Глава 10.

Разочароваться в человеке можно за минуту. Или за секунду. Ход времени совершенно не играет здесь роли. Рано или поздно нам всем приходится проходить через подобное испытание. И Фрэнк был вовсе не исключением. Нельзя сказать, что он был разочарован в Джерарде. Просто пропустить сквозь себя те слова, сказанные вчера вечером, а точнее ночью, оказалось немного сложнее, чем он думал. Он размышлял над этим. Размышлял всю ночь. Хотя, скорее всего, просто прокручивал все события, связанные с ним и мистером Уэем. Вспоминал, как они познакомились, свою первую реакцию на его появление, первую дрожь по телу от прикосновений. Для него они никогда ничего не значили, однако для Фрэнка эти простые рукопожатия и похлопывания по плечу чувствовались особенно остро, и надежда на то, что среди них есть намек на что-то большее, возрастала с каждым днем.

И с каждым же днем вся ситуации становилась рискованнее и опаснее. Как для Фрэнка, так и для Джерарда. Чтобы перепихнуться, парню, на самом деле, достаточно было сходить куда-нибудь в клуб и попросить местную проститутку об одолжении. Или подцепить какого-нибудь парнишку в яркой футболке и длинными волосами. Один взмах руки, и он мог получить все, что захочет, как ему казалось. Но так только казалось. Он не мог посмотреть на мистера Уэя тем взглядом, которым смотрел на всех остальных спутников на одну ночь. Что-то мешало, встало огромной стеной. Может, в нем проснулся хоть какой-то стыд? Хотя, он мог прямо сейчас подойти и в шутку попросить: «Мистер Уэй, трахните меня». Нет, здесь было что-то другое. Что-то, что Фрэнк никогда еще не чувствовал. Любовь? Нет, вряд ли.

Парень только начал забивать себе голову вопросо-ответами, но не успел продолжить – кто-то положил руку ему на плечо. Теплая ладонь прервала его на половине мысленной фразы. Легкая дрожь пробежала по телу. И не потому что он замерз – всю ночь не закрывал окно; а потому что знал, кто это. И поступок Джерарда ввел его в смятение. Он аккуратно развернулся, соприкоснувшись спиной с ледяными простынями. Мистер Уэй смотрел удивительно тепло из-под прикрытых век. Это было странно, если вспомнить то, что недавно случилось. Но Фрэнк мог лежать так вечность, рассматривая его лицо, скулы, нос, глаза. Особенно глаза. Почему-то казалось, что он падает куда-то в бездну, и никто не может схватить его за руку и вытащить. Скорее всего, потому что он сам этого не хотел. Ему нравилось падать. Вниз, как можно ниже. И он добьется. Добьется любви этого человека. Плевать, какими способами. Самыми низкими, наверное. Но сделает это. Неважно, что будет потом. Смотреть необходимо в настоящее. Нельзя упускать шанс. Да и Фрэнку оставалось только открыть рот. Но и здесь он не успел, потому что Джерард вдруг тихо начал:

- Слушай, Фрэнк, я знаю, я поступил отвратительно. Я накричал на тебя, хотя ты ничего такого не сделал, - он запинался, все время кусал губы, как будто не зная, что сказать, однако продолжал, - я не хотел, чтобы так получилось, честно, - он останавливался на каждом слове, словно тщательно подбирая их. Ему было неловко и сложно, Фрэнк сразу все прочувствовал. Видимо, этот человек мало у кого просил прощения или раскаивался. Распинался перед кем-то, стыдился. Да ему в принципе было наплевать на всех людей, окружающих его, с высокой колокольни. Но он, Фрэнк, - не все эти люди. Он, черт его, особенный, судя по тому, как Джерард водил большим пальцем из стороны в сторону по его коже. И, наверное, сам того не замечал. Он все говорил, запинался, его кадык судорожно дергался. Но парень уже давно ничего не слышал, отвлекся на глаза мужчины, на его губы и просто падал где-то внутри себя. Он прослушал абсолютно все и уловил только последнюю фразу: «Не злись на меня, Фрэнк, договорились?».

