Главное успеть вовремя. До того, как он сядет в этот чертов автобус.
Однажды я видел по телевизору летнюю олимпиаду, а точнее кенийских бегунов в эстафете. И вот знаете, с той скоростью, с которой я несся по улице, по-моему, я без труда бы обогнал этих негров.
Я честно не собирался никуда идти, о чем свидетельствовал мой вид: на мне были мои шорты, в которых я обычно спал, и какая-то замызганная майка, которую я одел лишь за неимением другой ненужной одежды, которую было не жалко заляпать красками. Я ведь собирался сесть рисовать подарок Фрэнку. Того самого щенка, которого я ему обещал. Да, я не забыл свое обещание. Я, наоборот, буквально в деталях запомнил тот день, когда Фрэнки первый раз пришел ко мне. Стоит ли упоминать про первый неудачный поцелуй?
Выйдя из душа, я окинул взглядом гостиную и случайно заметил мигающую лампочку на телефоне, что означало о новом сообщении на автоответчике. Вспоминая об этом сейчас, я задумываюсь о том, почему я так сделал. Мне никто обычно не звонит, и поэтому я никогда не касаюсь телефона, разве что в каких-то экстренных случаях. Но тут я, с каким-то странным ощущением, все же, подойдя к телефону, поднял трубку и, приложив ее к уху, нажал на прослушку записи. «Это уже пятое сообщение, которое я оставляю тебе, придурок!» Что? Пятое? Я взглянул на панель телефона. Возле слов «Полученные сообщения» я ясно видел единичку, что немало меня озадачило. «Я не знаю, почему ты не отвечаешь на мои сообщения, но, черт возьми, он собрался уезжать! Сейчас уже…» Последовала пауза. «Сейчас уже без десяти полночь. В половину первого сраный автобус будет у нас! Или ты придешь и остановишь его, или он уедет отсюда! Мне он не говорит, что случилось, а значит я не смогу его остановить. Тащи свою задницу сюда немедленно!» Я, оглянувшись назад, посмотрел на часы, стоящие на столе гостиной. 00.20. Где-то в груди что-то оглушительным шумом взорвалось. Я не обратил внимания на то, что обычно такая доброжелательная и вежливая Джам говорила в такой несвойственной манере, да еще и ругалась. Я не обратил внимания на то, с каким громким треском ударилась трубка об пол, когда я выпустил ее из рук.
Я потратил полминуты на то, чтобы натянуть кеды и, хлопнув дверью, выбежал на улицу. Я слышал голос матери, которая спросила меня о том, куда я собрался. И, видимо, она не нуждалась в ответе, судя по тому, как вышла на крыльцо вслед за мной, когда я уже бежал по улице. «Джерард Артур Уэй! Немедленно вернись домой!» Прости, мам, я не стану тебя слушать. Я уже достаточно взрослый, чтобы самому решать, куда мне идти. И с кем мне быть.
Скажи спасибо, что я молча разгребаю то дерьмо, которое ты устроила между мной и Фрэнком. Мне остается только поблагодарить тебя за это.
Этой ночью на улице было прохладно, но я не чувствовал холода первые минут пять. По-моему, я вообще ничего не чувствовал. Я лишь молился Богу о том, чтобы чертов автобус задержался, и я успел. И, судя по тому, что еще издалека я заметил у дороги, вьющейся серой лентой до самого мегаполиса, громадного и пропахшего бензином, две фигуры, видимо, кто-то там наверху и вправду есть.
Я чуть не покатился кубарем по дороге, споткнувшись об какой-то камень, но я к собственному удивлению сумел удержать равновесие и лишь проехался коленкой по земле. Из раны тут же начали сочиться капельки крови, смешиваясь с приставшей пылью, а сустав неприятно заныл.
- Джерард?! Я жадно глотал воздух, остановившись возле Джамии и Фрэнка, и старался как можно скорее восстановить дыхание, дабы вновь обрести дар речи. В боку болезненно сжимал мышцу спазм, отчего я даже согнулся пополам, жмуря глаза и часто облизывая пересохшие губы.
Я через силу поднялся и, посмотрев в глаза Фрэнка, уже хотел ему что-то сказать, но слова застряли в глотке и, единственное, что я смог выдавить из себя это какое-то тупое «Не уезжай…»
Я не особо хорошо видел в темноте, но лицо стоящего передо мной Фрэнки мне разглядеть удалось. Это выражение лица, словно он сейчас сломается от переполняющей его боли, словно он хочет просто забиться в угол, закричав «Я не хочу выбирать, отстаньте от меня!»
