Ты с детства любил сказки. Все в твоей наполненной событиями жизни строится на переплетении фантазий, тесно граничащих с реальностью и зачастую совсем стирающих грань между правдой и вымыслом. В раннем возрасте в парке по соседству с моим домом водились кентавры, добродушно улыбающиеся застенчивому малышу, неуверенно поглаживающему их гладкие лощеные бока, до которых тот едва дотягивался. Пара взмахов ресниц — и рог златогривого единорога превращался в рожок ванильного мороженого, к которому ты тянулся по-детски пухлыми ручонками, заливаясь счастливым смехом. А я, как старший брат, скрестив руки на груди, наблюдал за этим со стороны, чтобы после вернуться домой и спрятаться ото всех в кладовке, пытаться развить в себе талант художника, изображая на кипельно-белых листках радугу, молочного цвета коней и тебя довольного и радостного малыша. Мне ведь и самому тогда было не многим больше, чем тебе — какие уж тут картины. Я просто старался запечатлеть это мгновение, поймать момент твоего безграничного детского счастья, запомнить это навсегда.
Ты рос, взрослел, ходил в парк в одиночестве, но никогда из глубины твоих глаз за стеклами очков не исчезал тот огонек, тайное знание о чудесах, не уходящих из твоей жизни и неподвластных возрасту. Никто не мог стать мне ближе, чем ты — родной брат, с виду строгий и неуверенный, неулыбчивый и одинокий, но на самом деле обладающий собственным миром, царящим в твоей душе. Я внимательно наблюдал за твоим развитием, замечая и собственные изменения, слушал твои увлекательные рассказы о чудесах, подстерегающих на каждом шагу, а после украдкой прятался в кладовой, снова и снова зарисовывая твое счастливое лицо, лучащееся добротой и искренней братской любовью.
И когда я успел перерасти ту пору родственной привязанности? Когда ты стал мне ближе всех других, с кем я делил время и постель? Почему именно твое имя я шептал в ночную мглу, неловко лаская себя под одеялом в соседней с твоей комнате? Почему я больше не вижу в тебе того увлеченно играющего малыша, способного отыскать под розовым кустом в саду фей и гномов, с радостью рассказывающих тебе сказки, которые ты после передавал мне... Теперь я неотрывно слежу за тобой плотоядным взглядом, впитываю каждое движение и каждый мимолетный взгляд, воображая, что было бы, испытывай ты ко мне нечто подобное. Ночами мне снятся подростковые сны, приносящие с собой утреннее возбуждение и заставляющие щеки пылать. Сны, в которых ты тоже, в которых ты такой же, и весь мой.
Мой брат.
Я нервно вздрагиваю, когда чья-то рука опускается на мое плечо, отвлекая от рисования и воспоминаний. Вместе с обрывками детских сцен в голове проносятся кадры последнего сновидения, которые я старательно изображаю на альбомном листе, как всегда устроясь в кладовке. На бумаге под простым карандашом послушно появляются два сплетенных тела, соединенных жаркой страстью, которым я как раз придаю завершающие штрихи, силясь сделать лица максимально узнаваемыми. Кажется, это сыграло со мной злую шутку. Вокруг также валяются листы, испрещенные штрихами, складывающимися во все те же фигуры, в которых несложно угадать наши лица. Ты напряженно всматриваешься в рисунок, который я напрасно стараюсь прикрыть или спрятать, а твоя рука все так же покоится на моем плече, постепенно напрягаясь. Севшим голосом ты шепчешь мое имя, перебирая листы на полу одной рукой, проводя пальцами по изображениям, очерчивая линии. — Джи... Плюнув на все, я тянусь к твоим губам, касаясь их сначала целомудренным и почти братским поцелуем, чтобы после прижаться теснее и углубить его, делая гораздо более откровенным, и показать весь смысл моих картин, которые я так тщательно скрывал. Ты тоже?
Я внимательно наблюдал за твоим развитием, замечая и собственные изменения, слушал твои увлекательные рассказы о чудесах, подстерегающих на каждом шагу, а после украдкой прятался в кладовой, снова и снова зарисовывая твое счастливое лицо, лучащееся добротой и искренней братской любовью. Так мило . И когда я успел перерасти ту пору родственной привязанности? Когда ты стал мне ближе всех других, с кем я делил время и постель? Почему именно твое имя я шептал в ночную мглу, неловко лаская себя под одеялом в соседней с твоей комнате? Ох, мне понравилось Джи, такой Джи Yeah. Автор, пиши еще, я думаю, что я с удовольствием тебя почитаю, раз эта твоя работа меня заинтересовала Удачи тебе
мне понравилось! ))) я в последнее время питаю какую-то нездоровую любовь к уэйцесту. хд а тут все так мило. трогательно, прям то, что надо мне сейчас. пишите еще, правда. только уже больше, больше! музы вам и успехов
Уэйцест Мне очень, безумно понравилось. Мало, но так... В точку прямо, короче. Если вы напишите что-то в таком духе(или не в таком) и побольше, господи, я вас расцелую мысленно, разумеется, не пугайтесь Можно сохраню себе на комп? :3
Johnny, оой, как Вы меня обрадовали. Колличество - моя проблема, тяжело писать более-менее крупные главы, но я буду честно пытаться. и я совсем Вас не боюсь. Конечно, пожалуйста.
Замечательный фик!такой нежный,трогательный...и такая детская любовь Джи к брату...Автор,спасибо большое!очень неожиданная для меня и ак выяснилось,очень интересная тема и пейринг.пишите еще
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
Так мило 
Джи, такой Джи 