- Но мне все равно придется уйти, так? – Он мог сказать «да, конечно» или просто кивнуть. Вместо этого обжигающее чувство или что-то вроде осознания несправедливости по отношению к себе закралось под ребра. Фрэнк уже слышал, как Джерард говорит «да». К тому же он убрал свою руку и положил ее себе на колени. Сейчас он, скорее всего, встанет и уйдет. Может, и из его жизни. Может, навсегда, кто знает. Однако мужчина, кажется, вовсе не собирался вставать. Наоборот, он поднял один уголок губы, а затем широко улыбнулся, обнажив свои белые зубы.

- Это уже тебе решать, - сказал мужчина, продолжая улыбаться. Его глаза бегали по лицу мальчика. Он явно хотел сказать что-то еще, но, видимо, не решался. Мысль о том, что это было что-то сокровенное или неприличное, сразу пронзила головной мозг парня. Он начал молиться про себя: «Ну, давайте же, скажите уже что-нибудь! Пожалуйста». Он не мог поспособствовать или подтолкнуть Джерарда к решению. От него попросту ничего не зависело. Это угнетало и вжимало тяжелым прессом куда-то в кровать. Дышать становилось тяжелее, Фрэнк почувствовал сухость во рту. Он нервничал, безумно волновался и едва сдерживался, чтобы не стучать зубами. И, прекрасно понимая, что дальнейшее состояние зависит от этого человека, от Джерарда, он пытался ждать. Пытался. Но это плохо выходило. Оставалась буквально минута до того, чтобы он что-нибудь натворил, но мужчина прервал его попытки, сказав простые слова: «Я бы предпочел, чтобы ты остался». А затем встал, что-то упомянул о завтраке и унесся вон из комнаты.

Что ж, Фрэнк выполнил обещание по отношению к себе – был спокоен или пытался быть таковым на протяжении последних минут. И вовсе не потому, что у него сильная воля, он просто был растерян. Его, словно, шибануло током, и электрический разряд пробежал по всему телу, вызвав при этом мелкую дрожь. В первые секунды после того, как издался звук хлопающей двери, Фрэнк едва понимал, кто он, где и почему солнце светит так ярко. Каждый на его месте подумал бы, что это сон. Но он оказался слишком реальным, чтобы не поверить в него. Тем более, если парень не ошибался, и со слухом у него было все в норме, то Джерард только что сказал, что желает видеть его. А это значило не так мало. По крайней мере, теперь он знает, что делать.

__

Иногда намного проще представить себя идиотом, чем осознать, что ты совершил ошибку. Джерард искренне не хотел, чтобы его слова несли за собой какие-либо последствия. Особенно большие. Мало того, вчерашняя речь в сторону Фрэнка вылилась в сегодняшний инцидент. Он не должен был этого делать. Но он не мог врать, просто не мог. Этот мальчишка подсознательно заставлял его говорить правду. Даже не заставлял, Уэй хотел этого сам. Возможно, все дело было во взгляде, перед которым он чувствовал себя раздетым. Не в том смысле, что он смущался. Просто казалось, что парень видит его насквозь и с ходу готов угадать хотя бы его социотип.

Фрэнк вышел из комнаты, когда Джерард ставил тарелку с салатом на стол. Они улыбнулись друг другу, и вроде бы, утро предвещало быть ясным и мирным. Обещало, пока парень, сев за стол, не произнес: «Джерард, я должен сказать вам кое-что важное». Мужчина нервно сглотнул, перестал вертеть вилку и положил руки на стол, словно психотерапевт.

- Да, я слушаю, что-то серьезное?

- Не знаю, наверное, да.

И он, и Фрэнк были напряжены, кусали губы, хмурили брови. И оба смотрели друг другу в глаза. Кто-то, в конце концов, должен был продолжить разговор. Вставить хоть какое-то слово. И первым, что было произнесено, оказалось: «Вы мне нравитесь, кажется». Уэй на секунду сжался и задержал дыхание. Не каждый день услышишь подобный бред. Нет, он не был в шоковом состоянии, рано или поздно это должно было случиться. Но не так скоро, как он думал. Его совершенно не удивляли эти слова, это скорее было похоже на шутку. И мужчина поерзал на стуле, подумав о том, когда уже можно начинать смеяться. Но Фрэнк смотрел на него полным серьезности взглядом. Он сжал губы и, видимо, ждал ответа. Так терпеливо и спокойно. Но Уэй был отнюдь не как удав. По правде говоря, этот человек напротив все время заставлял вести себя с ним осторожно, ждать чего-то невообразимого. И все время думать о нем же. Скорее всего, только готовность к подобному случаю помогла мужчине не свалиться со стула от неожиданности или чего-то вроде этого. Однако вместо того, чтобы хладнокровно отреагировать, Джерард поднялся и со словами: «Мне нужно прогуляться» отправился по направлению к двери, захватив с собой свою кожаную куртку.

