Рука неуверенно опускается на холодную ручку двери. Сердце колотится где-то в горле, а по щеке стекает капля пота. Слабым усилием я толкаю дверь и она со скрипом отворяется, медленно, словно в замедленной съёмке открывая перед моими глазами эту мрачную картину номера. Несколько шагов, кеды шелестят по ковру, словно по листве и я носом вдыхаю застоявшийся воздух , прогоняя его в лёгкие и шумно выдыхая. Из-за арки, ведущую в основную комнату, льётся тусклый свет ночника, который я не вижу, и неровными слоями заливает бежевый ковёр. - Джерард,- еле слышно говорю я, но потом повторяю его имя ещё раз, но уже более уверенным голосом. Мне в ответ лишь сосущая тишина. Засунув руки поглубже в карманы, я неуверенно прохожу вперёд и, оказавшись в его непосредственном замке, оглядывюсь и на моих губах отражается неизвестно как туда попавшая улыбка. Всё так, как я и ожидал.

Хотя нет. Сейчас окно было наглухо закрыто, оттуда и появилась эта духота. Скользя взглядом по полу, я ухватываю длинную чёрную, тянущуюся ко мне тень. Если поднять глаза, то сразу становится понятно, кто является её хозяйном.

 

Джерард сидит у окна, ссутулившись, словно вековой старик, над засыпанной листами бумаги, поверхностью стола. Мокрые волосы свисали над рисунками, изредка покрывая их тёмными каплями осеннего дождя. Он так и не скинул одежду с концерта: та же куртка, те же джинсы, но вот настроение уже не то. Хотя… Возможно он просто был погружён в своё творчество.

 

- Дже.

 

Он слегка вздрагивает и поворачивается ко мне. Его тусклый взгляд окинул меня с ног для головы, отчего мои скулы на секунду свело; в следующее мгновение он снова сидел снова ко мне спиной и облокотился подбородком о ладонь.

 

- Чего тебе?- еле слышно спросил он, наклонив голову, карандаш, скрипя, вычерчивал неточные линии на бумаге.

- Я…- скажу честно, его поведение меня слегка сбило с мысли, и я схватился одной рукой за другую,- я хотел с тобой поговорить.

 

Он остановился и, задумавшись на мгновение, пожал плечами.

 

- Говори, я слушаю.

- Это очень серьёзно,- мой голос зазвучал тише; Джерард помотал головой, неизвестно что этим изображая.

- Что-то сегодня все сегодня хотят со мной поговорить,- ворчит он и вращает ладонью,- я слушаю.

- Только… прошу дай мне сначала выговориться.

- Я же сказал, - он повернулся на стуле и, держась левой рукой за его спинку, улыбнулся,- я слушаю.

 

Не зная, что говорить дальше, я замялся и, сделав пару шагов назад, уткнулся в его кровать: тщательно застеленную, не тронутую с самого утра, и сел, слушая скрип её запчастей подо мной.

Внезапно рукам стало холодно. Наверно так всегда бывает, когда волнуешься или становится очень страшно: от кончиков пальцев к ладоням словно струится ледяная жидкость, сковывая тебя… не знаю…

 

- Знаешь, я хотел бы с тобой поговорить о… о… обо мне,- не сводя с него глаз, я заметил, как он удивлённо дёрнул головой назад. На самом деле я знал, что он так вскидывает брови, но продолжил,- в общем со мной в последнее время происходит что-то очень странное и я не понимаю что.

 

Да, Айэро, это действительно гениально, давай его сначала до смерти заговорим, а потом, когда он уснёт, признаешься ему, чмокнешь в щёчку и улетишь восвояси, глупо надеясь на то что он что-то расслышал, после твоей философской исповеди.

 

- Да?- его возглас отвлёк меня от размышлений и я испуганно на него посмотрел, сразу облегчённо вздохнув - он сидел и задумчиво смотрел в окно, перебирая длинными белыми пальцами карандаш,- и как давно ты… это заметил?

