Я слышал чей-то невнятный шепот прямо над своим ухом. Постель, в которой я лежал, была согрета и наполнена запахом Джерарда. Я чувствовал его сердцебиение. Мягкие поцелуи на моих руках. Едва ощутимые прикосновения кончиков пальцев к шрамам. Поцелуй в щеку. А потом он исчез в дверном проеме. Поцелуй Иуды. Представь, что это случилось … на самом деле?
Я открыл глаза. Никого нет. Его всё ещё нет. Четыре недели минуло с тех пор, как Калифорния забрала мою любовь, и я находился в полном неведении относительно его дел. На часах 6:18, правда мне не известно утра или вечера. Не могу вспомнить, во сколько я лег спать и как долго находился в постели. Поднявшись со своего спального места, я завернулся в простыню и прошлепал по холодному полу прямиком на кухню. Взяв с полки самую большую и редко используемую кружку, налив в нее воды из-под крана, я вышел из дома и присел на ступеньки. Судя по всему, солнце только вставало, значит, всё-таки утро. Джерарда всё ещё нет.
Рассвет был восхитительным. Этот день собирался быть таким же тоскливым, как предыдущие, но в тоже время, очаровывал меня своим красивым утром. На улице немного холодно, и небо затянуто облаками, но пространства между ними достаточно, чтобы окрасить воздух розовато-оранжевым. Я хочу заставить небо быть таким каждый день, если Джерард увидит истинную красоту Джерси, он никогда больше не сможет покинуть это место. Может, он захотел бы остаться со мной, потому что мой кусочек вселенной живописнее, чем вся Калифорния вместе взятая.
Если бы я только мог найти способ добраться до него. Я бы сложил небо пополам, чтобы не пришлось тридцать шесть часов и пятьдесят две минуты вдавливать педаль газа в пол и двенадцать раз заливать полный бак на заправках, чтобы уставшим и выдохшимся явиться на порог его дома с полными карманами поцелуев и признаний в любви, которые явно были малы для его рук.
Мне стало тошно от всех этих чрезмерно романтических мыслей, я решил вернуться внутрь и попытаться придумать себе занятие.
Обычно я не так плох, как сейчас, но увиденный сон заставил меня начать день с мысли о нем. Я скучаю. Если бы я только не остановил его тогда, возможно, Джерард не бросил меня таким образом. Если бы я хранил свои чувства в тайне, а язык за зубами, мы до сих пор могли бы претворяться, что всё хорошо. Знаю, это не самая лучшая идея, но мой здравый смысл убивают километры асфальтового покрытия между штатами.
Мне нужно проветриться. Нужно поговорить с кем-то. С кем-то, чья фамилия тоже Уэй.
Майки должен был поехать в Калифорнию вместе с братом, но решил остаться. Джерарду требовалось одиночество, к тому же, младший Уэй никогда близко не общался с родственниками с запада.
Встреча состоялась через несколько часов в старой закусочной недалеко от дома Майка. Мы так долго не виделись, что было необычайно приятно вновь находиться в его компании. Войдя в помещение, я сразу заметил тонкую фигуру, сидящую в самом углу. Недолго думая, я подошёл и приземлился напротив. Пару мгновений мне понадобилось, чтобы изучить моего собеседника. Майки немного укоротил волосы с нашей последней встречи. Где-то в дальнем углу моего мозга шевельнулась мысль, что тоже не мешало бы посетить парикмахера. А он выглядел чудесно: чисто выбрит и аккуратно подстрижен. Я тёр рукой подбородок, заросший недельной щетиной. Он это заметил.
- Даже не буду спрашивать, всё ли у тебя хорошо. Вижу, что нет.
- Когда ты успел так изучить меня?
- Фрэнк, мы прожили в одном автобусе несколько лет. Думаю, у меня было время узнать тебя поближе.
- Ты прав.
Мы ещё немного поболтали, восстанавливая упущенные события из жизней друг друга, пока Майки не перешел к самому главному.
