Следовало ожидать, что именно так все и произойдёт. Из всей своей прошлой жизни Джерард, пожалуй, будет больше всего скучать именно по этой части. По выступлениям перед людьми, по сумасшедшей самоотдаче толпы и ответному дикому рёву гитар. Да, несомненно, он будет скучать. Если выживет.
Товарищей по группе он потерял из виду уже после второго взрыва. Никто не успел ничего понять, просто полыхнула вспышка, а потом их отбросило друг от друга обжигающей волной. Забавно, к этому моменту они уже перестали существовать как полноценная группа, но иногда ещё собирали такие агитационные выступления по просьбе Доктора, чтобы выкрикивать лозунги со сцены и призывать людей к борьбе. В тот день концерт должен было стать одним из последних. Теперь, если не повезет, для кого-то он может стать последним в прямом и буквальном смысле.
Толпа взвыла на разные голоса, как про́клятые грешники, метающиеся по кругам ада. «Белые! Это Пугало! Нас продали», – успел услышать Джерард, прежде чем столп огня поглотил паникёров. Рухнувшая балка отрезала им пути отступления, а Джерард смотрел на гибнущих людей, как завороженный, не в силах помочь себе или им. Но, может быть, про них вспомнят, потому что всех ждут в Убежище сразу после выступления. Хотя, скорее всего, они останутся здесь тлеющими углями, ведь есть правило – за отставшими не возвращаться.
Путь к свободе открылся по счастливой случайности, когда упавшая палка проломила пылающую стену. Те, кто еще мог идти, хлынули в узкий проход, застревая и врезаясь в углы, но расширяя его с каждым шагом. Джерарда просто подхватило тем же потоком – он и опомниться не успел, как чьи-то тела протолкнули его через щель. Мужчина потерял равновесие только на секунду, но этого хватило, чтобы споткнуться и ободрать ладони об асфальт.
И тогда целая улица превратилась в ярмарку безумия. О, безумие досталось каждому. Шум криков и рыданий заполнил всё пространство, и самые предусмотрительные, а вместе с тем циничные, поспешили убраться, прежде чем к пожару сбегутся все госслужащие города. Другие искали тех, вместе с кем пришли на злосчастный концерт, тщетно выкрикивая имена. Были и третьи – те, кто просто не мог больше ничего сделать. Те, кто просто сдался.
А после из здания вынырнул Гоул – Фрэнк, усталый и растрепанный, но все-таки живой. И его широко распахнутые блестящие глаза… как пара ярких прожекторов в темноте. Еще немного, и всё здание вспыхнет адским пламенем, но в тот конкретный момент Джерард был рад ринуться навстречу огню, к свету карих глаз.
- Где Кобра?
Ему кажется, что его слов совсем не слышно, когда в руках больше нет микрофона, а совсем рядом набирает силу треск огня. Но Фрэнк, наверно, понимает его без слов. Мужчина схватил его за руку и потащил дальше от входа, несмотря на протесты Джерарда. Если его брат останется внутри, он не сможет себя простить, но сейчас с этим ничего нельзя сделать. Не время проявлять благородство, когда между ними и всем остальным миром пролегла тень. Есть грань, за которой ничего нельзя изменить.
- Беги домой, Джи, – голос Фрэнка ещё сипел от удушья. – Забери Линдси и подгони сюда машину, а я попытаюсь вытащить остальных. Только не отключай телефон.
Перед уходом Фрэнк успел подарить ему быстрый поцелуй, почти невесомое прикосновение губ к губам. Пожалуй, этот жест должен был ободрить его на прощание. Так почему же тогда ему так страшно наблюдать, как черно-красная пасть входа в клуб проглатывает фигуру его маленького друга?
***
Их город превратился в грёбаный Сайлент Хилл за несколько часов. Чтобы создать что-то новое, их невидимые враги оставили от прежней жизни лишь фундамент. Разумно, теперь бунтовщикам не к чему возвращаться. И чем важнее те вещи, которые они отдали огню, тем сильнее хочется броситься в огонь и самим. Пока другие не видят, можно просто перешагнуть порог очередного горящего дома, и тогда потерю никто не заметит. Был человек – шаг – и нет человека.
