Я не умею рисовать.
- Это не имеет значения. Я знаю, что у тебя очень богатое воображение, ты мог бы придумывать невероятные истории. Ты запросто можешь стать редактором или даже дизайнером. Черт, если ты только захочешь, то сможешь добиться больших успехов в этой области. Давай вместе создавать комиксы!
Я смущенно улыбнулся.
- Ты это серьезно?
В моей голове крутилась лишь одна мысль: я люблю тебя, я люблю тебя… Я даже не сомневался, что мои щеки уже пылали, потому что эти гребаные слова не собирались куда-то испаряться.
- Черт, да! Это было бы так круто. Мы могли бы сотрудничать, спасая мир нашими комиксами… Это было бы невероятно.
Я мельком взглянул на его тело, больше не желая поддерживать зрительный контакт. Я бы хотел провести ладонями по его рубашке, потом скользнуть под ткань и прикоснуться пальцами к его коже. Но вместо этого я держал руки на его боках, теребя пальцами безопасную кромку все то время, которое мы разговаривали.
- А что насчет пианино? – спросил я, не сводя глаз со своих рук. Интересно, как далеко я смогу зайти, пока он не остановит меня… Заметит ли он, если я проведу пальцами по поясу его джинсов, совсем слегка, едва ли задевая кожу на талии…
- К черту пианино. Я же сказал, что это только мечта. Хотя, блять… Мы можем всего добиться, ты же знаешь. Просто нужно упорно работать.
- Вау, - прошептал я, слушая Джерарда в одно ухо. Я мог чувствовать его голую кожу под кончиками дрожащих пальцев, когда я позволил себе немного приподнять руки и тем самым задрать рубашку. Совсем чуть-чуть, как будто это вышло случайно.
Мы сидели на качелях и улыбались друг другу, а неугомонные бабочки выворачивали мой живот наизнанку.
- Ты спасешь мне жизнь, - вдруг произнес я.
- Правда?
- Да. И я не шучу. Ты каждый день осыпаешь меня новыми идеями.
- Я рад.
Наши взгляды пересеклись.
- Спасибо, что ты рядом.
- Да… и тебе тоже спасибо. Ты понятия не имеешь, как это важно для меня.
Я слышал, как под подошвами его кед заскрипел песок, когда я слегка поерзал на месте, чтобы размять свои ноги, которыми я, черт возьми, даже не доставал до земли. Его тело в моих руках казалось твердым, осязаемым. Теперь я начал понимать, что Джерард имел в виду, когда говорил, что пока он обнимает меня, то чувствует, что я настоящий. Именно это я сейчас и ощущал. Тело, его тело, оно было настоящим, реальным. И это единственное знание, в котором я нуждался в данный момент.
Он позволяет мне делать это. Я трогаю его. И он не просит меня остановиться. Думаю, это та маленькая крупица, которой мне не хватало до полного счастья.
Мои пальцы нырнули под рубашку Джерарда, едва касаясь поверхности его теплой кожи. Она была такая мягкая и нежная, совершенно не похожая на грубую ткань джинсов. Окончательно поверив в свои силы, я опустил руки еще ниже, провел ими по бокам и скользнул дальше, устраивая ладони на его спине.
- О, нет, - внезапно вздохнул Джерард, напрягаясь всем телом.
Паника накрыла меня мгновенно; я быстро вырвал руки из-под его рубашки, наверно, даже слишком быстро, что только в лишний раз могло сказать о моих грязных намерениях. Я не приставал к тебе, я клянусь.
- Что?
- Я вижу Мэтта… вот дерьмо. Тот парень с ним, это твой друг?
На секунду мне показалось, что небеса раскололись, и оттуда хлынул дождь из пепла, не из воды, а из гребаного пепла, сминающий все на своем пути. Я чувствовал всю тяжесть этого мира на своих плечах, когда медленно повернул голову и посмотрел назад.
Может, он пошутил. Может, ему просто привиделось.
Там были они: Мэтт, Колин и Ривер, идущие через парк. К нам. Черт.
Я вернулся на свое положение, уставившись на Джерарда широко раскрытыми глазами. Страх окутал меня, а пульс зашкаливал, стуча где-то в ушах.