- Слушай. Джерард рассказал о том, что случилось. Мне очень жаль об этом слышать.
Я сохранял молчание, пытаясь подобрать правильные слова.
- Честно говоря, я … просто не знаю, что ещё ему нужно.
- Не удивлюсь, если он сам этого не знает, Фрэнк.
- Разве я сделал что-то не так? В смысле … как ты думаешь, я был неправ?
- По правде, вся ваша история пошла в неверном направлении. Вы оба наделали кучу ошибок, потакая своим желаниям. Хотя это не самое плохое. Я имею в виду, вы же не сделали ничего такого… не так ли?
- Нет. Мы … не сделали, - уверен, что Майки говорил о сексе. Сомнение в его взгляде навело на мысль, что мне не следовало отвечать так быстро. Я прокашлялся и продолжил.
- Ничем подобным мы не занимались. Я остановил его до того, как всё могло зайти слишком далеко. Сомневаюсь, что Джерард стал бы продолжать, даже если б я не прервал его вовремя. Иногда он принимает неверные решения, но в целом его характер не такой уж и плохой.
Майки облегченно вздохнул. Он верил мне – что хорошо. Это было правдой. Джерард остановился бы … да?
- Думаю, ты должен позвонить ему.
- Что? Почему?
- Потому что. Он один каждый раз пытается наладить ваши отношения, когда вы ссоритесь. Не думаешь, пришла пора тебе сделать что-то хорошее для него?
Майк был прав. Я никогда не думал об этом. Во время каждого нашего конфликта, Джерард причинял мне боль, а затем извинялся. Настала моя очередь. Мы оба были не правы. Точнее, я в основном орал на него и приказал выметаться вон. Может, я обидел его? Не знал, что это вообще возможно. Скорее всего, мне просто тяжело поверить, что у Джерарда в принципе есть какие-либо чувства. Вернее, чувства ко мне. Но это вовсе не значит, что я не должен извиниться.
- Ладно. Ты опять прав.
Мы ещё немного поговорили о том, о сём, и Майки, наконец, отпустил меня. Мы оба знали, что я должен был сделать.
Дома я пытался подобрать соответствующие извинения перед тем, как решиться за звонок. Я перемыл всю посуду и навел идеальную чистоту в комнатах. Я принял душ и побрился. Причин откладывать разговор больше не было. Я взял телефон и набрал его номер.
Пока происходило соединение, мое волнение увеличивалось все больше и больше. А если он занят? А если я побеспокою его, и снова вызову гнев? Вероятно, позвонить Джерарду было не самой хорошей идеей.
Прошло уже четыре гудка. Он не собирался отвечать. Я был спасен или разочарован?
- Алло.
- Джерард?
- Фрэнк? Это ты?
- Да… Джи, послушай, я …
- Прости меня, - он не дал мне закончить фразу. Хорошо, что рядом со мной был диван, иначе пришлось бы сеть на пол.
- В каком смысле? Это я должен просить у тебя прощения, - мне было очень неловко.
- Нет. Фрэнк, я хотел позвонить тебе, но боялся, что ты не захочешь говорить со мной после всего произошедшего. Мне очень жаль. Я не должен был уходить.
- Почему ты говоришь мне об этом сейчас?
- Потому что хочу. Потому что ненавижу, когда ты сердишься и не разговариваешь со мной.
- Подожди. Я не совсем понимаю. Мне казалось, что это я … - Джерард опять прервал меня.
- Нет. Я первый вышел из себя. И это я позволил себе слишком многое.
- Но … и ты меня прости. Я не должен был так остро реагировать и позволять некоторым вещам случиться. Знаю, кто-то всё равно пострадает в конце.
- Это только твои предположения. Знать наверняка ты не можешь.
- Стой … что всё это значит?
- Просто подумалось, что причины были не теми. Слушай, мне нужно идти, но я очень многое хочу рассказать тебе. Я кое-что понял за прошедший месяц. Но это не телефонный разговор. Нам нужно будет встретиться, когда я вернусь.
- Хорошо …
- Пока, Фрэнк. Перезвоню, как только смогу.
- Тогда, до связи, Джи.

