Растолкав сонную Грейс, киллджои взяли свои нехитрые пожитки и, окинув тоскливым взглядом такую тесную, но уютную и милую сердцу спальню, спустились вниз, где их ждал ухмыляющийся Ди с каким-то громоздким ящиком на коленях. - Нос по ветру, мои вы воробушки! Чего нахохлились?.. Спать хотите?.. Выспитесь ещё, выспитесь. До Мюнхена никак не меньше суток лететь, а учитывая, что самолёт будет перегружен, так и все тридцать шесть часов! – Ди был на удивление жизнерадостным и оптимистичным. Пойзон недовольно буркнул: - Что, Ди, рад тому, что от нас избавляешься? - Можно сказать и так, - Док любовно поглаживал ящичек на коленях, словно это была ласковая кошка, а не тяжёлая бандура непонятного назначения. - Вот только недолго будешь ты радоваться. Не успеешь закатить вечеринку по поводу нашего отлёта, как мы уже вернёмся, - невесело усмехнулся Пойзон. - Ди, когда выезжать надо и кто назад отгонит машину? – вмешался Гоул, чувствуя назревающую словесную перепалку. Настроение и так на нуле, а ядовитые уколы и завуалированный сарказм, которыми будут унижать друг друга Пати с Ди, вообще вгонят всех в тоску. Так неприятно, когда двое вдруг начинают так резко презирать друг друга!.. Ей Богу, дошколята, а не взрослые солидные люди!.. Никто не хочет никому уступать, и тут же оба начинают плеваться ядом, лишь бы не проиграть схватку двух характеров. Из-за упрямства Пойзона и его нежелания втягивать весь отряд в такие рискованные авантюры, которые столкнулись с непреклонностью Ди, и заварилась вся эта каша, которую, по-видимому, никто и не собирался расхлёбывать. Приходится только вовремя гасить разгорающиеся конфликты. А осадок-то остаётся. - Так, сейчас четыре десять. Нойз, чёрт его побери, прикатит через минут пять. Пока что загружайте монатки в машину, а я подожду его на заднем дворе. Когда он придёт, мы выкатим мини-вэн, загрузим туда меня и поедем в аэропорт, а назад Нойз пригонит обе машины по очереди.М-да, Овен, наверное, уже заждался, бедняга. Ладно, идите на улицу. Скоро я к вам присоединюсь. *** Утро только-только начало заниматься. Как плохо прикрытый занавес в театре обнажает освещенную сцену, так и синее покрывало небес, рваное у горизонта, обнажило свою нежно-розовую плоть, невесомо поддёрнутую золотистой дымкой и водянистой лазурью. От такого нежного сияния небес извечно раскалённые дюны и барханы казались изваянными из багрового стекла, а скучная серая дорога, убегающая в никуда, теперь таинственно мерцала своими сапфировыми изгибами, предлагая изведать свою длину. Воздух был прохладен и свеж и словно звенел от тишины, царящей в песчаной глуши. Этой красотой и любовались киллджои, сидя на капоте машины и задумчиво куря. - А вы знаете, какая самая коварная штука на свете? – спросил Пойзон, сощурив глаза и глядя на покосившийся телеграфный столб. - Женщины? – с надеждой в голосе спросил Гоул, сплёвывая в пыль. - Расхаркался, - Кобра едва успел отпрыгнуть от слюны, летящей в его ботинок. - Неа, не женщины. - Горизонт? – подал голос из машины Джет. - Да, Стар, ты прав. Горизонт. Почему мы догоняем его, настигаем, протягиваем руку, чтобы поймать, сжать, схватить и никогда не отпускать, а он, словно в насмешку над нами, расстилается всё дальше и дальше, заманивая в неизведанные дали, как куртизанка? Вот же он, прямо перед тобой, неподвижный, не теряйся, лови его… Но он всегда обманывает. Ведь никто на свете так и не сумел поймать его? – Пойзон, развалившись на багажнике и стекле, вопросительно посмотрел на парней. Кобра с усмешкой покачал головой. - И никогда не поймают, Пати. Должны же быть в мире вещи, которыми мы никогда не сможем обладать, но которые будут всегда занимать наш ум и притягивать наши взоры. Лично я хочу достать до дна океана, просто нырнув в толщу воды, безо всяких приспособлений. Хочу собственными глазами видеть желеобразных медуз, хочу просеивать сквозь пальцы пёстрые косяки рыбёшек, ощущать кожей шершавую поверхность величественных рифов и зарываться ногами в молочно-белый песок… И видеть всю эту красоту не через маску, пусть даже глаза будет щипать и жечь от соли. Я хочу погрузиться в океан и слиться с ним, но, увы, этого нельзя делать, иначе разорвёт от давления… Закончив свой рассказ, Кид посмотрел на Гоула. - Фан, твоя