Когда я покинул квартиру Джерарда, то на улице уже полностью стемнело. Огни небольшого города мерцали на фоне угольно-черной ночи, освещая участки улицы, и я не понимал куда я, собственно, иду. Прохладный воздух был очень приятным, он окутывал мои слегка влажные волосы, все еще мокрые от пота и поспешного душа, который я принял вместе с Джерардом несколько часов тому назад. Я глубоко вдохнул уличный воздух и сразу же ощутил разницу в окружающем мире. В воздухе пахло чистотой, свежестью и развитием. Уже не чувствовался горький привкус и запах автомобильного масла и пробок. Мир был естественным, нормальным, реальным. Тонкий локон моих волос защекотал щеку, из-за чего я улыбнулся и понял, что скоро придет весна. Джерси со своим серым горизонтом на протяжении всей зимы действительно угнетал. Мы только с прошлых выходных перешли на летнее время и, хоть и есть некая потеря времени (время, которое я мог бы провести с Джерардом), небо теперь дольше было светлым и все, казалось бы, встало на свои места. Вскоре, трава должна окраситься вновь в свой естественный зеленый цвет и заполонить собой всю грязь. Ветви деревьев тянулись вверх к небу, которое было бледного оттенка с примесью синего на протяжении всех этих дней, а облака были пушистыми и напоминали волны моря.
Я начинал понимать, что после появления Джерарда в моей жизни, мой мир стал впускать в себя разные краски. Я понятия не имел, что было бы, если бы наступала просто весна. Вывела бы она меня из тени? Или мое новое сходство имен или признание того, что я видел до того, как я стал самим собой. Я больше не смотрел вниз, я смотрел вверх, в небо, и видел всю красоту цветов и сорняков, что росли на земле. Я знал, что никогда бы не обратил внимания на эти вещи, если бы не Джерард. И это было превосходно, это минутное чувство деталей. Искусство было прекрасным, но я мог также продолжать видеть его во всем. Все вокруг меня было прекрасным потому что, в первую очередь, все это было искусством. Я был закрытым от внешнего мира настолько долго, что сейчас будто рождался заново. Мой мозг заполнялся творческими мыслями, и я понял, что я, должно быть, как и Джерард, ощущаю каждый день своей жизни.
Осмотревшись вокруг, я понял, что даже в темноте я могу представить себе все, что видел днем при ясном свете. Я видел ослепительно-желтые одуванчики и спокойных стрекоз, которые, казалось, везде рассыпали искры, даже в щели между серыми тротуарными плитами. Земля была влажной, а облака сбивались в темное пятно, угрожая нам дождем. Казалось, что будет дождь, а не снег, так как все вокруг таяло. Постоянно барабанящий дождик в окно помогал лучше засыпать ночью, а также поливал растения, что только - только начинали расти и жить. Дождь был для них спасительным душем. С утра лужи были глубокими, но утреннее солнце подсушивало их, хотя иногда дети прыгали в них, вымазываясь по уши в грязь, не дойдя даже к школьному автобусу.
За время моей прогулки я понял, что все же не все было так красиво. Были те же трещины на асфальте, куча безнадежной грязи. Там никогда не вырастет трава. Слишком загаженная местность, до которой никому нет дела. На улицах были бездомные, торговцы наркотиков, а тела жертв полиция по-прежнему находила в местном парке. На самом деле, мне кажется, что в нашем городе было куда больше преступлений, потому что была почти весна, и день был длиннее, что предоставляло больше времени для плохих дел. Но, Боже, я до сих пор видел красоту этого мира.
Я засунул руки глубже в карманы и вдохнул ночной воздух. Рядом с магазином был переулок, где я увидел ту же задницу, что видел там каждый раз. Это был человек в возрасте, может быть даже одного возраста с Джерардом. Он был белым сам по себе, но из-за грязи и заросшего лица, он казался почти коричневым. Он был грязным, но при этом имел ярко-голубые глаза, которые могли проникнуть в ночное небо, под которым я шел. Он был в черной шляпе, а из-под ее краев торчали длинные засаленные волосы. Но самым поразительным были не его глаза или что-то еще, а собака, что была сбоку. Порода была неопределенная, будто бы дворняга, схожая с черным лабрадором, только не такая большая. Ноги старого бродяги запутались под зеленоватым, будто бы гнилым, оборванным одеялом, а его пес примостился рядом.