__

Он, Фрэнк, остался один. Сделав, как казалось, важный шаг на путь к чему-то светлому, он все сломал и провалился в темноту. Обратно в себя. Он сам подтвердил свою же теорию о том, что его не поймут – Джерард испугался. Испугался, встал и ушел. Куда-то в неизвестном направлении. Да и сам парень был где-то в неизвестности. Он знал, чего хочет, но не мог этого добиться, получить хотя бы каплю. Все провалилось, ему действительно нельзя было здесь больше оставаться. Оставалось собрать сумку и свалить. Но прежде, он хотел заглянуть в его комнату. И, может, оставить там рисунок на память. Затем он уйдет, забудет обо всей этой нелепой истории, уговорит мать бросить Джерарда; он найдет способ. И все тому подобное. А сейчас он просто встанет и зайдет в тот маленький мир, в который мистер Уэй, возможно, никогда и никого не пускал. Приоткрыв дверь, он вошел не сразу. Сначала просто оглядывал стены, обклеенные фотографиями, кое-какими рисунками и набросками, незаправленную кровать и стол с огромной кипой бумаг. Фрэнк зашел в комнату и прикрыл за собой дверь. Ему хотелось тишины, хотелось втянуть через себя воздух, которым дышит человек живущий здесь. Он прошел далее в комнату и аккуратно присел на край кровати. Долго водил ладонью по простыне, всматриваясь в лица людей на фотографиях, там часто мелькал и Джерард. Улыбался. Но, правда, Фрэнку вряд ли светило каждый день видеть его таким счастливым. Лучи солнца плавно перелились с подушки на тыльную сторону руки. Сколько времени сейчас было? Да неважно, в принципе. Фрэнк все равно не мог оторвать глаз от стен. Оглядев всю комнату, его взгляд остановился на бумагах на столе, затем переместился на его ящики. Уголок бумажки небрежно торчал из первого отделения, и парень решил немного подправить это. Хотя, по идее, ему никто не давал права прикасаться к каким-либо вещам – они не его собственность. Но дело, наверное, было скорее даже не в любви к чистоте, а просто в любопытстве. А это, как известно, обычно плохо заканчивается. Так же, как и этот случай. Долго пытаясь разобрать корявый почерк, Фрэнк все же прочел то, о чем было написано. До него медленно доходил смысл всех тех слов. Да, речь шла определенно о нем – никто, кроме него, не мог получить такие нелепые замечания в средней школе и совершить еще более нелепые поступки. Но это было куда менее странным, чем две последние строчки и подпись внизу.

- Что за херня? – Воздух в комнате стал тяжелым, солнце - резко слепить глаза. Голос стал, словно не своим – охрипшим и тихим. Сухость пронзила почти все горло, и глотать было больно. Шок? Мало того. Как минимум двадцать минут назад Джерард испугался его слов, а теперь Айеро, порывшись в ящике стола, узнает о себе немало устрашающую вещь. В мысли приходили безумные идеи: сжечь лист, выпрыгнуть в окно и бежать, найти мужчину и назвать его не Джерардом, а Джи. С другой стороны - недавно ему самому хотелось забыть обо всей этой глупой истории. Что теперь оставалось делать? Как? Когда вернется мистер Уэй? Вернется ли вообще? А если да, то что будет дальше? Он может сделать вид, что пошутил. Но стоит ли? Вопросы бежали с бешеной скоростью ближе, к голове, к извилинам, в то время как Фрэнк просто стоял посреди комнаты с тетрадным листком. И ни одного движения. Ни вдоха, ни выдоха.

- Ну какого черта? Если что-то все-таки есть, зачем так реагировать? Зачем уходить? Бросать меня тут? – Он шептал, дрожь время от времени возобновлялась. Но и то, и другое осталось незамеченным. Его тело было здесь: ноги касались пола, но рук Фрэнк не чувствовал. Сущность витала где-то в воздухе. Голова кружилась. И он понял одно: к черту, он уйдет. Дело не столько в страхе, сколько в обиде.