очередь признаться, что больше всего тревожит твой ум. Гоул загадочно усмехнулся и, очень глубоко затянувшись сигаретой, выпустил дым, как фокусник, нагнетающий таким эффектом атмосферу перед номером. - А я всегда хотел познать одно чувство и всегда терпел неудачу, потому что каждый раз за шаг до финиша меня ждало обидное, унизительное поражение. Я хотел найти любовь. Фыркайте, плюйтесь, ржите – всё, что угодно, но это не отменяет истины: я – романтик с большой дороги. Никто и не думал смеяться над его словами, наоборот, все с интересом слушали его, даже Грейси блестела глазёнками из глубины задних сидений. - В детстве мамочка перепичкала меня книгами, не особо стараясь привить вкус к одному жанру или автору. Чаще всего она хватала со своей тумбочки слезливые романы об усатых кавалерах и их прекрасных дамах в розовых туалетах и на ходу совала мне, лишь бы я отстал. Я не вникал в смысл душевных излияний однотипных героев, но одно, как я помню, сильно меня задело. Неужели действительно можно задушить в себе самолюбие и заставить свой эгоизм, прочно проросший в глубине души, заткнуться навсегда, чтобы полностью отдаться душой и мыслями другому человеку?.. В моём понимании любовь – это полная самоотдача, когда интересы любимого человека всегда ценишь больше своих потребностей. Пусть сначала будет хорошо любимому, а потом и мне – вот какой принцип я вынес из этих романов. Но я бросил их читать лет в восемь, увлёкшись триллерами и фантастикой, а вот эта идея так и не шла у меня из головы. Оставшиеся лет десять я только и делал, что пытался найти ту, ради которой я готов буду превратиться в бесстрашного рыцаря, ради которой я и буду жить. Но то ли я был излишне впечатлителен и наивен, то ли девчонки попадались слишком меркантильные и стервозные, но ни одна из них не вызывала ту бурю эмоций, которые были так красочно описаны в этих книгах. В романах любовь начиналась с первого взгляда, я это прочно усвоил. О, если бы вы знали, как я пристально вглядывался в лица симпатичных незнакомок, стараясь почувствовать в себе некие покалывания или вибрации, которые являются предвестниками любви!.. Но в душе и сердце был штиль. Никого я не любил и меня – никто. Наверное, лишь потому, что я слишком отчаянно пытался себя заставить полюбить. Когда гоняешься за зверем целенаправленно, то ни за что его не поймаешь. Удача отвернётся. Так и в моём случае. Мне за двадцать, а я один. Девчонки липнут, но это те самые пустоголовые мотыльки, которых ослепляет и опаляет яркий свет. А мне нужен такой человек, который бы смог бы своим поведением заставить меня заинтересоваться им. Увы, но эта мечта так и осталась мечтой… Жаль, что любовь всё-таки существует, если бы её не было, я бы просто на всё забил и продолжал жить, как сейчас, отдаваясь лишь во власть инстинктам, но не чувствам… А так приходится каждый день надеяться на какое-то чудо и каждый день глубоко разочаровываться… И тогда в сердце словно что-то умирает. Навсегда и безвозвратно. Так и начинается коррозия сердца и души. Благоговейная тишина укутала собой этот маленький мирок из машины, пустыни и пятерых человек. Все молчали, потрясённые до глубины души этим откровением, которое словно выворачивало Гоула наружу, обнажая всю его натуру. И было бы святотатством заговорить сейчас, опаскудив своими пошлыми банальными словами эту священную тишину. Пойзон удивлённо качнул головой, словно не веря самому себе, что услышал такую необыкновенную историю, и, затянувшись в последний раз, кинул окурок в пыль, которая засосала его в свои зыбучие объятья. Джет нервно постукивал пальцами по рулю, очевидно, не совсем ещё отойдя от повести Фана. Грейси, которая, не дыша, слушала, что говорит Гоул, теперь пряталась за приспущенным стеклом, ухватившись за него тоненькой ручкой, и с тревогой смотрела на киллджоя. Почему он говорит о любви с такой грустью?.. Неужели его никто-никто не любит?.. Нет, неправда. Грейси любит его. - Гоул, не грусти. Я люблю тебя, - светло улыбнулась она, глядя в глаза вздрогнувшему парню. Тот непонимающе смотрел на неё, а затем расхохотался и потрепал её по щеке: - Спасибо, Грейс. Ты настоящий друг. И я люблю тебя. И больше мне ничего не надо. - Да уж, не надо! – фыркнул Пойзон, слезая с капота. – Надо, ещё