Мужчина выглядел несчастным. Хоть и наступила весна и начиналась оттепель, но воздух все равно отдавал прохладой, особенно если ветер дул в лицо. Бродяга был грязный, убогий и грустный - это можно было сразу увидеть и прочувствовать, просто глядя на него, даже если ты просто проходил мимо. Но когда собака взглянула на него, а ее влажный нос тыкался в его подбородок, он улыбнулся. Половины его зубов вообще не было, а те, что остались, были кривыми но он улыбался. Он увидел свою собаку и приласкал, понимая, что не все в его жизни было так ничтожно.
Все же даже здесь я смог увидеть красоту. Раньше я бы просто проигнорировал этого человека, продолжая идти дальше, а может быть, я бы сказал на него что-то нехорошее себе под нос. И я бы забыл. Может быть, я не заметил бы и собаку. А сейчас, я его не забуду. Я нашел еще один вывод, что возвращал меня к искусству и вдохновению. Вы не забываете про вдохновение; вы продолжаете творить. Можно забыть искусство, но я не собирался забывать Джерарда, свое вдохновение, и сейчас я не намерен забывать этого человека. Я почти хотел подойти к нему, взять за руку и пожать ее. Я хотел поблагодарить его. Он, вероятно, думает, что я такой же сумасшедший, как и он.
Это была истинная правда, я правда чувствовал себя сумасшедшим все эти дни. Джерард оказывал на меня такое воздействие. Я не мог поверить в происходящее. Я просто не мог в это поверить. Я вырос и изменился так сильно, что думаю, я вряд ли смог бы себя узнать, если бы увидел со стороны. Если смотреть на все это глазами другого человека, то можно было увидеть аномально счастливого семнадцатилетнего мальчика. Вот кем я был. Люди не видели во мне художника или гитариста, или еще кого-нибудь из разряда творческих личностей, кем я также являлся. Они не могли увидеть во мне это. По сути, они и не должны. Они не смотрели, как Джерард, и они были не в состоянии судить о чем-либо таком. Я был обычным ребенком - счастливым и уравновешенным.
Наконец-то.
Даже мама сказала мне, что я выгляжу счастливым. Она заметила эти перемены во мне и была счастлива вместе со мной. Никто не должен был знать, что все это дело рук Джерарда. Мое рисование, живопись и гитара поспособствовали, конечно, но он был единственным, кто заставил меня взять эти инструменты в руки снова. Он один направлял меня, либо требовал, чтобы я играл, либо учил меня, как это делается. Я был бесконечно благодарен Джерарду, и хотел поблагодарить его за все, но никогда не мог найти подходящих слов. Он всегда был лучше. Я с радостью подумал, что, может быть, однажды, он научит меня, как это сделать.
Несколько раз, когда я был дома, я просто смотрел на себя в зеркало. Конечно, я был голым, потому что так я чувствовал себя намного комфортнее со своим телом. Я рассматривал бугорки, неровности и даже свои искривленные участки тела. Я видел, что больше нет того коротышки, которым я был, так как детство кончилось и унесло с собой мою "полноту". Сейчас я был округлым, как кривая линия, и это было привлекательно. По крайней мере, для Джерарда. Он водил по мне руками, целуя те участки кожи, и говорил, что каждая часть моего тела была красива, включая и те изгибы, что я когда-то изо всех сил пытался скрыть. Мне все еще было трудно верить Джерарду, что долго и упорно доказывал мне мою привлекательность. Не потому, что я не был таковым, нет. Я научился думать, что я немного красивый, потому что я привлек Джерарда. Когда я смотрел на себя в зеркале тогда еще, я видел следы, что оставил он на моем теле. Я закрывал глаза и хотел вернуться к тем его прикосновениям, к его губам, что исследовали меня. И, в конечном счете, к ощущению его во мне или же наоборот. Я занимался сексом с ним; уже несколько раз. Я завел его и позволил ему взять меня любым способом, как он хотел. Я занимался сексом с мужчиной, хотя раньше я и подумать не мог, что такое может когда-нибудь случиться.
