Глава #51

Friends (Друзья).

POV: Gerard

Что это за хуйня? День «ударь
Джерарда в спину»?

Мне стало достаточно плохо ещё тогда, когда Фрэнк буквально ткнул меня носом в
то, что он нашёл Джамию своей идеальной парой. Я знал, что рано или поздно он
сдвинется с мёртвой точки и будет устраивать свою жизнь, просто я не ожидал,
что это произойдёт так быстро. Как он мог за такой малый срок оставить все
чувства ко мне в прошлом?

Я знаю, я должен хотя бы попытаться изобразить, что счастлив за него, но это
так трудно, когда я сам несчастен… Факт, что он, кажется, полностью доволен
жизнью, ранит меня.

А ещё меня ранит то, что я вынужден смотреть, как он нарушает своё
обещание и снова напивается ко всем чертям. Мне уже начинает казаться, что у
него проблемы с алкоголем, серьёзно. А знаете, в чём самая худшая часть? Он знает, что мне из-за собственного
прошлого больно смотреть на то, как он так много пьёт, но блять, он всё равно
глушит эту чёртову отраву!

А сейчас выясняется, что за моей спиной он целовал Майки. Он ЦЕЛОВАЛ моего
грёбаного брата. Не могу в это поверить… Вот сейчас он точно слишком далеко
зашёл.

Беспросветно мрачные мысли продолжали крутиться у меня в голове, когда я вылетел
из ресторана через главные двери в холодный, ночной воздух. Резкий порыв ветра
хлестнул меня по лицу, словно мне дала пощёчину ледяная рука. Глаза заслезились
и вокруг всё начало расплываться – я даже не знаю, слезятся они из-за ветра,
или это я плачу.

Я остановился под
уличным фонарём у
главного входа ресторана. Моё сердце колотилось так
же тяжело и
неровно, как я
дышал. Моя машина
стояла всего в паре ярдов от меня, и я серьёзно подумывал о том, чтобы сесть в
неё и просто уехать. Просто побыть одному.

Я пытался сопротивляться этой соблазнительной идее, потому что я знал – если сяду
в машину, то уеду и потеряю всякий стимул возвращаться сюда. Сейчас я хотел
быть где угодно, но только не тут.

Я вытащил из кармана зажигалку и пачку сигарет в слабой попытке отвлечься от
неразумных идей и расслабиться. Поджёг сигарету и, зажав её между губами,
засунул остальное обратно. Глубоко и так желанно затянувшись, я закрыл глаза и
медленно выдохнул.

Вместе с дымом я как будто выдохнул часть стресса, накопившегося внутри – мне
стало чуточку легче, но знакомая боль в груди стала ощутимей. Видимо, мне нужно
что-то посильнее сигареты, чтобы заполнить пустоту в сердце… Мне нужен тот,
из-за кого эта пустота появилась.

– Джерард? – звук тихого, нерешительного голоса, произносящего моё имя, отдался
в ушах с оглушительным стуком сердца.

Мгновенно распахнув глаза, я увидел Майки, стоящего в паре метров от меня с
виноватым выражением лица.

Я не хотел с ним
говорить. Я даже смотреть на него не хотел. От его вида в моих венах
закипала злость, потому что воображение буквально из ничего создавало яркие и
мучительные изображения их с Фрэнком страстного поцелуя. Я себя чувствовал
абсолютно преданным и обманутым.

Как он мог целовать Фрэнка?

– Мне нечего тебе сказать, – холодно ответил я, отводя глаза в сторону и снова затягиваясь,
потому что не хотелось так быстро сдаться растущей ярости и сорваться.

– Слушай, я знаю, что ты злишься, но можешь просто выслушать меня? – умоляющим
голосом спросил он, проигнорировав моё прямое заявление.

«Разбитый» – лучшее слово, чтобы описать моё состояние.

– Нет, – огрызнулся я, выдыхая дым и ещё больше отравляя этим и без того напряжённую
атмосферу. – У меня нет ни малейшего желания знать детали твоего тайного поцелуя
с Фрэнком, о котором ни один из вас раньше не упоминал.

(Ладно, это ложь. Мне
нереально любопытно узнать об этом побольше… Но я не хочу узнавать, потому что
моё сердце этого не выдержит.)

– Мы никогда этого не упоминали, потому что знали, что ты расстроишься, а это того
не стоит, – быстро проговорил Майки.