__

Обычно свежий утренний воздух может привести в чувства. Стоит ему только позволить. А Джерард не умел позволять. Он или заставлял, или отказывался от чьих-либо предложений. Но никогда не считал это своим недостатком, наоборот, это придавало ему уверенности в себе. Все слушают жестких людей. Однако внутри он был не тем Уэем. Настоящий никогда не заботился о последствиях, правилах, нарушениях, людях. Вещи, окружающие его, с каждым днем надоедали все больше и больше. Подыхая здесь, он чувствовал запах гнили повсюду. Острый и вызывающий тошноту. Он, Джерард, разлагался. И дошел до того, что тянет мальчишку за собой. Все ниже и ниже. Хотя, хотел ли он сам выкарабкиваться? Да и готов ли помочь ему? Он сам ни на что не годен. Просто сидя на лавочке, ничего добиться невозможно. Перебирая пальцами ключи, можно только уронить их. А признаться в каких-либо чувствах, все равно, что утопиться в ближайшем пруду в парке.

Не смотря на все, прошел час. Джерард валился с ног – бессонница его доконала. Надо было возвращаться. Но нужно ли? Кто знает, что там сейчас с Фрэнком? Он бросил его. Может, его уже и нет давно? С какой стати ему там оставаться, раз он потерял все надежды? И все же чувство вины душило его. В принципе, Уэю ничего не оставалось, как самому проверить, вернувшись обратно. Медленно и нехотя встав со скамьи, он направился по знакомой дороге в сторону дома. Однако все, что он обнаружил, была открытая дверь. Никаких вещей, никаких следов. Фрэнк ушел и, скорее всего, насовсем. Может оно и к лучшему. Теперь он спокойно сможет пить кофе по утрам. Один в пустой квартире, как раньше. В любом другом случае Уэй был бы счастлив, возможно, возвращению в рутину. Но не сейчас. Он вовсе не чувствовал ни капли радости от того, что Фрэнк больше не переступит порог это места. И тот факт, что ему придется дохнуть от скуки здесь – ничуть не утешал.

Но, как бы то ни было, прошло уже примерно полтора часа. Фрэнк должен был вернуться домой, в чем мужчина был уверен на девяносто процентов. А значит, должна была позвонить Линда с целью выяснить, в чем промах Джерарда. Но не наблюдалось ни звонка, ни сообщения. Ни от Линды, ни от Айеро. Хотя, с какой стати ему звонить? В конце концов, он сам должен с ним поговорить. Или хотя бы извиниться. Поставить точку в отношениях – или оттолкнуть навсегда, или попробовать жить по-новому. Но это, скорее всего, было невозможно. Значит, стоило подумать над тем, как помягче сказать парню обо всем. Это было легко, Джерард был гениальным лжецом и обольстителем. Хотя, порой сам об этом не догадывался. Иначе как бы он попадал в постель к женщинам? Познакомился, подружился, потрахался, бросил. Все, весь процесс. Он никогда еще не любил кого-то столь сильно. Хотя, кажется, была одна девушка, с которой они планировали жить вместе. Но, как только Уэй закончил учебу в институте, смотался. Просто оставил свой номер той особе. Она, естественным образом, обиделась и кинулась в слезы мол: «ты обещал, что мы будем вместе, что ты не бросишь меня». Джерарду было не стыдно. Он говорил это всем девушкам, так что угрызения совести его не мучили. Но здесь он вынужден извиниться, как бы ему не хотелось. Хотя, скорее всего, он просто-напросто боялся начинать разговор. Он ведь может не сдержаться, сморозить глупость, и тогда все покатиться к черту, в глубокую бездну. А он вовсе не горел желанием отвечать за что-то. Как человек, которого попросту ничего не волнует, он боялся ответственности за что-то или кого-то. Однако всегда оставаться в нейтралитете нельзя. Как никак, а он взрослый мужик и просто обязан ответить за все. Что он сейчас и сделает – позвонит Фрэнку и выяснит, где тот находиться. Затем попросит, чтобы он вернулся, сядет и поговорит. Это же просто. Как нечего делать.

