Глава 13.

У времени, как известно, есть свойства лететь и меняться. Но Джерард не был сторонником больших перемен. Он скорее относился к либералам, нежели к другим. Мало-помалу, осторожно и не торопясь переворачивать все с ног на голову – это было в его вкусе. Да и к слову «изменения» у него был свой абсолютный подход. И ему было не так просто свыкнуться с мыслью, что он совратил малолетку; да к тому же еще и парня. С другой стороны все могло обернуться бы намного хуже, не попытай он свою удачу на свой же риск. Кто знает. Но, кажется, Фрэнка устраивало совершенно все. Он довольно быстро привык к новому распорядку и уставу. Не то чтобы Уэю не нравились эти странные отношения, просто он до сих пор не мог понять, как так вышло, что какой-то обычный едва знакомый ему мальчишка завоевал все пространство внутри него себе. Возможно не все, конечно, но определенно немалую часть. Может, для Уэя Фрэнк просто казался таким живым и настоящим: его лицо менялось каждую секунду, что просто не могло не заставить улыбнуться самому себе. Он пребывал в отличном настроении фактически каждую секунду, находясь рядом с Джерардом. Его лицо светилось, а глаза часто сверкали от ярких вспышек. Казалось, что он действительно был счастлив. Он смотрел на Уэя, как щенок со своими искрящимися от радости глазами. И постоянно вздрагивал от случайных прикосновений к нему. Однако Джерарда это беспокоило все больше. С каждым днем, каждой минутой ему казалось, что за ним наблюдают. Его охватывала совершенно беспричинная паника. Особенно в последний месяц, когда Фрэнк очень часто стал «ночевать у друзей». Он словно ошеломленный несся навстречу Джерарду, который стоял на те моменты у двери, чтобы встретить мальчишку. И ночами тех же дней он сидел на кухне с горячей чашкой ароматного кофе в руках, думая о том, что вскоре все равно кто-нибудь да узнает об этих противоестественных отношениях. Он терзал себя мыслями, кусая губы, пока Фрэнк мирно спал в соседней комнате, устало бормоча что-то себе под нос. Самое неприятное в этом было то, что он не мог определиться, что именно его пугает: то ли тот факт, что о нем будут думать, как об извращенце, то ли то, что он может потерять мальчишку, то ли можно выдумать третье. Сейчас было как раз то время, когда в голову лезут абсолютно сумасшедшие мысли, когда он накручивает самому же себе. Как и в этот момент, сидя с кружкой в руках и вперив взгляд в столешницу напротив. Всю в темно-бурых пятнах от сигарет и выстроенными в ряд немытыми чашками.

- Ты чего? – Джерард слишком увлекся разглядыванием посуды, думая о том, когда же ему придется это мыть. Так увлекся, что не заметил мальчишку, вышедшего из комнаты. Мужчина развернулся и поднял голову на него. В то время, когда он измученно протирал ладонью один глаз, чтобы хоть что-то разглядеть. В такие моменты Уэй не мог оторвать от него взгляда: такой усталый и ужасно милый, когда морщил нос; что абсолютно никак не вязалось с его внешним видом. Уэй до сих пор не мог привыкнуть к многочисленным татуировкам, хотя каждый раз готов был рассматривать их часами, иногда пробуждая в себе желание дотронуться губами до его тела. Пока он в очередной раз был заворожен этим зрелищем, Фрэнк снова поморщился и только что почуял резкий аромат кофе. Он посмотрел на чашку и начал возмущаться: «На кой черт ты пьешь кофе посреди ночи?! Ты же не заснешь!». Мальчишка нахмурил брови и снова перевел взгляд на лицо Джерарда. Тот очнулся к тому времени и на заявление только лишь рассмеялся. Смешок получился слабым и тихим, но понять, что его это очень развеселило было довольно легко. Поэтому Фрэнк сжал губы и с некой обидой посмотрел ему в глаза: «Что смешного?». В голове мужчины пробежала мысль, что, возможно, сейчас он пытался проявить некую заботу, потому что чаще всего эта работа выполнялась Джерардом. Да, именно пытался. Но у него выходило это слишком грубо и в виде упреков, обид и замечаний. Хотя Уэя это нисколько не смущало, он был даже рад, что Айеро не из тех, которые постоянно