как надо, да вот только это, Грейси, ты ему сможешь дать только лет эдак через… десять. У Кобры и Гоула одновременно потемнели глаза и непроизвольно сжались кулаки. - Отойдём, поговорим, - тихо сказал Кобра, аккуратно беря брата под локоть и уводя в сторону гаража от удивлённых Грейси, Джета и Гоула. - Что ты себе позволяешь, сволочь безмозглая?! – как только они скрылись от любопытных глаз ребят за углом гаража, рука Кобры в жёсткой перчатке грубо впилась в лицо Пойзону, заставляя того смотреть прямо в глаза разъярённому Киду. Там был дикий замес из ненависти, презрения и какой-то непонятной тоски. – Мы улетаем сегодня, всё, вечером нас уже здесь не будем! Пусть тут неспокойно, но это наш дом, единственный дом, а нас посылают к чёрту на кулички, где полным-полно голодных мракобесов! Впереди лишь неизвестность и страх. И вместо того, чтобы поддержать свою команду, ты, сраный наш лидер, устраиваешь глупейшие разборки с Ди, ссоришься с ним, как малолетка из-за игрушки, постоянно кривишь рожи и всячески выказываешь своё недовольство перспективами на будущее. Меня просто тошнит от такого поведения, Пойзон! Словно ты и не брат мне. Постоянно стремишься быть циничным и бездушным. Обвинил в этом Ди, а сам чем ты лучше него, если только что так дебильно задел Гоула?! Человек тебе, свинье неблагодарной душу открыл, а ты так насмехнулся над ним! И ещё впутываешь сюда ребёнка! Пошлее шутки я не слышал, а я пожил достаточно на этой грёбаной Земле! Если ты не можешь сохранить спокойное настроение в коллективе, а лишь выказываешь то, как тебе плохо, то какой ты командир?!.. Ты нытик, баба, неженка. А нам таких не надо. Клянусь, ещё раз ты только попробуешь быть такой сукой, отравляющей всем жизнь, каким ты был последние два дня, и я лично прилюдно навсегда отрекусь от тебя. Мне не нужен брат с куском льда вместо сердца. - Если это всё, то отпусти меня и иди в машину. Наверное, Ди с Нойзом уже ждут нас. Пати спокойно посмотрел в бешеные глаза брата и, когда тот убрал руку с его лица, оттолкнул его и пошёл к остальным. - Вот же мразь! – прошипел Кобра и направился за ним. – Непрошибаемый. *** До аэропорта доехали в тягостном молчании. Все были на взводе, одна лишь Грейси непоседливо вертела головой по сторонам и задавала бесконечное количество вопросов, которые были адресованы Пойзону, едущему слева от неё: - А почему ящерица испугалась машины и зарылась в песок? - Жить хочет, - мрачно ответил Пати, прожигая взглядом ненавистную серую ленту дорогу с этой белой разделительной полосой, которая теперь совсем бесполезна: дорога-то давно позабыта людьми. И как она буквально полчаса назад могла казаться ему такой таинственной и манящей?!.. Это же просто скучное полотно из битума и пыльных обочин. И никакой загадочности… - А почему тогда собаки не прячутся в песок, завидев машину? - Потому что собаки обычно прячутся в конуру, а не в песок. Они же не ящерицы и не страусы. - Они тоже хотят жить? - Все хотят, - усмехнулся Пойзон, заговорщицки посмотрев на Кобру. Тот, сидя боком на пассажирском сиденье, с интересом слушал бестолковый трёп Грейси с братом. Его забавляла врождённая тактичность Пойзона, не позволявшая обижать чувства детей, даже таких надоедливых и приставучих, как Грейси, поэтому он вынужден был, скрипя зубами, отвечать на эти глупые вопросы, хотя в общении с людьми он был куда менее сдержан. А девчонка просто балдела оттого, что никто не орёт на неё и не посылает куда подальше, как это бывало раньше, когда киллджои напивались в хлам после утраты очередного бойца и рыдали, обнявшись, всю ночь. В такие моменты – а они случались часто – Грейси было боязно подойти даже к уравновешенному Джету, не говоря уже об остальных. Бедный ребёнок просто забегал на второй этаж и укрывался с головой одеялом, лишь бы не слышать пьяных голосов, нестройно ревущих какие-то горькие песни и оплакивающих своего друга. Так они и скоротали путь до аэродрома, убивая время наивными вопросами и неохотными ответами. *** Аэропорт представлял собой необъятное бетонированное поле с огромным количеством полос и указателей, понятных только опытному человеку. Это было старое пристанище самолётов, не тот великолепный аэропорт, которым гордился Лос-Анджелес буквально три года