В моей жизни было много боли: травмы на концертах, татуировки, порезы на различных частях тела. И даже несмотря на то, что Джерард очень старался быть нежным, боль, которую я испытал поначалу, мне трудно с чем-либо сравнить …

Боль. Давление. Жжение.
Мои ноги сцеплены за его спиной, я прижимаюсь, как можно ближе, в надежде уменьшить неприятные ощущения. Джерард обжигает стоном моё ухо, и я почти молюсь, чтобы он не поднял голову и не увидел выражение моего лица. Ещё немного и по щекам побегут слёзы, не спасает даже блуждающий в крови алкоголь.
Остаётся только успокаивать себя тем, что меня ЛЮБЯТ. Пытаюсь все мысли держать вокруг этого слова, становится немного легче.
Его кожа покрывается потом, а подо мной простынь давно пора выжимать.
Толчки становятся всё резче и сильнее, я уже с облегчением жду финала, но вдруг Джерард останавливается, приподнимается и со сбившимся дыханием произносит.
- Фрэнки… всё в порядке?
Секундное замешательство с моей стороны.
- Да, Джи. Продолжай… я справляюсь, - ручей слёз, так некстати хлынувший из моих глаз, красноречиво «подтвердил» мои слова.
- Фрэнк, ты больше не хочешь? Я делаю что-то не так? – лицо Уэя посерьезнело, во взгляде появилось беспокойство. Мне только одно было не ясно: он так распереживался из-за меня или из-за того, что прервалось его удовольствие.
- Нет. Я хочу. Просто не думал, что будет так… непривычно, - я даже попытался улыбнуться при этих словах. Мне не хотелось бы портить своим нытьём наш первый раз.
Джерард глубоко вздохнул и вышел из меня. Не могу сказать, что стало намного легче.
Он лёг на бок справа от меня и обнял рукой за талию.
Несколько минут мы лежали в тишине. От алкоголя раскачивалась комната, а я чувствовал учащённое дыхание Джерарда и его ладонь, поглаживающую мой живот.
- Фрэнки… – шептал он на ухо. – Дай мне второй шанс, я сделаю всё как надо.
Честно говоря, мне самому было непонятно, хочу ли я продолжать. Мои путаные мысли никак не могли сформироваться в единую идею. Особенно тяжело было сосредоточиться, ощущая эрекцию, упирающуюся в бедро.
- Джи. Делай, что считаешь нужным, - я сказал осипшим голосом и мысленно приказал своему сознанию отключиться.
Он будто ждал только этих слов. Джерард, приподнявшись, слегка тронул мои губы своими, при этом неслабо вдавливаясь членом мне в бок.
- Фрэнк, ты такой желанный сейчас… можно, я попрошу тебя… повернись ко мне спиной, - ни грамма стеснения, сплошное бесстыдство в голосе. – Так будет легче. Обещаю.
Я киваю и выполняю просьбу-приказ.
Джерард прижимается грудью к моей спине, я чувствую его дрожь и сам начинаю неосознанно трястись. Руки беспрепятственно блуждают по моему телу, губы покусывают кожу сзади на шее.

Предвкушение боли. Как мне знакомо это желание.