– Не, ну прости тогда, что я, блять, не в восторге от того, что вы двое
целовались, – с сарказмом процедил я, всё ещё отказываясь встретиться с
пронзительным взглядом Майки.

– Я и не ожидал, что ты будешь счастлив… Но, пожалуйста, просто дай мне объяснить,
потому что ты делаешь из всего этого бόльшую проблему, чем есть на самом деле! –
отчаянно просил Майки, смотря на меня грустным виноватым взглядом.

Это он меня сейчас обвиняет в том, что я делаю мухи слона? Он нервирует меня
всё больше и больше.

– Каким образом я делаю из этого слишком большую блядскую проблему? Я ничего не
делаю, Майки. Мне вообще абсолютно похуй, поэтому отъебись и оставь меня в
покое! – закричал я.

– Нет, конечно же, тебе не похуй, – вздохнул Майки. – И я тебя не виню. Я даже
представить не могу, о чём ты сейчас думаешь.

– Оу, я думаю, что ты за моей спиной блять взял и поцеловал Фрэнка, прекрасно зная,
что я к нему чувствую, – с негодованием прорычал я, выбрасывая едва начатую
сигарету на тротуар.

Картинки в моей голове внезапно стали преображаться в движущиеся изображения
Фрэнка и Майки, становясь всё более содержательными – сцены становились всё
жарче и горячее. В сторону летела одежда, происходящее между моим братом и
человеком, которого я люблю, в моём ненормальном воображении становилось
слишком интимным.

– Всё было не так! Это-

– Вы зашли дальше? – требовательным голосом я прервал Майки, выдернув себя из мучительных
мыслей. Я, наконец, повернулся к нему лицом и теперь смотрел ему в глаза
изучающим взглядом.

Одна только мысль о том, что Майки мог делать с Фрэнком…
вещи сексуального характера, заставляла мои лёгкие судорожно сжиматься, а
сердце болеть ещё больше.

Майки пришёл в
ужас от того, что я сказал. Его глаза расширились, а рот слегка приоткрылся.

– Н-нет! Что… Никогда! – отчаянно отрицал он. –
Господи, клянусь, это был всего-навсего поцелуй! И то не совсем настоящий… Едва
начавшись, он тут же закончился! Всего-навсего секунд пять!

Прекрати говорить «всего-навсего»… От
этого проблема для меня меньше не становится.

И я снова смог нормально дышать, так как, удостоверившись, что больше друг с
другом они ничего не делали, я испытал колоссальное облегчение. Если бы они
зашли дальше, у меня навсегда осталась бы эмоциональная травма, потому что
даже факт их поцелуя причиняет мне достаточно боли.

– Поцелуй есть поцелуй, Майки, – произнёс я, злобно смотря пустыми глазами на брата.
– И твоим губам нет места на губах Фрэнка.

После стольких страстных поцелуев, разделённых мною с Фрэнком, я чувствую себя
так, словно я – единственный человек, имеющий дозволение пробовать его губы на
вкус… Может быть, я чересчур эгоистичен, но я ничего не могу поделать с этим чувством.

– Я знаю. Серьёзно, Джерард, ты думаешь, я хотел его целовать? – спросил Майки, глядя на меня огромными
недоверчивыми глазами.

Хах. Если б не хотел, то не делал бы. Не заходил бы за эту черту. А сейчас он так далеко от этой
черты, что она для него – крохотная точка на горизонте!

– Ах да… А как ещё мне следует думать? Что ты нечаянно упал и
приземлился своими губами на его? – я нахмурился, в недоумении разводя руки в
стороны.

– Нет, но давай же, Джерард, ты же знаешь, что Фрэнк для меня не больше, чем друг,
– Майки сильно покачал головой. – Единственное, почему я позволил ему меня
поцеловать, это… то, что он… хотел кое-что проверить.

Подождите секундочку. Он «позволил» Фрэнку
поцеловать его?

Слова Майки свалились на меня как тонна кирпичей. Внезапное открытие того, что это Фрэнк,
оказывается, был инициатором поцелуя, на секунду парализовало моё сердце, остановив
его сумасшедшее биение.

– Подожди… Так это он поцеловал тебя? – в недоверии спросил я.

Я не хотел верить в то, что всё было именно так. Гораздо меньше боли
причинял вариант, в котором я, решив, что Фрэнк из них двоих более невинен и
уязвим, наивно предположил, что первый шаг сделал Майки. А второй вариант…
порочный вариант я и вовсе рассматривать не хотел.