За всю жизнь я ни разу не думал, что я гей. У меня были отношения с девушками (независимо от того, насколько короткими они были, они все еще оставались отношениями с девушками), и меня действительно никогда не тянуло к парню. Я видел их голыми, но я также видел голым себя. И между нами не было слишком большой разницы; я не думал, что приду в восторг от того, что уже есть у меня от природы. Но, тем не менее, я должен был признать, что на уроке физкультуры мне было любопытно взглянуть на парней. Я поступал так из-за тщеславия, чтобы убедиться, выглядят ли все парни одинаково, и был ли я больше в нужных местах или нет. После того, как я все узнал, я был доволен. Я бы никогда и через миллион лет не мог подумать о том, что смогу делать кому-то минет, или представить губы любого другого мужчины в этом же отношении.
Но когда я был с Джерардом … все было по-другому. В этом было столько различий. Он заставил меня чувствовать себя хорошо. Он заставил меня чувствовать себя даже лучше, чем просто хорошо. Я был таким красивым, артистичным и умным. Он заставил меня хотеть поцеловать его, прикоснуться к нему и трахнуть его. Это происходило в его квартире, в единственном месте, где я чувствовал себя в безопасности и мог делать то, что хотел. Только с ним я чувствовал влечение к мужчине, и только с ним я делал те вещи, о которых и подумать не мог. Но я все еще должен был спросить себя: действительно ли я гей?
Я делал с мужчиной все, что только можно придумать. И мне это нравилось. Я хотел делать это снова и снова. Если это заставляет меня признать себя геем, то думаю, что я должен принять это. Если это значит, что я буду геем и буду вместе с Джерардом, то такая судьба не кажется мне слишком плохой. Только я не могу никому рассказать об этом, это уж точно. У меня была полная свобода и безопасность только в четырех ярко раскрашенных стенах его квартиры. Общество не терпит гомосексуалистов; и если я буду геем и буду с 47-ми летним геем, то тогда уж точно все будет плохо, даже гораздо хуже, чем я думаю.
Я шел дальше, лишь немного медленнее, чем до этого, стараясь рассмотреть всю ту красоту, которую не замечал раньше. Я отошел не слишком далеко от дома Джерарда, когда кое-что привлекло мое внимание. На этот раз это были не уличные фонари со своим янтарным свечением, что укрывали природу светом; это было яркое люминесцентное излучение все еще открытого винного магазина. Я прикрыл глаза, когда проходил мимо, дрожа от ужаса.
- Эй, Фрэнк! - я услышал чей-то вопль откуда-то недалеко от меня. Это было не позади и не впереди меня, скорее всего, кричали где-то со стороны. Я мог узнать этот голос, где угодно. Каждая функция моего тела прекратила движение, и я стал, как парализованный.
Это был Сэм. И хуже всего то, что он шел сюда с Трэвисом. Точнее тот просто плелся следом за ним. Я не знал, что мне делать. Я видел красный огонек сигареты, но я не знал, что он курит и еле передвигается, ведь Сэм обычно так быстро ходил. Ему всегда нужно было чуть ли не лететь, независимо от обстоятельств. Но сейчас почему-то, ему нужно было ступать медленно, шаг за шагом. Я все так же оставался на тротуаре, а они с Трэвисом вскоре поравнялись со мной.
- Привет... - сказал я неуверенно. Мои руки замялись, и я засунул их глубже в карманы. Я сдерживал желание поднять голову и посмотреть на окна квартиры Джерарда. Я иногда удивлялся, как он наблюдал за мной, когда я уходил. Он проверял, был ли я в порядке. Могу поклясться, что бывали дни, когда я видел белую фигуру в окне, но я не был в этом уверен на сто процентов.
Если в этот момент на меня смотрел Джерард, то я хотел, чтобы он спас меня. Пусть выльет краску на моих бывших друзей или сделает хоть что-нибудь. Я не мог оставаться наедине с Сэмом и Трэвисом. Они будут задавать слишком много вопросов… Куда я исчез в последнее время? И куда продолжаю исчезать все чаще и чаще? Тем более, я солгал маме, что в прошлые выходные я был у них дома, хотя они и не звонили мне. Ну, или не сказали мне, что звонили. Возможно, именно об этом они и хотели поговорить со мной, я не знал. Все, что я знал, так это то, что я шел из того места, где все мои секреты плотно заключены в тонкий слой, который начинал давать трещинки.