Правда, ни на первый, ни на третий раз Фрэнк не взял трубку. А потом и вовсе отключил телефон. До жути проблемный и принципиальный человек. Почему он не мог просто ответить? Почему Джерарду приходилось дергаться? Мало того, что он и так нервный, а тут еще и этот пацан. В комнате стало на удивление холодно. Воздух сжимался, становился едким и обжигающим. Спокойствие и тишина превратились в шум, пронзающий слух, добирающийся до головы. Шарясь на полке в поисках волшебной баночки с успокоительным, он вдруг понял, вернее, увидел, что таблеток почти не осталось – раза три еще, это максимум. Не смотря на это, ему пришлось воспользоваться ими. Постепенно боль отступила, но воздух оставался тем же. Вокруг витало напряжение. Джерард не знал, что делать, но определенно должен был увидеть этого мальчишку. Эта цель схватилась за него и теперь, преследуемый ею, он не находил себе места.

Джессика – имя само пронеслось в воздухе; уж она точно знала, где сейчас может быть Фрэнк. Ни секунды не медлив, Джерард соскочил с места, ворвался к себе в комнату и начал срывать ящики с петель в поисках обычной записной книжки, правда, казалось, что эта книжонка может спасти ему жизнь и дальнейшее будущее. Он оставил всю комнату в беспорядке – ящики валялись, бумаги были разбросаны по полу, он даже успел задеть кровать, оттянув простынь. Но это мало волновало, гораздо больше его напрягало то, что и Джессика долго не брала трубку. Он кусал губы в ожидании, еще чуть-чуть и отчаяние поглотит его с головой. Он вовсе не понимал, почему вся эта ситуация вводит его в нервозное состояние: раздражительности и беспокойства.

- Да? - Сонный голос заставил мужчину дернуться и сорваться:

- Где Фрэнк? – фактически рявкнул он в телефон. Он дурак. Да, он был взбешен, взволновав, но это вряд ли оправдывало его тон. И произнеся тихое «простите, Джессика», он пообещал, что будет держать себя в руках, что бы ни случилось, - мне хотелось бы узнать, где сейчас находиться Айеро, его мать ищет его, - он врал с три короба, чтобы его, не дай бог, не заподозрили в каких-либо деяниях.

- Откуда мне знать? – Нежный тон сменился на грубое «нет». Однако скоро он, видимо, поняла всю серьезность выдуманного случая. И, промычав, ответила, - Не знаю точно. Но, возможно, он в баре. Это пятьдесят второй дом на Уолкерстрите. Я там уже не работаю, так что ему, наверное, несладко.

И он действительно был там. Фактически влетев на всех порах, первым, что увидел мужчина, был сидящий у стойки паренек – разговаривал с барменов и кусал кольцо в губе. Такой спокойный, веселый и, судя по всему, пьяный в хлам. Джерард искренне надеялся, что тот еще может ходить, потому что, как никак, а он не собирался тащить его на себе. Быстро подскочив к нему, взорвался: «Твою мать, что это значит? Ты почему ушел, ни сказав мне ни слова?!». Джерарда вжало что-то внутрь, а Фрэнк, совершенно трезвый, как оказывается, повернул голову в его сторону и, смотря в пол, прошептал: «Мне больше нечего там делать, только если вещи забрать, которые я забыл.» Мужчина был в смятении, он не знал, что ему следует делать. Казалось, он может залпом сглотнуть всю успокоительное; взял баночку на непредвиденный случай, например, такой. Но вместо этого, единственное, что пришло ему в голову, схватить парня за руку, крутившего рюмку в руках секунду назад, и вести его прочь из этого накуренного и пьянящего места. Но уже на улице кто-то сзади окликнул их:

- Эй, а заплатить? Фрэнк, не наглей, Джес уже не работает здесь. Теперь ты обычный посетитель. Плати! – огромный, накаченный парень, видимо, вышибала этого превосходного места, обратился к Фрэнку на полном серьезе. Краем уха Джерард услышал тихое «черт» - у Фрэнка не было денег – да и у него, собственно, тоже. Что оставалось? Естественно. Только бежать.