- Джерард, пожалуйста,- практически умоляя его, сказал я.

 

Он не представляет, как тяжело мне далось решение вообще ему что-то рассказывать, а теперь ещё и возникает, когда я сам стою на какой-то незримой грани: остаться и договорить предложение или сорваться с места и убежать. Убежать как трус или баба. Снова закрыться в комнате. Нажраться и заснуть, вернуться к старту, стерев все достижения и усилия, как игру.

 

Чёрт возьми, это вам не игра! Слышите?! НЕ ИГРА!!!

 

Медленно пропуская через нос воздух, я сжимаю кулаки и считаю про себя до пяти, как говорил психолог. Нет, у меня нет психолога, но в фильме он посоветовал бы делать именно так. Раз, два, три, четыре, пять.

 

- Два года назад,- спокойно выдохнул я, смотря на него прямо, даже заправив за уши мокрые пряди,- а может быть и раньше, точно не знаю. И началось это после одного из концертов, хотя, а может и после череды концертов. Это сложно объяснить.

 

Он обернулся и вопросительно посмотрел на меня, чуть изогнув тёмную узкую бровь; я кивнул ему, давая право задать вопрос.

 

- А что такого могло произойти аж на нескольких концертах, что повлияло на твою психику?

- Ну, всё было не случайность, а скорее даже задумкой,- я выдержал театральную паузу. Хм, а мне всё больше нравится толкать речи,- задумкой, в которую МЕНЯ не включили.

 

Поправив толстовку, я поудобнее сел, выгибая саднящую спину. Кости в ней неприятно хрустнули и Джерард, поморщившись, отвернулся. И правильно, намного легче говорить, когда не смотришь человеку в глаза, а натыкаешься на его тёмную, согнутую спину.

 

-Понимаешь, вы всегда говорили о моей излишней эмоциональности, что я могу что-то пустое принимать всерьёз. Вы постоянно твердили, что мне надо остепениться и повзрослеть, жить дальше. В последнее время вы стали замечать в моём поведении странности, что я стал более замкнут и не такой энергичный как обычно, что я изменился внутренне и… В общем… Это касается тебя.

 

Его спина недоверчиво дернулась. В свете фонаря на стекле отразилось его лицо: глаза напряженно уткнулись в лист бумаги и карандаш с каким-то рвением вычерчивал обрывочные линии в блокноте, пытаясь выплеснуть своё недовольство на белой поверхности. С одной стороны я понимал, что сейчас говорить это всё наиболее рискованно- по видимому его раздражало всё, что касалось его персоны и причастности к чему-то, но отступать было глупо, раз начал свою тираду.

 

- Зачем ты это сделал?- глухо спросил я, хотя… зря. Джерард резко повернулся на стуле и посмотрел прямо на меня яростным, полным раздражения взглядом, который, казалось, прожжёт во мне дыру, но я выдержал. Я всё так же невозмутимо смотрел, как поднимается и опускается его грудь, обтянутая полосатой кофтой, как его глаза прищуриваются, глядя на меня, и ноздри расширяются от переполняющего его негодования.

- Что сделал?- практически прорычал он, что я невольно испугался, ведь он может прыгнуть на меня, чего уж говорить о жизни.

- Зачем ты вообще начал эти приставания на сцене?- всё так же ровно спрашиваю я, не двигаясь. Буквально мгновенно, он чуть откидывается назад, удивлённо вскидывая брови, и снова смотрит на меня. Теперь его вид даже больше внушает страх.

- Причём тут это, Фрэнк? К чему ты клонишь?

- Ответь мне пожалуйста, зачем?- немного устало говорю я, растягивая каждую гласную в слове «зачем». Зачем? А чёрт его знает.

- Я не понимаю о чём ты,- он разводит руками, немного сдвигая брови, эта ситуация действительно вводи его в ступор.