У Джерарда есть десять секунд, чтобы заново пережить всё в своей голове и попросить Вселенную помочь ему забыть. Чтобы его спросили, что произошло, а он не смог бы вспомнить. Чтобы порезы на руках ожог на всем левом плече не напоминали того, что теперь, наверно, не отпустит его на протяжении оставшейся жизни. Десять секунд – и он всё забудет. Так хотелось бы.
Десять. Десять. Десять, девять… Прибежав к дому, он готов был увидеть что угодно, вплоть до такого же столпа огня, как тот, который остался после взрыва в клубе. Но ничего такого не было, нет. Даже природа давала ему подсказку полной тишиной и безветрием – самым страшным оглушающим затишьем, какое только бывает во время битвы. Уходи оттуда, уходи. Оглохни и ослепни, чтобы ничего не узнать.
Восемь. Он не ушел.
Семь… Он не увидел ни огня, ни дыма, только догорающие угли деревянного здания, когда-то бывшего его домом. Он никогда не бегал так быстро, как в те секунды, помчавшись вниз по улице с разрывающим глотку криком. Было плевать, заметят ли его, услышат ли его. Ведь мир тогда раскололся на две части, отделив мужчину от всех вокруг.
Шесть. Пять. Вблизи все оказалось куда страшнее, чем казалось издалека. Это точно был уже не дом, это был вольер, клетка для безумного животного – под нижние петли двери был загнан лом, заменивший закрытый засов. Не убрав его, невозможно было открыть его изнутри, а потому «животное» в таком вольере заведомо обречено. Джерард не побежал ни к задней двери, ни к окнам. Он догадывался, какие сюрпризы его ждут.
Четыре. Дом горел не один час, это было понятно. Шанс выжить в нем практически сводился к нулю. Но разве в действиях Джерарда могло остаться какое-то рациональное зерно, когда за прогоревшими стенами оставался дорогой, любимый и, главное, может быть, ещё живой человек? Он ухватился за железный прут голыми руками и тут же взвыл от боли. Но, несмотря на этот крик, несмотря на то, как его глаза непроизвольно наполнились слезами, он не разжал рук.
Три. В грязное месиво смешались кровь и слезы, угольная сажа осталась на руках, а копоть ненависти окрасила сознание изнутри. Дверь поддалась не раньше, чем через двадцать три минуты, выстояв перед множеством атак Джерарда поначалу. Но стоило ей наконец сломаться, из дома на мужчину вылился поток раскалённого воздуха, будто дыхнуло ему навстречу раскрытое, развороченное чрево. И ещё кое-что…
Два. Один… Он не готов был увидеть это. Никто и никогда не готов столкнуться со смертью, она всегда приходит не вовремя. Порой так, что в это невозможно поверить. Он не хотел в это верить, а она больше не могла даже открыть глаза. Их больше не было. Только пустые глазницы, без контраста на обгоревшем лице. А он по-прежнему не мог поверить, он всё целовал, целовал её чёрные щёки…
Ноль. Сброс отсчёта. Джерард не понимал, как он пришел к этому тупику. Он упустил столько шансов, прошёл столько дверей своего невидимого коридора… чтобы в итоге упереться лбом в кирпичную кладку? Им лгали с самого начала, на деле в конце тоннеля вовсе не было обещанного света. И воздуха тоже. И стены давили на грудь, пока мужчина захлёбывался слезами, прижимая бездыханное тело всё ближе. А потом чьи-то руки обвились вокруг него самого. Мгновение. Вспышка.
- А остальные… – Фрэнк покачал головой, прежде чем Джерард смог закончить фразу. – Рэй тоже? И твой дом…?
- Не задавай глупых вопросов. Мы все были в списках. Нас четверых спасло лишь то, что мы были не дома, когда всё случилось.
Они старались не говорить об этом слишком громко, чтобы Рэй и Майки, сидящие поодаль, ничего не услышали. Ведь каждого из них дома ждала та же картина, что и Джерарда. Все считали, что безопаснее всего не покидать жилище и не попадаться на глаза властям. Но за ошибку они поплатились именно тем, что поклялись до конца защищать. Вот только стало ли это концом?
