Я тщательно рассматривал ценники на пакетиках сока на стеллаже передо мной. Почему-то, мне захотелось взять несколько таких в дорогу с собой - через пару часов мы с Джам договорились встретится у вокзала, а я предусмотрительно решил закупиться пропитанием в дорогу.

- Черт, да сколько ты стоишь... - недовольно, негромко буркнул я, крутя руках пакетик вишневого осветленного сока.

- Вам помочь? - рядом со мной возник консультант, весело, явно неискренне, улыбаясь. Я растерянно взглянул на него, даже забыв о чем вообще надо было бы спросить.

- Эээ,- глубокомысленно протянул я и, опустив голову, заметил сок в своих руках,- а, я хотел... 

Я, посмотрев на консультанта, вновь замолчал. 

Этот парень всем своим видом говорил, как его задолбала собственная работа, и какое отвращение он испытывает лично ко мне, к клиенту, которому он вынужден против воли помогать. 

Меня не покидало ощущение, что, скажи я что-нибудь не так, он не то что кинется на меня, так и вообще выставит из магазина. 

Я судорожно вдохнул. Черт, чем дольше я молчал, тем сильнее этот парень меня ненавидел, я уверен, но я и слова не мог вымолвить, пока он так выжидающе смотрел на меня. 

Я, резко сунув ему в руки сок, развернулся и быстрыми шагами выскочил из магазина на улицу. 

Мне показалось, что он мне вслед что-то крикнул, но я настолько разволновался, что даже не разобрал. 

На улице я прислонился к стене и шумно вздохнул, успокаивая напряженные нервы. Черт, он же всего лишь предложил мне помочь, в чем дело-то?

Я задумчиво прикусил губу. 

И ведь приблизительно так каждая моя попытка заговорить с незнакомцем и заканчивалась с того момента, как я вернулся в город. Я или убегал, или дрожащим голосом отказывался от помощи, даже если и впрямь нуждался в ней.

В такие моменты угадайте о ком, таком дружелюбным и открытым всему миру, я думал. 

Вздохнув, я выудил из кармана телефон и взглянул на время, изображенное на экране.

Что ж, попробуем сходить в другой магазин, пока время есть.

Сюда я больше не вернусь.

Я, осмотревшись в поисках другого супермаркета, побрел вдоль по улицы.

По дороге мимо меня пролетали одинокие автомобили, рассекая темноту ночи ярким светом фар и ревом мотора и уносясь куда-то вдаль.

Я, не глядя на них, шел по тротуару, рассеянным взглядом наблюдая, как болтается бантик шнурков на моем кроссовке. 

Мысли в голове никак не получалось собрать в единую кучу так же, как и перепутавшиеся эмоции в душе.

Я абсолютно запутался, я не понимал, чего хочу, и что чувствую, надо ли мне ехать или нет. 

Вместе с этой напряженностью пришла меланхолия и ощущение ненужности и серости, которая была так чужда Джерарду. 

Все мои мысли вообще сейчас к тому, что он образец, на который мне стоило бы ровняться. 

Я завидовал ему даже немного, его взглядам на мир и отношению к жизни. 

Теперь, когда у меня было что сравнить - то, как я жил, до поездки, когда меня устраивало это существование вне реальности, и после, когда я понял, что пропускал день за днем, а мог бы наслаждаться даже обыденными вещами, как делал это запавший в мое сердце парень.

Я ждал какого-то чуда, которое перевернуло бы мою жизнь, а он не ждал и просто делал все то, о чем мечтал.

Я остановился, глядя на неоновую вывеску тату-салона на той стороне дороги. Не смотря на позднее время, он, судя по всему, был открыт, что немало удивило меня.

И, желание сделать что-то спонтанное, вынудило меня, перейдя дорогу, зайти в этот круглосуточный салон.

*****

Я наблюдал краем глаза за Джам, которая изо всех сил старалась не уснуть на сидении рядом со мной.

Она придерживалась своего правила, что, кто угодно, но не я - ее лучший друг - может увидеть ее во время сна.

Но на часах было уже аж три часа ночи, и мне недолго оставалось ждать, пока подруга, наконец, вырубится.

Меня одолевало любопытство, ведь, черт, что такого в спящей Джам, что она не позволяет мне видеть себя?

Она хрюкает во сне, из ее рта начинают лезть черепахи, или она бормочет во сне стихи? 

Меня это, безусловно, радовало, однако я все равно сидел так, словно из сиденья торчали гвозди. Теперь я уже не был окрылен возможной встречей с Джерардом, как еще полдня назад. Теперь я дико волновался и все больше и больше был уверен в том, что или его чувства ко мне уже прошли, или он вовсе очень сильно обижен на меня.

Сделав музыку в плеере громче, я перевел взгляд за окно.

Мимо проплывали уже знакомые мне пейзажи, разве что с одним отличием. Первый раз я видел их, когда солнце стояло в зените, освещая своими яркими, теплыми лучами луга с их сочной, зеленой травой, леса с их непроходимыми чащами. А сейчас все было покрыто ночью, мраком смешанным с белым, сухим светом луны, зависшей в небе среди несчитанного количества звезд.

Кожа на шее неприятно зудела, словно там был сильный ожог, но все-таки новая татуировка меня очень радовала. Мне не терпелось увидеть реакцию Джерарда на черные линии, складывающиеся в изображение скорпиона на моей шее и аж две сережки, в губе и крыле носа.

Джам отреагировала довольно бурно, назвав мои действия даже дикими. Но именно этого я ведь и хотел! 

Нос неприятно, болезненно ныл, а ощущение присутствия чего-то лишнего на губе никак не покидало меня, поэтому я непроизвольно все трогал и трогал кончиком языка место прокола. 

Но эта боль казалась даже сладкой. 

Почти так же, как и боль ожидания долгожданной встречи. 

Теперь уже оставалось недолго.