назад. Списанная воздушная база тихо доживала последние деньки где-то на окраине города, переходящей в пустыню. Весь персонал покинул сиё бесперспективное место задолго до Пожаров, и поэтому никто даже не удивился, что вышка и дежурный пост диспетчера уже наполовину развалились от ветхости, а асфальт был весь в трещинах и морщинах, как разбитое зеркало, и сквозь него весело зеленела молодая поросль, наплевав на прочность гудрона. Природа опять одержала верх над человеком, разрушив его очередное жалкое достижение. Это она превратила все постройки в груду раскрошившихся кирпичей, она щедро поливала кислотными дождями чудом уцелевшие самолёты и вертолёты, из-за чего они все покрылись коростой бурой ржавчины, она в течение многих лет взрывала оборону бетона, пронзая его пиками трав. И в конечном итоге одержала победу: аэродром начал постепенно сливаться с окружающим океаном песка, лишь изредка зеленея негустой растительностью на своих пыльных просторах. Мини-вэн Ди, за рулём которого находился Нойз, проигнорировал просевшие ворота из побуревшей сетки и начисто снёс их мощным хромированным бампером, разметав в разные стороны. Джет удивлённо присвистнул и нервно засмеялся: - Им так не терпится посадить нас на самолёт, что готовы даже кирпичную стену пробить. - Да уж!.. – нервно засмеялся Гоул. - Нойзу не мешало бы помнить, что, когда наладится нормальная жизнь, ему придётся переучиваться водить машину, - абсолютно серьёзно сказал Пойзон. Гоул и Кобра одновременно вскинули на него удивлённые взоры. - Думаешь, что такое время настанет?.. – глядя прямо в глаза брату, спросил Кобра. - Я не думаю, не верю и не хочу на данный момент, но, видя, как ВЫ страстно этого желаете, я не могу не захотеть, чтобы такие времена настали, иначе я никогда не отделаюсь от этого калейдоскопа серых и нудных дней. Уж лучше я буду ничего не делать в прежней Америке и получать за своё безделье по пятьсот баксов в месяц, чем купаться каждый день в крови и рисковать получить заряд из бластера в затылок. Мне не хочется покоя или стабильности, но эта однообразность меня утомила. То, в чём мы сейчас пребываем, - это некая необходимая и неприятная прелюдия к чему-то грандиозному и новому. Если надо выстрадать прежнюю жизнь, то я готов и дальше пропитать пески пустыни грязной кровью скэйкроу, но вот только боюсь, что я скоро сойду с ума от такого существования… - Для этого Ди и вытащил нас в кои-то веки куда-то за пределы Калифорнии. Конечно, мне немного не по себе от предстоящей поездки, но надо помнить, что это чисто деловая миссия. Прилетели, заключили сделку, улетели. И больше ничего. Хоть какая-то встряска, - Кобра мягко улыбнулся, будто перед ним сидел не старший брат, а капризный ребёнок, который никак не мог понять, зачем же мама тащит его куда-то далеко на прогулку или по делам. - Прежде всего он соблюдал свои интересы, а не наши. Чем бы ты ни назвал это путешествие, оно ничего не изменит. Я по-прежнему буду вести ту жизнь, которая мне опротивела, - Пати гнул свою линию даже после того, как все вышли из машины, забрали вещи из багажника и зашагали к блестящему в утреннем солнце «Боингу». Удивительно, как он вообще тут оказался, белобокий красавец среди сгнивших до основания уродов?!.. - Кто мешает тебе что-то изменить? – тихо спросил Кид, наклоняясь к идущему Пойзону. - Никто. Никто ни в чём не виноват, Кобра. Это сами по себе начались Пожары, сама по себе возникла корпорация Bl/ind и киллджои тоже умирают сами по себе! – раздражённо воскликнул Пати, со злостью пиная камушек. – Мне мешают всего два человека: одна лысая сволочь в дурацких рюшах и с кожей цвета цемента, а второй человек – бородатый любитель покомандовать другими и ссылаться на свою инвалидность. Подозреваю, что парализованные ноги – повод для того, чтобы не рисковать своей жопой, как мы. Что может быть проще, чем сидеть в радиорубке и указывать подневольным рабам, что и как выполнять?!.. - Мы говорили тебе много раз, но я всё же повторю это, потому что вижу, что ты ослеп и оглох в своём упрямстве. Джерард, - внезапно выдохнул Кобра, остановившись и мягко положив руку на плечо брату, отчего тот резко дёрнулся и удивлённо посмотрел на Кида, - Пойзон, как тебе больше нравится… Пойми: глупо обвинять в чём-то Ди. Он