– Ну, да… – медленно произнёс Майки, видимо, интересуясь, почему эта информация
для меня имеет такое большое значение.

Но для меня это значит ещё больше, чем он вообще может себе представить.

Как Фрэнк мог сделать первый шаг к моему брату после всего, через что мы
прошли? …К моей родной плоти и крови?!

– Что за блядскую херню он там
проверял? Работает ли твой грёбаный язык? –
требовательно выпалил я, снова разводя руки в вопросительном жесте.

Майки слегка отшатнулся, испугавшись моего внезапного всплеска злости.

– Нет! Он просто… Эм… – он затих, не горя желанием рассказывать мне правду.

Его сомнения моему плохому настроению не помогали.

– Он просто что? –
я нетерпеливо повысил голос, злобно уставившись на Майки.

– Ну… проверял, есть ли у него ко мне чувства, – неловко закончил он, через
силу пожимая плечами, будто его слова ничего важного и не значат.

Но он ведь знал, что его слов достаточно, чтобы моё сердце практически сдалось
и перестало биться.

– Он проверял что? – прохрипел я, прижимая
руку к болящей груди, потому что лёгкие сильно сдавило.

Глаза Майки снова расширились, он, казалось, снова немного ошарашен моим резким
голосом и внезапным движением.

Но, чёрт возьми, чего он ожидал? Он пару секунд назад мне сказал, что человек,
к которому у меня глубокие чувства, думает, что у него могут быть чувства к моему ебаному брату!

– Джерард, успокойся, – застонал он, шагая ко мне и протягивая руку, чтобы положить
её мне на плечо.

Я уклонился от его руки, сделав несколько неровных шагов назад. Не нужно мне ни
его блядское сочувствие, ни
утешение.

– Нет! Я просто не
могу поверить! – гневно воскликнул я, чувствуя, что новая информация причиняет
ещё больше боли и вводит в замешательство.

Как Фрэнк вообще мог подумать, что влюбился в моего брата? Я думал, что я –
единственный, кто ему нужен…

– Да почему ты так бесишься? Нет у него ко мне чувств! Вот, собственно, к
какому выводу мы и пришли, – отчаянно продолжал Майки, не понимая, почему я так
расстроен.

– Но он же вс-сё-таки думал, что у него
есть чувства… к т-тебе… – выплюнул я,
заикаясь. Наверное, мне так тяжело поверить, потому что я никогда и не думал даже,
что подобная ситуация возникнет.

– Он просто запутался! – быстро воскликнул Майки, выглядя так, словно он хочет схватить
меня и потрясти, чтобы я прекратил горячиться.

Но я не думаю, что я горячился. Я просто должным образом реагировал на нож в
спине.

– Да ну, он же не путает дни недели, ведь так? – резко и возмущённо ответил я. –
Он, видимо, запутался в чувствах ко мне и тебе... Может быть, он и не любит
меня вовсе… Может, всё это время он… любил тебя… – говорить становилось всё
тяжелее, я нервничал всё больше и мой голос был близок к тому, чтобы сорваться.


– Что? Джерард, я же сказал, у него нет ко мне
чувств! Ты смешон! – Майки сильно затряс головой.

Я смешон? Возможно, это правда… Может, всё это время Фрэнку нравился
Майки, но он, так сказать, согласился и на меня, потому что знал, что Майки к
нему относится не более, чем как к другу…

Моя голова уже мало что соображала, и я стремительно терял способность думать
рационально.

– Фак! Я
н-не могу поверить… Ты же
мой, блять, брат! А Ф-Фрэнк… – я заикался и, в конце
концов, вовсе затих, неуверенный в своих дальнейших словах.

Кто для меня Фрэнк? Я никогда
по-настоящему не знал ответа на этот вопрос…

Моё горло сжалось, а лёгкие снова сдавило, что я чуть не задохнулся в своих
мучительных мыслях о Фрэнке.

– Он… Он не твой, Майки, – жалобно выдавил
я.

Майки, казалось, и вовсе потерял дар речи, уставившись на меня так, будто я
совсем свихнулся. Я видел по его глазам, что он хотел сказать, но зато я не
хотел слышать, как он озвучит мне жестокую реальность, в которой Фрэнк и не мой
тоже. Лучше уж я останусь в ложных иллюзиях о том, что он всё ещё мой… Это –
единственное, что заставляет меня оставаться в здравом уме. Это –
единственное, что заставляет меня двигаться дальше каждый день.