- О боже, - прошептал я. На мгновение выпав из реальности, я просто уткнулся лицом в его шею, надеясь, что смогу просочиться в него и найти там защиту. Но это не работало.
Блять, блять, блять.
Перекинув ногу через ноги Джерарда, я наконец слез с него и пересел на свободные качели, находящиеся рядом. Я, блять, просто молился, чтобы парни не видели, как мы обжимались минутой раннее.
Я не сводил с них взгляда, наблюдая, как они приближаются к нам. Они не собирались пройти мимо. Они шли сюда ради нас. Я посмотрел на Джерарда, чтобы оценить его состояние. Прошло уже немало времени с тех пор, как Колин рассказал мне о намерениях Мэтта. Я думал, что эти угрозы остались в прошлом. Очевидно, что я ошибся.
Мэтт был слева, немного в стороне, а Колин и Ривер шли рядом. С самодовольными улыбками на лицах, они перекидывались между собой шутками в тот момент, как поравнялись с нами. Но это были не шутки. Все происходило слишком реально. И блять, я боялся. Я так долго с ними не общался. Интересно, как много они могли бы мне сказать.
Я думал о том, злились ли они на меня за то, что когда-то давно я так резко огородился от них. Конечно, вряд ли их это вообще заботило, иначе они бы уже предприняли что-нибудь. А Колин даже не проявил злости, когда мы пересеклись с ним несколько недель назад… Пока не узнал, что я был геем. Я сорвался на нем. И он считал, что мы с Джерардом были вместе. Вот после этого он точно на меня рассердился. Не сомневаюсь, что он в тот же день рассказал Мэтту и Риверу про меня и моего нового друга. Блять, мое сердце вырывалось из груди, а щеки горели все сильнее. Я не хотел выглядеть напуганным. Я не хотел, чтобы они думали, что могут вывести меня из равновесия.
Но больше всего я боялся не того, что они обозлились на меня. Их добычей, их целью был Джерард. Ну, для Мэтта, по крайней мере, точно.
Джерард казался спокойным. Он не суетился, как я, его глаза не лезли на лоб от страха, как мои. Он не проявлял признаков паники, и я искренне не мог понять, как в подобной ситуации ему удавалось оставаться таким равнодушным. Совсем скоро нас сотрут в порошок, а он выглядел так, как будто его это вовсе не касалось. Не произнося ни слова, Джерард внимательно оглядел их всех, когда они остановились напротив нас. Мэтт стоял впереди, в то время как Колин и Ривер заняли место за его спиной.
Все это напоминало мне какой-то дешевый западный боевик, где две враждующие банды встречаются лицом к лицу и начинают разборки.
Я тупо пялился на парней, не зная, что должно произойти дальше. И все еще надеялся, что они не видели, как я сидел у Джерарда на коленях. Хотя они просто не могли этого не увидеть, потому что я пересел на другие качели прямо у них на глазах. Блять. Мне не нужно было вести себя так откровенно; если бы я не повелся на поводу у своих эгоистичных побуждений и не залез на Джерарда, то у них, возможно, было бы меньше причин нас доставать.
Впервые за все время общения с Джерардом я был рад, что мы не встречались. По крайней мере, мне не придется врать.
- Привет, Фрэнк, - небрежно бросил Колин.
- Привет, Колин, - ответил я, даже осмелившись посмотреть ему в глаза.
- Мне казалось, ты говорил, что не встречаешься с этим педиком?
- Так и есть.
Он не педик. Он не педик. Оставьте его в покое. Я повторял это про себя словно молитву, надеясь, что мои слова доберутся до адресата.
- Тогда почему вы тут чуть ли не трахались на этих ебаных качелях?
- Что? – с озадаченным видом я посмотрел на Джерарда, ища у него ответа или хотя бы поддержки, но он сидел молча, опустив голову, и, должно быть, чувствовал себя беспомощным ребенком под убийственным взглядом Мэтта.
- Фигня. Это не важно. Я и так знал, что трахаетесь.
Я продолжал ждать, что Джерард все-таки подключится к разговору, потому что я не мог вести его самостоятельно, но он, казалось, провалился в свой собственный мир, как будто пытался забыть, где он находится и что происходит вокруг него.
Качая головой, я взглянул на Ривера. До сих пор он оставался единственным, кто вел себя сдержанно.
- Привет, Ривер.
- Привет.
