Определение: Зависимость – навязчивая потребность в чем-то, вызывающем психологическое или физическое привыкание, которое может привести к ненормально сильной тяге.
• Это сонгфик – каждая глава основана на какой-то песне, и будет содержать слова из нее. • Неточно основано на реальных событиях, происходящих во времена Projekt Revolution.
Глава #60 Losing You
POV: Gerard
– Мы тебя обыскались! – раздражённым взмахом рук Майки как бы говорил: «Где тебя носило, чёртов ты идиот?».
Я нахмурился, не совсем понимая, как им взбрело в голову искать меня в больнице – но не сказал ни слова, боясь, что голос предательски сорвётся.
Брови Майки, словно повторяя за моими, поползли вниз.
– Что случилось-то? – спросил Рэй, выглядывая из-за плеча Майки; я же, поджав губы, уставился в пол.
– Вас с Фрэнком по новостям показывали, – напрямую выдал мне Боб, обращая внимание на себя. Я уставился на него пустыми глазами.
– Что? – от его слов у меня тут же и голос прорезался.
– Нет, это мы спрашиваем у тебя «что». Правда, что за хуйня, Джерард? Заходим мы, значит, в отель, собираемся подниматься в номера – вдруг вы с Фрэнком там? – и тут на экране заголовок: «Химическая Авария», а дальше – видео чёрт знает какого качества, где вы с Фрэнком посреди дороги, а вокруг – толпа…
Забыв о том, как я отчаянно пытался выкинуть из памяти всё произошедшее, я напрягся в стремлении вспомнить момент появления папарацци. Снова возникли образы – яркие, очень яркие: я, стоя на коленях, обхватываю Фрэнка за плечи – а он, теряя сознание, всё больше и больше давит своим весом мне на руки. Голова закружилась от реалистичности воспоминаний – я будто бы опять там, промокший и продрогший, сижу на асфальте посреди толпы…
Дышать становилось всё тяжелее, меня начало трясти – и парни, наконец, заметили мой приступ паники.
– Джер, всё в порядке? – уже взволнованно спросил Майки, присаживаясь рядом со мной. – Тебе плохо? Ну же, скажи хоть что-нибудь…
Да что ж тут говорить?
Брат успокаивающе взял меня за руку, только мне это не помогло: все чувства затмила внутренняя боль.
Я сглотнул, собравшись с духом, и хрипло произнёс: – Фрэнк в реанимации.
И снова почувствовал на щеках слёзы. Мне казалось, я выплакал уже всё, что мог, но озвучить состояние Фрэнка для меня было непостижимо тяжело.
Пальцы Майки сильнее сжались на моём запястье, но сам он ничего не сказал. Все мы молчали, про себя думая о том, сможем ли мы продолжать жить без Фрэнка.
– Но он… он ведь ещё жив, – через пару минут выдавил Майки.
Я, не находя в себе сил посмотреть парням в глаза, созерцал свои колени, чувствуя на ткани джинсов мокрые пятна от слёз.
– Не знаю, – медленно произнёс я, тяжело втягивая воздух.
Но… Если бы Фрэнка уже не было в живых, мне бы сказали… Правда? Врачи ведь скажут мне?
Никто не пытался утешить друг друга – все угрюмо смотрели в сторону, точно так же пытаясь сдержать слёзы. Я весь дрожал от напряжения и, не в силах больше сопротивляться эмоциям, спрятал лицо в ладонях и зарыдал. Нужно собраться, да, это дело понятное, но как можно держать себя в руках, когда твой лучший друг уже, возможно, мёртв? Господи, мы были так сильны – где же всё пошло по худшему пути?
Секунды превращались в минуты, а я всё никак не мог успокоиться, тихо всхлипывая и давясь воздухом. Были ли парни всё ещё со мной, я не знал – я будто выпал из реальности, оставшись наедине со своей болью, чувством вины и страхом. В какой-то момент я ощутил на своём плече чью-то руку, на подсознательном уровне догадываясь, что это был Майки.
Глаза у него были красные от слёз – я смотрел на его лицо и словно видел себя самого, правда, за одним лишь исключением: во взгляде у него ещё жила надежда.
– Ничего не кончено, – дрожащим голосом прошептал он, притягивая меня к себе. Я уткнулся лбом ему в плечо и шатко выдохнул. – Фрэнк сильный… Он прорвётся, обязательно прорвётся.
Я молюсь об этом, всей душой желаю, чтобы Фрэнк выжил. Он должен выжить. Если ты уйдёшь, я уйду тоже.
