Все сигналы, которые он посылал мне, так или иначе заставляли меня тонуть все глубже и глубже. Я знал, что мы были лучшими друзьями, и знал, что мы по полной облажались с нашими так называемыми отношениями. Раньше я думал, что, возможно, это именно тот тип дружбы, который я так всегда хотел, но сейчас я уже не мог быть в этом уверен.
Казалось, Джерард пытался сказать мне что-то, но блять, я знал, что в его мыслях не было ничего подобного. Каждый раз, давая себе лишнюю надежду, я качал головой и проклинал себя за то, что хотя бы даже на секунду поверил, что в его близости есть какой-то тайный смысл. Он уже объяснял свою позицию – он сказал, что ему просто нужен человек, с которым он мог бы быть всегда рядом, максимально близко. Он не хотел меня, он лишь нуждался в подопытном экземпляре.
Я мог спокойно жить с этой мыслью. Кроме того – я точно также нуждался в таком же человеке. И он просто оказался им.
*
Мы больше не планировали наши встречи заранее. Все получалось само собой: Джерард приезжал ко мне после двух часов дня с сумкой с вещами, и мы не ложились спать, всю ночь напролет смотря фильмы. В какой-то степени у него вошло это в привычку – проводить ночи в моем доме. Я не жаловался.
Каждый день он пытался пробудить во мне мою так называемую «дикую натуру». Он считал, что я был слишком замкнутым и застенчивым, и мне было просто необходимо «вылезти из своей гребаной раковины».
Однажды мы лежали в его комнате и слушали радио. Наверное, Джерард решил представить, что был в клубе – из колонок его стерео доносилась ритмичная техно музыка. А затем он встал и начал танцевать.
Я молча наблюдал за тем, как он двигал бедрами, плавно раскачиваясь из стороны в сторону, как будто кто-то стоял позади него. Не отрывая от меня взгляда, Джерард медленно скользил руками по своему телу, жестом показывая мне, чтобы я присоединился к нему.
Черт бы его побрал.
Я снова чувствовал себя зажатым и смущенным, больше всего боясь выставить себя дураком. Я очень редко танцевал, да и то только тогда, когда был дома один.
Я покачал головой и закусил губу, отворачиваясь и жалея, что у меня не хватало мужества просто встать и выключить его стерео. Одного вида Джерарда оказалось достаточно, чтобы заставить меня покраснеть. Дверь была закрыта, мы находились дома одни, но черт возьми. Если и существовало какое-то слово, способное описать его в тот день, то это определенно слово «секс». Это, блять, был настоящий ходячий секс.
У меня не было шанса на сопротивление, когда Джерард неожиданно возник рядом и, обняв меня сзади, вынудил двигаться вместе с ним.
- Просто почувствуй музыку, - прошептал он, плотно прижимая ладони к моему животу, тем самым не давая мне возможности отстраниться.
Мысленно послав все к черту, я откинул голову ему на плечо и, накрыв его руки своими собственными, закрыл глаза, думая лишь об одном – проснусь ли я когда-нибудь или так и останусь навсегда в этом волшебном сне.
Должно быть, это была часть урока по вселению в меня уверенности. Он был моим другом, а друзья порой выручают друг друга.
*
Наши каникулы в первые несколько недель выдались просто потрясающими. Лето было в самом разгаре, и в нашем распоряжении было целых два месяца до сентября. И снова этот месяц не давал мне покоя. Одно его упоминание вселяло в меня тревогу, правда, на этот раз по другому поводу. Я больше не должен был бояться возвращения в школу и последующих десяти месяцев, наполненных издевками и насмешками от моих одноклассников. Я пока не знал, что буду делать в сентябре. Все, что было мне известно, это то, что к тому времени я снова останусь один. Только я и мои паршивые, бессмысленные переживания, которые мог слушать только Джерард.
Бесчисленное количество раз я возвращался к этим мыслям, чаще всего после того, как Джерард уже засыпал. Мы не ложились до самого утра, валяясь в моей кровати и обсуждая всевозможные темы; мы пытались придать нашим жизням хоть какой-то смысл, выдумывая самые невероятные сценарии, по которым могло бы сложиться дальнейшее существование.