Во мне зародилась крохотная надежда, когда я заглянул в его глаза. Он действительно был лучшим из нашей компании. Он никогда и никому не причинял боль. С ним было весело, он знал много шуток и заставлял окружающих смеяться, но он никогда не использовал в своих интересах чью-то слабость, чтобы заработать себе репутацию.
Я бы хотел снова стать его другом. Пытаясь понять, желал ли он того же, я не сводил с него глаз. Мой взгляд упал на его губы, когда он пробормотал:
- Рад тебя видеть.
Я выдавил из себя застенчивую улыбку. Нет, он тоже бросит меня, как и все остальные близкие люди. Папа покинул меня, хотя это и не было его ошибкой, мама не обращала на меня внимания, а лучший друг через несколько недель собирался уехать навсегда. Эгоистичные засранцы, все они.
Боже, я был так одинок.
Резкое движение сбоку от меня и звон металлических цепей качелей вернули меня в реальность. Моему взору предстал Джерард, стоящий напротив Мэтта и сжигающий его взглядом.
И тут я испугался не на шутку. Я знал возможности Мэтта. Он был чертовски сильным. Его нельзя назвать мускулистым, но я не сомневался, что он мог уложить Джерарда на лопатки всего за пару секунд, если бы захотел. Я видел, как он делал это с другими, когда я еще болтался с их компанией. Но Джерард… он всегда был таким миролюбивым и добрым, я даже не хотел представлять, чем может закончиться наша стычка.
- Ебаный пидор! – прорычал Мэтт, хватая Джерарда за плечи и со злостью пихая его.
- Что тебе нужно? – спросил Джерард, спотыкаясь. – Ты хочешь избить меня? Так давай! – он сделал шаг вперед.
Мне стало противно из-за того, что он так быстро сдался. Я знал, что точно так же он вел себя и с Гэри. Почему он просто не мог постоять за себя? Он действительно думает, что все эти люди, которые его унижают, лучше него, и он на самом деле все это заслуживает?
Я хотел быть его Робином. Я хотел прийти к нему на помощь, стоять бок о бок со своим партнером, чтобы бороться вместе, но я не мог. Страх сковывал мое тело. Я не умел драться, я боялся пострадать. Поэтому я сидел на месте, пребывая в состоянии шока, и ждал, чем все обернется.
Больше всего меня беспокоило то, что Джерард привык к такому обращению. Он проходил это дома. И что бы он мне тогда ни говорил, я не поверил ни одному его слову. Мы не поднимали эту тему снова, но я был уверен, что Гэри продолжает над ним издеваться.
- Ну, давай же, ударь меня за то, что я гей. Вот только будь осторожен, а то еще подхватишь СПИД.
Мэтт на секунду растерялся, а потом все испытываемое им отвращение, отразилось на его лице. Он снова схватил Джерарда за рубашку и встряхнул его еще сильнее.
- Ты, гребаная мразь, я тебя ненавижу. Сраный педик!
- Ты перейдешь уже к делу или, блять, так и будешь весь день меня пихать? – прокричал Джерард, хватая Мэтта за руки, чтобы оторвать их от себя. – Знаешь, это напоминает плохой секс. Врежь уже мне и вали нахер отсюда.
Они едва стояли на ногах, вцепившись друг в друга и пытаясь свалить другого на землю. Смотреть на это было ужасно, особенно когда я чувствовал себя таким беспомощным. Я не знал, стоило ли мне объединиться с Джерардом против Мэтта или же нужно было просто оттащить его, чтобы ему не причинили боль. Из меня получился бы плохой помощник, потому что я понятия не имел, как нужно вести себя в драке, как отбиваться и защищаться.
Я думал о том, насколько силен был Джерард на самом деле. Я знал, что он мог с легкостью поднять меня на руки и нести, я знал, что раньше у него были вспышки гнева. Но если честно, я не был уверен, что он имел равные шансы с таким монстром, как Мэтт Шилинджер. Теперь, когда я перестал с ним дружить, я действительно начал видеть, каким противным и мерзким был этот парень. И это пугало меня. Я боялся не за себя, я боялся за Джерарда. И я не понимал, почему Мэтт решил выместить зло на моем лучшем друге и почему оттягивал этот момент так долго? Почему он просто не забыл об этом?