И тут моя иллюзия испарилась, как только в тишине прозвучали эти ужасные слова.

– Но я и не твой тоже.

Эти слова эхом раздались в моей голове, заставляя сердце сбиться с ритма,
потому что они были сказаны тем, от кого я больше всего боялся их услышать.

Как долго он здесь стоит?

Я повернул голову, оглядываясь и ища Фрэнка. Я вглядывался в темноту до тех пор, пока
не увидел его в нескольких метрах за Майки, прячущегося в непроглядной черноте,
куда не попадал свет уличных фонарей. Я встретился глазами с его зловещим
взглядом, чувствуя, как сердце быстрее бьётся в груди.

Майки подпрыгнул от неожиданного голоса Фрэнка, прозвучавшего так близко к
нему.

– Какого чёрта ты здесь делаешь? – Майки резко развернулся к нему лицом.

Фрэнк не уделил Майки особого внимания – он, не разрывая нашего зрительного
контакта, пошёл вперёд, выходя из тени.

– Мне нужно поговорить с Джерардом, – коротко ответил он.

Я не знал, что чувствовать, когда он остановился напротив, напряжённо глядя на
меня. Злость, душившая меня пару мгновений назад, испарилась, уступив место
противоречивым эмоциям. Боль, замешательство и чувство, что я был предан – всё
это разрывало меня изнутри, и спрятать всё это мои глаза были не в состоянии.

– О нет, тебе не нужно. Ты уже натворил дел за этот
вечер, – сердито отрезал Майки.

– Я знаю… Мне нужно с этим разобраться, – вздохнул Фрэнк, обходя Майки, чтобы
подобраться ближе ко мне.

– Фрэнк, я с этим и сам справлюсь. Возвращайся в ресторан, – скомандовал Майки
более сильным голосом, хватая его за руку и не давая подойти ко мне.

Тут Фрэнку просто пришлось отвести от меня взгляд и посмотреть на Майки.

– Пусти, – заскулил он, пытаясь сбросить руку Майки со своей (может быть, у него
до сих пор не зажили порезы?) и почти теряя равновесие. – Мне нужно с ним
поговорить. Мне нужно всё исправить. 

Как он, чёрт подери, собирается
это сделать? Как раньше уже ничего не будет. Тут невозможно исправить абсолютно
всё.

– Ну я сомневаюсь, что он хочет с тобой говорить, – вспыльчиво заявил Майки, говоря
обо мне так, словно я не стою прямо, блять, перед ним.

Фрэнк снова посмотрел на меня, взглядом спрашивая подтверждение, что Майки
говорит правду.

Я тяжело вздохнул.

– На самом деле, хочу, – признал я. Глаза Фрэнка тут же просветлели, а Майки быстро
взглянул ему через плечо, смотря на меня, как на умалишённого.

– Что? Ты уверен? – в замешательстве спросил
Майки, всё ещё не отпуская руку Фрэнка – может, чтобы удержать его в
вертикальном положении, а может, чтобы удержать его от меня… Не знаю.

Я медленно кивнул.

Да, неохотно было говорить с ним, но я знал, что нужно… Просто есть
некоторые вещи, которые лучше высказать, иначе они продолжат изнутри рвать меня
на куски.

Фрэнк вырвал руку из хватки Майки, отшатываясь от него к долгожданной свободе.
Майки, прежде чем повернуться и уйти, лишь закатил глаза и громко вздохнул.
Через плечо он послал мне последний взгляд, полный тревоги, а затем, явно обиженный,
скрылся за дверьми.

А мы остались наедине, смотря друг на друга. Атмосфера была такой напряжённой,
что мне казалось, будто она вот-вот задушит меня.

Я думал, кто из нас первый нарушит тишину. Было так много вещей, которых
я хотел сказать, но, казалось, я не смогу их из себя вытащить. Так что я так и
продолжал стоять во всепоглощающей тишине, даже не делая попыток произнести
что-нибудь и прервать её.

Выражение лица Фрэнка было болезненным, даже обиженным – прямо как и моё. Я даже
подумал, что это забавно в не смешном смысле – мы оба хотели поговорить друг с
другом, а сейчас не можем выдавить ни слова. Никогда мне не было так сложно заговорить с ним. Когда мы были
лучшими друзьями, всё, чем мы занимались – болтали, смеялись и шутили, и
никогда я не заикался и не задыхался словами.