бегают по пятам. Джерард еще раз усмехнулся, представив себе такую картину: Фрэнк-собачка, бегущий за ним; обнажил зубы и поглядел на парня снова: «Ты до жути милый, когда возмущаешься». С лица мальчишка сразу спали все признаки обиды, он стал самим собой. Но это «самим собой» мужчине не понравилось: пред ним предстал парень с потухшими глазами и чуть сжатыми губами. И Джерард совершенно не понимал, в чем дело. Нахмурив брови, он чуть подался вперед, чтобы рассмотреть лицо и окончательно убедиться, что он явно что-то сделал не так. Мальчишка заметил, что выражение лица мужчины изменилось, и он тут же выдавил из себя слабую улыбку, прошептав: «Ладно, идем спать?». Немного обеспокоенный такой реакцией Джерард соскочил со стула и направился в комнату за мальчишкой, оставив кружку, полную кофе, стоять на столе в одиночестве и темноте. Зайдя в кромешную тьму, Фрэнк кинулся на кровать под одеяло на свое законное место у окна, а Джерард неторопливо снял джинсы и пристроился рядом. От нечего делать мужчина пялился в потолок, как полоумный, думая о том, что же так расстроило Фрэнка. К тому же он так ни разу и не повернулся к нему. Что же такого могло произойти? Что он мог такого сказать? Видимо, это до конца останется загадкой для него. Повернув голову, Джерард долго наблюдал, как легкий ветерок колышет прядки волос мальчишки, слышал, как он спит. Все тот же невинный ребенок под боком. Стоило ему скользнуть в очередной раз взглядом от стен до потолка, как он услышал рядом с собой шуршание простыней. Фрэнк взял в руку кулак и сложил руки так, словно собирался молиться. При этом он уткнулся Джерарду носом в плечо и посмотрел на него из-под челки, упавшей на глаза. Он думал о чем-то своем, допустим, как в будущем у него будет свой домик где-нибудь на берегу моря, где всегда будет пасмурно, где вокруг будет полно чаек; представлял, как они вечно целыми днями напролет будут орать под его окнами. Думал о том, что было примерно два дня назад, когда Джерард оттащил его за руку за угол и начал откровенно домогаться. Когда Фрэнк прошептал «Ты придурок!», а мужчина только рассмеялся в ответ и, задев языком мочку уха, съязвил: «Это за пределами школы я придурок, а здесь ты обязан называть меня Мистер Уэй, ясно?». В тот момент он мягко улыбнулся и направился к классу, как раз тогда, когда ноги мальчишки стали подкашиваться, а земля проваливаться под ними. Фрэнк заснул именно так, думая о Джерарде, таком хитром и в тоже время мягком человеке.

- Ааа, черт! – дверной звонок разбушевался и теперь терроризировал слух Фрэнка, словно хотел разорвать его барабанные перепонки или хотя бы одну из них. Он ума не мог приложить, какой недоумок может долбиться в квартиру в восемь часов утра. Подождав с минуту, в надежде, что этот некто уйдет, он рывком соскочил с кровати, поняв, что ждать бесполезно, и направился к двери, прошептав Джерарду, который уже тоже недовольно ерзал на кровати, что-то вроде «Я сам». Мальчишка быстро подбежал к двери, поморщившись от холода, он вдруг понял, что совершенно раздет. До трусов, по крайней мере, точно. Слава богу, что вчера он кинул джинсы на диван по совершенно непонятным причинам. Мигом натянув их, Фрэнк округлил глаза. Он только что понял, что боится подходить к двери: мало ли. А если это кто-нибудь из родственников Джерарда? Или того хуже – мать? Нервно сглотнув, мальчишка аккуратно поглядел в глазок. За дверью стояла какая-то девушка с красными губами черными волосами до плеч. Фрэнк за это короткое время уже выдумал маленькую историю в случае чего. Облизнув губы от волнении, он неуверенно спроил: «Кто там?». Девушка убрала руку от звонка и посмотрела на глазок своим обжигающим, но тем не менее абсолютно спокойным взглядом. По телу мальчишки пробежала мелкая холодная дрожь, а затем он услышал немного низкий, но довольно приятный голос: «А где Джи?». Джи?! Фрэнк сжал зубы от злости. Только самым близким людям Джерард доверял такое короткое прозвище, и тут какая-то девушка заявляется из неоткуда и так