Мутное возбуждение смешалось со сладкой мукой, сердце бешено колотилось, а бабочки отбили все крылья о внутреннюю стенку моего живота.
- Согни ногу, - Джерард произносит и, не дожидаясь моей реакции, сам слегка отводит ее, прихватывая под коленом.
Все мои мысли заморожены, я могу только фиксировать события, никак не влияя на их ход.
Вводит палец, я не понимаю, зачем. Он несколько минут назад трахал меня и, полагаю, растянул дальше некуда. Но мои полуоформленные мысли так и остаются в зародыше, потому что я больше не чувствую острой боли. Тонкие длинные пальцы, медленно продвигающиеся внутрь, массируя ноющие мышцы, приносят облегчение. Я закрываю глаза и полностью отдаюсь этому ощущению.
- Фрэнки, дыши животом, ладно?
Что? Животом? Это как?
Джерард извлекает пальцы, продолжая целовать мою кожу везде, куда могут дотянуться его губы.
- Поможешь мне немного, - он шепчет куда-то мне в плечо. Я киваю, произношу что-то наподобие «угум», подаюсь задом ближе к нему и сгибаю ногу в колене ещё сильнее.
Джерард входит медленно, правой рукой придерживая моё бедро, а левой упираясь в матрас. Мне снова больно, но слёз уже нет. Кажется, так действительно легче. Проникнув в меня до конца, он замирает, давая возможность мне привыкнуть и расслабиться. Но всё это бесполезно, кожа и мышцы горят, словно внутрь запихнули зажженный факел.
Джерард начал потихоньку двигаться, издавая еле слышные стоны. Ну что ж, видимо, такова моя участь: терпеть боль от своего самого любимого человека. Я готов был уже примириться с судьбой, как почувствовал нечто необычное. Джерард переместил руку с моего бедра на член. Его пальцы плотно обхватили плоть и двигались вверх-вниз, совпадая с ритмом движений во мне.
Я застонал. Впервые за вечер. И расслабился. Теперь комнату заполняли охи на два голоса. Джерард целовал меня в плечо, успевая страстно постанывать и шептать моё имя. Во мне росло возбуждение, и с каждым движением его руки боли становилось всё меньше. Я пытался выгнать из головы, какие бы то ни было, мысли и полностью сосредоточиться на возвратно-поступательном процессе. Джерард ускорил темп, потому что уже свободно входил на всю длину. С его губ начали срываться ругательства, казалось, он кончит в любой момент.
Вдруг перед глазами потемнело, и я задохнулся своим собственным громким стоном. Но это случилось не из-за боли, скорее наоборот. Приятное тепло волной разлилось по телу. Джерард замер, но, осознав, что мой крик был от неожиданного удовольствия, продолжил, стараясь не менять положения своего тела.
Теперь каждое его движение вызывало наслаждение. Мне ещё ни разу в жизни не было так хорошо. Я даже не мог себе представить, насколько может быть приятным физический контакт. Мне казалось, ещё немного, и я умру или расплавлюсь прямо под ним. Не в состоянии больше сдерживаться, я накрыл своей ладонью его, довольно крепко сжал и стал двигать нашими руками по моему члену, подобрав идеальную скорость.
- Джи-и… твою мать… больше не могу…
- Сейчас… я тоже…
Дальнейшие слова Джерарда я уже не слышал из-за собственного стона, а моя сперма толчками изливалась мне на живот, на грудь, на простынь, стекала по пальцам. Помню, как Джерард на секунду замолчал, а потом застонал, сотрясаясь всем телом.
Я закрыл глаза. В голове была одна-единственная мысль: наши жизни врезались друг в друга на слишком высокой скорости, не оставляя ни одному из нас шанса уцелеть.
Мы уснули в объятьях друг друга.