Определенно, это был самый путанный телефонный разговор в моей жизни.

49. Oceans of Guilt

Следующие две недели показались мне годами. Минуты тянулись как часы, часы - как дни. Ни одно занятие не ускоряло ход времени. Он позвонил только одни раз ровно через три дня после того телефонного разговора, ничего не объяснил, просто назвал дату приезда и день, когда мы сможем, наконец, встретиться.
Я не был уверен, хочу ли знать, что произошло. Мои нервы напрягались, а желудок скручивался, когда я думал о его возвращении. Я был зажат между желанием покончить с этим, как можно скорее, и желанием скрыться прочь ото всей ситуации. Мне казалось, что Джерард поставит ультиматум: забыть всё, что было, и продолжать оставаться друзьями, или никогда больше не говорить друг с другом.
Чтобы отвлечься от беспокойных мыслей, я решил достать свой этюдник. Рисовать с каждым днём у меня получается всё лучше, но до умения Джерарда мне ещё очень далеко. Тем не менее, я стараюсь. Я достал несколько карандашей и принялся вырисовывать глаз. За глазом последовали бровь, острый нос, широкий рот с тонкими губами. Вскоре на листочке проявилось лицо полностью, и хотя, я ещё не закончил рисунок, передо мной, несомненно, был Джерард.
Мне потребовалось несколько минут на разглядывание своего творчества, чтобы попытаться убедить себя в ошибочности первоначального вывода. Да, линии были отрывистыми, а тени наложены неправильно. Конечно, черты лица нарисованы непропорционально: глаза слишком большие, рот сдвинут относительно центра. Но на листочке был Джерард. Каждое касание бумаги грифелем карандаша кричало о том, что я чувствую к нему. Это был не просто Джерард, а мой взгляд на него. Любой, обладающий способностью видеть, сможет четко описать, как сильно я люблю его, только мельком взглянув на этот чертов этюд. Рисунок, лежащий передо мной, передавал самый прекрасный образ Джерарда, который я когда-либо изображал. Полуприкрытые глаза, полные таинственности и вожделения, чуть вздернутые уголки рта с намёком на улыбку. На расслабленный лоб беспорядочно спадали мягкие чёрные пряди. Рисунок описывал все его идеальные черты и ни одного недостатка.
Я резким движением вырвал листок из альбома, скомкал его в небольшой бумажный шарик и выбросил в мусорную корзину.
На полпути к кухне я передумал, вернулся и извлек смятый лист из мусора. Нет. Было бы слишком несправедливо просто выбросить его. Я разгладил рисунок, насколько оказалось возможно, и, унеся его в спальню, спрятал в прикроватной тумбочке. Этот черно-белый Джерард будет напоминать мне о самых прекрасных чертах его прототипа, когда действия последнего будут невыносимы.

****************

Следующая неделя – минус ещё один год из моей жизни.
Я начал обратный отсчет ровно с того момента, когда в двух тысячах миль к западу от меня Джерард захлопнул за собой дверь, чтобы уйти. Ещё я мог слышать его сердцебиение на протяжении всего пути до Джерси. Я слышал эти удары везде, куда бы не отправился. Ночью я просыпался в своей двуспальной постели и болезненно осознавал, насколько она огромна для одного человека. Он нужен мне рядом, сейчас я не могу понять, зачем позволил ему уйти в первый раз. Мне хотелось позвонить через всю страну, через целый океан вины, чтобы услышать его заспанный голос на другом конце и, не останавливаясь, шептать: «Прости, прости, прости за то, что я никогда не был и не буду тем, кто тебе нужен, но, если ты дашь мне время, я научусь делать так, как ты привык, дам всё, что ты захочешь».
Знаю, я неловкий, неуклюжий и говорю невпопад, но если он впустит меня в свое сердце, мне будет по силам исцелить его. Я могу любить. Мое сердце настоящее.
Долгая разлука показала, насколько важен для меня этот человек.