Боюсь представить, что он сейчас чувствовал – на его лице наверняка отображались далеко не все эмоции, испытываемые им в этот момент. Мне так хотелось разделить с ним всё это, мне так хотелось помочь ему. Я, положив руки на плечи, прильнул к нему, обессиленно повиснув и прижавшись щекой к его шее.
Я замечаю, что дрожу и, дабы хоть как-то это унять, прижимаюсь к Фрэнку теснее.
Фрэнки, ты знаешь, что ты сейчас пахнешь так же приятно, как и всегда? Этот запах успел стать мне родным за какие-то чертовы неполные две недели.
Я, чуть-чуть отстранившись, начал шептать какой-то бред, пытаясь хоть как-то убедить Фрэнка остаться. Фразы были абсолютно бессвязные и скорее генерировались даже не моим мозгом, как все нормальные мысли, а сердцем. - Не бросай меня, Фрэнки! – я ткнулся носом в его щеку, обнимая его за плечи.
Какая-то часть моего разума неожиданно подала идею оставить его здесь насильно. Вот подхватить его на руки и унести домой. Я готов был сделать очень многое, только бы он остался здесь. Вот только против его воли я ничего делать не стану. Где-то за пределами оболочки, образовавшейся вокруг меня, раздался голос водителя, и я почувствовал, как Фрэнк дернулся, оборачиваясь.
Фрэнк, упершись ладонями в мои плечи, легко отстранился и наклонился за рюкзаком. Я лишь молча смотрел, кусая губы и боясь следующего мгновения, каждой наступающей минуты.
- Прости меня,- Фрэнк поник. Хоть голос его и звучал ровно, не дрожа, но он был пропитан болью такой концентрации, что это даже пугало.
Но в этот момент у меня мелькнула надежда на то, что он извиняется за свою ошибку, за свою попытку сбежать.
Я шумно сглотнул воздух, а уголки губ дрогнули, планируя уже растянуться в улыбке. Я бы не принял ни одно извинение от Фрэнка. Не потому, что я не желаю его прощать, а потому, что ни в чем и не винил никогда.
- Я... мне надо. Так будет лучше,- Что? Что ты имеешь в виду? Разве ты не… не остаешься? - для нас обоих будет лучше. Прости.
Я видел, как Фрэнк медленно подошел к автобусу и, зайдя в салон, кинул на одно из сидений свой рюкзак.
Мои губы и впрямь тронула улыбка. Но такая несвойственная для меня, грустная совсем. Я поднял руку и помахал ладонью Фрэнку, даже не зная, видит он или нет. Джам, кинув на меня сочувствующий взгляд, повторила за мной.
*****
- Джи, я… - по-моему, Джам хотела начать оправдываться. Об этом говорила ее виновато опущенная голова и то, как она теребила рукава ветровки.
Я покачал головой, улыбаясь шире, и, протянув руку, сжал ладонь девушки: - Не волнуйся. Ты тут не причем. Пойдем, я провожу тебя.
Она подняла на меня взгляд и в уголках ее глаз блеснули слезы. - Мне так жаль, Джи…
- Все в порядке. Тут нет ни чьей вины, кроме моей собственной,- я усмехнулся и посмотрел вдоль темной улицы. Свет горел в окнах лишь пары-тройки домов, поэтому проселочную дорогу покрывал непроходимый мрак.
Я неспешно пошел в сторону дома Джамии. Сама она покорно последовала за мной следом.
Уже преодолев половину пути, я почувствовал, как она сжала мою ладонь: - Все будет хорошо, Джи,- она прильнула ко мне, обнимая за руку и утыкаясь носом в мое предплечье,- он любит тебя, и все просто так не кончится,- она еле слышно шептала, прерываясь на всхлипы.
Я приобнял свободной рукой ее за плечи, ласково потрепав и весело, негромко заговорил: - Мы будем вместе, если так надо. Это не твоя забота, забудь об этом. И не плачь ни в коем случае, дурочка,- я хихикнул, прижимая подругу к себе.
Каких же трудов мне стоило изображать беззаботность и улыбаться, лишь бы хоть как-то подбодрить лучшего друга. Ей не надо было знать, что мое сердце кричит и готово вот-вот разорваться на куски.
| 
