Мне показалось, солнце светило чуть ярче, чем следовало. Огромные деревья почти закрывали небосвод своей могучей темно-зеленой кроной, однако некоторые лучи все же просачивались сквозь листья, и тогда я пожалел, что потерял свои солнцезащитные очки. Я слышал крики животных, стрекот насекомых, и шорох песка, осыпающегося с моих ботинок. Я шел дальше и дальше, пока не увидел гигантское мощное дерево посреди зеленого поля, почва которого была настолько влажна, что мои ступни буквально засасывало под ее поверхность.

Примерно через два десятка метров почва превратилась в болото, и, чтобы все-таки донести Линдси завтрак, мне пришлось прыгать по кочкам. В конце концов, я допрыгал до широких корней дерева и встал на один из них. Немного пригнувшись, я пошел вверх по корню, с каждым шагом удаляясь от земли все больше и больше. Чем выше я поднимался – тем больше в нос бил сладковатый запах – сверху располагалось огромное дупло, в котором плавала гелеобразная синеватая жидкость – она мне и была нужна.

Зачерпнув ладонью, я погрузил ее в небольшую емкость, которую достал из кожаного рюкзака. Вчера, во время вечернего обхода местности, я нашел это место, и, попробовав содержимое дупла на вкус, решил, что питаться этим будет идеальное для нас решение – убивать животных мы больше не могли, потому что ходить в джунгли стало для нас слишком опасным делом. Тем более, хоть я и всячески пытался это отрицать, охотиться я больше не мог - при всякой попытке бежать мое раздробленное колено давало о себе знать. Нда, Линдси была права… В тот раз не нужно было рисковать.

По дороге обратно я немного ускорил свой шаг – как мне казалось, я достаточно долго отсутствовал, а если брать по внимание здоровье Лин… Лучше было поспешить, иначе с ней могло что-то случиться, о чем я не мог думать ни минуты. Я потряс головой.

Вскоре я увидел нашу хижину. Построенная мной из каких-то бревен, травы и ржавого железа, оставшегося от нашего корабля, она уже успела покоситься. Я подумал, надо бы переделать ее, иначе она может рухнуть, и тогда придется заново строить ее, что было сложно. Я вспомнил, что поспешил, когда устанавливал восточную стену – она и покосилась. Вот лентяй, а что теперь?

Я вошел внутрь, отодвинув рукой сплетенную мной и Лин во время строительства штору. Ее часть сделана безупречно, моя кривая. Увидев то, что я сделал, она горько улыбнулась в первый раз за долгое время.

Я прошел по небольшому коридору, разделяющему хижину на две части: там, где жил я, и там, где жила она. Свернув налево, я поскреб пальцами о стенку, как бы прося у нее разрешение войти.

Не услышав ответа, я заглянул в комнату. Это было маленькое пространство, где умещались небольшое подобие кровати и кое как сколоченный мною стол, чтобы она могла рисовать, таким образом отвлекаясь от всех мыслей. Моя комната была сделана идентично, только там отсутствовал стол. Таким образом, комната Линдси превращалась еще и в столовую.

Она сидела в темном коричневом свитере с высоким горлом и смотрела в стенку. На глазах у нее стояли слезы. Ступив на травянистый пол, я медленно подошел к ней, но она, кажется, не замечала меня.

- Линдси? Что случилось?

Я присел на корточки. Ее обветренные губы разомкнулись и сомкнулись снова. Взгляд забегал, точно она не могла ни на чем сфокусироваться, по щеке потекли слезы. Я отер правую руку о куртку и тыльной стороной ладони попытался поймать все, чтобы ни одна не упала на ее грудь.

- Он опять снился тебе, да?

Лин кивнула. Я медленно поднялся и сжал пальцами переносицу, зажмурившись. Когда ты, черт возьми, перестанешь мучить ее, Джерард?

- Я проснулась, тебя не было… Где ты был?

Я скинул рюкзак на пол и достал оттуда емкость с голубоватой жижей.