Беглый взгляд Джерарда в итоге остановился на том, кто все это начал. Мужчина, прозванный в рядах бунтовщиков Доктором Смерть, хромал к ним на полусогнутых ногах. За его спиной часто сплетничали, рассуждая, сможет ли он ходить после того, что случилось. На одной из первых вылазок их лидер буквально вылетел из окна штаба Белых и обогатился тогда множеством осколков под кожей. Только после их извлечения стало ясно, что на стекло нанесен отравляющий состав, способный убить человека при попадании в кровь. Во всяком случае, знающие люди говорили, что это яд. Но, правда, Доктор Смерть – живее всех живых, за одной маленькой поправкой. Те же знающие люди говорили, что вскоре он будет парализован.
- Знатная вечеринка, парни, – поздоровался с ними мужчина, подойдя достаточно близко, – после нас весь город горит. Честное слово, никогда в жизни не видел такого хаоса, как у нас сейчас. Пугало принесло нам огонь из преисподней.
- Столько людей погибло, а ты все веселишься, значит? – презрительно плюнул Джерард, не скрывая своей неприязни.
- Я просто выполняю свою работу. Белые впервые сделали ход, не скрываясь, этого мы и добивались. Теперь это больше, чем простое противостояние – они открыто объявили всем несогласным войну. И благодаря вам на нашей стороне действительно много людей. Дело сделано, ребята, отступать поздно. Поэтому послушайте Ди и бегите из города. Я найду способ дать вам последующие указания.
Разбираться с возражениями Доктор Ди не стал. Только договорив, он развернулся и заковылял в другой конец комнаты, оставив молчаливый протест висеть в воздухе и дальше. Джерард беспомощно оглядел своих друзей в надежде получить поддержку хоть от кого-то. Рэй тряхнул головой и скрыл глаза за длинными волосами, Майки абсолютно безразлично пожал плечами, а Фрэнк даже не пошевелился. Поддержка сегодня не была в их планах.
- Безразличные… бесчувственные… – парень запнулся, не осмеливаясь продолжать, – суки бесчувственные, мы же все жизнями поклялись, что никто не погибнет по нашей вине.
Джерарду хотелось кричать, но не было сил. Его плечи упали, спина болезненно сгорбилась, а голос лишился той силы убеждения, зарождавшейся в нём на сцене. Он никогда не умел нарушать обещания, и другим не прощал, если они забывали свои. Но все говорили о том, что этой ночью мир перевернулся – чем не повод хотя бы однажды пойти на уступки? В другое время, без вариантов, Уэй отрекся бы и от друзей, назвав всех поголовно предателями. Но сейчас их город, дома, небо и сами жизни были в огне. Он не мог просто уйти.
Фрэнк совершенно неуместно усмехнулся и поднял глаза на Джерарда, похожего на бойцовскую собаку в стойке. Одно лишнее слово – и он бросится в атаку. В конце концов, мужчина за одну ночь потерял дом и семью, хуже, казалось, и быть не могло. Но все-таки у них осталась возможность бороться. И смысл вести эту борьбу. А это всё необходимое, чтобы не сойти с ума.
- Вот не пойму, это бракосочетание или посвящение в рыцари? Клянёшься ли ты, Джерард Уэй…
- Это глупость, Фрэнк, – оборвал его Джерард. – Сейчас не время играть в игры. Мы, можно сказать, обрекаем себя на смерть, а ты никак не можешь успокоиться.
Фрэнк взглянул на мужчину с мнимым смирением, признавая свое поражение тяжелым вздохом, а после снова уставился в пол. Но не успел Уэй почувствовать неясное разочарование, как пальцы друга уверенно обвили его запястья, и Фрэнк резко потянул его на себя. Их тела неловко соприкоснулись, но младший парень, казалось, не замечал неудобства, настырно утыкаясь носом в подбородок Джерарда.
- Я знаю, что ты хочешь умереть как герой, и даже после смерти вряд ли выпустишь оружие из рук, – пробормотал он, легко касаясь губами шеи. – Но посмотри вокруг себя. За твоей спиной десятки, а может и сотни людей. Ты не можешь просто сказать им идти по домам, просто потому, что у них больше нет дома. Прекрати отделять «себя» от «нас», если не думаешь, что мы бросим тебя… со всем этим.