- Где ты был? - спросил небрежно Сэм, не потрудившись даже скрыть слегка горький тон своего голоса. Он оперся об шест, что был справа от меня, и немного отошел назад. Я смотрел, как он дышит через разбитый ранее нос, пытаясь вспомнить, когда же он, черт возьми, начал курить. Когда он выдохнул сизый дым вместе с кучей вредных веществ, я с облегчением заметил, что он не смотрелся даже на половину того, как классно смотрелся с сигаретой Джерард. Сэм просто был неуклюжим подростком, стараясь выглядеть хладнокровным. Стараясь здесь было ключевым словом.
- Та... здесь я был, - ответил я, переступая с ноги на ногу и блуждая взглядом по земле. Я заметил ярко-оранжевую вывеску винного магазина и решил быстро сменить тему. - Пытаетесь снова достать пиво?
- У нас хватает пива и дома, знаешь, - прервал меня Сэм, приближаясь к Трэвису слева с зажженной сигаретой в руке.
Трэвис стоял немного сгорбленно (он так часто делал, когда был рядом с нами, потому что был, по крайней мере, дюймов на шесть выше... если поставить нас с Сэмом обоих вместе) и его темные волосы спадали ему на лицо. Мне показалось, что он похудел, если с моей памятью все в порядке. Возможно, мне так казалось из-за темноты. Кажется, Трэвис буравил меня взглядом. Сэм бы так не сделал; он бы игнорировал вас, либо же сказал все, что думает. Он не стал бы тратить время на гляделки.
- Ааа, - произнес я, пытаясь быстрее закончить разговор, что выстраивался против меня. Но, если им хватало пива, что же они все еще делали возле винного магазина?
- Мы ждали тебя, - медленно ответил Сэм, делая еще одну затяжку и продлевая мои муки. Я слишком резко вдохнул, из-за чего втянул сигаретного дыма и немного закашлялся. Мне было ужасно страшно.
- Вы ... что? - спросил я, кусая губы, так как не был в состоянии двигаться. Я хотел убежать так быстро, как только мог. Хотел бежать и никогда не оглядываться назад. Я бы, наверное, побежал к Джерарду домой и все бы испортил, но мне плевать. Я все еще чувствовал его ключ глубоко на дне моего кармана. Если бы я мог просто схватить его, тогда бы я...
Но Сэм прервал мои мысли.
- Да, ждали тебя. Что ты вообще делал в этом доме?
Голос Сэма был суровым и сильным. Он последний раз затянулся и, бросив сигарету на землю, наступил на нее. Он все также не прерывал зрительного контакта со мной, и со стороны это выглядело словно угроза. Сэм и сам был воплощением понятий «враждебность» и «насилие».
- Я был в этом доме? - спросил я, лишь бы что-то сказать. Я не хотел ни в чем признаваться, даже если это бы была просто квартира. Может быть, они проверяют меня или дразнят, чтобы увидеть, как сильно я поведусь. Может быть, они и не видели меня.
- Да, ты был там, идиот, - отрезал Сэм снова, а его голос достиг высших октав, что свидетельствовало о том, насколько он зол сейчас. Я услышал, как Трэвис раздраженно вздохнул, и понял, что все кончится плохо. Сэм снова потребовал, - просто расскажи нам, что, блин, происходит?
- Ничего! - воскликнул я, поднимая руки вверх. Я поднял ладони, как бы показывая им, что у меня нет никаких плохих намерений.
Сэм рассмеялся. Эти двое, так называемые мои друзья, начали осматривать меня сверху вниз. Я чувствовал себя гребаным скотом, которого оценивают, а затем собираются съесть заживо. Я хотел все бросить и уйти, и если бы я был в состоянии двигаться, то так бы и сделал.
- Послушай, нам просто интересно, что у тебя за новый друг, - сказал Сэм своим резким голосом, который полоснул, словно бритва прохладное ночное небо.
Мои глаза расширились, а челюсть отвисла. «О Боже, о Боже, о Боже» - это все, что крутилось в моей голове. Они видели меня с Джерардом?