***************************

Наконец, спустя вечность, день возвращения настал. Сегодня он приземлится в Нью-Джерси, а завтра вечером придет ко мне. От этой мысли каждый раз холодеет в животе. Я перестал есть. Наверное, у меня разовьется гастрит на нервной почве.
Несмотря на непрекращающуюся боль в желудке, мир вдруг окрасился разноцветными красками, когда нас перестали разделять две тысячи миль. Как только я осознал, что мы находимся в одной части страны и дышим одним воздухом, мне полегчало.

**************************

Весь следующий день я был как на иголках, ожидая встречи. Мысли носились в моем мозгу так быстро, что я едва успевал их расшифровывать. А если он скажет мне, что нам нужно продолжать сохранять дистанцию? Не знаю, смогу ли я пережить это. Может быть, есть что-то ещё? Вдруг он удивит меня и скажет, что мы можем продолжать встречаться? Попытается ли он повторить то, что случилось в последний раз? Вытерплю ли я? Это будет что-либо значить? А последний раз что-то значил? Он сказал, что нет, но, казалось, наоборот. Я сам понимаю разницу? Раньше я никогда ни с кем не встречался без серьезных намерений. Это очень существенное различие? Вряд ли я смогу с ним встречаться просто так.
Бесконтрольный поток сознания прервал звук захлопнувшейся автомобильной двери.
О, черт.
Новая волна нервозности кольнула в живот, мне нужно постараться не блевануть в самый ответственный момент. Я опрометью кинулся к зеркалу, хотя и так знал, что выгляжу прилично. Я потратил все утро на душ, бритье, укладку волос, поиск идеально обтягивающих зад джинсов. А также мне недавно удалось удачно подстричься.
Услышав стук в дверь, я сразу не решился ее открыть, полагая, что Джерард заметит мое волнение.
Досчитав на десяти, я пошел открывать.

Ощущения от объятий с Джерардом никогда не теряют остроты. Особенно когда он обнимает кого-то близкого, которого не видел очень долгое время. Он обвивает тебя двумя руками и крепко прижимает к себе, будто пытается почувствовать твою душу.
Может, я просто не привык к такого рода вещам. Мои объятья всегда были легкими и быстрыми. Максимум на что я способен, это похлопать по спине или сжать плечо. Обычно я ограничивался рукопожатием или ударом ладонями поднятых рук. Сейчас всё иначе. Я хочу ощущать его. Чувствовать сердцебиение, которое преследовало меня на протяжении последних шести недель. Хочу сделать всё правильно.

- Я скучал, Фрэнки, - он прошептал мне на ухо. – Мне ненавистна мысль, что я всё разрушил. Я не хотел тебя обидеть, - мы не размыкали объятий, пока Джерард говорил. Его слова врезались в мое сознание слово стрелы.
- Я тоже скучал, Джи. Правда. Но…
- Что за «но»? – он прервал меня.
- Но … откуда у тебя такие мысли? Мне казалось, что я один во всём виноват.
- Фрэнк, дай мне объяснить, - он наконец отпустил меня, чтобы взять за руку и отвести к дивану.

Джерард был напуган: вот, о чем он начал говорить. Он боялся всё время, даже не осознавая этого. Подсознательно, он гнал свои истинные чувства, пытаясь выкинуть их из головы и сердца из-за страха. Он был в ужасе от одной мысли, что может влюбиться с меня, а потом не справиться с этими эмоциями. Также ему не хотелось уничтожать нашу дружбу и карьеру группы. Он вообще считал себя натуралом, пока мы не стали ближе. Когда произошли некоторые события, Джерард увидел в них неправильные причины. Он думал, что использовал меня, пытаясь понять, гей он или нет. Ответив на этот вопрос положительно, Джерард продолжал думать, что использует меня, только теперь для того, чтобы окончательно порвать отношения с Элайзой.
Полагаю, я всё могу понять. Я тоже боялся уничтожить нашу дружбу. Хотя, осознание нетрадиционной сексуальной ориентации для меня прошло значительно легче. Особенно, когда я нашел человека, с которым захотел её проявить.