ласково начинает свой диалог. Немного погодя, поняв, что это глупо; возможно, это сестра, а он так о ней отзывается; он с некой опаской ответил: «Его нет сейчас». Фрэнк ожидал услышать что-то вроде «Передайте, что я заходила», но девушка даже не думала уходить: «А ты кто?». Ее голос все так же оставался спокойным и, возможно, безразличным, но Фрэнку ударило в мозг говорить перед ней только о правде. Однако не мог же он сказать «Эй, я мальчик по вызову, так что приходи, когда мое время кончиться и я получу деньжата»; естественно нет. Оставалось воспользоваться своей маленькой «задумкой на случай чего» и он робко произнес: «Я его племянник». В это время сзади подошел Джерард, обнял мальчишку за талию и, немного покачавшись, мотнул головой, тем самым спрашивая, кто это. Фрэнк отступил на пару шагов в сторону, давая посмотреть ему в глазок. Спустя секунду Джерард сжал челюсти и нервно сглотнул; буквально так же, как Фрэнк недавно. Механическим движением, не закрывая глаз, он повернул замок в двери и медленно открыл ее, словно боясь большущей змеи. У Фрэнка тем временем все сжалось внутри, в горле пересохло, и желудок словно начал расплескивать желудочный сок по всему организму. Он попросту онемел и открыл рот, когда девушка распахнула дверь, не дождавшись ее открытия, и кинулась с разбегу на шею Джерарду, который стоял казалось все так же механически, совершенно ни черта не понимая. Она целовала его, в губы, по лицу; и невнятно при этом что-то шептала. А может речь показалась невнятной только Фрэнку. И вообще вся эта ситуация – сплошная неразбериха. Незаметным движением парень щипнул себя в надежде проснуться. Буквально несколько секунд назад он собирался сказать ей о том, что он обычная шлюха. А сейчас стоял и жалел о том, что все же не сделал этого. Хотя бы для того, чтобы она на время ушла. Какого черта она вообще появилась?

- Что случилось, Лин? Зачем ты приехала? - чуть отстранив, шепотом спросил Джерард. Его глаза упрямо смотрели девушке в лоб. Он нахмурил брови и постоянно кусал нижнюю губу; и если бы он сжал ее чуть сильнее, то прокусил бы до крови. Перестав тараторить и вытерев несколько слезинок с лица, - да, за это время она уже успела намочить по крайней мере часть футболки мужчины, - она с удивлением уставилась на Уэя. Фрэнк и понятия не имел, о чем она может думать сейчас, но этот факт не мог отрицать - она явно находилась в недоумении. Через несколько секунд, чуть сузив глаза, - и еще больше походя на азиатку, - она жалобно констатировала: «Но, Джи. Я поняла, что не смогу быть ни с кем, кроме тебя, понимаешь?». Если бы Фрэнку представилась возможность выбрать последнее желание перед смертью, то он размозжил бы лицо этой дуры по стенам, оставляя на них отменные кровавые следы со сгустками мозга, стекающих вниз. Но к горлу почему-то от таких представлений подступил ком с рвотой, и его могло стошнить прямо сейчас. Вместо того, чтобы вылить все свое нутро и содержимое желудка, он в неком непонимании сути дела отправился в комнату, оставив их вдвоем. Он не знал, провожал ли Джерард его взглядом, но надеялся, что тот его не видел. Он просто прошел мимо, как можно незаметнее. Вот оно значит как бывает: ты мог долго добиваться того, чего тебе хотелось, быть счастливым первое время, но обязательно что-то или в данном случае кто-то тебе помешает. А может и все сломает. Фрэнк печально шмыгнул носом и принялся рыскать взглядом по комнате. Глаза наткнулись на кровать и распотрошенные простыни. Еще минуты три назад он и Джерард спали здесь мирным сном, пока не раздался этот дурацкий звонок. Но парня почему-то не одолевала ярость, он скорее вообще не понимал, что происходит. Все случилось так неожиданно, что голова пошла кругом. Он присел на край кровати и зажмурил глаза, чтобы потом открыть их снова и понять, что все стоит на месте, а не ходит ходуном. Он старался не прислушиваться в разговор Джерарда и этой девушки. Обычно в таких случаях у него ничего не получалось, но, слава богу, сейчас не тот момент.