Казалось, вера Майки передалась и мне – и этого хватило, чтобы я собрался с духом, глубоко вдохнул и вытер слёзы.
Я так и остался в объятиях брата, стремясь хоть как-то спастись от чувства дикого одиночества; ощущая тепло его тела, я начал проваливаться в сон – туда, в другую реальность, в которой всё с нами было хорошо.
Знаешь ли, как сложно одному себя заставить верить, что потеряно ещё не всё?
Разбудил меня смутно знакомый голос.
– Джерард? – я моргнул, пытаясь привыкнуть к яркому свету больничных ламп.
Ого, да это же тот врач, который обещался «держать в курсе».
Мимолётное недовольство сменил страх, едва я взглянул на серьёзное лицо медика; тут же вскочив на ноги, я испуганно уставился ему в глаза, ожидая услышать, наверное, самые важные слова в моей жизни.
Фрэнк… мёртв?
Сердце дрогнуло, и я задержал дыхание, проклиная ненавистное чувство неизвестности.
– К сожалению, Ваш друг в коме, – извиняющимся тоном произнёс врач, своими словами словно ударив меня в солнечное сплетение. – Мне жаль.
…В коме?
Я не знал, как на это реагировать. Честно, такого я не ожидал – я думал, врач выйдет и скажет либо «он мёртв», либо «он жив», но никак не «он в коме». Я не готов был узнать, что Фрэнк застрял между жизнью и смертью.
С одной стороны я был рад, что Фрэнк не умер, но с другой – безутешен, ведь он был и не жив. Сложно в этой ситуации видеть что-то хорошее, потому что без аппарата искусственного поддержания жизни Фрэнк уже давно был бы мёртв.
– Господи, – выдавил Майки, судорожно сжимая кулаки. – Как? – тихо спросил Боб; его лицо выдавало весь молчаливый ужас, томившийся внутри.
Да здесь вопрос не «как», здесь «почему». Почему именно Фрэнк? Чем он это заслужил? Я не понимаю.
– Когда вашего друга сбила машина, он ударился головой об асфальт, что послужило причиной отёка мозга, – объяснял врач, но я этого слышать не хотел. Слишком много потрясений для одного дня.
Безумно, просто до потери пульса хотелось забыть всё произошедшее, стереть из памяти, словно никогда этого и не было. Никогда я не притрагивался к алкоголю, никогда не насиловал Фрэнка, никогда не пытался свести счёты с жизнью, никогда не смотрел на тело лучшего друга, распятого посреди дороги, никогда не становился причиной его комы, никогда… Никогда, никогда, никогда…
Я знаю, я многие сделал ошибки, но тебя потерять – это слишком.
Как же я проклинал себя за то, что обратился не к Фрэнку, а к алкоголю. Господи, если бы наоборот, всё было бы иначе… Всё было бы хорошо, мы были бы вместе, а не в разных мирах. Кто знает, услышу ли я ещё когда-нибудь его голос… Время… Нам нужно больше времени.
– К счастью, отёк сходит, но, по всей видимости, мозг внутри черепной коробки сместился на долю сантиметра, из-за чего ваш друг и впал в кому, – продолжил объяснять врач, но я почти не слушал.
По идее, его слова должны были воскресить во мне зыбкую тень надежды – но воскрешать было уже нечего. Сломанного человека не починишь, как чинят сломанные вещи. Из души у меня словно пробку вынули, и все положительные эмоции испарились; больше я не видел брезжащего света веры в конце тоннеля – меня растворяла в себе темнота, потому что Фрэнк больше не был рядом. Я молюсь о спасательном круге, потому что теряю тебя.
После слов медика воцарилась гробовая тишина. Я взглянул на ребят – боже, таких же убитых горем – и буквально почувствовал рваный ритм их испуганных сердец, что был так схож с моим.
Боб опустошённым взглядом слезящихся глаз сверлил пол; Рэй же, напротив, расширенными от шока зрачками смотрел прямо в лицо врачу, схватившись руками за волосы.
Майки сидел, сжав губы и крепко зажмурившись, и медленно качал головой из стороны в сторону, словно отказываясь верить в жестокую правду. По его щеке катилась одна-единственная слеза, но я знал, что он совсем близок к срыву.
– Я хочу его видеть, – внезапно твёрдо даже для себя произнёс я.
Мне нужно было убедиться, что Фрэнк всё ещё дышит, что он действительно в… как… как растение. Я просто не могу поверить никому другому, пока не увижу всё своими глазами.