А потом я кое-что понял. Я ведь столкнулся с Колином несколько недель назад, и он, должно быть, передал Мэтту весь наш разговор, в лишний раз напоминая ему, как сильно тот ненавидел Джерарда. Во всем был виноват я. Если бы я умел держать язык за зубами, то ничего этого не произошло. Я не должен был разговаривать с Колином, я не должен был давать им лишний повод.
Я повернул голову, чтобы посмотреть на Ривера, и заметил в стороне ту же самую гребаную белку, которая опять смотрела на нас. Отстойное зрелище. Это маленькое невинное создание, наверное, собирало всякую фигню, чтобы отнести ее в гнездо к своим младенцам, но было вынуждено остановиться и наблюдать разворачивающуюся на его глазах драку. Интересно, о чем оно могло думать.
Вскоре белка ускакала прочь, а мой взгляд все же остановился на Ривере, который смотрел на меня в ответ. Он, кажется, немного вздрогнул, когда наши глаза пересеклись, но весь его вид отражал беспомощность. Мы оба знали, на что был способен Мэтт. Когда он намеревался что-то сделать, он это делал. Когда он ненавидел кого-то, он устранял эту проблему.
- Заткнись, грязная сука. Я изобью тебя так, что ты больше никого не сможешь заразить.
Джерард словно пропустил мимо ушей угрозы и уставился на Мэтта испепеляющим, полным злости взглядом. Я никогда не видел столько жестокости в его глазах.
- Может, ты спустишь штаны и нагнешься, и мы проверим, есть ли у меня СПИД?
- Ебаный педик! Закрой рот и не смей говорить мне такое.
- Это ты закрой свой рот, пока в нем не оказался мой член, - сквозь стиснутые зубы прошипел Джерард, с ожесточенной силой вцепившись в пальцы Мэтта, которыми тот все еще сжимал его рубашку.
Что он, блять, делает? Я не понимал, пока не заметил красные потеки на их руках. Он царапал его. Мэтт взвыл и разжал кулак, но только для того, чтобы со всего размаха врезать Джерарду в нос.
От удара голова Джерарда повернулась на девяносто градусов; наши взгляды на секунду пересеклись, но я даже не успел увидеть, шла ли у него кровь. Я совру, если не скажу, что это была самая шокирующая сцена в моей жизни. Он смотрел на меня.
Я думал, что они просто обменяются парочкой резких слов, а потом Мэтт навсегда отстанет от нас, но в то же время, я знал, что их стычка не закончится так легко. Я не мог поверить, что Колин и Ривер спокойно стояли рядом, наблюдая за тем, как один из их лучших друзей дерется. Они не сказали ни слова, на их лицах не отражалось ни капли заинтересованности. Может, Колина хватало только на разговоры? Он, кажется, был не из тех типов людей, которые без вопросов лезут махать кулаками, и наверно Мэтт решил взять все в свои руки.
Я больше не мог видеть это. Джерард не должен снова становиться жертвой, он уже вынес достаточное количество дерьма. И если не в моих силах было прекратить драку, то, по крайней мере, я мог встать рядом с ним и плечом к плечу встретить наших обидчиков. Я знал, что он в такой же ситуации ни за что не бросил бы меня. Я поднялся на ноги, но Джерард резко обратился ко мне:
- Сядь, блять, на место, Фрэнк.
Я, не медля, сделал то, что мне приказали, снова опускаясь на качели и громко грохоча тонкими цепями. Я хотел помочь ему. Я хотел, чтобы он перестал быть мальчиком для битья. Он, возможно, и готов был выносить подобные унижения, но я не мог смотреть на это. Я хотел отвернуться. Я хотел закрыть глаза.
А потом все произошло слишком быстро. Джерард перехватил руку Мэтта, чтобы он больше не мог нанести удара, а уже в следующую секунду, тот и вовсе оказался на земле, после чего Джерард как дикое озлобленное животное прорычал ему в лицо:
- Ты думаешь, что ты, гребаный кусок дерьма, имеешь право приходить сюда и доставать нас? Ты ебаный неудачник. Ты даже драться не умеешь.
Я с ужасом смотрел на эту картину, поскольку Джерард все это время бил Мэтта кулаком по лицу, словно какая-то машина для убийства.
