В этот раз я проснулся уже не от запаха кофе и теплых лучей. Наверное, всего лишь потому, что хорошо выспался. А еще может из-за открытой форточки, которую я забыл закрыть вчера вечером.

Даже не знаю, почему в этом городе я встаю так рано. Здесь я как будто всегда бодр и готов к спасению мира каждое утро, неважно при этом, сколько спал прошлой ночью. Я лениво потянулся, отметив для себя, что такое изменение будет мне как раз на руку.

В Джерси я мог спать хоть целый день и никак не жалел об этом. Потому что знал, что за пределами своей кровати со мной не случится ничего особенного. В постели же, наоборот, я мог путешествовать по всему миру, а то и по всей вселенной. Во снах я мог быть и отважным супергероем, и свихнувшимся пришельцем, и фиолетовым жирафом, да хоть кем угодно! Я мог совершать невероятные действия, там я совсем не следил за нормальностью всего происходящего. Там не было никакого смысла и разумной логической цепочки, всего того, чего так отчаянно придерживались люди в реальном мире. И это мне нравилось.

Я любил все делать так, как это не делают нормальные люди. Я не то что бы любил выделяться из толпы, нет, просто иногда я смотрел на вещи с разных сторон. Я пытался выкинуть из головы все стереотипы, которых нахватался еще в детстве от родителей и попробовать смотреть на мир с самого начала, как будто бы и мнения об этом еще не сформировалось. Прочищать голову, конечно, сложно, но я знал, что в будущем мне понадобятся именно мои, свежие мысли о чем-либо.

Я завернулся в одеяло и пошел, а точнее пополз в ванную. Там я умылся и почистил зубы. Вернувшись в гостиную, я быстро оделся и собрал сумку.

Хоть сегодня и погода ветреная, меня это не пугает. Одевшись потеплее, и заткнув уши наушниками чувствуешь себя защищенным и холодонепроницаемым. Я спустился с лестницы и поспешно вышел из дома. Прошел несколько метров и, уловив недовольное урчание своего живота, я завернул за угол и зашел в кафе. Там я заказал, как обычно, кофе и оладьи. Обожаю их. Если они хорошо приготовлены, то на вкус они как что-то божественное. Особенно если приправлены кленовым сиропом.

Дождавшись своего заказа, я быстро управился с блинчиками, а над кофе еще решил поиздеваться, так как до открытия магазина комиксов,  в который я сейчас отправляюсь, осталось довольно много времени, и я решил не торопиться.

Проведя некоторое время в теплом кафе, я решил, что мне пора идти устраиваться на работу. Как говорится, чем раньше начнем, тем раньше закончим.

Всю дорогу я был поглощен музыкой и непрекращающимся ветром. Мне это нравилось. Да, мне это чертовски нравилось. В такие моменты чувствуешь себя властителем мира.

И ветер был не настолько сильный, чтобы не было возможности нормально дышать. Наоборот, я вдыхал этот свежий воздух, столько, сколько мог вдохнуть в свои не натренированные легкие.

Найдя тот самый магазин комиксов, я немного потоптался у входа, и, наконец, вошел.

Хмм, а здесь довольно уютненько. Достаточно тепло и достаточно холодно, повсюду висят постеры различных фильмов, сериалов, комиксов, манги и аниме. По периферии всего магазина стоят стеллажи с аккуратно расставленными книжечками на полках. По полу не валяются коробки с неразгруженным товаром и совсем не мусорно, как в нашем местном, в Джерси.

Мне здесь определенно нравится. В последнее время мне почти все нравится. Это говорит о том, что я выбрал подходящее место для жизни.

С администратором мы разговорились опять же о комиксах, я заполнил анкету, и он меня быстро взял на работу. Оказывается, администраторы бывают нормальными людьми, и даже веселыми.

Мой босс был высоким худощавый парнем. У него были золотистые волосы, светлые глаза и легкая совсем не злая усмешка, никогда не сходившая с лица. Представился как Дом. О своей фамилии умолчал, видимо, чтобы избежать обращения к нему «на мистер». Глупо, он был примерно старше меня года на три, я все равно бы не смог с ним разговаривать на «Вы».

Разобравшись с бумагами и документами, я с облегченностью вышел из магазина и направился в Центральный Парк, как и планировал.

Сквозняк резко открыл дверь магазина, и впустил сквозняк в магазин, который зашевелил края плакатов на стенах.

Я вызвал такси, и через некоторое время, уже был на месте. Пройдя пару шагов, я понял, почему большинство людей предпочитают проводить свое свободное время именно здесь. Газон был зеленым и подстриженным, хотя валяющиеся местами прошлогодние темные листья портили эту картину идеального порядка. Хотя кто сказал, что я люблю порядок.