- Это не то, о чем ты подумал, - Фрэнка резко, как впрочем и всегда, вырвало из мыслей. Он только что понял, что входная дверь с громким стуком захлопнулась, а Джерард сейчас стоит возле него, опустив взгляд на лицо мальчишки. И это почему-то жутко взбесило его. «С каких пор ты научился читать мои мысли?» - немного сузив глаза, упрекнул его Фрэнк. Но издевка, видимо, пролетела мимо его ушей, на что мальчишка отреагировал довольно обычным, но не совсем некорректным образом: он быстро натянул на себя футболку и со словами «да пошел ты» мигом вынырнул из комнаты, а затем исчез и из квартиры. Быстро спускаясь по лестнице, он все еще пребывал в спокойном состоянии. По крайней мере, внешних признаков бешенства он не подавал, да и внутри состояние не особо отличалось. Он скорее испытывал шок и чувство стыда. Он ведь убежал, даже не дав объяснить Джерарду, что произошло. Хотя выслушать очередной бред ему действительно не хотелось. Совсем. И все же в глубине души он надеялся, что Джерард уже идет за ним, чтобы успокоить. За все это время мальчишка успел неплохо узнать Уэя, его характер, привычки и повадки. И надо сказать, многое из перечисленного не особо радовало глаз. Сам от себя не ожидая, он вдруг так неожиданно и ощутимо понял, что просто устал. Если раньше он постоянно смеялся, не закрывая рот, то сейчас его жизнь обычна. Он мог бы жить так же с какой-нибудь обычной девчонкой, быть обычным парнем, давиться обычной жизнью и смотреть обычным взглядом на обычных людей. Совершенно ничего не выражающим взглядом. Видимо, все, что ему было нужно от Джерарда – приключения на свою задницу. Время, когда он пытался завоевать его – было волшебным для него. И дело даже не в результате, а во времяпровождении. Все это время он сражался, убегал от кого-то и просто довольствовался жизнью. А сейчас, когда абсолютно весь Джерард находился у него в руках, он попросту потерял к нему интерес. Настрой, когда он испытывал столько эмоций сразу, исчез. И это, наверное, хорошо. Ему теперь не придется постоянно думать об одном и том же, говорить на темы, которые, казалось, интересны, но только не Фрэнку. Ему было нужно что-то совершенно новое. С другой стороны, он понимал, что, поступая так, лишает себя нежности и заботы того человека. Просто-напросто теряет его. И оставляет где-то позади себя. Он не знал, что Джерард может почувствовать. И догадываться об этом ему вовсе не было интересно. Он просто должен был идти вперед, закрывая глаза на ошибки и на людей. Как делал это всегда.

Глаза стал застилать плотный слой воды. Фрэнк присел на ближайшую скамью и вытер слезы с лица и капли с одежды. Со слезами должна была выйти и боль. Но она не собиралась уходить. Ее попросту не было. А раз нет ее, было ли все это? Все эти чувства, страсть? Были ли они? И если были, то настоящими ли? Не придумал ли Фрэнк все это, чтобы себя поразвлечь? Может, он вообще сейчас спит мирным сном в своей постели, а это всего лишь недоразвитый и нездоровый он, свидетельствующий о сильном недотрахе? Усмехнувшись самому себе, мальчишка положил голову на руки, уперевшись локтями в колени. В любом случаем, рано и ли поздно, это должно было случиться. Как и все то, что уже случилось с ним и этим Уэем. И разрыв тоже должен был произойти. Но Айеро представлял его себе немного иначе: с криками, истериками, битьем посуды. А получилось гораздо тише, чем он думал. Как будто Фрэнк просто ушел домой. И через месяц улетит в Нью-Йорк учиться дальше. Не попрощавшись и забыв об учителе.