Заключительный громкий удар пришелся на щеку Мэтта, становясь причиной тоненькой струйки крови, потекшей из его носа. Джерард встал на ноги и сделал шаг в сторону.
- А теперь вали отсюда нахуй, - прошипел он, поднимая своего обидчика за шиворот и пихая его.
Мэтт судорожно трогал пальцами свой нос, пытаясь остановить кровь, а затем задрал рубашку и прижал ее к лицу. Колин и Ривер отступили назад, с замешательством смотря то друг на друга, то на Джерарда, не зная, кинется ли он и на них тоже.
Но Джерард, не обращая на них внимания, протянул руки ко мне.
- Фрэнки, ты в порядке? Они тебя не тронули?
Я оглянулся на Ривера до того, как они медленно зашагали прочь, и одарил его примирительным взглядом. Он неуклюже махнул мне рукой, а затем последовал за Колином и Мэттом.
- И что это, черт возьми, такое было? – спросил я, когда Джерард потянул меня на себя, заставляя подняться с качелей.
- Я не знаю, он просто ушел… Я так рад…
- Нет, Джерард, ты, блять, напугал меня. Ты свалил его так быстро, что я даже не заметил… а потом начал колотить его, он, черт возьми, даже подняться не мог… и все это за две минуты, не больше!
- Да, я знаю, - он крепко обнял меня, сцепляя руки на моей пояснице. – Они правда ничего тебе не сделали?
- Да. Но ты сам в порядке? Ты сначала немного, ну… знаешь…
- Нет, все хорошо. Думаю, у меня даже не останется синяков. Дерьмо! Этот мудак такой неудачник. Он только трепал языком. А потом ушел.
- Но у него пошла кровь из носа. Ты, блин, его просто избил. Чувак, я знаю Мэтта. Он не забудет этого так просто. Он может…
- Я знаю, на что он способен. Но блять, я достаточно натерпелся от Гэри и я не хочу, чтобы еще и этот придурок меня трогал.
- Я понимаю.
Опустив взгляд, он пробормотал.
- Я представил, что бью Гэри. Это помогло…
Я посмотрел на него самым сочувствующим взглядом, на который только был способен. Джерард лишь покачал головой и подтолкнул меня обратно к качелям, где мы сидели совсем недавно.
Что ж, это была Великая Битва.
_________ *Lap dance (букв. «танец на коленях») — общее название эротических танцев, исполняемых в ночных клубах на коленях у сидящего зрителя в физическом контакте с ним [Википедия].
Так как Джерард каждый день приезжал ко мне в одно и то же время, то перед тем, как покинуть дом, я всегда спрашивал маму, могу ли я сделать для нее еще что-нибудь. Как правило, большую часть дня она была на работе, но когда у нее выпадал выходной, я буквально стелился перед ней, чувствуя себя самым последним идиотом. Но я так хотел убедить ее. Иногда я действительно невероятно злился на нее, потому что все, что она делала – это просиживала свою задницу перед телевизором или читала тупые журналы, в то время как я, словно раб, вкалывал в соседней комнате, выполняя работу по дому. Интересно, она вообще замечала это и ценила то, что я делал для нее? Иногда я смотрел на ситуацию с другой стороны. Зачем я так старался, зачем лез из кожи вон? Я знал, что рано или поздно я все равно смогу уехать в Нью-Йорк, но какой во всем этом был смысл, если Джерард хотел, чтобы мы оставались просто друзьями? Я не уверен, что буду в состоянии спокойно смотреть на то, как вокруг него ошиваются какие-то другие люди. Время от времени мне казалось, что все это было бессмысленным – я чувствовал себя таким ленивым, таким расслабленным, что вообще ничего не хотел делать. Но я слишком любил его, чтобы меня заботило что-то еще. Я должен уехать с ним, иначе он забудет обо мне. Любовь сделала меня таким эгоистом. Я хотел, чтобы он принадлежал только мне, целиком и полностью. Хотя и просто уехать из Черри-Хилл было бы неплохо. В этом городе нет ничего интересного, так что для чего мне тут оставаться? Жить с мамой под одной крышей становилось невыносимо, поэтому переезд казался лучшим решением. Я лишь хотел начать новую жизнь и на этот раз стать счастливым. Хотел найти что-нибудь, ради чего я буду испытывать желание дышать.
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