30 Seconds To Mars – It Was A Dream

Первая капля упала на голову. А за ней вторая и третья. Еще одна и еще. Затем я услышал, как они приземляются на ладони листьев молодых деревьев. Капли ударили по крышам зданий, но я не слышал звуки их падения на лбы каменных великанов, они были слишком высоко. Но я знал, что они падали на все, что открывалось верховным. Тучи уже полностью заполонили небо, не осталось ни одного просвета, это и к лучшему, не люблю когда небо голубого цвета. Оно слишком жизнерадостно и приторно для меня. Я уже слишком испорчен жизнью, чтобы радоваться солнышку, голубому небу и поющим птичкам. Для меня это все казалось слишком оптимистичным и от подобных картин, мне больше хотелось тошнить, чем прыгать по лужайкам, усыпанным розовыми цветочками и радоваться «прекрасной» жизни.

Мне больше нравилась пасмурная погода. За покровом туч я чувствовал себя в безопасности, но в тоже время я чувствовал себя и свободным. Окружающий мир не казался яркой иллюзией, за которой можно было спрятать всю дрянь, которая нас в действительности окружала. Солнечные дни как макияж на лицах страшных шлюх. Они лишь замазывают всю горькую правду. Они не избавляются от нее. Они всего лишь ее маскируют, скрывая за солнышком и тональным кремом грехи мира, в котором мы живем.

Яркая вспышка молнии и последующий за ней гром, как глоток ледяной воды вырвал меня из воспоминаний о грязном, и вернул туда, где бы я хотел быть.

Чистейший запах озона и прохладный дождь. Что может быть лучше?

По телу невольно пробежались мурашки, когда ветер в очередной раз подул в мою сторону, но уже с новой силой. Скоро я начал подумывать о том, что такими темпами я мог схватить простуду, но мне уже, честно говоря, все равно. Я нуждаюсь в этом. Этот ветер, и хлестающий по лицу дождь для меня как наркотик, и я не откажусь от него. Ведь наркотик и предполагает риск. Если твоя слабость героин, то, в конце концов, ты можешь сдохнуть от передозировки или от ломки, которую твой организм не перенесет. Если твой наркотик адреналин, который ты получаешь от поездок на байке или спортивной машине, то велика вероятность того, что можешь во что-то врезаться или слететь с обрыва.

А вот мой наркотик- это ветер. Возможно, это можно тоже сравнить со скоростью. Может, если я попробую сесть на спортивный байк и проехаться по идеально ровным нью-йоркским дорогам, то ветер, который будет дуть мне в лицо и бешеная скорость так же завлекут меня. Но сейчас я довольствуюсь лишь природным ветром, которым так щедро делится Атлантический океан. И самая трагичная исходность – это простуда. Звучит не очень эпично¸ но зато это не смерть и от нее можно избавиться ящиком апельсинов и малиновым чаем, которого я готов выпить хоть целое море.

Ветер поменял свое направление, и теперь мои глаза скрылись за беспросветными волосами. С минуту я пытался убрать их назад, но у меня ничего не выходило. Тогда я наплевал на эту затею и сам поменял направление и пошел в другую сторону. Но по жестокой случайности не успев повернуться, я с кем-то столкнулся. Да, у меня определенно талант. О какой суперсиле и трансгрессии вы говорите? Сталкиваться с незнакомцами в общественных местах - вот настоящий дар, заслуживающий вселенского признания. Хотя по поводу незнакомцев я ошибся. Это был совсем не незнакомец. А можно сказать, единственный знакомый мне человек в этом городе.

5 дурацких букв, которые звучат так же отвратительно, как и их хозяин. Фрэнк.

- Черт! Фрэ, ты заебал в меня уже врезаться! Тебе что, заняться больше нечем, кроме как мять меня своей тушей? Найди себе дело пополезней,- выпалил я с таким пренебрежением, что мне даже показалось, что переборщил.

Я ожидал от этого придурка всего что угодно. Всяческих едких словечек с его стороны, нахальной физиономии, удара под дых и так  далее. Я уже начал перебирать в голове какие-нибудь острые фразочки для ответа на очередное его заявление, но этот придурок и не пытался съязвить. Он даже не смотрел мне в глаза, как обычно это делает. Он просто стоял, потупив взгляд в землю, и как будто чего-то ждал. И тогда я, наконец, понял, что происходит, когда увидел под его глазом еле заметный синяк и пару ссадин на скуле.

-  Фрэнк, ты что, подрался? - сказал я таким голосом как будто я его мама и спрашиваю не втрескался ли он в одноклассницу. Сам знаю, что дибильное сравнение.