Посредственная жизнь для нас обоих казалась практически неизбежной, и это было именно то, чего мы так боялись. Когда-то мы пришли к совместному решению, что даже если нам придется гробить свое будущее на скучной дерьмовой работе, которая бы не давала нам ничего, кроме разочарования, то в такие моменты мы всегда сможем вспомнить наши разговоры, наполненные мечтами и целями. Это могло бы давать нам сил продолжать идти вперед, несмотря ни на что, пока не найдем то, что бы имело для нас значение. Джерард собирался стать художником комиксом, а я, по его словам, должен был стать поэтом. Он думал, что я обладал элегическим способом выражения чувств, и убедил меня, что я смог бы выплескивать свои ощущения и эмоции в стихи, приносящие прибыль.
Чем чаще мы вели подобные разговор, тем больше я верил в нас обоих.
Даже наши семьи стали значить меньше, чем раньше. Все, что мы делали, – это разговаривали, игнорируя всех, кто мог бы оказаться рядом. Мы были так сосредоточены друг на друге, что это разбивало мне сердце. Я знал, что больше никогда и никого не полюблю так сильно и искренне.
Он назвал меня кретином, когда нашел мою коллекцию книг про Гарри Поттера, на полном серьезе объявив, что «Властелин колец» был намного круче. Я просто сказал ему, что невозможно сравнивать два настолько разных произведения. В мире «Властелина колец» больше царила мистика, в то время как в «Гарри Поттере» – волшебство. Но Джерард не уступал, пытаясь донести до меня, что и то и другое входит в жанр фэнтэзи. Я тоже не собирался сдаваться, продолжая настаивать, что это две абсолютно разные вселенные, сравнивать которые было просто бессмысленно.
В итоге он фыркнул и взлохматил мои волосы.
- Ты маленький упертый засранец, ты в курсе?
*
Я думал, что получу работу, как только он уедет, - если не закончу жизнь самоубийством к тому моменту, конечно же. Оставалось восемь недель до сентября и шесть недель до того, как колеса машины Джерарда оставят в облаке пыли меня, падающего на колени и махающего на прощание.
Работа будет занимать все мое свободное время и приносить доход до тех пор, пока я не решу, что делать со своей жизнью. Однако Джерард продолжал утверждать, что сейчас, когда мы еще имели шанс проводить время вместе, ничего не имело значения. И только потом мы начнем жить по-настоящему.
Я хотел знать, какая жизнь у него будет после переезда. Мечтал ли он путешествовать? Изменятся ли его вкусы в еде? Чего он ждал от отношений, собирался ли жениться? Забудет ли он меня? Или мы навсегда останемся лучшими друзьями?
Это была главная причина, почему я не хотел отпускать его. Я так боялся, что он встретит там других людей. И я знал, что так обязательно и будет; это было неизбежно, но я хотел, чтобы он помнил меня и нашу дружбу, которая когда-то так много значила для нас. В Нью-Йорке миллионы, гребаные миллионы людей, он может познакомиться там с кем угодно. Возможно, он найдет родственную душу или же идеального любовника, я не знаю. Это беспокоило меня так, что я не мог перестать об этом думать.
Даже притом, что я, скорее всего, уже законно смогу уехать отсюда, как только мне исполнится восемнадцать, я все еще не был уверен, что моя мама все-таки отпустит меня. Я не хотел ждать еще целых три месяца, чтобы заселиться в новую квартиру Джерарда. Мне нужно было постоянно находиться рядом с ним, чтобы напоминать ему о нашей дружбе, о том, что мы всегда будем Бэтменом и Робином, и, черт возьми, я боялся, что он может это забыть.
Что, если он решит сходить в клуб, найдет там кого-нибудь и приведет его к себе на ночь? Что, если они полюбят друг друга? А вдруг он влюбится в коллегу по работе? Что, если его взгляд случайно выцепит из толпы кого-то одного, того, кто заинтересует Джерарда настолько, что тот потеряет голову? Что, если он захочет с кем-нибудь сблизиться? Или на него вдруг нападут в темном переулке и сделают что-нибудь плохое?
Что, если я больше никогда его не увижу?
Течение Большого Яблока, скорее всего, так увлечет его новыми возможностями, что он вообще забудет, что когда-то жил в Нью-Джерси. Он начнет новую жизнь с новыми людьми и интересами.
И все же я не хотел, чтобы он заводил новые знакомства.
Долгими бессонными ночами я снова и снова пытался уговорить себя, что наличие такого потрясающего, идеального лучшего друга – это самая крутая вещь, о которой только можно мечтать.
К тому же я знал, что если бы он любил меня, то ему сложнее было бы сказать мне «до свидания». Друзьям намного легче оставлять друг друга, потому что любовники, ко всему прочему, имеют еще и эмоциональную связь, они делятся телами и чувствами, ответственностью и обязанностями. Но если задуматься на секундочку… мы с Джерардом имели то же самое.