- Ты мне не собираешься отвечать?

- Бля…- он прячет руки в лицо и пару раз качает головой,- Фрэнк, что за херню ты сейчас несёшь? Какое уже дело до происшествий двухлетней давности, а? Сегодня и так тяжёлый день, так тут ты ещё припёрся.

- Нет,- говорю я, смотря на него снизу вверх, как псина смотрит на своего хозяина. Неприятные ощущения, хочется скривиться или сплюнуть на пол,- ты выслушаешь меня.

- Конечно, а куда я денусь?- язвительно выговаривает он, отворачиваясь и снова упираясь ладонью в подбородок, стараясь всем своим видом показать насколько ему насрать на все мои изречения.

 

Но если честно, то мне это даже на руку. Хотя бы не надо будет краснеть ему в лицо от того, что я собираюсь произнести; мне вообще всё меньше нравится эта затея, появляется какое-то странное ощущение, может даже и интуиция мне подсказывает, что добром этот разговор не кончится.

 

- Это скорее звучит как оправдание, но мне насрать,- начинаю я, теребя край толстовки ноющими пальцами и не сводя взгляда с таких интересных, по-моему, кед,- В последнее время со мной происходит что-то странное и я долгое время не могу понять что. Мне часто становилось херово, мне было плевать на остальных, и я закрывался, сбегал, напивался. Да чего только я не делал, чтобы убить себя и не чувствовать той тупой боли! Я даже как-то ходил к психологу, чтобы он покопался в моей башке, но его диагноз мне очень не понравился.

 

Джерард остановился и медленно, словно растягивая секунды, повернулся ко мне. Между бровей появилась сомнительная морщинка, он с тревогой смотрел на меня. Да, останешься тут спокойным, когда лучший друг вдруг начинает вываливать факты, о которых ты даже не то что не знал, но и предположить это было само по себе сравнимо с безумием! Никто не мог подумать, что я обращался к «психу». Я же всегда был самым жизнерадостным, неугомонным и активным участником группы, пусть, правда, не в работе, но тем не менее. Для всех моих друзей было большим шоком, что я опустился до уровня депрессивного закрытого подростка всего за несколько недель и полностью изменился. Кардинально.

 

- И тогда я сдался. Перестал думать, гадать а просто продолжил жить, выступать на концертах и…,- в горле пересохло и я сглотнул; слова всё труднее выходили из глотки, отчего сердцебиение учащалось,- и потом, буквально несколько месяцев, назад я наконец-то понял, что тогда со мной произошло и к чему это привело.

 

Выдержав небольшую паузу, я закрыл глаза и протёр их сжатыми кулаками, чтобы прогнать дремоту, начинающую одолевать меня от пяти или шести порций коньяка. Я точно не помню сколько. На Джерарда я старался не смотреть, хотя краем глаза и ловил волнительный взгляд этих изумрудных глаз, так таинственно горящих в полумраке комнаты. И только сейчас я понял, только сейчас осознал, НАСКОЛЬКО я хочу ему признаться. С каждым словом, с каждой секундой мне становилось всё легче, и этот груз потихоньку сваливается с моих плеч. Сразу появляется странное, необъяснимое желание просто ляпнуть ему о своей любви. Наплевать на формальности, хотелось чтобы это всё закончилось побыстрее и я наконец-то, за эти годы смог почувствовать себя свободным. Свободным от обязательств, тайн и желаний; не скрываться, не прятаться, а жить так, как будто я свободен.

 

Как будто, потому что это всё равно сплошная показуха и видимость.

 

- Я…- из горла вырывался только хрип, а сердце ускакало за очередной порцией пива,- я влюбился. Мне кажется, что я влюбился.

 

Как только эти слова вырвались из моего рта, мне буквально на секунду показалось, что мир перевернулся с ног на голову в самом буквальном смысле этого слова, будто бы даже живот немного прихватило, как на одном из аттракционов в парке. Обычно он называется ‘The Falling Star’ знаете такой?