Моя голова была полна вопросов. Я не знал, с какого начать.
- Как именно ты всё это понял?
Он остановился на минуту и опустил взгляд на свои ладони, сжатые в кулаки. Он нервничал. Разве я спросил что-то плохое?
Он вздохнул.
- Прости, - сказал я. – Мне не следовало спрашивать?
- Нет, - он посмотрел на меня и снова опустил глаза. – Я должен рассказать тебе … я просто … обещай, что не разозлишься на меня?
По его взгляду я понял, что Джерард не шутит. Словно то, что будет произнесено дальше, может всё уничтожить.
- О чём ты? Почему я … - он прервал меня.
- Просто слушай. В Калифорнии я встречался с одной школьной подругой, - он сделал паузу и внимательно посмотрел мне в глаза, явно ожидая моей реакции.
- …и? – я спросил.
- И мы слишком много выпили…

Он не должен пить.
Мои мысли мгновенно перенеслись в не самый лучший период жизни Джерарда. Во время записи второго альбома он страдал тяжелой формой алкоголизма. Это были трудные времена для нас обоих. Он почти убил себя, и я мог отправиться на тот свет в след за ним.
Именно тогда я понял, что наши судьбы связаны. Моя эмоциональная связь с ним была настолько сильной, что стала приобретать физические формы. Если бы он умер, меня не стало бы тоже. Если бы он отверг меня, я бы отверг себя сам. Если бы он принял меня, я смог бы принять себя таким, какой есть.
Я никогда не был рациональным.

- Джерард … алкоголь?
Он всё ещё молчал и ждал дальнейшей реакции.
- Да. Я был так напряжен семейными проблемами, что не смог сдержаться. Это было одни раз. Я не собираюсь больше …
Я остановил его.
- Джерард, это нормально. Я понимаю. Это не имеет значение. Что было – осталось в прошлом. Я верю в твою сознательность. Продолжай.
Он посмотрел на меня, как будто не поверил, что я ему доверяю. Но всё же продолжил.
- Хорошо. Мы много выпили, а потом пошли к ней, - мое сердце забыло сократиться. – Мы начали обниматься, снимать одежду. Всё шло к одной цели…
Я почувствовал, как сдавило грудную клетку.
- … и я остановил её.
- Что?
- Я остановил ее. Потому что всё это время я видел одно-единственное лицо перед глазами … твоё лицо. Мне хотелось смотреть только на тебя. Я ушёл и гулял по городу целую ночь, пытаясь понять, почему не могу целовать или трогать кого-то кроме тебя. И я понял … потому что просто не хочу.
Солёная влага скопилась в уголках моих глаз, пока я боролся с желанием рассказать ему всё, что скопилось в душе. На этот раз речь шла не о моих, а о его чувствах.
- Из-за тебя, Фрэнк. Ты всегда был единственной причиной. Я просто не понимал этого раньше.
Я закрыл глаза и так глубоко вдохнул, словно почувствовал кислород в своих легких впервые за три года. Прозрачные слезинки скатились по моим щекам, пока я шептал одними губами: «Спасибо, Боже». Я так долго ждал этих слов.
- Ты уверен, Джи? – я взял его ладони в свои и повернулся лицом к нему. – Знаешь, нам будет не легко. Куча народу нас возненавидят. Мы постоянно будем рвать друг друга на части, а потом создавать заново, - мне необходимо было предупредить его. Я понимал, что, в конечном итоге, мы уничтожим друг друга, если останемся вместе. Большего всего на свете я хотел быть уничтоженным им. Мы не предназначены друг для друга. Мы делаем друг друга несчастными. Мы будем постоянно ссориться.
- Помню, несколько месяцев назад в гостиничном номере ты рассказывал мне, какие именно отношения тебе нужны. Если мне не изменяет память, ты только что повторил свои же слова. Согласен, будет не просто. Я никогда не был настолько в чём-либо уверен. Ты стоишь любых сложностей. Точнее, ты бесценен, и мне очень жаль, что я только сейчас это понял.
К этому моменту ни один из нас не сдерживал слёз. Казалось, время остановилось.
Мне было страшно поцеловать его. Вдруг я не почувствую изменений, или это опять ничего не будет значить.
Однако, у Джерарда были другие планы.
- Поцелуй меня, - он прошептал.
И я сделал это.
Медленно. Медленнее, чем все наши предыдущие грубые и неуклюжие поцелуи. И робко. Я прижимался своими потрескавшимися губами к его мягким и чувствовал вкус к жизни, возможно первый раз.
Мы целовались так, как давно должны были.
Все обиды, боль и пренебрежение стоили этого. Слёзы, злость, предательство, разочарование и всё остальное, о чём мы жалели, было выражено в одном поцелуе. Я ждал несколько лет. Потому что безумно люблю его. Если любишь кого-то, не сдавайся, несмотря ни на что. Неважно, как долго ты чувствуешь себя лишним. Борись всем сердцем за любовь.
Не понимаю, почему я до сих пор верю в любовь, но это так.
Мы разомкнули губы. Всего один поцелуй, а перед глазами пронеслась вся жизнь. Один поцелуй, раскрывающий тайны. Мы сидели в тишине, прижавшись лбами друг к другу. Ни один из нас не хотел портить момент лишними словами.
Мы могли бы ещё очень долго так сидеть.