Позволить ему уехать было не так просто, как я надеялся.
*
Я всегда мечтал отправиться к воде, чтобы сесть на песок и наблюдать, как волны разбиваются о берег, когда достигают его. Раньше мой папа частенько возил меня на побережье, но мы жили в часе езды от него, поэтому не могли позволить себе ездить туда чаще. Мама же никогда не питала симпатии к открытому морю, а больше у меня не было никого из знакомых, кто имел бы машину и разделял мою любовь к шуму воды.
Есть что-то успокаивающее в том, чтобы откинуться на спину, закрыть глаза и просто потеряться в непрерывном движении моря; в волнах, которые настигают друг друга, словно наперегонки пытаясь добраться до береговой линии. Там, где я жил, не было пляжа, потому что побережье уже давно засорилось всяческим мусором и обросло всей возможной растительностью. Никто больше там не плавал. По крайней мере, я никогда не видел.
Каждый раз, когда папа привозил меня к воде в дни летних каникул, мама наблюдала за нами с безопасного расстояния, спрятавшись за солнцезащитными очками. Едва ли можно было заметить поблизости кого-то еще, поэтому широкое открытое пространство принадлежало только нам.
В последние несколько лет я все больше и больше тосковал по морю. Я никогда не был хорошим пловцом, но мне нравилось наблюдать за тем, как природа вносит свой вклад. Вода, покрывающая собой огромную часть земли, казалась бесконечной. Я восхищался тем, как она менялась по цвету в зависимости от глубины. Ближе к берегу вода имела теплый зеленоватый оттенок, но чем дальше она уходила вглубь, тем больше в ней было синего цвета. Еще будучи совсем маленьким ребенком, я постоянно думал о том, жили ли там акулы и накинуться ли они на меня, если я решу искупаться.
Я помню, как однажды, когда мне было пять или шесть лет, к берегу прибилась медуза. Я никогда не видел их вживую, только на картинках или в кино, поэтому подобное зрелище по-настоящему заворожило меня. Она выглядела жутко. Ее тело было гладким, полупрозрачным, с бледным фиолетовым оттенком и даже близко не настолько большое, как я ожидал.
Как можно аккуратнее я сложил ладони в подобие колыбели вокруг этого слизистого существа и понес его к воде. Это так пугало меня, но в то же время приводило в восторг. Я трогал гребаную медузу! Тогда мне казалось это таким крутым. Еще я помню, как расстроился, что в тот день мама не взяла фотоаппарат, потому что мне было просто необходимо доказательство того, что я держал в руках настоящую живую медузу. Все бы просто померли от зависти.
Я попытался вернуть медузу в воду, чтобы та могла поплыть к своим друзьям, но, что бы я ни делал, она продолжала возвращаться ко мне. Сначала я подумал, что она хочет дружить со мной, и только потом, я понял, что медуза была мертва, поскольку ее хрупкое тельце безвольно качалось на воде, вновь продвигаясь к берегу, где я ее и нашел.
В течение двух часов я просидел над ней, полностью пораженный тем, что видел перед собой – ее тело выглядело неестественно прозрачным, и создавалось ощущение, что у нее вообще не было никаких органов внутри. Я хотел забрать ее домой и поместить в банку с водой, но мама не разрешила мне этого сделать. Папа объяснил, что медуза была мертва и возвращение в водную среду ее уже не спасет. Ну и конечно тот факт, что мертвая медуза – не самый лучший претендент на домашнее животное, тоже не мог остаться неотмеченным.
Медленно приближающийся вечер и ветер, становящийся немного прохладнее, дали мне понять, что до нашего отъезда оставалось минут пятнадцать. Мои родители читали, разговаривали и следили за мной. Я хотел похоронить своего маленького друга. Я боялся, что кто-то мог найти медузу и потревожить ее. Она уже и так была мертвой, и я не хотел, чтобы ее нашла кучка обозленных подростков, которые стали бы тыкать ее палкой и делать с ней другие страшные вещи.
Я много слышал о подростках. Мама говорила мне избегать их, и если когда-нибудь кто-нибудь захотел бы приблизиться ко мне, я должен был побежать в противоположном направлении.