Только когда Рэй прогудел что-то в знак согласия, развеялось наваждение, созданное словами Фрэнка. Его пылкая, искренняя речь создавала иллюзию надежды, но Джерард больше не хотел иметь никаких надежд. Просто потому что любая вера – чувство совершенно непостоянное. Сегодня она есть, а завтра её развеяло ветрами с городского пепелища. И если Фрэнк хочет – он может верить дальше. А Джерард не справится с очередным таким разочарованием.
Но тепло чужого доверия, он не мог не признать, согревало. Чужие ладони на его руках создавали чувство причастности, будто они могли еще что-то изменить. Но это тоже лишь самовнушение. Даже Убежище киллджоев – их последний и главный штаб – было стыдливо скрыто под землей. Огромный подземный город, лишенный всякого влияния, был абсолютно бессмысленным в их положении. Подземный город, ха. Они прятались в канализации, как крысы, создав видимость удобств и защищенности.
До определенного момента Убежище выполняло свою задачу идеально. Там было сыро и грязно, но это место спасало от палящего солнца и бдительности BL. К тому же, незнающий человек практически ни при каких обстоятельствах не нашёл бы вход туда. Киллджои считали, никто не замечает их активность вокруг этого места. Впрочем, так же они думали и про заброшенный клуб, где раньше проводили встречи бунтовщиков. Но всё всегда менялось в худшую сторону.
Поэтому Ди был абсолютно прав, считая, что нужно сниматься со стоянки и нестись куда глаза глядят. Беженцы безоговорочно верили ему. Они уходили добровольно, бросая всё, что было им дорого. Эти несколько часов перед рассветом были отданы людям на прощание со своим городом, в который они вряд ли когда-нибудь вернутся. Но были и такие, кто оставался здесь под страхом смерти. Кучка людей, сбившихся вместе, чтобы посмотреть вслед уходящим, а после сделать вид, что ничего не произошло. И вернуться к тому, что они называли домом.
Джерард хотел бы верить, что этим наивным повезёт больше, чем беглецам, если бы это не было откровенной ложью. Иначе он сам остался бы с ними смотреть на горящие улицы.
Трудно было поверить, что киллджои нашли столько союзников в последние месяцы. Люди, пребывающие в Убежище вновь и вновь, говорили, что пламенем охвачен едва ли не каждый третий дом. Почти целый город тайных сообщников, о половине которых наверняка не знал даже Ди. Пока этого мало, но весть об их протесте уже прокатилась по штату. Из каждого города к ним будет присоединяться хотя бы по несколько человек, а вскоре о киллджоях услышит вся страна. Тогда у них будет шанс. Это вторая вещь, в которую Джерарду хотелось бы верить.
В коматозном оцепенении перед отступлением из Убежища каждый постарался остаться наедине с собой, чтобы предаться воспоминаниям, которые для них всех тоже останутся в стенах подземелья. Киллджои должны быть людьми без прошлого, так было бы легче для всех, но это следовало понять с самого начала. Ведь когда у человека ничего нет, ему нечего принести в жертву. Это определённого рода неуязвимость, благодаря которой только тот, кто не имеет прошлого, может думать о будущем.
- Выдвигаемся!
Услышав сигнал Доктора, повстанцы начали вскакивать со своих мест и подхватывать вещи, которые удалось спасти. Некоторым было сложнее – и проще, – у них ничего не осталось. Уэй одним из первых вылез на улицу, никого больше не дожидаясь. В ранние утренние часы воздух на поверхности оставался почти прохладным, как это было прежде. Джерард с удивлением устремил взгляд к светлой полоске на горизонте – зарождающемуся мареву рассвета. Их переломная ночь закончилась, хотя изначально, казалось, не имела конца. И кто знает, может, эта негласная бессмысленная война когда-нибудь так же прекратится.
Не в их время. Не для их жизней. Но их стараниями и ради чего-то большего, с чем не сравнить их самих.