И вдруг он, в конце концов, нарушил тишину с долгим и тяжёлым вздохом.

– Прости.

Извинения не оправдывают всю боль, что ты
мне причинил, верно?

– Я не понимаю, почему ты поцеловал его, – пробормотал я, переводя взгляд на
землю, потому что легче было смотреть на что-то, что не следило за каждым моим
движением как встревоженный ястреб.

– Если ты так хочешь это узнать – тогда ладно. Я сделал это, так как думал, что,
целуясь с твоим братом, я буду чувствовать себя так, будто я целуюсь с тобой, – с болью в
голосе признался он.

Его слова застали моё сердце врасплох – оно бешено заколотилось, потому что Фрэнк
заставил меня воскресить в памяти наш с ним поцелуй… На диване в помещении за сценой,
когда мы оба поддались моменту похоти и страсти, очарованные друг другом… Я
безумно жаждал вернуться в прошлое, чтобы заново пережить этот момент. 

Я вырвал себя из мыслей, бывших ничем иным, как просто болезненными
воспоминаниями. Вдруг моё сердце сдавило нарастающее желание притянуть Фрэнка к
себе и снова поцеловать его. Прямо сейчас.

Повисла мучительная тишина, пока я пытался задавить порыв, овладевающий
моим разумом и захватывающий контроль надо мной. Я слаб.

– И это… чувствовалось так? – выдавил я, несмотря на то, что моё бесконечное желание
затмевало разумные мысли.

Я снова посмотрел на него и прикусил губу, задерживая дыхание в ожидании
ответа.

– Нет, – коротко ответил он, слегка качнув головой. – Я вообще ничего не
почувствовал, целуя Майки.

Я заметил, что он уже не выглядит очень пьяным… Наверное, реальность
происходящего немного отрезвила его. Но, ясное дело, в его крови ещё остался
алкоголь, из-за которого он и отвечает так прямо.

– Оу, – протянул я, не зная, что ещё можно сказать – но я чувствовал облечение.


Долгая и неуютная тишина снова душила нас, а я чувствовал тяжёлый груз на своих
плечах, который нужно было сбросить. Нужно было высказать всё и освободить себя…
Я, глубоко вдохнув и затем медленно выдохнув, тихо произнёс:

– Я прочитал твоё письмо.

Я пристально наблюдал за тем, как зрачки Фрэнка мечутся из стороны в сторону,
будто бы он мысленно перечитывает своё письмо, пытаясь вспомнить, что он там
писал. Зато я хорошо помню. Если он захочет, я могу даже рассказать его
наизусть, потому что эти слова навсегда отпечатались у меня в голове и в
сердце.

– Оу, – тихо выдохнув, он ответил так же, как раньше сделал я.

Я нервно сглотнул и заставил себя продолжить... Сказать что-нибудь, что, по идее, говорить уже поздно… Просто отбросить гордость в сторону и сказать ему то, что
он заслужил.

– Прости. – Мой голос прозвучал задушенным. – За всё.

Я поднял глаза на Фрэнка, смотря, как на его лице проявляется боль. Вдруг он
грустно посмотрел на меня, прекратив метаться взглядом из стороны в сторону.

– Я никогда не хотел причинять тебе боль. И да, я знаю, ты думаешь,
что все мои слова – ложь… Но клянусь, разбивать тебе сердце я хотел меньше
всего на свете. И меня убивает то, что мне пришлось это сделать, – в раскаянии
проговорил я, чувствуя всепоглощающую вину, пока слова из письма снова кружились
у меня в голове.

Я продолжал умоляюще смотреть на него. Мне нужно было, чтобы он меня простил,
даже если я сам не могу себя простить за то, через что его протащил.

– Я знаю, – вот и всё, что он сказал, опуская голову и обращая взгляд на землю.


Я был разочарован – он не сказал, что принимает мои извинения. А я хотел, чтобы
он сказал.

Но простить не так легко. Я думаю, он ещё просто не готов отпустить всё,
что между нами произошло.

Вдруг он снова заговорил, вернее, зашептал, неожиданно для меня – я-то думал,
что разговор был окончен.

– Я задолжал тебе ещё одно извинение, потому что этим вечером я вполне умышленно
причинял тебе боль.

…Что?