*
Я улыбнулся самому себе, поскольку машина все быстрее набирала скорость. Джерард что-то говорил мне, но я абсолютно его не слушал – должно быть, он как обычно болтал о своих любимых комиксах. Отдавшись во власть собственным мыслям, я не замечал ничего вокруг и пытался вспомнить, когда в последний раз обстановка вокруг меня была такой безмятежной, невинной и словно воздушной.
Сегодня мы ехали к морю.
- Эй, Фрэнки?
Как только я отвернулся от пыльного окна, приятные картинки в моей голове тут же исчезли.
- Да?
- Ты считаешь меня сексуальным?
- Эм, ну да, конечно.
- Хорошо. Я тоже считаю тебя сексуальным.
- Я знаю.
- И я знаю.
На заднем фоне ненавязчиво играло радио. Музыка была подходящая для того, чтобы не чувствовать себя неловко в тишине машины. Бросив взгляд сквозь ветровое стекло, я увидел знак, оповещающий, что до нашего пункта назначения оставалось еще сорок миль. На улице уже смеркалось; мы практически впервые выбрались из домов так поздно. Мы никогда не встречали вместе закат, потому что однажды Джерард сказал, что если бы мы сделали это, то ему пришлось бы жениться на мне. Я был не против такой перспективы, но очевидно, что в его планы это не входило.
- Эй, куколка?
- Что?
- Мои руки просятся к тебе в штаны.
- Твои руки уже были у меня в штанах, - игриво ответил я, даже не замечая, как начал флиртовать с ним. Я понятия не имел, как все это работало, но оно точно имело смысл, чем бы ни было.
Джерард хихикнул и положил руку на мою ногу, начиная водить ладонью вверх и вниз по моему бедру.
- Нет, я хочу засунуть их туда сейчас, - настаивал он.
Классный секс прямо здесь.
Он еще несколько раз повторил свои слова, прежде чем я почувствовал, как его ногти впились в меня.
- Джерард, перестань. Ты делаешь мне больно…
Я опустил взгляд и увидел, что он прорвал мои джинсы вместе с кожей, и теперь ткань местами пропиталась кровью.
Да, мы были в джинсах и мы не собирались купаться.
- Я слишком легко влюбляюсь, Фрэнки. Я не умею скрывать своих чувств… Именно поэтому мне так просто встретить одного маленького симпатичного мальчика, который заставит меня влюбиться в него.
Я слышал звук отстегиваемого ремня безопасности, и уже в следующий миг Джерард перебрался ко мне на колени, продолжая царапать мои бедра.
- Поцелуй меня, Фрэнки. Пожалуйста, скажи, что любишь меня, и тогда я никогда тебя не брошу.
Машина продолжала ехать прямо. Дорога была ровной, его нога больше не находилась на педали газа, но так или иначе, мы все равно ехали все дальше и дальше, медленно сворачивая вбок к левой стороне дороги. Впереди уже маячил мост, под которым темная вода безжалостно поглощала все, что попадалась ей на пути. О нет, о нет…
- Джерард, вернись, блять, за руль! Мы сейчас свалимся в воду! – закричал я. Мой голос сорвался и теперь хрипел. Я слышал свои собственные вопли, но они казались приглушенными. Из-за страха и паники, что сковали все мое тело, я едва ли мог дышать.
Он не давал мне сдвинуться с места, придавливая к сидению всем весом своего тела, поэтому я не мог дотянуться до педали тормоза или пересесть в кресло водителя. В тот самый миг, когда мы оказались у самого края моста, и падения в воду уже нельзя было избежать, Джерард вдруг исчез.
Я был прикован к одному месту, мой ремень безопасности не хотел мне поддаваться, а мои ноги были слишком коротки, чтобы я мог достать до педали со своего сидения.
Громкий оглушающий звук раздался в воздухе, когда машина на полном ходу слетела с моста; вода постепенно наполняла салон, утягивая ко дну огромную металлическую коробку вместе со мной внутри.
Но у меня ведь нет крема для защиты от медуз…
Я резко раскрыл глаза, дрожа всем вспотевшим телом. Одеяло, сбившееся в бесформенную кучу, теперь валялось на полу.
Господи.
Я предпринял попытку прочистить горло, но мой голос после сна казался хриплым и слабым. Прокашлявшись, я все-таки кое-как смог выдавить из своих легких подобие вопроса.
- Джерард?
Будильник показывал три часа ночи, и понимание того, что я нахожусь в своей комнате, в своей кровати, а это просто сон, медленно накрывало меня с головой.
Просто гребаный сон.