прав. Мы засиделись. Мы обнищали. Мы обленились. Мы привыкли, что убиваем дракулоидов, а они охотятся на нас. Эта борьба кажется настолько естественной, что желания что-то кардинально менять ни у кого не возникает. Да и погони выматывают, тут уже не до рассуждений. Но так бесконечно продолжаться не может. Наши запасы на нуле. И пополнить их можно только в Европе. Ди нам бесконечно доверяет и поэтому посылает именно нас, сто девятый отряд, а не охламонов из тридцать шестого или нытиков из восемьдесят восьмого. Мы должны ценить это доверие и стараться его оправдать новыми успехами, а не дуться непонятно из-за чего. От нас зависит будущая победа над скэйкроу. Если мы раздобудем, что требуется, то сумеем разгромить этих белых сволочей. В этом задании нет никакого подвоха. И Ди никак не хотел нас обмануть. Перебори в себе все предрассудки и найди мужество пережить то время, когда ты будешь один на один со всеми своими страхами посреди чужой страны. От нас требуется только выстоять. Выстоять и не сломаться. Сумеешь, Пати? – Кобра сильнее сжал плечо киллджоя и пристально посмотрел ему в глаза, давая понять взглядом, что ему нужен только честный и твёрдый ответ. Пойзон, не отрываясь, смотрел в такие родные и прекрасные глаза, а затем, судорожно вздохнув, коротко ответил: - Да. Кид ещё секунду внимательно разглядывал его, а затем, поддавшись порыву нежности и братской любви, схватил опешившего Пойзона и сжал его в объятьях. - Я верю тебе, - прошептал он на ухо, шевельнув своим дыханием жёсткую крашеную прядку у скулы. Пати неловко улыбнулся и отстранился от брата. Больше никаких нежностей и слабостей! Надо подавить в себе все чувства и начала, оставив только три качества: бесстрашие, расчётливость и стремление выжить любой ценой. Остальное можно смело выкинуть из своей души. Оно будет только мешать. - Ну идите уже, нюни две! – недовольно заорал Нойз, маша рукой братьям, которые остановились где-то посреди аэродрома. Все стояли и смотрели на то, как они обнимаются. - Ох, времени натискаться будет предостаточно, - пробурчал Ди, в последний момент подкручивая какие-то винтики на своей малышке – так он назвал радиоприёмник, который собирался отдать киллджоям. - Слушай, Ди, не хочу казаться бестактным, но эти двое уже вывели меня из себя. Ты должен очень хорошо попросить меня, чтобы я не выкинул их вместе с багажом где-нибудь над Ла-Маншем, потому что, чует моё сердце, они мне ещё потреплют нервы. Мало того, что опоздали вы все неслабо, так ещё и эти двое зажимаются, как парочка на выпускном. Можно подумать, навек разлучаются. Вместе же летят. Вот педики! – неодобрительно покачал головой Овен, крашеный в жёлтый цвет громила с лицом вышибалы и многочисленными порезами и шрамами на нём. Гоул, услышав последнюю фразу пилота, повернулся к нему всем телом и, пронзая его лицо под шлемом взглядом, полным ненависти и желания удушить, тихо сказал: - Они братья. Гаденькая ухмылочка не сразу сползла с бугристого лица Овна. - Одно другому не мешает, - уже не ухмыляясь, но с сарказмом в голосе, сказал он. Фан, задрожав всем телом от ярости, кинулся было к нему, но Джет вовремя вцепился в его руку и прошептал: - Остынь. Не кипятись. Овен, чувствуя, что обстановка накаляется, быстро обошёл самолёт и залез в свою кабину, якобы, чтобы проверить отлаженность приборов. Спустя минуту к собравшимся подошли Пати с Коброй. Гоул только было открыл рот, чтобы о чём-то поведать им, как вдруг тишину, царившую в столь ранний час на аэродроме, разорвал на куски и смял дикий грохот и противный металлический скрежет, как будто бы одновременно колотили ложкой по консервной банке и кидали камешки в полую бочку. Все непроизвольно вздрогнули и поёжились. У Грейси побежали мурашки по коже. - Что это? – обеспокоенно спросил Джет, непроизвольно тянясь к бластеру. - Ветер гремит покорёженными предупреждающими знаками, - спокойно ответил Ди. Пати удивился про себя, откуда он так точно знает происхождение того или иного специфического звука?.. Такое чувство, будто бы он уже здесь не впервой… Но громогласный голос Доктора Смерть вырвал его из размышлений. - Так, сейчас вы поднимитесь по трапу в самолёт и покинете это проклятое небесами место ,по крайней мере, на месяц, а дальше видно