Блядь.

              Ты снова делаешь это.

              Мы просто разговаривали, но нет, ты же не можешь просто. Тебе обязательно нужно нагадить мне в душу. Ну почему? Черт, ну почему это задевает меня? И почему я продолжаю слушать?

              Боже, как же я устал.

              Все разговоры с тобой одинаковы, все. Я начинаю первым. Говорю что-то; не важно, что – очередную глупость или шутку, может, банальный «привет». Ты делаешь паузу, идиотскую и до невероятного пафосную паузу, и только потом отвечаешь. И каждый раз, Господи, каждый раз я знаю, что в ответ ты снова скажешь мне какую-нибудь мерзость. Удивительно философскую херь, туманную фразу, полную горечи. Завуалированное «отъебись». Но, черт, ты никогда не скажешь прямо. Ты же непонятый. Ты будешь поливать меня дерьмом, язвить, бросаться эффектными словечками и при этом смотреть так, как будто я тебе нужен. Как будто мы все еще друзья.

              Эй, мы ведь все еще друзья, да? Это просто смешно.

              Ты так произносишь слова, словно втыкаешь рыболовные крючки в мое тело. И тянешь, медленно тянешь на себя, наслаждаясь моей болью.

              Нет, на самом деле ты не говоришь ничего необычного.

              Просто это говоришь ты.

              Просто, это я – параноик.

              Просто, блядь, это совсем не просто.

              Я выхожу на улицу. Ежусь от порывов ветра. Раньше я любил осень, теперь – не знаю. Только думаю, как же это мерзко – морось в лицо. Сигареты. Затягиваюсь глубоко и жадно, словно дышу не кислородом, а дымом.

              Иногда с тобой мне трудно дышать.

              И я знаю, как глупо это звучит, я знаю.

              Я схожу с ума, но всё ещё лихорадочно ищу чью-то спасительную руку, изо всех сил стараюсь зацепиться за что-то.

              Моя жена. Музыка. Джерси. Старые фильмы. Мягкие лучи закатного солнца. Все мои любимые вещи на свете и моя любимая еда. Ванильные кексы из булочной за углом дома, домашние луковые колечки в кляре. Знаете, когда Джам режет лук, она так мило и смешно морщит лоб, словно решает какое-то сложное уравнение.

              Джамия – отличная. От одного ее имени в груди становится тепло. Я приду домой и, обнявшись на диване, мы будем вместе смотреть кино, гулять долгими вечерами и разговаривать обо всём на свете, и я буду нежно целовать ее в закрытые веки.

              И это прекрасно. Это прекрасно, но…

              Блядь.

              Я снова делаю это.

              Я подхожу к тебе и говорю:

              - Знаешь, ты светишься черным, - моя очередная глупость.

              Я улыбаюсь и жду.

              Ну же, давай, закати глаза и скажи мне что-нибудь резкое, посмейся надо мной. Скажи, что смысла во мне как в тринадцатилетней девочке, ведь это будет правда.

              Я не знаю, зачем мне это. Но чувствую – не могу иначе. Потому что, если нет проблемы, то ее нужно выдумать. Потому что это как регулярный секс с бывшей девушкой – пусто, мерзко, но не можешь остановиться. Потому что ты действительно светишься черным.

              Потому что мы ведь еще друзья?..

              Потому, что я хочу от тебя спасаться.