 

- И… как же ты умудрился?

- Как всегда…- я горько усмехнулся, сверля его лукавым взглядом. Могу поспорить, что он даже не понял о ком ведётся речь. Хотя кто здесь вообще способен что либо понять.

- А… Джамия знает?

- Нет, никто не знает.

- И… ты сейчас говоришь это мне?

- Да, ты же мой лучший друг.

 

Ах, как мило сказано, я даже сам сейчас рассмеюсь от своей фальши. Ну неужели он этого не видит? Неужели он настолько слеп, насколько мне кажется?

Да, видимо так. Он встаёт и, неторопливо ступая по мягкому ворсу ковра, подходит. Его великолепные глаза смотрят на меня снизу вверх, но при этом настолько мягко и спокойно, что я готов забыть всё, что только что наговорил и оставить ситуацию неразрешённой. ДА, это подло, пользоваться другом как я сейчас, давить на жалость и сострадание.

Хотя стоп, что-то здесь не так. Почему он не отчитывает меня и не капает на мозги, что я женат на Джам и должен любить только её, что это моя судьба и мы столько лет знакомы, что я слежу за каждой юбкой? Почему он вываливает на меня целую кучу этих очевидных на первый взгляд подробностей а остаётся спокойным? Если честно, то я не знаю, как поступил бы в подобной ситуации, но тот выход, что выбрал он, меня удивил. Очень удивил.

 

Он осторожно присаживается рядом и кладёт руку мне на плечо. Я чувствую, как его тёплые пальцы всё сильнее сжимают ткань толстовки и как отстранённо блуждает его взгляд по комнате. Он не знает что сказать, я это вижу. А вообще, я вижу на его лице растерянность.

 

- И… как же тебя угораздило?

- Что ты имеешь в виду?- вздрагивая, спрашиваю я.

- Ну… Где вы познакомились и как вы… ты влюбился.

 

Вот и настал момент истины, я думаю, скрывать уже толком нечего.

- Мы были знакомы давно. У нас были дружеские отношения и мы были лучшими друзьями. Вмете ходили везде, смеялись, столько общих тем. Наверно даже в школе не встречал настолько близких друзей. Да и вообще, у меня же в школе их не было. Ну в общем мы были друзьями. А потом… Надо было привлечь внимание.

 

В горле встал неприятный ком, и я глубоко вздохнул чтобы набрать побольше воздуха в лёгкие. Давай Фрэнк, осталось чуть-чуть, ты почти это сделал…

 

- Приставания всякие, шлепки, к этому я привык, но потом когда начались поцелуи я… Потерял себя, запутался и мне снесло голову. Я долго не мог понять, как так получилось! Вроде бы и друзья, но в то же время ты тащишься и так хочешь снова повторения,- я снова усмехнулся,- я вообще не знал что делать, как себя теперь вести и как теперь можно продолжать нормально общаться, когда только видишь знакомый силуэт и в голову лезет одна дрянь. Я… я просто потерялся.

 

Внезапно всё моё тело словно пронизали тысячи иголок, но не больно, достаточно лишь для того чтобы я содрогнулся и обхватил себя руками за плечи. Как же я хотел исчезнуть, ведь теперь надо договаривать до конца, раз даже упомянул, что он мой лучший друг.

За окном было темно. Тусклый свет фонаря, чернота ночного неба и редкое шуршание автомобильных шин в симфонии с еле слышным урчанием их двигателей. Всё вокруг нас - своя, особая симфония, в которой мы всего лишь ноты, если не являемся пустым местом. Комнату наполняет минор, а я нервничаю в ритме танго. Чёрт, чёрт, чёрт.