***
Я почувствовал, что ритм дыхания Джерарда изменился, он начал двигаться. Медленно выскользнув из его рук, я направился на кухню за стаканом воды прежде, чем он успел полностью проснуться. Мне хотелось дать ему время проанализировать случившееся ночью, до того как нам придется это обсудить.
Находясь в поисках таблетки от дичайшего похмелья, я почувствовал две крепкие руки на моей талии и горячее утреннее дыхание на шее.
- Доброе утро, - он прошептал мне на ухо. Я непроизвольно закрыл глаза.
- Ммм. Доброе.
- Как ты себя чувствуешь?
- Немного мутит, а так, в общем, неплохо.
- Я тоже, - Джерард поцеловал меня в затылок. Это был явный знак, что с ним всё в порядке. – Сигарету?
- Было бы здорово.
Мы оделись в то, что нашли на полу в спальне и вышли на улицу в прохладный утренний воздух.
Земля всё ещё блестела каплями росы, хотя мы проснулись почти к полудню. Тишина сковывала наши голосовые связки, но мы оба знали, что разговор должен был вот-вот начаться, но никто не хотел быть первым. Я смотрел на тротуар, дорогу, траву, деревья, куда угодно, только не ему в глаза. Джерард разглядывал горизонт и глубоко затягивался сигаретой.
Он надолго задержал дым в легких, и, выдохнув, наконец заговорил.
- Фрэнк…
Я повернулся к нему корпусом, но не решался смотреть в глаза.
- Ты думаешь, мы зашли слишком далеко ночью? – он спросил.
- Возможно, - я ответил и переключил внимание на свою сигарету.
- А… ты жалеешь об этом?
- А ты?
- Должен, - он начал, и мой живот успел сделать сальто прежде, чем Джерард продолжил, - но, если честно, я не жалею. Совсем.
Я вздохнул с облегчением.
- Я тоже.
Джерард выглядел удивленным.
- Ты не жалеешь?
- Джи, моим чувствам к тебе уже несколько лет. Отсюда следует, что я нахожу тебя очень привлекательным и не застрахован от желания. Нет. Я не жалею.
- Тебя не смущает, что до этого мы напились?
- Нет. Потому что в трезвом уме мне никогда не хватило бы смелости сделать то, что я хочу, – сказал я и прикончил свою сигарету. Джерард улыбнулся.
- Я боялся, что ты будешь жалеть. И я тоже давно хотел тебя. Просто не думал, что ты согласишься на связь после того раза.
- Я не считаю, что это просто «связь». То, что произошло … оно ведь значит что-то, да? – полагаю, Джерард увидел тревогу в моих глазах.
Он выбросил сигарету и обнял меня за талию.
- Конечно, значит, - он закончил фразу мягким поцелуем.
Я знаю, что пошедшая ночь значит для меня: я люблю его. Но мне неизвестно, какой смысл Джерард вкладывает в это слово? У него определенно есть чувства ко мне, мы вроде бы вместе или что-то типа того. Только любовь ли с его стороны? Он не признавался мне в любви, хотя и я тоже. Но я не буду выпытывать из него правду, не хочу ставить его в трудное положение. Я терпеливый, подожду.
Правда, непонятно, как долго.
- Пойдем внутрь, - он сказал, - мне нужно в душ.
Я последовал за ним в дом и решил начать делать кофе.
Мне ещё никогда не приходилось чувствовать себя так неловко. Я не знал, чего он хочет: чтобы я вместе с ним принял душ или подождал его снаружи. Надеюсь на второе.
Я не хотел, чтобы всё наше общение теперь вращалось вокруг секса. Мне не нужен постоянный физический контакт. Наши отношения могут быть нормальными после прошедшей ночи? У нас был секс, мы хотели друг друга. Все события прошедших трёх лет привели к окончанию нашего невинного периода.
Мы не должны были заниматься сексом, но не сдержались, потому что оба хотели этого. Ни один из нас не жалеет о случившемся. Так почему мне кажется, что мы поторопились?
Я не был уверен в желании Джерарда спать со мной постоянно. У меня точно не было такого намерения. Я не повёрнут на сексе. По крайней мере, не так, как Джерард. Что теперь будет? Будет ли Джерард заставлять меня делать то, чего мне не хочется? Точнее, мне хочется, конечно, но не всё время. Мне просто не нужно постоянно испытывать физический контакт. Могли бы мы общаться без намёков на что-то большее?
Знаю, я слишком много думаю. Но мне стало значительно легче после того, как захлопнулась дверь в ванную, и включился душ.

51. Full Circle

Вечером этого дня я сидел на ступеньках перед домом и размышлял обо всем, что случилось.

Секс.