__

Самое лучшее в больших городах – наличие построек и многоэтажек. Всех этих огней и людей, гуляющих по ночам. Огромных толп веселящихся дураков, которые бегают по парковым лавочкам, причиняя неудобства семьям и парочкам и вред государственному имуществу. Как хорошо все же иметь пару тройку таких безбашенных друзей у себя под боком. А еще лучше – быть одним из них. Нью-Йорк – большое яблоко. Город, который позволяет тебе все. Здорово, что он не хуже, чем Джерси, к которому так привык Фрэнк. Ностальгия по родному месту, где ты вырос, обычно нахлестывает очень неожиданно. Допустим, когда ты убегаешь от копов, а рядом орут твои больные друзья. Сразу вспоминается время, когда ты бежал от той же полиции с Робом и Джессикой. Или от огромного громилы со своим любимым человеком. Затем ты останавливаешься, твои руки и плечи опускаются, взгляд потухает, и огни ночного города уже не сверкают в твоих зрачках. Сухость в горле резко вызывает ком в горле, а на глаза вот-вот нахлынет старое чувство тоски и беспомощности. Сзади на тебя наброситься один из полицейских в рубашке, уже мокрой от пота, повалит на землю и сядет сверху, чтобы застегнуть на тебе наручники. А ты и чувствовать ничего не будешь, потому что в голове будет возникать образ человека, с которым ты провел, возможно, самое лучшее и счастливое твое время. На тебя будут кричать и промывать тебе мозги, и ты будешь слушать о том, что нельзя нарушать законы, порядок и покой общества. Но волновать тебя это не будет никоим образом…Потому что думаешь ты только об одном. Фрэнк вперил взгляд одному из копов в рот, ощущая, как он кричит и брызгает слюной, оставляя капельки на лице. В отделении было невыносимо жарко, и даже вентилятор не спасал, а висел, казалось, для полного эффекта интерьера. Тусклый свет падал на плечи мужчины, который маячил перед ним взад-вперед, нервно при этом подергивая губами. Он вынул из кармана брюк серый невзрачный платок и вытер пот со лба. Полицейский выглядел весьма холодным и жестоким типом. И только его вес позволял Фрэнку втихаря потешаться над беднягой. Решив отвлечься от неподобающего занятия, - все же действительно паршиво смотрелось, учитывая, где он находился, - он стал рассматривать стены и потолок. На комнату допросов это было явно не похоже, хотя атмосфера в воздухе царила именно такая. В любом случае, здесь было намного лучше, чем в том грязном и вонючем обезьяннике, где его держали около шести часов, пока родители одного друга по его же просьбе не додумались внести за него залог. Но перед тем как выпустить парня, слишком высокого о себе мнения коп решил провести изъяснительную работу и «помочь мальчику разобраться, что такое хорошо, а что такое плохо». Понятное дело, Фрэнка это никаким боком не колышило, но только так можно было поскорее выбраться из этого душного темного здания и отправиться наконец домой в мягкую постель. Тем более существовало немало других тем, о которых ему стоило подумать, вместо того, чтобы выслушивать преувеличенный рассказ о том, где он может оказаться года через два. Фрэнк хоть и любит нарушать порядок, установленный государством, но не совсем же он дурак, чтобы соваться в дела, за счет которых можно загреметь в тюрьму. И здесь он оставаться естественно желанием не горел. Попрощавшись с копом и, конечно же, пообещав, мол, больше так не буду, простите, он отправился домой, вернее в небольшую квартирку на окраине города, которую он снял у довольно приземистой и скучной старушки в целях ночевать и водить кого-нибудь из своих одногруппниц и одногруппников. Пристроившись на кровати и положив руки за голову, он подумал о том, что неплохо было бы съездить на каникулах домой, повидаться с матерью и, возможно, Робом, если его еще не посадили за его нескончаемо бешенный образ жизни. А еще повидаться с Джерардом…Уже довольно долго Фрэнк мучил себя, терзал и насиловал свой мозг скудными вопросами «интересно, как он, с ним ли живет та девушка, вспоминает ли он обо мне?» и прочее подобного рода. С тех пор, как он уехал, они созванивались всего пару или три раза, но их разговоры были натянуты как струны, и никому из них нечего было сказать, только разговаривая последний раз, напряжение между ними спало, когда он пригласил мальчишку на Рождество на следующей неделе вместе с Линдой и еще кем-то. Но словно нарочно зло пустило корни и в повседневную жизнь Фрэнка, потому что сразу после Рождества, то есть на следующий заранее ненавистный день ему пришлось бы сдавать работу на тему, о которой он даже не знал и так до сих пор и не удосужился спросить. Сейчас у него есть дела чуточку важнее, чем подготовка к учебе. Завтра он купит билет до Джерси, глубоко вдохнет Нью-Йоркский грязный воздух в последний раз и отправится в путь дышать родным городом; только для того, чтобы посмотреть, как поживает Джи. Фрэнк еле заметно улыбнулся своим собственным мыслям. Он прекрасно понимал, что не сможет больше назвать Джерарда его кратким именем и все же осознание того, что такая возможность была, оставляет кое-какой приятный осадок внутри.