Начну с того, что почему-то не слишком обращала внимание на ваше творчество раньше(наверное, потому что я мудак) и как-то упустила его отменное качество. Теперь же всерьез заинтересовалась. Вы отлично пишете. Очень ценно то, как в вашем стиле плавно переливаются яркие, психологически точные эмоции, при этом сдержанно описываемые. Это прямо-таки бросилось в глаза в описаниях горящего разрушенного города, сцена же с домом Джерарда бросила в дрожь, действительно стало жутковато.
Ваши, такие новые для меня, киллджои, испуганные, но смело отдающие себя будущему, отчаявшиеся и одновременно преисполненные надежд - они по-своему замечательные. И их мимолетные образы и характеры, будучи еле заметными и лишь чуть обрисованными во всей суматохе революции, заставляют воображение вцепиться в то, что есть, и выцарапывать из каждой строчки о них больше информации, потому что у вас скорее определяется ход истории, о чем и идет речь в рассказе, чем описываются главные герои, которые, по сути, всего лишь играют эпизодическую роль; вы взяли эту историю огромными масштабами. Это я говорю не в упрек, мне нравится, когда мои мозги заставляют ворочаться. Я в точности не собиралась представлять и не представляла, чего мне хотелось от этой заявки, но, думаю, это оно. Я будто бы прочла художественно-историческую зарисовку, только это, несомненно, мне намного больше по душе.
И теперь внутри что-то клокочет и болит (революционирует), зная, понимая, что до счастливого конца герои, с которыми я уже "подружилась" и которыми прониклась, не доживут, но приблизят его приход, переступая через инстинкты самосохранения и здравый смысл. Вы меня, кстати, заставили задуматься, насколько, в действительности, страшно - осознанно идти на смерть, потому что обычно в книгах/фильмах я принимала это как должное.
Самое главное для меня в этом фике - ощущение, что все еще впереди, несмотря на роковую неизбежность судеб киллджоев. А теперь... теперь мне грустно. Но есть и что-то еще. Что-то, что кажется мне этим самым революционным возбуждением и знанием того, что, да, эта несуществующая война прекратится: где-то в параллельной вселенной или у меня в голове, но прекратится. Подытожу: я довольна исполнением на все сто. Спасибо за все мои чувства, за выполнение этой заявки, за то, как вы это сделали, спасибо вам!
Ну я же знала, что после прочтения, впечатлившись написанным, буду сидеть и нервно моргать. Это было как-то понятно, исходя из сути заявки и автора-исполнителя. canned_brain несказанно повезло с автором, а я лично не представляю эту заявку в исполнении кого-то иного.
А, да, друг, ты приобщился к киллджойским драмам . Их бы побольше, и так, как у тебя, потому что это заставляет думать (не переживать, как в стандартных ангстиках и драмах, а именно думать). Почему-то прежде всего хочется подчеркнуть философию киллджоев, поданную у тебя. В ней каким-то чудным образом сливаются два аспекта: собственно киллджойская философия жизни, которую мы все плюс-минус знаем, и твоя авторская. Твои фики всегда содержат проценты философии, и она у тебя не похожа ни на что. По моему мнению, ты автор с самым оригинальным виденьем, и, читая тебя, мне всегда хочется прокайфовать с этого самого виденья, которое разительно отличается от виденья большинства авторов. Сентенции и правила киллджоев в этом фике - кратко, по-военному сухо, жёстко, потому как-то особенно падает на душу - ничего лишнего, правда о жизни и смерти и о том, как выжить. Дочитав до конца, я поняла, что мне безумно нравится, как построен фик, хотя вначале мне потребовалось немного "раскачаться", чтобы полностью вникнуть в историю. Я вот думаю, как прекрасно ты преподносишь тяжёлые темы. Здесь особенно ярко выделилось - тема войны, революции. Я бы от тебя ещё что-то о войне почитала, потому что этот фик, наверное, на моём веку лучше всех прочих преподнёс эту тему. Серьёзно говорю. И сейчас создаётся самое офигительное ощущение от фика - в нём не было ничего лишнего; ни одна фраза, ни одно действие, ни один взгляд. Характеры - что ты, ну как всегда на высоте (притом, что пространных описаний героев не было). Верх мастерства - когда характер понятен из контекста, а не описывается словами. Самая болезненная сцена - Джерард, дёргающий ободранными руками решётку. Не знаю, меня эти описания повергли в священный ужас. А его, целующего обгоревшую Лин, я боюсь представлять во всех красках не потому что некрофилия фублянах, а потому что обгоревшие люди...когда нет глаз и чёрный весь, запечённый, это кошмар.