будет. Пресекаю сразу вопросы двух типов: откуда «Боинг» и почему Грейси летит с вами. По глазам вижу, что Пойзон опять очень хочет задать этот вопрос, - он исподлобья посмотрел на невозмутимого Пати. - Не угадал, приятель. Ни тот, ни другой вопросы меня абсолютно не интересуют. - Кстати, Грейс, а почему ты не спросишь, зачем тебе надо лететь с ними? – Ди повернулся к девочке и ласково улыбнулся. Та воинственно сверкнула серыми глазёнками: - Потому что я – киллджой, а киллджои не боятся рисковать. Я маленькая, всё равно меня не тронут. Если что, меня Джет защитит. И она прижалась к своему защитнику. Тот лишь ухмыльнулся. - Ладно, если возражений нет, то спускай трап, Овен! – крикнул он пилоту. Тот что-то пробурчал и вышел в салон. - Итак, последние напутствия, мальчики, - Ди был предельно серьёзен и смотрел на каждого бойца со смесью горечи и гордости. - Будьте паиньками, как девочки-целочки, и постарайтесь не умереть, ну, или умереть не слишком рано, а не то мы с Нойзом очень сильно расстроимся, а Корс, наоборот, обрадуется. Шучу. Хрен с ним, с грузом. Главное, чтобы вы живые назад вернулись. Всё-таки вы ценнее этих коробок с консервами. Я никогда себе не прощу, если с вами что-либо случится, но обстоятельства сложились именно так, что честь спасать и нас, и немцев выпала именно вам. Не подведите меня, парни. Я в вас верю и буду по вам скучать. Все улыбнулись и согласно кивнули чуть подобревшему Ди. - Теперь пара технических моментов. Груз уже в багажном отсеке. Его хватит для обмена. Просто отдайте ту часть, которая в жёлтых коробках, Ласло Кольчеку, а он уже пусть сам решает, между кем и как распределять его. Тут уже ваше дело – сторона. Ваша еда – в голубых коробках. Храните её в холодильниках. Овен по прибытии объяснит, откуда там холодильники. По моим расчётам вам её хватит на месяц. Потом прилетит Овен и либо заберёт вас, либо оставит ещё продуктов. Если случится что-то непредвиденное, немедленно связывайтесь со мной. Я нашёл надёжный канал, он не должен давать сбоев. Помните: вы там одни, но я в любую секунду, если вашей жизни будет что-то реально угрожать, тут же отзову вас назад или пришлю подмогу. Но не филоньте, иначе со всех сниму штаны, побью по заднице ремнём, засыплю раны солью и оставлю связанных вялиться на солнышке. Это касается только парней. Грейси, тебе не о чем беспокоиться, милая. Присматривай там за ними. - По заднице ремнём и соль на раны?! Ну ты и садо-мазо, Док! - презрительно фыркнул Пойзон. - А с вами по-другому нельзя. Ладно, не будем отвлекаться. Вот приёмник. Гоул, держи. Береги его, как зеницу ока, - Ди сунул в руки охнувшему от тяжести Фану свою неразлучную бандуру. – Принцип её действия предельно прост, разберёшься на месте. Если что, проси помочь Джета, он в этом тоже шарит. Ну что, всё?!.. Вроде бы ничего не забыл упомянуть, - Ди впервые снял очки за многие дни, и Пойзон неприятно поразился тому, какой у него измученный и потухший взгляд. А он-то ожидал увидеть блестящие от радости глаза, что наконец-то сплавил киллджоев куда-нибудь подальше… Ди улыбнулся и обвёл всех немного посветлевшим взглядом. - Раз я всё сказал, давайте прощаться. Все по очереди подошли к Ди и обнялись с ним. Он слегка привстал на коляске, хлопал всех по спине и что-то говорил на ухо, а Грейси потрепал по кудрявой голове и отвалил припасённый заранее куль шоколадных конфет. У девочки от изумления перехватило дыхание. И откуда только Ди достал такую редкость?!.. Кобра, Джет и Грейс уже зашли в самолёт, остались только Гоул с Пойзоном. Нойз, стоявший всё это время неподвижно и хранивший молчание, вдруг снял шлем и, хитро подмигнув парням, интригующе сказал: - Мальчики, хотел вам в дорогу кинуть резиновых куколок, но, к сожалению, не нашёл ничего такого на складах Bl/ind. Так что обходитесь своими руками! А если бы и нашёл что-нибудь, то Ди конфисковал бы, старый развратник! – похабно захохотал Нойз. - Не зарывайся, - пихнул его локтём в ногу Ди. - Я буду скучать по тебе, пошляк, - улыбнулся Гоул и обнял лыбящегося Нойза. Фан уже стоял в открытых дверях и махнул призывно Пати, чтобы тот шёл за ним. Пойзон, не глядя на Доктора Смерть, уже занёс было ногу, чтобы подняться по ступенькам, как вдруг шершавая широкая ладонь вцепилась в его