Все тут же уставились на меня, но сейчас мне было всё равно, правда; я смотрел прямо в глаза доктору, не обращая внимания на его явное нежелание. Да, возможно, я должен был покориться его молчаливому намёку, но первым сдался он: вздохнув, слегка кивнул, тем самым как бы говоря мне, чтобы я шёл следом.
Я развернулся и зашагал за ним, не обронив даже взгляда через плечо на ребят, оставшихся в зале ожидания.
Вокруг всё плыло, а я на ватных ногах с бешено стучащим сердцем силился не отставать от врача.
Вдруг тот остановился у двери, что, как я понял, вела в палату Фрэнка. На задворках сознания тут же закружились сомнение: а правильно ли я делаю, желая видеть Фрэнка в таком состоянии? А нужно ли это мне?
А стоит ли? Кто знает, выдержу ли я видеть Фрэнка…вот так…
Я уже почти передумал и собрался уходить, как последний трус, но в ту самую секунду понял, что я и так уже разбит. Хуже мне уже не станет – разве что, я просто умру… Но ради того, чтобы ещё раз взглянуть на его красивое лицо, я был готов на что угодно.
Вдруг доктор повернулся ко мне и сочувствующе посмотрел мне в глаза.
– Несмотря на то, что Ваш друг в коме, всё ещё есть шанс, что он будет жить. Знаете, люди делали и не такое: побеждали смертельные болезни, возвращались с того света, когда, казалось, не было уже никаких надежд, поэтому не теряйте веры. Всё может быть, абсолютно всё, – ободряюще сказал мне он ровно то, что мне так было нужно.
Мне нужен был стимул, чтобы продолжать верить… Чтобы продолжать дышать…
Я медленно кивнул, безмолвно молясь, чтобы Фрэнк оказался одним из тех счастливчиков, которые всё-таки выходят из комы.
И врач открыл передо мною дверь. Я, снова затаив дыхание, зашёл едва ли не на цыпочках – я так боялся, просто до безумия боялся того, что мне предстояло увидеть… Сердце, казалось, замедлилось вместе с дыханием, но, как только я увидел его, неподвижно лежащего на койке, оно затрепыхалось, быстро, отчаянно забилось в рёбра, словно желая вырваться и отдаться Фрэнку.
Ноги налились свинцом – я даже не ощущал, что иду к нему: понятно это было только по видимому сокращению расстояния между нами. Несмотря на это, никогда ещё я не чувствовал себя так далеко… Никогда, ни разу за все годы нашего знакомства. Он не был со мной в этой комнате. Он не был жив и не был мёртв.
Я стоял рядом и смотрел на него – он будто просто спал, ей-богу – и сложно мне было преодолеть желание потрясти его за плечо в попытке разбудить. Как же я хотел, чтобы сейчас он распахнул глаза и посмотрел на меня – но он не мог, я это понимал, прекрасно понимал. Инстинктивно в голове всплыли все те моменты, когда я следил за Фрэнком краем глаза в надежде поймать на себе его взгляд обожания… Господи, пожалуйста, пусть он просто откроет глаза… Но я осознавал, что могу уже никогда не увидеть их живой озорной блеск.
Его действительно можно было бы ошибочно принять за спящего, если бы не провода, опутывающие его тело. Я не особо разбирался в медицинском оборудовании, но уж катетер в вене на сгибе локтя точно был от капельницы, а провода, опутанные вокруг головы, видимо, были нужны для контролирования состояния его мозга.
Невыносимо больно видеть его таким.
Мерные звуки «бип… бип… бип…» – сердцебиение Фрэнка – эхом отдавались у меня в черепе, отталкиваясь от наверняка картонных стен больничной палаты. Пробежавшись глазами по проводам, что на присосках крепились к груди Фрэнка, я уставился в чёрный монитор с зелёной линией. Я был едва ли не загипнотизирован ровными звуками этого прибора и цифровой ниточкой сердечных сокращений, бегущей вверх-вниз по экрану.
Если бы меня подключили к такому прибору, эта ебанутая линия нахер бы улетела с монитора, потому что сердце у меня колотилось в ритме сердца крохотной колибри.
Медленно я оторвался от экрана и перевёл взгляд обратно на Фрэнка, пододвигая стул поближе к койке и усаживаясь на него. Дрожащей ладонью я накрыл его руку, сомневаясь, позволено ли мне это после всего, что я натворил.
– Фрэнки… Прости… Мне так жаль, Господи, так жаль, – с болью прошептал я, закрывая глаза в попытке остановить подступающие слёзы.