- Что теперь? – спросил Джерард.
- Не знаю, - я честно ответил. Хотя знал, что не хочу его больше отпускать. – Останься, - неожиданно сам для себя выпалил я. Наверное, нужно было задать вопрос, а не требовать, но смысл фразы изменился бы не сильно.
- На ночь? – он спросил.
- На сколько захочешь, - я взглянул на него и только сейчас понял, как удивительно Джерард выглядел сегодня. Такой спокойный, в более свободных джинсах, чем обычно, и в сером вязаном свитере, он смотрелся … шикарно? Так непривычно, но ему идет.
- Я хочу остаться, потому что сильно соскучился, но … не хочу напрягать тебя … - Джерард явно занервничал.
- Джи. Останься. Пожалуйста. Ты мне нужен, - я ответил и для убедительности своих слов взял его руку.
Он улыбнулся.

**************************

Вечером мы решили где-нибудь поужинать. Мы так редко выбираемся, что не могли отказать себе в удовольствии.
Конечно, удовольствие представляло собой дешёвый итальянский ресторан в Даунтауне. Тем не менее, это заведение отличалось приятной атмосферой и вкусной едой.
Джерард сказал, что собирается оплатить наш ужин, потому что я разрешил ему остаться со мной. Думаю, он не понимает, что его присутствие я уже расцениваю как подарок.
Наверное, он чувствовал себя виноватым за то, что играл со мной, постоянно манипулировал и использовал. Это было правдой, Джерард так и поступал некоторое время, но я больше не хочу об этом думать. На данный момент всё было прекрасно.

- Ну так … кто же мы теперь? – спросил меня Джерард.
- Что ты имеешь в виду? – я примерно представлял, о чём он говорит, но хотел удостовериться.
- Как нам теперь себя называть? – он уточнил.
Я ненадолго задумался. Меня бы вполне устроило старое доброе «Джерард и Фрэнк».
- Я не хочу вешать ярлыки. И мне никогда не нравилось слово «бойфрэнд». Думаю, мы могли быть … любовниками?
Он улыбнулся.
- Мне нравится ход твоих мыслей, - Джерард наклонился вперед для быстрого и невинного поцелуя.
Мне нравилось это. Нравилось целоваться и держать его за руку у всех на виду. А в особенности, когда он сам проявлял инициативу. Нам больше не нужно прятаться, все секреты остались в прошлом.
Я смотрел на него и улыбался. И он улыбался. Всё было хорошо, так, как надо. И впервые за долгое время, я был действительно счастлив во всех аспектах своей жизни.