- Ага, - добавил Трэвис и посмотрел в небо. Это был сильнейший удар. Все становилось серьезно. Слишком серьезно.
- Нет у меня никакого нового друга, - я опять врал и надеялся, что они мне поверят.
- Иди ты знаешь куда, Фрэнк! - наконец выкрикнул Сэм. Он опустил свою руку вниз и тяжело вздохнул. - Иисус, я думал, что мы друзья! Какого хрена ты ведешь себя, как маленькая сучка?
- Я веду себя, как маленькая сучка? - я выплюнул обратно те слова, что услышал. Я понятия не имел, откуда пришла эта дополнительная уверенность, но, учитывая страх, который мне пришлось преодолеть всего лишь на немного, глаза Сэма округлились и он начал подходить ко мне ближе. И тут я понял, что это было ошибкой.
Я не мог драться с Сэмом. Никто не может драться с Сэмом. Возможно, он и был коротышкой, но, Боже, он мог справиться с кем угодно. Он мог надрать задницу любому, кто только попробовал бы тронуть его. И до сих пор мне как-то удавалось избегать его побоев. Я был его другом, или он так только думал, но теперь мне все же придется нарваться на его кулаки. Итак, он обвинял меня в предательстве. Дружба - просто мега-сложная штука.
- Послушай, мне очень жаль, - в итоге, сказал я, отходя подальше от него и успокаиваясь. Сэм отпрянул, кивая головой, и довольно скрестил руки на груди. Я знал, что мысленно Сэм думает, что победил меня, и я дам ему возможность насладиться этой победой. Он перестал упоминать этого нового друга, который якобы у меня был, и я понял, что Сэм не в курсе и думает лишь о всяком дерьме. Если бы он видел меня с Джерардом, то он бы сразу что-то сказал об этом. Я знал его очень даже хорошо, у него мстительный характер, что просто не дало бы ему возможности не упомянуть об этом. Возможно, мы больше и не были друзьями, но я по – прежнему знал все о его личности. Дружеские отношения меняются, но люди крайне редко. Даже я был все тем же полу-покорным Фрэнком, которым всегда был перед своими друзьями, несмотря на влияние Джерарда. Я внимательно слушал его дальше.
- Это все? Мы во всем разобрались? - спросил я, пожимая плечами. Перед этим мы просто стояли и молчали, пребывая в плохой атмосфере. Я не хотел показаться слишком грубым, но мое беспокойство работало только так. Я взглянул на Трэвиса и Сэма и ожидал еще одного всплеска гнева. Но вместо этого, они отошли, и Сэм протянул мне руку, позволяя уходить.
- Оставайся собой, Фрэнки, - сказал мне Сэм, будучи при этом столь вежливым и детским, ссылаясь на то, что он просто оторвался на мне. Я закрыл глаза и просто протолкнулся мимо них и пошел домой, упустив низко голову. Холодный воздух врезался в меня, как и свет фонаря, а я все размышлял, что, черт возьми, случилось с моими друзьями.
- И еще, Фрэнк, - Сэм позвал меня еще раз, когда я уже прилично отошел. Я остановился и неловко обернулся, чтобы вновь увидеть их лица. Мои глаза сами закрылись из-за подступающей агрессии. Что, черт возьми, они хотят теперь?
- Да?
Кстати, Сэм смотрел на меня с полуулыбкой в кривом свете, что заставило меня думать, что здесь что-то нечисто. Было что-то еще в его глазах... И это было куда хуже, чем "мой новый друг", даже если это все было выдуманной фигней. Сэм придержал что-то еще для меня, что ударило бы больнее, чем потеря нашей дружбы.
- Мы были у тебя дома, - сказал парень с нескрываемой улыбкой. Он едва ли не шипел от яда, что сочился из его слов. - В следующий раз, когда будешь говорить родителям, что ты с нами, убедись, что так и есть.
Мои глаза расширились, а лицо побледнело. Я смотрел на Сэма и Трэвиса, на их злые лица и ухмылки. Они мерзко хихикали, пока внутри меня все просто разрывалось. Мой желудок скрутило, а широко раскрытые глаза застыли от ужаса.
