Сейчас или никогда. Он поглубже вдохнул и произнёс: - Фрэнки, ты можешь раздеться? - Что... зачем? – Он поставил на стол чашку, из которой только что собирался отпить. - Я хочу кое-что сделать… - Что именно? - Я хочу тебя нарисовать. Ты позволишь мне? -Ну, я… - Я уже всё приготовил. Нужно начать прямо сейчас. - К чему такая спешка? – Не понимал Фрэнк, всё же вставая со стула, когда Джерард потянул его за руки. – Что, уже пришёл конец света? - Просто сейчас самое время, - до гостиной оставалось всё меньше и меньше. - Ты сам всё поймёшь, только поверь мне… - Ну хорошо, хорошо, – он поспешил за ним. Споткнулся и обязательно упал бы, если бы Джи не подхватил его. Фрэнк всегда думал, что такое бывает только в фильмах. Думал, пока они не добрались до гостиной. Мольберт стоял перед большим диваном (их любимом, тёмно-красном). Здесь же стояло всё, что было необходимо – кисточки, краски, вода, клочок ткани – всё. Как инструменты на хирургическом столе перед операцией. Теперь Фрэнк почувствовал, что немного стесняется – одно дело заниматься этим с Джерардом, другое дело сидеть перед ним и не двигаться, пока он изучает и запоминает всё его тело, до мельчайших подробностей. Он усадил Фрэнка на диван и раздел его. Он не торопился. Наоборот – медленно стягивал одежду с его тела. Растирал его тело, особенно там, где остались следы от резинок и ремня. - Это обязательно? – спросил Фрэнки, когда он потянул резинку трусов. - Да, обязательно. – Ответил Джи, полностью стянул их. Теперь Фрэнк лежал перед ним, абсолютно голый. Он уже думал, что вид обнажённого Фрэнка поднимет кое-что, что в таком состоянии будет мешать сосредоточиться. Но, похоже, у него было время. - Я хочу, чтобы ты чуть-чуть раздвинул ноги. Да, вот так. Положи руки, вот сюда. Чуть наклони голову, молодец. И смотри на меня, как обычно смотришь, когда очень-очень хочешь. – Он чуть отошёл, довольный собой (и, конечно же, Фрэнком), вернулся, глубоко поцеловал его, покусав его губы. Отстранился, погладил его по голове - где приглаживая, где вороша волосы - отошёл от него и уселся за мольберт. Тихо. Так тихо, что Фрэнки слышал неспокойное дыхание Джи, поскрипывание крышек, откручиваемых с банок. Такой пошлый звук. Шорох одежды на теле Джерарда. Такой мягкий звук. Кисточка нырнула в стакан, потом вошла в густую краску, а когда коснулась бумаги, Фрэнку показалось, что Джерард коснулся его своими пальцами. В некотором смысле, так оно и было.