Но парень вместо ответа просто обошел меня и продолжил свой путь. Не знаю, куда он направился, но точно не домой, так как его квартира находилась в другой стороне. Понятия не имею почему, но я пошел за ним. Может во мне проснулся материнский инстинкт?

- Эй, Фрэнк! Ты куда?

Как я и догадывался, ответа не последовало. Тогда я подбежал к парню и легонько схватил его за плечо, чтобы он не смог от меня ускользнуть.

- Фрэнк, тебе нужно обработать раны. И вообще, может у тебя есть еще что-то посерьезнее.

Он посмотрел на меня невидящим взглядом и снова уставился в землю. Ненавижу эту его гребанную привычку. Как будто мои глаза настолько страшные, что он не может на них смотреть, как обычно это делают нормальные собеседники.

Был бы это кто-то другой, я бы уже давно плюнул и ушел подальше, тем самым позволяя делать ему все, что угодно. Хотя сомневаюсь, вмешивался бы я когда-нибудь в чужую жизнь. Но Фрэнк разбудил во мне какие-то теплые чувства, и я, как по мановению волшебной палочки захотел заботиться о нем. Как будто я и вправду его мать, а он – мой непослушный сын.

Я схватил его за руку и повел к выходу из парка. На мое удивление, он совсем не сопротивлялся. Но это и к лучшему, ибо если бы я его тянул за руку, а он бы брыкался и орал на весь город, не думаю, что это обошлось бы без вмешательства охраны правопорядка.

Я поймал такси и через некоторое время мы уже были около дома. На месте я оплатил поездку и попробовал вытащить из салона Фрэнка, но этот лентяй, похоже, удрыхался, и когда я попытался его разбудить, он замычал и начал тереть кулаками глаза. Я очень сильно старался скрыть свое умиление.

Мои руки уже тянулись к маленькому тельцу Фрэнка, как вдруг он оживился и сам вылез из машины. Но когда мы добрались до лестницы, и Фрэ попробовал подняться по ступенькам вверх, он вдруг застонал и схватился за ногу. Я понял, всю проблемность положения  и, подхватив его за плечи, медленно потянул вверх. Кое-как мы добрались до моей квартиры. Да, до моей, я бы, конечно, дотащил бы его до шестого этажа, но силы у нас обоих были на исходе, и тогда я решил не рисковать. К тому же у меня была аптечка.

С трудом открыв дверь своей квартиры, я посадил беднягу на кровать и потянулся за аптечкой, которую оставил на верхней полке. Когда я открыл этот несчастный чемоданчик, перед моими глазами предстала какая-то разноцветная мелочь, в которой я вряд ли бы смог разобраться. Если честно, то до этого момента, мне доводилось обрабатывать раны раза три, и то свои. Я нашел перекись водорода и смочил ей какой-то овальный кусочек ваты. И вот теперь я точно не знал, что делать. Точнее, я знал, но никак не осмеливался прикоснуться к лицу Фрэнка. А если ему будет больно? А если он не вытерпит и убежит своими хромающими палками? Что тогда?

Фак, ладно, мне же все-таки нужно оказать медицинскую помощь, хоть и такого нуба, как я. Подумав с секунду, я потянулся, к скуле Фрэнка. И тогда раздалось тихое шипение, и он зажмурил глаза. Но парень даже не дернулся и не отодвинулся от меня. Я достал еще один ватный диск и смочил его перекисью. Но вот я уже потянулся к лицу Фрэнка, как он посмотрел мне в глаза. Вроде бы, ничего особенного, парень просто поднял взгляд, всего-то. Но, черт, он посмотрел на меня так необычно, что я был готов поклясться, что почувствовал самое настоящее материальное тепло. Причем по всему телу. Как будто его глаза на считанные секунды превратились в крошечные камины, которые и передали мне свое тепло. Зрительный контакт длился секунд двадцать, но за это время во мне бушевало такое море нежности, что я, кажется, перестал дышать. Эта нежность все прибывала и прибывала, я совсем забыл о себе, как о чем-то осязаемом. И тогда, когда я уже не давал отчет своим действиям, я потянулся к Фрэнку и коснулся своими губами его. Не знаю, можно ли это было назвать поцелуем, но он продлился еще меньше, чем двадцатисекундный взгляд. Но сейчас меня не волновало сколько это длилось. Сейчас меня больше волновали последствия моего безумного поступка. Я уже готовился к худшему.

И…мои опасения оправдались. Фрэнк округлил глаза, посмотрел на меня самым опешившим взглядом из всех, которые я когда-либо видел. Резко поднялся с кровати и немного хромая, выбежал из квартиры.