- Вчера, когда ты уснула, я пошел проветриться, как всегда. Я нашел дерево, оно и правда огромное, там в дупле было это. Я попробовал – есть можно. Оно вроде бы как калорийное, им вполне можно наесться…

Она не подняла на меня глаза, только отвернулась. Я подошел к столу, наполнил глиняную тарелку жижей и так как решил, что это все, что я могу сделать для нее, собрался выйти. Накинув на плечо рюкзак, я подумал, что могу поесть позже, а сейчас ее следует оставить в покое. Вздохнув, я собрался пойти в свою комнату и еще раз попытаться вспомнить, как мы попали сюда.

- Фрэнк?

Я остановился и повернул голову к ней. Она смотрела мне прямо в глаза, в ее взгляде читалась благодарность.

- Да?

- Спасибо.

Сказав это, она разрыдалась. Я, бросив рюкзак, поспешил обнять ее.

***

- Давай, Фрэнк! Я побегу вперед, ты сзади нападешь!
- Черт подери, мы видим их в первых раз, откуда ты знаешь, насколько они способны!
- Да не бойся ты!
- Господи, ради всего святого, Джи, подумай о Линдси. Что, если они нападут на тебя? Она же не выживет…
Мы присели на корточки за большим валуном. Джерард тяжело дышал, и щурился, высматривая пятиногое крупное существо получше. Я выдохнул – очередная охота, вот только теперь меня не посещало чувство, что сегодня что-то случится. Я вспомнил, как говорил Джерарду утром, что не нужно экспериментировать. Лучше есть меньше, но зато не валяться растоптанным стаей непонятных существ, или, чего хуже, окисляться у них в желудке.

- Мы еще ничего о них не знаем, Джи, я тебя умоляю, давай найдем кого-нибудь другого… Да пожалей ты Линдси, в конце-то концов!
- Фрэнк. Это просто очередная охота.
- Мы ничего не знаем про них!
- Но есть что-нибудь нужно. Действуем как обычно, понял?
- Нет, Джи!
- Ты со мной или нет?
- Джерард!
- Ладно. Тогда я один.
Он сорвался с места, и меня накрыло волной ужаса. Я не мог говорить, я пытался выкрикнуть хоть слово, но изо рта выбивался лишь ужасный сип. Я не мог пошевелиться, просто смотрел вперед. Вот Джерард подбегает сзади, вот он падает, вот он…

- Господи, нет! Джерард!

С криком я проснулся. Холодный пот склеил футболку и кожу. Голова раскалывалась, глаза пронзила резкая боль. Я знал, что чувствует Линди, потому что каждый день мне снился один и тот же сон – как я, казалось, предал его. Я знал, что глупо винить себя его смерти, однако…

Был уже вечер – я знал это, потому что насекомые стрекотали по-другому. Более устало. Натянув ветровку на мокрую футболку, я решил, что неплохо было бы поесть. Тем более, что головная боль была просто невыносимой.

Я как обычно поскребся в стенку, чтобы не дай Бог не смутить Лин. Ответа не последовала, как и раньше. Когда я заглянул в комнату, Лин там не оказалось. Глиняная тарелка была в том же состоянии, в котором я ее оставил.

- Линдси?

Я вышел из хижины. Снаружи Лин не оказалось, ее обувь также исчезла.

- Линдси?!

Я побежал в сторону холма, который находился примерно в тысячи шагах от нашего жилища. Мимо криков животных, будоражащих сознание, мимо лиан, свисающих с высоких толстых веток, мимо кустарников с ядовитыми парами, я бежал, всхлипывая, не обращая внимания на сбившееся дыхание, не обращая внимание на ноющее колено. Я был одержим только одной мыслью – найти ее.

Она стояла на вершине холма, в своем темном свитере. Черные спутанные волосы были небрежно разбросаны по плечам. Скрещенные на груди руки с тонкими ногтями были плотно сжаты. Услышав мои шаги, она сгорбилась и опустила голову.

- Я начинаю забывать его лицо.

Я сжал губы. Почему тебе нужно так мучить ее, Джерард? Почему бы тебе просто не отпустить ее?

- Когда он мне снится, я не вижу его лица. Он повернут ко мне либо спиной, либо он будто другой человек. Я имею ввиду, он выглядит, допустим, как кто-то другой, но я точно знаю, что это он. Понимаешь?