Я где-то читал, что люди в коме иногда могут слышать то, что им говорят. Не знаю, правда это или нет, но сейчас я просто хотел сказать Фрэнку пару слов – ну, будто бы он меня слышал и всё понимал…
– Я виноват, это всё из-за меня.
Последнее, что мне сказал Фрэнк – то, что он меня прощает… Но я сам себя не могу простить, потому что не могу смириться с всепоглощающим чувством вины. Повернуть бы мне время вспять… Всё это мне никогда не забыть – оно будет преследовать меня до самой смерти.
– Ты прорвёшься. Всё будет в порядке, слышишь? – прохрипел я, сглатывая ком в горле.Ты ведь не сдашься? – Я просто придурок… Я совсем не ценил тебя, боже, каким я был идиотом… Я всё испортил, всё. Но ты мне нужен, Фрэнки, очень нужен, я без тебя жить не смогу, – я снова рыдал, давясь слезами, которых так и не сумел сдержать.
Если каким-то чудом Фрэнк проснётся – я и не жду того, что всё будет так, как было прежде. Ему не нужно меня любить – чёрт подери, да я даже не должен ему нравиться: он просто нужен мне. Я просто не выживу, если его не будет рядом.
– Я тебя безумно люблю и никогда не перестану любить, потому что ты – часть моей жизни, души, ты мой самый лучший друг, я просто не смогу… – надломившимся голосом выдавил я на последнем дыхании, всхлипывая и шумно втягивая воздух.
Я ничего не мог сделать с тем, что Фрэнк, закравшись в мою жизнь, стал её неотъемлемой частью – правда, не думаю, что таковой стал в его жизни я… Он заслуживает лучшего человека, а я его любви и дружбы не достоин.
И вдруг размеренные звуки прибора с завораживающей зелёной линией ускорились; я мгновенно перевёл взгляд на монитор – диаграмма заплясала быстрее, а, значит, сердце Фрэнка забилось чаще.
…Это из-за меня?
Я тут же воодушевился мыслью, что таким образом Фрэнк может отвечать мне, показывая, что он всё слышит и что мои слова не звучат в пустоту.
Я обернулся к Фрэнку, трепетно надеясь увидеть его открытые глаза и искристый взгляд, устремлённый на меня – но нет; он всё так же неподвижно лежал в коконе из проводов и трубок.
Не убирая ладонь с его руки, я наклонился вперёд и осторожно положил голову на край койки, закрывая глаза в желании уснуть и хоть на короткое время отгородиться от ноющей боли в груди. Звуки «бип… бип… бип…» стали замедляться, постепенно возвращаясь к нормальному ритму.
В конце концов, я плавно провалился в сон, убаюканный писком приборов и утешенный надеждой на то, что Фрэнк действительно меня слышал. Лишь знак того, что ты со мной, даёт мне сил держаться дальше…
Там же еще и сиквел есть :D Иногда мне кажется, что вместить больше драмы в один фанфик просто невозможно) но каждая следующая глава служит опровержением: возможно, еще как возможно! И в итоге это приводит к ужасной нереалистичности, на мой взгляд)
Спасибо за главу. Прекрасный перевод.
Кстати, милый переводчик, а вы его сиквел тоже переводить будете?
Des Nuages, угу, автор не хотел заканчивать этот фик, потому что тот стал довольно популярным. Знаете, хотелось ему продлить пик славы, получить больше отзывов, на большее количество времени остаться в памяти людей. А зря он так. Ну, или вся эта работа словно кричит: "у Вас в жизни мало драмы? Вы чувствуете слишком мало боли? Всё слишком реалистично? ПОДОЖДИТЕ, СЕЙЧАС Я ЭТО ИСПРАВЛЮ". х) Нет, никаких сиквелов, я умру, он же больше, чем сам фик. :D да и там просто нечего читать. Затянуто, скучно, высосано из пальца. Вам спасибо. :з Марсельеза, я? Нет, это не я, нет, Вы что, нееет. Пожалуйста и спасибо.
Это просто офигенно!!!!!!!!! я читала со слезами на глазах!!!!!! Боже мой, неужели все вырулит в хорошую сторону??? Надеюсь все узнать в продолжении....
Ох, спасибо вам за этот потрясающий перевод. Я почему-то была уверена, что он уже закончен, но ничего страшного. Ради этого я хоть пол года подожду. Нет-нет-нет, Фрэнк не может умереть. Все должно быть хорошо:nono: Вы отлично переводите, спасибо вам за это. С нетерпением жду новой главы.
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