Они бежал уже минут десять – он, Фрэнк и громила, явно уже запыхавшийся. Это был первый раз за последние десять лет, когда Джерард влипал в подобную передрягу. А вот мальчишке, видимо, это возня доставляла удовольствие, судя по тому, как он бежал, заливаясь звонким смехом. Остальным двоим не суждено было понять прелести такой гонки. Конечно, Джерард мог и врезать вышибале, но это вряд ли помогло бы. Тем более, это странно смотрелось бы: он, такой худой, который пытается ударить, и здоровяк с мускулами. Единственным выходом было бежать. Что они и сделали, в принципе. Хотя, положительные черты все же были: они бежали по знакомой дороге, и до парка им оставалось немного, там они уже могут спрятаться, громила подустал, да и Фрэнк был весел, как никогда. Они оторвались от вышибалы на довольно приличное расстояние, все, что им сейчас было нужно – спрятаться, переждать и идти со спокойной совестью домой. Местом передышки оказалось маленькой здание в парке, где заботливые мамашы пеленали своих чад, парочки трахались, а кто-то даже шнырялся, судя по шприцу, валяющемуся возле сортира.

- На пол! – Пошептал Джерард мальчишке, указывая глазами на грязную плитку. Фрэнк послушно сделал то, что ему велели: присел возле стены под таким углом, чтобы его нельзя было увидеть в дверную щель. Сам Джерард встал возле самой двери, следя за тем, как здоровяк крутится в поисках их. Но, в конце концов, он просто развернулся и пошел в другую сторону – ему явно это надоело. А Джерард еще никогда не чувствовал себя в таком напряжении: внутри все было как будто живым, ходило ходуном. Он чувствовал прилив адреналина, и это забавляло его. Однако через секунду он вспомнил, что Фрэнк здесь, и он никуда не исчезал. Мужчину охватил некий страх. Вместе с этим пришло и волнение, и шум – его утреннее состояние. Инстинктивно рука потянулась в карман, но там ничего не было. Пальцы дрожали, он нигде не мог найти таблетки. Неужели они выпали по дороге? Шум превратился в гул. Фрэнк говорил что-то, пытался подойти к нему. Но он ничего не видел, какая-то серая пелена застилала глаза, яркие огоньки двигались из стороны в сторону, словно ненормальные. А голова разрывалась. Он не заметил, как схватил парня за руку и прижал его к стене, навалившись всем телом. Сначала у него была идея допрашивать его о том, что он делал в баре. Но для этого не хватало сил. Заметив, как Фрэнк тяжело и нервно дышит, уставившись на него, он сквозь боль притянул его ближе и еле провел губами по щеке. Джерард не понимал, что делает, но уже было все равно. Все равно, как парень отреагирует на это. Он просто бродил по скулам и, наконец, добравшись до губ мальчика, провел кончиком языка по верхней части. Почувствовав, как тот сжался в напряжении, он проник в него, заставляя ответить. Ему доставляло удовольствие его сопротивление и еще большее наслаждение, что он его сломает в конце концов. И он сделал это. Фрэнк дрожал и вис на мужчине, издавая легкие стоны ему в рот. Мелкая дрожь пробежала по телу Джерарда, и он почувствовал, как парень пытается вплести пальцы ему в волосы. Но он играл иначе, по другим правилам – все делал сам. Взявшись за запястья, он развернул мальчишку к себе спиной и снял торопливо его куртку. Да, это то, чего он ждал, сам не понимая того. Он обжигал дыханием голую шею мальчишки, водил ладонью по его торсу – вверх, вниз, касаясь бедер. А Фрэнк просто-напросто стоял, уперевшись руками в стену. Он уже ничего не мог сделать, он сам хотел этого, ждал и изнемогал от желания. И он получил то, что хотел. Хотя бы на время. Он чувствовал тепло Джерарда через тонкую материю футболки, джинсы стали заметно уже. Все тело охватило непонятное чувство возвышенности и легкости. Ему просто хотелось громко стонать, чтобы мужчина знал, что он с ним делает. То же самое было и с мужчиной. Он водил языком по шее, по татуировке Фрэнка, спускаясь ниже, к лопаткам. Краем глаза увидев, как тот сжал ладони в кулак, он резко переметнулся снова к шее, прикусив мочку уха. Руки сами по себе стали тянуться к ремню, он попросту уже не мог ждать.

- Подождите, не надо… - Простонал еле слышно Фрэнк, - не стоит…

Глава 11