Мне нужно прикладывать усилия, чтобы произнести это слово. Физическая близость до сих пор кажется мне чем-то неестественным. Прошлой ночью я расстался со своей болезненной невинностью. Сексуальность, подавлявшаяся мною двадцать пять лет, наконец, взорвалась, обретя свободу. Кажется, что в этом нет ничего особенного, но только не для меня. Раньше я позволял себе максимум робкие ласки и прикосновения к интимным частям тела. В общем, ничего серьёзного. Был ли я готов?
Нет.
Я не был готов к тому, что Джерард придет и встряхнет все основы моего существования. Казалось, будто меня бросили в водоворот, заставили там покрутиться хорошенько, а потом вытащили с другой стороны совершенно иным человеком. Больше не будет наивного, неопытного девственника Фрэнка. Теперь я стал… любовником? Любимым? И тем, и другим?
Я не знал, трахались ли мы, или занимались сексом, а, может, любовью. Разве это важно? Возможно. Но я ещё не разобрался окончательно в многообразии физических отношений. Ночью я испытывал незнакомые мне до этого желания. Я двигался, трогал и делал так, как не мог себе раньше даже представить. И это было прекрасно. Сейчас я ощущаю себя по-другому, пока точно не знаю как.
Я знал только то, что мне понравилось. Я словно пометил Джерарда, оставил на нём свой невидимый отпечаток.
Теперь он мой, и это - единственная вещь, в которой я уверен. Не знаю, как долго будет длиться это ощущение. Надеюсь, вечно. Но на данный момент мы целиком и полностью принадлежим друг другу.
Утром меня мучило беспокойство. Мне хотелось что-нибудь делать. Джерард мирно посапывал в спальне, а я ненавижу просто сидеть рядом и ждать, пока кто-то проснётся. Я уже помыл всю квартиру, принял душ (очень неохотно, мне казалось, что вместе с грязью я смыл его запах со своей кожи) и даже поиграл на гитаре. Последнее я сделал специально в жалкой попытке разбудить Джи. Мне было очень скучно, я старался играть спокойно, но достаточно громко, чтобы его пробуждение можно было списать за несчастный случай. Но он спал как убитый.
Я мыл свою кофейную кружку, когда услышал, как открылась дверь в спальне. На Джерарде не было ничего, кроме пары моих боксеров и растрепанной прически. Он может выглядеть изумительно, даже когда не должен.
Он зевнул и почесал затылок.
- Доброе утро, Фрэнки,- в его голосе всё еще чувствовались остатки сна. И он улыбался.
- Привет, - сказал я тихо, - кофе?
Джерард только кивнул и вновь улыбнулся. Я ответил ему тем же.
- Эй, Фрэнк…
- Да?
- Я хотел курить, а зажигалки нигде не было… в общем, я нашёл это в ящике рядом с кроватью.
Я взглянул на то, о чём он говорил. Это определенно была не зажигалка. В руках он держал набросок собственного изображения, который я сделал неделей ранее. Мое лицо залилось краской от смущения.
- Не надо, не смотри на это! – я прокричал и постарался вырвать рисунок, но Джерард не позволил мне этого сделать.
- Нет. Мне он нравится.
- Отдай! Тебе нельзя было этого видеть! – говорил я раздраженно.
- Фрэнк. Успокойся. – Джерард довольно улыбался. Одной рукой он обвил меня за талию и так сильно прижал к себе, что я уже не мог различить, чьё сердцебиение кому принадлежит. Мы были повернуты лицом друг к другу, Джерард смотрел мне прямо в глаза.
- Во-первых, - начал он, - я должен был это увидеть, потому что хочу быть в курсе всех твоих увлечений. Во-вторых, ты рисовал меня, поэтому мне определенно нужно было посмотреть. И, в-третьих, почему ты не хотел показывать? Очень хорошо нарисовано. Честно.
Я не знал, что ответить на его аргумент. Точнее, на целых три аргумента. На его три совершенно справедливых аргумента.
- Мне неловко, - выдал мой смущенный мозг.
- Чего ты стесняешься, Фрэнк? – он спросил и приблизил свое лицо ещё ближе ко мне. Я мог чувствовать его дыхание на моих губах, когда он говорил. – Того, что ты нарисовал меня, или тех чувств, которые за этим прячутся?
- Не знаю, того и другого, наверное. Ты такой хороший художник, а этот рисунок такой дерьмовый. Я не умею рисовать. Я никогда не смогу научится делать это, как ты. И я не хотел показывать свои отвратительные попытки. Если я изображаю тебя, твой портрет должен быть идеальным, по крайней мере, хорошим. Этой мазне ещё далеко до нужной степени качества.
Джерард улыбнулся и поцеловал меня. Поцелуй был недолгим, но и не просто прикосновением губ.
- Ты полностью ошибаешься. Рисунок идеальный, потому что я могу видеть все эмоции, которые ты испытывал, создавая его. Раздражение, злость, разочарование, восхищение… и любовь.
Услышав последнее слово, я ощутил, как мой желудок сделал сальто внутри живота. Мне ещё не хватало уверенности для того, чтобы озвучить свои эмоции этим словом. Это чувство росло во мне годами, и мне потребовалось немало времени и сил, чтобы примириться с ним. Как Джерард сумел так быстро принять его, если я сам не могу этого сделать? Я отвернулся от него, не в силах больше смотреть в глаза.
Он не стал заставлять меня вновь устанавливать с ним визуальный контакт, как вероятно сделали бы большинство людей. Он понял, что сейчас не самый подходящий момент. Джерард просто крепче прижал меня и аккуратно вложил листок в мою руку.
- Никогда не стыдись своих чувств, Фрэнк, - он прошептал мне прямо в ухо и положил подбородок мне на плечо. – И, пожалуйста, не думай, что тебе нужно скрывать свои эмоции от меня. Я хочу знать обо всех твоих чувствах именно в тот момент, когда ты ощущаешь их, потому что так я осознаю реальность происходящего. И это влияет не только на меня. Мне нужно знать о тебе всё: твои привычки, действия, мысли, чувства… и хорошие, и плохие.
Я прижался к нему.
Джерард отреагировал так, как нужно. Больше нечего было добавить.