Официант, помешавший нашей идиллии, спросил, хотим ли мы что-нибудь выпить. Мы взглянули друг на друга, я с вопросом в глазах, он – с ухмылкой на лице.
- Я не буду пить, если ты не хочешь, - он сказал. Я улыбнулся и согласно кивнул в ответ.
Один бокал вина превратился в два. Там, где два, там и четыре. Довольно быстро мы напились и чувствовали себя превосходно.
Алкоголь где-то внутри меня снимал ногу с педали тормоза, и я чувствовал себя очень и очень раскованно.
Кое-как на заплетающихся ногах мы добрались до моего жилища, остановившись на ступеньках выкурить по сигаретке.
Я обожаю наблюдать за Джерардом, когда он курит. Каждая его сигарета – сигарета после секса. Он глубоко затягивается, прикрывает глаза, немного отклоняет голову назад и выдыхает так, словно это самое приятное, что он когда-либо делал.
Мысли о курении после секса плавно перетекли в мысли о сексе, которые привели меня к мыслям о голом Джерарде. Мне захотелось его немедленно раздеть.
Опьянение определенно раскрепощает меня.
Я осмотрел его жадным взглядом, отшвырнул недокуренную сигарету на тротуар и притянул Джерарда к себе, крепко впиваясь пальцами в его бедра.
Он пьяно хихикнул.
- Фрэнк, что на тебя нашло? – он пролепетал непослушным языком.
- Не знаю, но мне это нравится, - я шептал, не скрывая улыбки.
- Честно говоря, я совсем не возражаю, - он сказал, глядя на меня сверху вниз.
Ночь была слишком тихой, а кожа Джерарда слишком светящейся в лунном свете. Его глаза излучали желание и похоть, подстегиваемую нашим высоким уровнем алкоголя в крови. Я чувствовал, как ветер дул мне в затылок, заставляя всё теснее прижиматься к Джерарду. Мои щеки пылали, а пальцы глубоко зарылись в его волосах.
Я поцеловал мягко, нежно и медленно, прежде чем оторваться и прошептать ему на ухо:
- Становится холодно. Пойдем внутрь.
Я взял его за руку и повел в дом, где было значительно теплее. Мы прошли в гостиную, и Джерард присел на диван. Я же остался стоять перед ним, беззастенчиво рассматривая такую красоту.
- Что ты … - начал он, но я прервал фразу.
- Шшш, - я приложил палец к его губам. Медленно стянув свою куртку, я сел на Джерарда, упираясь коленями в диван.
Просунув руки внутрь его куртки, я быстро скинул с него ненужный сейчас предмет одежды прежде, чем Джерард что-то успел сообразить. Настроение стало другим: пьяный истерический смех сменился целой гаммой эмоций на наших лицах. Джерард пытался скрыть любопытство, неуверенность и нервозность под маской удовольствия. Он не смотрел на меня, но хотел продолжать. Мой взгляд сосредоточился на его груди. Осторожно, но неуклонно, наши лица приближались ближе, а губы разомкнулись. Но мы пока не целовались.
Мои руки теребили край его свитера, пока я, наконец, не набрался смелости стащить его через голову.
Он был прекрасен. Хотя у него не было накачанного пресса и крепких мышц, но от былой полноты почти ничего не осталось.
Я аккуратно провел подушечками пальцев по его обнаженной коже, но в итоге мои руки опять оказались в его волосах.
- Фрэнк … что ты делаешь? Я совсем не собирался…
- Шшш…
Наконец, наши губы встретились.