Когда возвращаешься в родной город после долго прибытия в другом, у тебя возникает приятное волнение от того, что скоро ты встретишь старых друзей и знакомых, поделишься воспоминаниями и планами на будущее. И только у Фрэнка голова раскалывалась от того, что он увидит Джерарда буквально через несколько минут. Парень давно перестал верить, что между ним и его бывшим учителем снова возникнет какая-то связь, особенно после того, как он молча ушел из жизни Джерарда. Парень стоял на пороге и, нервно теребя губу, всматривался в окно, где хлопотала девушка. Та самая – черные волосы, красные губы, - определенно она. В сознание вторгнулись воспоминания о дне, который он безнадежно пытался забыть. Но если бы была возможность исправить все свои ошибки, Фрэнк не притронулся бы, оставил все, как есть. «Что ни делай, все к лучшему,» - сказал он тогда самому себе. Возможно, тогда был просто идеальный момент прекратить свое ребячество, покончить с Уэем. Причин на то Фрэнк не понимал до сих пор, да и осознавать их ему не хотелось. Для него это оставалось загадкой лишь его разума. Глубоко вздохнув, Фрэнк потянулся рукой к дверному звонку, который так его доставал когда-то по утрам. Не успел он нажать, как дверь распахнулась, и из-за нее вырос Джерард. «Ты рано,» - недовольно заметил он. «Возможно». Фрэнк отвечал безучастно и тихо. Он совсем недавно понял, что все, что он делал по отношению к Джерарду, он делал не просто так, а потому что испытывал неподдельные чувства к этому человеку. И только сейчас он понял, так ощутимо тяжело понял, что хотел бы все вернуть. Медленно подняв голову по направлению к Джерарду, Айеро мигом бросился на шею Уэя, впившись губами в его щеку. Не ожидав такого поведения, мужчине пришлось схватиться за дверной косяк, чтобы не упасть. Однако вскоре Фрэнк почувствовал руки у себя на груди, - Джерард отталкивал парня. Он увидел на лице мужчины некое сожаление, когда тот сжал губы. Он не смотрел ему в глаза, смотрел в деревянный пол крыльца. И все же Айеро почувствовал ком в своем горле, который вот-вот вырвется наружу. Голова пошла кругом пуще прежнего, в ушах отдавался непонятный гул, и в общем-то хотелось уйти отсюда прямо сейчас. «Нам пора повзрослеть», - тихо прошептал Джерард, покачав головой, - «Ты же видишь, что у меня теперь есть семья». Он говорил это с такой уверенностью, словно вовсе не хотел видеть Фрэнка здесь, и в конце прибавил: «Прости, я не хотел, все вышло само собой. Я вообще не должен был давать начало нашим отношениям. В конце концов ты можешь винить только меня. Вполне заслуженно, я думаю». По телу Фрэнка пробежала дрожь. Уж чего, чего, а раскаяния от Джерарда он никак не ожидал. «Мы, наверное, оба виноваты», - заключил Фрэнк, легко улыбаясь, и вперив взгляд в свой старый рисунок, который стоял в рамке на полке камина. Он вовсе не держал зла на Джерарда, скорее на себя, из-за того, что вовремя не смог остановиться. И, помотав головой, предложил: «Ведь все можно забыть, не так ли?».