запястье и рванула на себя. - А со мной попрощаться, красноволосый засранец? – грозно спросил Ди. - Пока, - сухо кинул Пойзон и собирался уйти, но Ди не отпускал его. - Будь ты хоть в последние минуты нормальным человеком, а не сукой, Пати. Всё, Пойзон, пришло время думать своей собственной головой, а не моей. Надеюсь, у тебя в ней хоть что-то осталось, не всё выела краска. И чувствуй ответственность, не убегай от неё. На тебе пять жизней: Гоула, Джета, Кобры, Грейси и твоя собственная. Хоть ты и тот ещё говнюк, посылаешь меня сейчас далеко и надолго в своих мыслях, но я буду любить тебя даже пустоголового, криворукого и избалованного, каким ты, по сути, и являешься. Знай: ты всегда останешься мне за старшего сына. Боюсь потерять тебя. Себя берегите, а не груз, передай так другим, Пойзон. Я за вас переживаю, а не за него. Голос Ди необычайно потеплел, а глаза на миг заблестели неподдельными слезами. Пойзон лишь цинично усмехнулся, с презрением глядя на командира: - Как трогательно, Ди! Станиславский обрыдался. Если тебе главное, чтобы мы остались целы, то нет тогда смысла лететь. Будем тут, под твоим крылышком, в целости и безопасности. - Так, не спорь со мной, не заводи эти глупые разговоры, а заткни хлебало и полезай в дудку. Счастливо долететь. Пати, злобно стегнув Ди полыхавшими от ярости глазами, вырвал руку из его пальцев и за пару секунд взбежал по трапу. Не удержавшись и всё-таки обернувшись, он увидел, как Ди и Нойз машут ему на прощание. Не в силах сдержать эмоций, главарь отряда номер сто девять отвернулся и быстро смахнул слезинку, которая предательски повисла на длинных ресницах. Будто бы оставил сейчас частичку сердца на этой пыльной, выжженной солнцем и обвеянной ветрами земле, и вот она, лежит сиротливо и безостановочно кровоточит, как и сердце Пойзона. Боже, как он в себе запутался!.. Погряз в собственном дерьме, порождаемом гипертрофированной гордостью, и тонет с каждым днём всё глубже, уже начинает захлёбываться, а помочь никто не может: не охота в чужом говне пачкаться. И даже метод Мюнхгаузена не поможет: не хватит сил самому вытащить себя за волосы из этого гнилостного болота своей души. Но ничего, Майки поможет… Майки?! Кто это такой?! Нет никакого Майки, он умер пару лет назад. Теперь есть только Кобра Кид и даже в новой жизни он по-прежнему останется Коброй Кидом, взрослым ребёнком с глазами столетнего мудреца, готовым в любую секунду растерзать любого, кто посягнёт на самое дорогое: друзей, жизнь, брата… Ладно, вначале надо выспаться, а потом уже копаться в своих чувствах, упиваясь этим сладким процессом самоанализа. Есть в нём что-то мазохистское… Овен, недовольно кривясь и постукивая ногой, втянул трап в самолёт и так хлопнул дверью, что Пойзон вздрогнул и покосился на него. «Псих!» - пронеслось в голове. И он, смерив неодобрительным взглядом столь нервного пилота, уже пошёл вглубь салона, надеясь развалиться на двух сиденьях сразу и поспать хотя бы часов пять, чтобы не выйти шатающимся хлюпиком из самолёта после приземления. Было видно, что Ди кликнул мастеров из гаражей и бывших цехов Лос-Анджелеса, которые и переоборудовали самолёт под меньшее число пассажиров. Сиденья стояли друг напротив друга и были лишены поручней, чтобы можно было спокойно спать, не отлёживая бока и сминая рёбра. Слабо улыбнувшись такой маленькой радости, как перспектива комфортного сна, Пати выбрал сиденья напротив Гоула и тут же вытянулся на них, закрыв глаза и стараясь побыстрее заснуть. - Зря ты так, Пойзон, - мягкий голос Фана вырвал Пати из забытья, в которое он начал постепенно проваливаться. - Что зря? – красноволосый так и не открыл глаза. - Зря ты пытаешься заснуть. Лучше сядь, а не то при взлёте тебя начнёт тошнит. Вдавит в кресло так, что дохнуть не сможешь, внутренности все будто под давлением спрессуются. Сядь, пережди эти первые десять-пятнадцать минут, а затем уже спи. Пойзон понимал, что Гоул чертовски прав, но противоречивая натура заставляла делать всё в пику людям даже в таких простейших ситуациях. Вот и в этот раз Пойзон лишь сердито отмахнулся: - Не указывай мне, что делать. Буду спать, и точка. Не удалось ночью толком отдохнуть, так хоть здесь расслаблюсь. Чем ещё заниматься почти день?.. - Как знаешь, вот только если