Мой вопрос получил ответ. Той ночью мы занимались любовью.

Мы обнимались несколько минут, а я чувствовал, будто прошел полный цикл. Джерард всегда был тем, кто разрывал меня на части. Из-за него я калечил себя и замыкался. А теперь он спасает, прижимается ближе и говорит, что хочет меня… со всеми моими недостатками. А я с трудом осознаю быстроту таких кардинальных перемен. Я не знаю, о чём думать, кроме того, что больше не желаю возвращаться в прошлое.

52.Relaxation. Realization. Revelation.

Я проснулся довольно рано от нежных поцелуев, путешествующих по моему лбу, щекам и, наконец, губам.
- Доброе утро, - проговорил Джерард, слегка улыбаясь.
Я любил наблюдать его после хорошего ночного отдыха, когда в теле ещё оставалась сонная расслабленность, а голос был хриплым от длительного молчания.
Я ничего не ответил. Мне не нужно было. Я привстал и взглянул ему в лицо, запоминая все черты любимого профиля. Хотя мне и этого делать было не нужно. Я просто хотел убедиться, что всё также наизусть помню каждый изгиб. Мои пальцы обвели контур его губ, сложенных в полуулыбке. Джерард сомкнул веки и откинулся на подушку, наслаждаясь нежными прикосновениями. В этом не было ничего сексуального. Мои действия были исключительно невинными, несмотря на то немалое количество раз, когда я представлял, как трогаю его. Оглядываясь назад, эти фантазии мне кажутся такими чуждыми. Да, я помню эти ощущения, когда он был таким далёким, даже находясь со мной в одной комнате. Помню, как его прикосновения приносили боль, оттого что были неискренними. Ещё я помню страх. Мне было так страшно дотронуться до него, не представляя, какой станет последующая реакция. Я боялся прямого отказа. Поэтому я даже не давал себе возможности быть принятым. Но сейчас его лицо, его тело … в полном моём распоряжении.
Указательным пальцем я провел по его губам вниз к подбородку, а потом вдоль челюсти. У него весьма интересное строение лица. Ангелоподобное, но, в тоже время, строгое. Понятие не имею, как вообще возможно создать такое сочетание. Кончики пальцев проскользили вниз по вене на шее до плеча. Его лицо я знаю в мельчайших деталях. Но то, что находится ниже, мне ещё предстоит изучить. Я хочу знать о нём всё. Я провел ладонью по его ключице, запоминая каждое пятнышко или веснушку, которые мне не удалось разглядеть в нашем ночном урагане. Его кожа была такой мягкой. Подушечки пальцев лениво вырисовывали круги на его груди.
- Ммм. Так хорошо, - он промурлыкал. Его глаза были всё ещё закрыты. Джерард выглядел спокойным и расслабленным. Именно это выражение лица являлось моим самым любимым в списке его эмоций.
Я продолжал изучать его грудь. От острых ключиц мое внимание опустилось ниже на небольшой кустик волос прямо между грудных мышц. Став более смелым, я переметил пальцы на один из его бледно-розовых сосков. Джерард быстро вздохнул, едва почувствовав давление в этом месте. Еле заметно, но я уловил изменение. Должно быть, мне удалось найти одну из его эрогенных зон. Я не стал оставаться там долго, потому что не хотел сейчас заходить дальше. Я просто наслаждался медленным изучением его тела.
Мои руки гладили его ребра, прощупывая каждую косточку и каждую впадину между ними. Не могу сказать, что они сильно торчали, потому что на боках у Джерарда было ещё достаточно лишнего веса. Но всё же ребра были заметны. Мои ладони уже спустились к животу, когда я услышал своё имя.
- Фрэнк… - в его голосе чувствовалось возросшее напряжение.
- Что? – я взглянул на Джерарда. – Я не собираюсь ничего с тобой делать. Обещаю.
- Нет, я не про то…
- Что тогда? – я убрал руку от его пресса.
Джерард отвернулся и уставился в противоположную стену.
- Неважно, - голос был подавлен.
- Джерард. Посмотри на меня. Пожалуйста?