Я не ответил. Стараясь дышать ровно, чтобы сохранять спокойствие, я вел внутренний диалог с Джерардом, одновременно прокручивая события того дня, когда я… Когда мы…

- Где мы, Фрэнк? Ты никогда не задумывался над тем, как мы сюда попали? – она повернулась. Ее лицо было серо-розовым от слез, и внутри мое сердце сжалось. Я не хотел этого видеть, я был причиной этого. Я не хотел…

- Наш корабль – что с ним случилось? Что было до того, как мы начали жить тут? О чем тебе говорит слово «солнце», ты можешь вспомнить?

Она выжидающе смотрела на меня. От того, что я пытался забыть о Джерарде и сосредоточиться на вопросах, голова болела еще сильнее. Я закрыл глаза.

- Не утруждайся. Посмотри, что я нашла. – она протянула мне потрепанный старый органайзер в твердой картонной обложке. Листы разбухли, были покрыты разводами. Я открыл его.

В середине была единственная запись, сделанная моим почерком. Я прищурился и попытался прочитать ее:

«Сегодня двадцатое февраля две тысячи двадцать восьмого года. Мы на борту К-278. Многие из нас пропадают прямо с борта корабля. Пропали уже трое, включая мою жену Джамию. Сейчас я не знаю, где мои дети. Я начинаю забывать свой адрес в Нью-Джерси и…»

На этом запись обрывается. Я поднимаю взгляд на Линдси. Она все так же смотрит на меня. Я моргаю и жмурюсь. Нью-Джерси, черт подери, что это за место?

- Скажи, какой сегодня год, Фрэнки? Сколько тебе лет?

- Мне сорок шесть и…

- Взгляни на свои руки.

Я посмотрел на свои короткие чумазые пальцы.

- Хорошенько посмотри. А потом на меня. Сколько тебе лет, Фрэнки?

Я еще раз взглянул на свои руки. Они вдруг ссохлись и покрылись морщинами. Я с ужасом уставился на Лин – она смотрела на меня грустными глазами, вокруг которых кожа была изрезана мелкими морщинами. Волосы поседели, кожа на шее немного обвисла. Мысли путались в голове, я переводил взгляд с ее лица на свои руки, снова и снова, жмурился, тер глаза. То, что случилось… Не может быть.

- Сколько тебе лет, Фрэнки?

- Я…

- Сколько?

- Я не знаю…

- Подумай, что говорит тебе слово «солнце».

- Вспоминай, Фрэнк…
- Джерард???
- Вспоминай. Нью-Джерси, наша группа. Вернись в то время, когда тебе было тридцать. Когда мы ни о чем не знали. Помнишь, как мы отрывались на концертах?
- Наша группа. Тебе было тогда тридцать. В каком году это было?
- В каком?
- В две тысячи одиннадцатом?
- Точно. Сейчас тебе шестьдесят три, а мне всегда будет сорок восемь.
- Джер, я не хотел…
- Это не твоя вина, Фрэнк. А моя.

- Неужели мне и правда шестьдесят три?

Линдси беззвучно разрыдалась. Медленно упав на колени и упершись руками в землю, она тряслась от слез, а я ничего не мог с этим поделать. Я, почувствовав боль в спине, кажется характерную для своего возраста, осторожно подошел к ней, опустился вниз и обнял ее за плечи, прижавшись сухими губами к ее щеке.

- Тшш, Лин, не нужно… Не плачь.

- Фрэнк, ты понимаешь, что наша жизнь прожита? Мы уже так стары, господи, мы уже так стары… Мы потеряли все, что можно потерять: мы потеряли своих любимых, семью, друзей, дом… Все, чего мы добивались… А теперь нам за шестьдесят, ты понимаешь? – она подняла блеклые мутные глаза на меня.

Я вздохнул, почувствовав, как воздух свистит в легких.

- Пойдем, Лин. Тебе нужно поесть. Мне нужно еще рассказать тебе что-то о Солнце, о других вселенных и про то, как так получилось, что мы состарились на двадцать лет за один день.

Она молча кивнула, мы, кряхтя, поднялись и пошли к хижине. Я легко обнимал ее за плечи, ее седые серебристые волосы касались моей руки. Я поднял глаза вверх: с далеких звезд мне улыбался сорокавосьмилетний Джерард, который, наверное, уже вернулся на Землю.