И он молчал. Ничего не говорил, словно так и должно быть, словно всё в порядке вещей! Словно ничего не изменилось и я ему тут рассказываю очередную грустную историю про сказочную принцессу, от которой принц сбежал в окно к рыжей ведьме бестии.

 

- Но потом я решил признаться и…

- И говоришь всё это мне?- спокойно, с тихой улыбкой говорит он. Я чувствую на себе его мягкий взгляд и вижу на полу тени, две долговязые тени: одна из них сжалась в комок, а другая ободряюще держит за плечо. Не скрою, мне на секунду даже показалось, что он меня понял и его это не смутило, у меня даже на секунду открылось второе дыхание и я успел ухватить себе долю свалившегося на меня кислорода.

 

- Затнись,- с трудом выговариваю я и до боли прижимаю ладони к глазам. Пульс уже смертельный, а я всё ещё держусь. Я всё ещё здесь и всё ещё разговариваю, значит…

 

- Фрэнк?- он обеспокоенно встряхивает меня, но я всё ещё молчу, тяжело дыша. Горло пересохло и сглотнуть не получится. Чуть-чуть и я задохнусь. Вдох-выдох-вдох-выдох. Давай Фрэнк, ты говорил эти слова сотням, не важно что не искренне.

 

Нет, это не одно и то же. Это важно. МНЕ важно.

 

- Ты в порядке?

- Заткнись!- более яростно говорю я, взмахивая локтём, как обычно это делают маленькие дети, когда взрослые пытаются их успокоить или хотя бы посмотреть в глаза.

- Да что с тобой?!

 

И вот, настал момент истины. Я успокоился. Я остановился и снова глубоко вдохнул носом воздух, что ноздри сжались, а горло обожгло холодной волной. Проведя руками вниз по лицу я внимательно посмотрел сквозь пальцы на окно, там ничего не изменилось: тот же тусклый свет и бледная луна, тот же шорох колёс и редкие пешеходы, но надо было заканчивать. Я слишком долго терпел и слишком долго страдал, пора бы уже обрезать этот поводок, на котором я гнил последние два года.

 

- Я… Я люблю тебя…

 

Вокруг стало тихо. Мне показалось, что все звуки вокруг умерли и наш мир погрузился в вечную и непробиваемую трясину молчания, которую невозможно пробить. Что после того, как я выговорил это, всё остальное перестало иметь какое-либо значение для всех нас, для всего вокруг и по этому сейчас так тихо. Хотя нет, я всё ещё слышу, как бешено колотится у меня в груди сердце и шипит воздух, пробегая прохладными прикосновениями по моему горлу, как стучит кровь в висках и шумят колёсами автомобили. Мне кажется, что это неловкое молчание затянулось: я бы рад сделать хоть что-то, но меня сковали словно цепями, лишив возможности что либо сделать. Как только эта мысль проскользнула у меня в голове, я почувствовал, что давление на плече резко уменьшилось- Джерард отдёрнул от меня руку, словно обжёгся и, рывком поднявшись на ноги, отошёл в другой конец комнаты. Я с трудом поднял взгляд: он стоял не шевелясь лицом к окну, прижав руки к лицу, большими пальцами водя по щекам. Его кожа можно сказать светилась в этом полумраке, не смотря на то, что в этот вечер на нём не было ни грамма косметики, кроме синих мешков под глазами от энергетиков. Я заметил, как мерно и продолжительно поднималась его футболка, складывалось ощущение, что он считает про себя, как делают многие, пытаясь сдержать поток эмоций, который так и хочет вырваться наружу.

 

- Дже…- еле слышно попытался я выговорить его имя, как он неожиданно развернулся и заорал прямо мне в лицо.

- ЗАТКНИСЬ!

 

От испуга я сбился в комок, не сводя с него взгляда. Он был взбешён, он был в ярости! Если бы его воля, он вообще бы сейчас меня в клочки порвал и разбросал по ветру, но это всё предположения. На самом деле он хотел меня просто в порошок стереть.