Он колебался несколько мгновений, но всё же повернулся ко мне лицом.
- Скажи, в чём дело? – я старался проявить максимальное сочувствие, не зная, насколько раздражительным может оказаться мой вопрос.
- Фрэнк, это такая глупость. Правда. Не бери в голову.
Я ничего не ответил, только продолжал испепелять его взглядом, мне не хотелось так легко сдаваться.
- Разве не ты призывал меня никогда не стыдиться своих чувств? Разве не ты хотел знать все мои мысли именно в тот момент, когда я думаю? Я просто прошу тебя о том же.
Джерард приоткрыл рот от удивления, он не мог поверить, что я смогу использовать против него его собственные слова. Замешательство продлилось недолго, его губы криво изогнулись в легкой ухмылочке, будто Уэй испытал гордость за меня по некоторым причинам.
- Как я уже говорил, это полнейшая глупость. Но… у меня до сих пор есть лишний вес… особенно в определённых частях тела. В частности, на животе. Меня всегда волновало, когда люди обращали внимание на него, потому что в детстве я был толстым. Знаю, я сбавил в весе, но всё ещё остаюсь немного пухлым. Мне никогда не быть таким худым как ты и Майки. Или таким сильным как Боб и Рэй. Я всегда буду немного… рыхлым. Особенно по центру фигуры… - Джерард замолчал. Мне приходилось прикладывать силы, чтобы не захихикать.
- Серьёзно? Это именно то, что тебя так беспокоит? Ну что ж, ты прав, это весьма глупо.
Джерард нахмурился, словно не поверил, что мне под силу сказать такие слова. Я улыбнулся и невинно чмокнул его.
- Дай мне закончить. Это глупо, потому что каждая часть тебя неебически прекрасна. Я всегда так думал. Даже когда ты весил на сорок фунтов больше, чем сейчас. И это, включая твой живот. Даже если он немного пухлый. Хотя я думаю, что ты преувеличиваешь.
- Что? Фрэээнк…
- Нет. Дослушай. Ты самая сексуальная зараза на свете. И мне всё равно, что ты думаешь… нет, вру. Мне очень важно, чтобы ты понял… Ты прекрасен. Весь. Целиком.
У меня чуть не взорвался мозг. Как самый привлекательный человек в мире может не осознавать, кем является? Откуда у него проблемы с самооценкой? Я достаточно настрадался по этому поводу за нас обоих. Но что удивительно, именно мне приходится говорить ему о любви к себе, хотя я до сих пор чувствуют дискомфорт от собственного тела. Но это не важно. У Джерарда нет абсолютно никаких оснований грешить против своей внешности. А у меня есть.
Я прав?
Думаю, Джерард мыслил в одном направлении со мной, потому что он быстренько перевел все стрелки на меня.
- Ты же не можешь утверждать, что никогда не находил недостатки в себе. Все так делают.
- Да… но я, - подобрать слова было трудно, он был прав. – Слушай, Джи. Может быть, тебе и некомфортно с некоторыми своими частями тела. Но это не значит, что я не считаю их прекрасными. Ты идеален для ме…
Мне заткнули рот поцелуем. Медленным и страстным, на который я ответил. Мое первоначальное удивление прошло, когда Джерард переместил свою руку мне на затылок и надавил, углубляя, таким образом, поцелуй. И я погрузил пальцы в его волосы, когда наши губы начали активно двигаться. Боже, меня ещё никто так хорошо не целовал. Надо будет сказать ему об этом, когда закончим. Джерард посасывал мою нижнюю губу, слегка оттягивая её вниз. Я водил языком по его верхней, пока, наконец, оба наши языка не встретились. Мы очень долго и страстно целовались, не пытаясь идти дальше. Должно быть, это был один из самых горячих поцелуев в моей жизни.
Когда же мы отстранились друг от друга, я спросил:
- Что это было?
Теперь наступил его черёд провести пальцем по моим губам.
- Это был ты. Вселяющий уверенность, убеждающий, что я чего-то стою.
- Ты стоишь. Причём гораздо больше, чем можешь себе представить, - я прошептал в ответ.