Я напряжённо уставился на него, прищурившись. Я... обманутый.

Он хотел ранить меня? Могу
предположить, что миссия выполнена успешно.

– Что? – переспросил я, чувствуя себя уязвимым и обиженным.

– Я хотел сделать тебе так больно, как сделал мне ты, – признался он, по-прежнему
отказываясь смотреть мне в глаза. – Я хотел сломить тебя, а сейчас, когда ты
так разбит, я даже не знаю, почему мне так хотелось это сделать, – грустно
продолжил он.

Да, он прав… Я абсолютно точно разбит.


Я не знал, как ответить на неожиданную исповедь Фрэнка. Я молча созерцал
свои ноги, переваривая всё, что он сейчас сказал. Я сморю на тебя, и
ты отводишь взгляд, поэтому я не знаю, что сказать.

– Оу.

Ну а что ещё на это можно ответить?

– Чёрт, Джерард… Что с нами произошло?
– раздосадовано спросил Фрэнк. – Мы должны быть лучшими друзьями, но сейчас я
чувствую себя так, словно потерял тебя… Словно больше никогда не смогу назвать
тебя моим лучшим другом.

Я хочу, чтобы мы были лучшими друзьями, какими мы и были раньше…

– Я знаю… И я ненавижу это, – грустно согласился я, подавляя желание нежно
взять его за руку. – Но Фрэнки, ты всегда будешь моим лучшим другом.

Я не позволю этому стать концом нашей дружбы. Мы вместе прошли через
всё – через плохое и хорошее, и нет ничего хуже, чем потерять друг друга
навсегда.

– Но в последнее время я был дерьмовым другом, – пристыжено пробормотал Фрэнк,
и я тут же покачал головой в несогласии.

Я не мог дать ему винить себя в этой вражде – главным образом, самым виноватым
здесь был я. Но он вскинул руку, чтобы я не прерывал его и не пытался взять
вину на себя, и продолжил говорить.

– Я правда таким был. Я был полным придурком,
пытаясь заставить тебя выпить водку… Прости меня, я просто себя не
контролировал, – с сожалением прошептал он.

Но мы ведь оба знаем, как легко меня
искусить…

По его глазам и своим ощущениям в сердце я чувствовал, что его извинения были искренны,
и я ценил это, потому что мне действительно важно и необходимо было их
услышать.

То, что произошло между мной и Фрэнком на моей свадьбе, мучило меня на
протяжении последних двух недель. Я не собирался поднимать эту тему, но я рад,
что это решился сделать Фрэнк.

– Всё нормально. Я понимаю… Я ранил тебя, и ты хотел
ранить меня в ответ. Мы оба виноваты, – утомлённо вздохнул я. – Мы оба
натворили глупостей и гадостей в нашей дружбе… Но сейчас это не имеет значения.
Всё это в прошлом.

Настало время двигаться дальше, и мы не можем идти вперёд, постоянно
оглядываясь назад.

– Да, – он кивнул, пытаясь улыбнуться, но
грусть в его
глазах противоречила улыбке, заставляя её выглядеть фальшивой. – Значит… Друзья? – спросил он голосом, полным
надежд, и посмотрел на меня большими красивыми глазами.  

И вдруг сделал то, к чему я не был готов. Он сделал пару шагов ко мне, протянув
руки, тем самым приглашая меня обнять его. Я глубоко вдохнул и заставил себя
шагнуть вперёд, к его рукам, тут же крепко сомкнувшимся вокруг меня. Я тоже
обнял его, прижимая к себе.

– Друзья, – согласился я, подтверждая для себя жестокую реальность того, что
теперь это – всё, кем мы друг другу являемся.

Я не уверен, что это «просто друзья» вообще возможно между мной и Фрэнком. Будет
ли когда-нибудь всё так, как было раньше? Сможем ли мы просто посидеть и
поговорить? Когда-то так и было…

Мы оба можем пытаться быть оптимистами и думать рационально… Но мы оба пытаемся
игнорировать правду и реальность: на самом деле мы безумно любим друг друга. И
я не думаю, что когда-нибудь это может измениться. Я не уверен, что
всё может вернуться на свои места, потому что я уже не тот, каким был раньше.

Я наслаждался моментом наших объятий, потому что знал, что более, чем просто
скоро, они закончатся… И я не хотел отстраняться, потому что его объятия –
то, где я должен быть, а он – тот, кому я принадлежу.