50. Colliding. Part one

Я проснулся утром оттого, что яркий солнечный свет заполнил комнату. Открыв глаза, я с облегчением обнаружил Джерарда полулежащего на мне, его голова покоилась на моей груди, а рука обвивала талию. Наши ноги были тесно прижаты друг к другу и накрыты одеялом. Я чувствовал его обнаженную плоть.
Воспоминания прошлой ночи возвращались ко мне медленно и волнообразно. Наши губы сталкивались в пьяном возбуждении… Джерард взял моё лицо в ладони и снова и снова целовал, я закрыл глаза. В слабо освещенном тумане мы, спотыкаясь, добрались до спальни. Дальнейшие действия были более осторожными и нежными. Он склонился надо мной, упираясь ладонями в матрас, не давая мне шансов к отступлению; я медленно откинулся на подушки, ни разу не разорвав поцелуй. Маленькая деталь: мне приходилось напоминать себе о том, что нужно дышать, когда Джерард целовал меня, запуская пальцы в мои волосы.
Он прервался на мгновение и посмотрел на меня, я помню, как он сказал, что дико нервничает, но готов идти дальше, если я разрешу.
Мне тяжело восстановить точную последовательность событий, в голове всплывают случайные картинки происшедшего вперемешку с алкогольными эмоциями. Я не мог говорить, поэтому кивнул в знак согласия. Он спросил, уверен ли я, мне снова пришлось кивнуть.
Я помню непрекращающуюся дрожь в теле то ли от страха, то ли от предвкушения, а скорее всего, по обеим причинам одновременно. Он провел пальцем по моей скуле и поцеловал. Множество поцелуев были призваны убедить меня, что он будет нежен. Джерард боялся не меньше меня, хотя мне не известно, сколько раз он это делал раньше.
Мне было почти больно смотреть на его обнаженную грудь. Я провел ладонью по его телу, начиная от ключицы и заканчивая линией ремня, до сих пор не веря, что он на самом деле позволяет мне это делать.
Я безумно боялся того момента, когда Джерард захочет снять с меня рубашку, обнажив самые ужасные шрамы на моём теле. Но, увидев их, он просто снова поцеловал меня и сказал, что мне не нужно волноваться, и что я самый красивый человек на свете.
В таком полураздетом состоянии мы оставались долгое время, потому что боялись идти дальше, но и хотели этого с не меньшей силой. Все его ласки и поцелуи были таким нежными и сладкими, что не могли надоесть.
Я был слишком возбужден, чтобы раздеть Джерарда до конца, поэтому ему пришлось самому доделать начатое мной. Он попросил разрешения снять остатки моей одежды. Я колебался, потому что не хотел показывать насколько много шрамов на моём теле, но всё же сказал «да». Я предупредил, что до сих пор боюсь, но и хочу не меньше.
Мои воспоминания становились более ясными.
Помню, какой меня охватил трепет, когда я увидел его полностью обнаженным. Джерард отдавал мне всего себя без остатка, но я всё ещё думаю, что не заслужил этого. Я не верил своим глазам, разглядывая его алебастровую кожу, которая, казалось, пылала в мягком комнатном освещении.
Я водил ладонями по его бокам, изучая мышцы и воображая, почему из всех людей на свете, он выбрал именно меня.
Мне вспомнились его глаза, переполненные эмоциями, и легкий румянец на щеках. Его участившееся дыхание сводило меня с ума. Губы, путешествующие вдоль моей ключицы, заставляли тело дрожать от желания.
Я почти простонал от страха, когда Джерард раздел меня полностью и впервые увидел все мои шрамы. Мы оба были обнажены, и я поражался тому, что он всё ещё хочет продолжать, что он всё ещё хочет меня, такого ущербного и слабого. Ответом на ужас в моих глазах снова стал успокоительный поцелуй.
А потом он сделал то, чего я не мог представить даже в самых смелых своих мечтах. Он взял мои руки в свои и осторожно пробежался пальцами по шрамам, словно пересчитывая их, прежде чем поцеловать каждый рубец от запястья до локтя. Всем остальным порезам на моем теле досталась та же сладкая участь.
В тот момент происходящее казалось нереальным, а Джерард был похож на божество. Я перестал дышать от мысли, что наконец-то сделал что-то правильно, раз настолько совершенный человек хочет трогать меня таким образом. И он прикасался с такой любовью … это было невероятно. Самый красивый человек на свете в моих руках.
Он в последний раз спросил моего согласия и, дождавшись положительного кивка, поцеловал более страстно, чем до этого, но всё так же медленно.
В моей жизни было много боли: травмы на концертах, татуировки, порезы на различных частях тела. И даже несмотря на то, что Джерард очень старался быть нежным, боль, которую я испытал по началу, мне трудно с чем-либо сравнить …

To be continued

http://notforsale.do.am/blog/this_is_where_i_scream_from_chapters_50_part_2_52/2011-04-20-1809