А если говорить о чём-то более светлом, то отношения двух, описываемые в мимолётных, маленьких, тонких прикосновениях, взглядах - это заставляет сердце перегонять кровь быстрее. И этот приём гораздо более чувственнее всяческих нц и эротических поцелуев. Понравилось, что самоцелью не было "смотрите, вот у них чувства". Когда идёт война, даже чувства приобретают субординацию и должны быть дисциплинированы. Война может намекать на чувства, и сказать много больше прямого заявления о них. Как-то так :D Но просто всё вышеописанное - одна из жемчужин фика.
А ты..., эх ты :D Стоили твои сомнения чего-либо? Стоит сомневаться в фике или в себе? :D Неа, вообще никак нет. Потому что ты сражаешь наповал. Надеюсь, это в интересах революции :D
505, вы себе не представляете, насколько приятно получить такой отзыв именно от заказчика фика. Прогонять айероуина совсем не обязательно, ваш комментарий выглядит не менее впечатляюще, поверьте. х) Не буду долго распинаться, просто скажу, что работа была достаточно сложной для меня. Да и то, что получилось в итоге, заявке соответствовало явно не полностью. Либо это авторское видение сыграло роль, либо еще что-то, но сомнений было множество, об этом и айероуин говорил в своем комментарии. В любом случае, получилось то, что получилось, и ваша положительная оценка не может не радовать. Спасибо вам за такой лестный отзыв и за саму возможность выполнить вашу заявку. Это было интересно.)
Вечный айероуин, а тебе, мой неизменный спутник в мире фанфикшна, особая благодарность. И за вдохновение, и за умение вправить мне мозги в нужный момент, есливыпонимаетеочемя. >:D Киллджойские драмы пугают меня, просто потому что я боюсь нарушить концепцию их мира своим дурацким восприятием. Наверно, это как раз то, что ты называешь авторской философией. :\ А вот насчет того, чтобы почитать еще что-то о войне - это можно. Помнится, у меня в списке на выполнение еще висит твоя заявка о последней битве - вполне подходящий вариант, как мне кажется. Хотя и помимо нее есть некоторые идеи, но об этом не здесь и не сейчас. Спасибо тебе, комментарий и правда впечатляющий.
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
. Их бы побольше, и так, как у тебя, потому что это заставляет думать (не переживать, как в стандартных ангстиках и драмах, а именно думать). Почему-то прежде всего хочется подчеркнуть философию киллджоев, поданную у тебя. В ней каким-то чудным образом сливаются два аспекта: собственно киллджойская философия жизни, которую мы все плюс-минус знаем, и твоя авторская. Твои фики всегда содержат проценты философии, и она у тебя не похожа ни на что. По моему мнению, ты автор с самым оригинальным виденьем, и, читая тебя, мне всегда хочется прокайфовать с этого самого виденья, которое разительно отличается от виденья большинства авторов. Сентенции и правила киллджоев в этом фике - кратко, по-военному сухо, жёстко, потому как-то особенно падает на душу - ничего лишнего, правда о жизни и смерти и о том, как выжить. Дочитав до конца, я поняла, что мне безумно нравится, как построен фик, хотя вначале мне потребовалось немного "раскачаться", чтобы полностью вникнуть в историю. Я вот думаю, как прекрасно ты преподносишь тяжёлые темы. Здесь особенно ярко выделилось - тема войны, революции. Я бы от тебя ещё что-то о войне почитала, потому что этот фик, наверное, на моём веку лучше всех прочих преподнёс эту тему. Серьёзно говорю. И сейчас создаётся самое офигительное ощущение от фика - в нём не было ничего лишнего; ни одна фраза, ни одно действие, ни один взгляд. Характеры - что ты, ну как всегда на высоте (притом, что пространных описаний героев не было). Верх мастерства - когда характер понятен из контекста, а не описывается словами. 