Кое-как отдышавшись, я поднял с пола свое одеяло и накрылся, набрасывая его и на Джерарда тоже. Внезапно меня охватил дикий холод; сердце билось как бешеное, и я непроизвольно начал дрожать. Я быстро вытер слезы со щек - должно быть, я плакал во сне, - и попытался еще глубже укутаться в одеяло. Мне больше не хотелось спать из-за страха, что сон может вернуться, но я должен был успокоиться, прежде чем меня окончательно бы захватила паника.
Я придвинулся к Джерарду, ища у него защиту. Он все еще спал, и было очевидно, что не заметил мою борьбу с одеялом. Интересно, сильно ли я брыкался?
Каждую ночь перед тем, как заснуть, я обхватывал маленькую прядь его волос и держал ее в руке, пока сон окончательно не поглощал мой разум. Даже если он не любил меня так, как любил его я, он все равно заботился обо мне, а я так отчаянно нуждался в его поддержке. Мы могли бодрствовать до четырех утра, но Джерард всегда засыпал раньше меня. Я привык не спать по ночам.
Я схожу с ума.
Сейчас ничего не изменилось. Я протянул руку, аккуратно наматывая на палец прядь с его затылка, чтобы в очередной раз напомнить себе, что он находился здесь рядом, со мной. Я был в порядке, мы оба живы, и я не утонул.
Когда мне, наконец, удалось успокоить дыхание и прийти в себя, я осознал суть приснившегося, и… что за херня? Я был уверен, что мы занимались сексом во сне. Мы все еще оставались в одежде, но мы определенно трахались. Ни разу до этого момента, мне не снился секс с кем-то. Его рука на моем бедре? Разве это вообще можно назвать сексом?
Я не проснулся со стояком, потому что это был ужасный, просто отвратительный сон. Он напугал меня до чертиков. И не было там ни капли чего-либо эротического. Мне не понравилось ни то, как Джерард царапал меня, ни то, как он исчез, когда я потерял управление машиной. Не понравилось, как я упал в воду, и особенно то, что я не мог выбраться и всплыть на поверхность.
Дерьмо. В течение прошлых месяцев мне уже снились подобные сны. Они развивались по одному и тому же сценарию – Джерард пропадал, а я пытался отстегнуть ремень безопасности и дотянуться до руля.
Что все это означало? И с каких это пор, одной из причин вступления в брак стала совместная встреча заката?
У меня нет крема для защиты от медуз? О, да что за фигня!
Я решил, что подобные сны были результатом работы нашего подсознания, которое хотело что-то до нас донести. Ну, очевидно, что я не умею водить машину, и, скорее всего, мне придется научиться этому. Я так же знаю, что не могу плавать, но это не имело значения, пока я находился вдалеке от любых водоемов.
Но больше всего меня волновало то, что в тот момент, когда я ждал от Джерарда инструкций или плана действий, он просто исчезал. Я никогда не задумывался, куда и почему он пропадал, но это происходило раз за разом. Меня оставляли одного бороться с вышедшей из-под контроля машиной, когда я даже понятия не имел, как нужно с ней обращаться.
Наверное, эти сны навеяны мыслями о его скором отъезде. Джерард исчезнет, а я буду вынужден взять в руки управление своей собственной жизнью.
Но… я не могу…
Я держал в руках его волосы, прижавшись к нему всем телом, и продолжал убеждать себя, что он еще был здесь.
В следующей главе: Мои пальцы нырнули под рубашку Джерарда, едва касаясь поверхности его теплой кожи. Она была такая мягкая и нежная, и совершенно не похожа на грубую ткань джинсов. Окончательно поверив в свои силы, я опустил руки еще ниже, провел ими по бокам и скользнул дальше, устраивая ладони на его спине. - О, нет, - внезапно вздохнул Джерард, напрягаясь всем телом. Паника накрыла меня мгновенно; я быстро вырвал руки из-под его рубашки, наверно, даже слишком быстро, что только в лишний раз могло сказать о моих грязных намерениях. Я не приставал к тебе, я клянусь. - Что? - Я вижу Мэтта… вот дерьмо. Тот парень с ним, это твой друг? На секунду мне показалось, что небеса раскололись у меня над головой и оттуда хлынул дождь из пепла, не из воды, а из гребаного пепла, сминающий все на своем пути. Я чувствовал всю тяжесть этого мира на своих плечах, когда медленно повернул голову и посмотрел назад. Может, он пошутил. Может, ему просто привиделось. Там были они. Мэтт, Колин и Ривер, идущие через парк. К нам. Черт.
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