Мы провели всё утро, изучая друг друга. По крайней мере, от головы до пояса. У нас ещё будет достаточно времени для более секретных мест. Я наслаждался, открывая новые чувствительные зоны на его теле. Его ключицы, когда я пробегал по ним кончиками пальцев, губами или языком. Его соски. Участок кожи на его шее сзади. Но самой чувствительной, на мой взгляд, была внутренняя поверхность его бедер. Каждый раз, когда я проводил по ней вдоль, он определенно переставал дышать.
Джерард обнаружил места на моем теле, которые я никогда не считал эрогенными. Например, мои плечи. Вена на шее. Особенно меня удивила чувствительность моих запястьев, когда Джерард слегка прикусывал их. Он потратил почти полчаса, исследуя мои татуировки. И ещё больше времени на мои шрамы. Он уже делал это той ночью, но сейчас действия были более осторожными. Более акцентированными. Все повреждения кожи от запястья до локтя. Некоторые были уже едва заметны, но он изучил и их. Я чувствовал себя странно, неловко, точно как Джерард, когда говорил о своей небольшой полноте.
- Твои шрамы, - он еле слышно пробормотал.
- Что с ними?
- Они побледнели. Выглядит так, будто ты не делал новых уже давно.
Это было правдой. Я силился вспомнить свой последний раз. Несколько месяцев назад, для меня довольно давно. Раньше мне нужно было резаться каждый день или раз в два дня. Но в последнее время я просто не чувствовал в этом необходимости. Даже ссора с Джерардом накануне его отъезда и шестинедельная разлука не вынудили меня «расчехлить оружие».
- Я и не делал, - прошептал я. Джерард взглянул на меня. Мы оба понимали, какое большое значение имеет этот шаг. Он видел меня на грани, в больнице, когда я чуть не отправился на тот свет от потери крови. Он знал, насколько я был плох. Мы улыбнулись друг другу.
- Фрэнк, я так горжусь тобой, - он шептал, пока наши губы снова не встретились.
Потратить целое утро на поцелуи и ласки казалось чем-то нереальным, как сон. Мне не хотелось просыпаться. Но я знал, что придется. Так же, как и он.
Я принял душ, пока Джерард готовил нам завтрак. Правда, во всём остальном мире это назвали бы поздним обедом. Но, как известно, с Джерардом все временные рамки выбрасываются в окно. Мы делали вещи так и тогда, когда нам хотелось. Мне по душе такой график.
После активного растирания полотенцем и напяливания на себя чистой одежды (мои любимые боксеры и джинсы), я направился на кухню в поисках омлета и кружки кофе, поджидавших меня.
- Подумал, что ты проголодался, - сказал Джерард, уже доедающий свою порцию.
- Спасибо. Тебе не нужно для меня готовить.
- А я хотел, - ответил он. Я всё ещё привыкаю к тому, что кто-то ухаживает за мной. Раньше мне всегда приходилось делать это самому.
- Фрэнк, - сказал Джерард, останавливая вилку с кусочком поджаренных яиц на полпути к своему рту, - я хочу сделать кое-что для тебя. Отпраздновать.
- Отпраздновать что?
- Тот факт, что ты так долго не… причиняешь себе вред.
Так странно, но для него это имеет такое значение. Думаю, ему до сих пор плохо от мысли, что он частично виноват в этом. Хорошо, что он никогда не узнает о реальной степени своей вины. Я слишком люблю его и не хочу так ранить.
- Что у тебя на уме? – спросил я.
- Я хочу пригласить тебя. Ужин или кино, может, и то, и другое. А после по твоему усмотрению. Всё, что захочешь.
И я в точности знал, что мне необходимо.
Я хочу восстановить татуировки, чтобы скрыть шрамы. Мне удалось уничтожить большинство моих татушек, пока я калечился. Надеюсь, это будут окончательные изменения. У меня нет ни малейшего желания снова резать себя. И я чувствую, что готов сделать выбор в свою пользу.