 

- Ты чего?- почти шёпотом сказал я, опираясь пальцами на покрывало и зажимая его между побелевшими костяшками.

- Ничего!- рявкнул он и, схватившись за голову стал мерить комнату нервными шагами,- только подумать можно! У меня и так голова болит, проблемы в семье, так и ты ещё тут вздумал меня разыграть! Фрэнк, я то думал ты мне друг, а ты оказывается ещё та сволочь мелкая!

 

С каждым его словом у меня появлялось навязчивое ощущение, что мне дают пощёчину. Сильную и без объяснений.

 

- Чего?- совершенно не догоняя о чём он говорит, выдавливаю из себя я,- откуда же я знал, что у тебя проблемы?

- Действительно,- язвительно передразнивает он,- откуда же мы знали! Да вы всегда подслушиваете о чём я разговариваю и всегда с Майком знаете всё быстрее меня! И не удивлюсь, если вы специально это всё придумали, чтобы окончательно вывести из себя!!! Знаю я своего братца, да и ты туда же катишься.

- Джерард,- голос немного дрожит, я пытаюсь его успокоить, глубоко вдохнув кислород,- я к розыгрышам не имею ни малейшего отношения. Я серьёзно пришёл с тобой поговорить, а ты… ты…

- Да уж, ты ещё тут мне заплачь и начни бегать по комнате, тогда я тебе точно поверю. Ты ещё не понял, что я на это не куплюсь? Сначала такоая душещипательная беседа, мама я ходил к психологу, потом факты в третьем лице, ты ещё не хочешь добавить вас снимала скрытая камера?

 

И, закончив свою тираду, он отвернулся к окну, гневно бросая линии на лист. А я всё сидел на кровати. Не мог пошевелиться, не мог свести с него взгляда. Если бы он повернулся, то всё бы понял, но нет, мы просто охуеть какие гордые!

 

Вы когда нибудь чувствовали себя тряпкой? Вам когда-нибудь разбивали мечты? Нет? Вот сейчас я скорее всего почувствовал тоже самое, что когда-то пережили сотни людей. Хоть раз, но каждый должен перенести разочарование.

 

Я знал это, но в тоже время не хотел верить. Не хотел верить что это произшло, не хотел верить чо я признался, но больше всего не хотел верить в то, что только что услышал. Каждое его слово, каждое действие буквально било мне в спину острым ножом и боль от него отдавалась во всём теле. Внутри всё пропало. Пусто, пустота! Словно ничего и не было. Странно, я не чувствовал ничего: ни боли, ни горя, ни радости, ни разочарования, словно… словно я просто умер и всё.

 

 

- Что замолчал, больше нечего сказать?

 

Я поднял голову. Джерард повернулся ко мне боком, но не обращал никакого внимания, его изумрудные глаза смотрели в стену напротив, не шевелясь, словно они были из фарфора.

 

- Я не шутил и никого не разыгрывал,- прошептал я, вытирая глаза рукавом, чувствуя, как каждый удар сердца и каждая секунда отдаются тупой болью. Ещё чуть -чуть и я здесь подохну.

- Я тебе не верю. Ты мелкая оторва, которая только и делает, что всех накалывает,- бросает он, сцепляя пальцы в замок.

- Я не вру.

- Хватит!- он набирает голос и начинает подниматься со стула,- хватит мне тут уже! Я сыт твоими выступлениями.

 

Где-то с минуту я просто, молча, сидел и смотрел на него.

Я готов был сорваться и врезать. Я готов был вернуть ему все слова, которые он мне сказал и запихать ему их в задницу.

 

Я просто не верил, что произошло, и внутри начинал подниматься гнев, который я готов был выпустить наружу вместе с моими кулаками, но…

- Ублюдок,- процедил я сквозь зубы и, резко поднявшись, прошёл к двери и вышел.

 

Её гулких хлопок - единственное, что я запомнил.