захочешь блевать, то беги в сортир или же блюй себе на руки и штаны, а меня не смей пачкать, - голос Фана обрёл небывалую прежде холодность и твёрдость, чему Пати несказанно удивился и, проваливаясь в болезненный сон, успел лишь лениво подумать: «Ну и пусть… Идите все к чёрту, я спать хочу, а это главное…» Все, кроме Пойзона, прилипли к окну и с болью и грустью смотрели на Ди с Нойзом и махали им. Овен, закончив возиться с дверью, протопал через весь салон и скрылся в своей кабине. Ди, заметив, что Овен и парни выжидающе смотрят на него, словно ждут его разрешения начинать полёт, дал отмашку рукой и зычно крикнул Овну: - Трогай! Тот согласно кивнул и начал включать различные приборы. Самолёт вначале тихо загудел, а затем, набирая мощность рёва и вибрации, тихо покатил по взлётной полосе. Ди видел любопытную и взволнованную мордашку Грейси, каштановые кудри улыбающегося Джета, задумчивое лицо Кобры с печальными серыми глазами, озорную и вместе с тем отрешённую ухмылку в коньячных глазах Гоула, но долгожданную красную шевелюру и настороженные зелёные глаза он так и не увидел. И это ранило Ди больше всего. «Расстаёмся врагами. Мы с ним. Как глупо!..» - с пронзившей его нутро болью подумал Ди и вдруг, неожиданно для самого себя, бурно разрыдался от осознания того, что кто-то, очень близкий и родной, считает его выжившим из ума монстром и упорно не хочет идти на сближение. Всё из-за своей распущенности и дури. Нойз кинулся успокаивать истерившего Ди, но тот плохо видел, слышал и понимал своего шустрого помощника. Пелена слёз застилала его истерзанные песчаными ветрами глаза, и последнее, что видел бедный Доктор Ди, это огромные глаза Кобра цвета загадочного озера, в которых смешались страх, боль, отчаяние и удивление. А ещё – вина. Вина за такого брата. За то, что он есть. И в ту секунду Ди понял, что, пока есть Кобра, будет жив и Пойзон, потому что только благодаря неустанной заботе и опеке младшего брата он топчет эту землю. А раз так, то он точно вернётся домой живым. Теперь Ди свято верил в это. И блаженная улыбка облегчения расползлась на его рано состарившемся добром лице…
Не представляете, как вовремя прода появилась. И она шикарна, черт возьми! Немного странно - вместо постоянного мата, киллджои так рассуждают философски, монологи задумчивые. Это непривычно, но круто. Ох, как же я люблю, когда Джерард последняя задница. Не, ну надо же мне на него нормально позлиться. Тем более сейчас. И у меня как обычно предчувствие маньяка: они туда прилетят, у них отберут всю еду, и им придется решить, кого съесть первым. Я голосую за Пойзона. А теперь главное: ГОСПОДИ КАКОЙ КОБРА НУ ЭТО ЖЕ ВЕЛИКОЛЕПНО! Этот фик лично мне стоит читать хотя бы из-за него, не говоря уже об остальном. И так, просто - у Майки карие глаза, но это не столь важно Малиновый_Лис, круто, что вы сдержали обещание, да еще так быстро. Вы прям меня спасли
честно говоря, начала читать только из-за одного из пейрингов, а именно пати/кобра прочитав всего две главы,убедилась, что читать стоит вообще откровение фана меня если честно немного удивило, а пати свин. своим паршивым характером пытается всем испортить всё Малиновый_Лис, вы прекрасны
Очень классно! Цепляет. И написано всё так...правильно, что ли. Незнаю даже как сказать) Всё так ярко представляется. Всё так ладно и гладко читается. И полностью согласна с Johnny по поводу Кобры. Он тут просто прекрасен! Малиновый_Лис, спасибо огромное! Жду с нетерпением продолжение.
Ох, расхвалили вы меня, я смутилась, хотя этого очень трудно добиться! Спасибо за отзывы, постараюсь и дальше не разочаровывать вас, дорогие читатели. Johnny, спасибо за поправку насчёт цвета глаз. У нас это семейное - путать серое с коричневым. Я вся в папика. Ну не спасла я Вас, не надо уж так, а не то я ещё загоржусь, вообще писать перестану, буду самодуром, как король Джулиан из "Пингвинов Мадагаскара". А мата так мало, потому что я его слишком активно использую в обычной жизни. Не надо загрязнять Интернет этой ерундой. I am a graveyard, Пати не свин, он лидер, а эти качества у каждого проявляются по-своему. Просто он немного необычно их выражает. Я бы на его месте вела себя так же. Я тоже свин. Свинюшка
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
