Тело ноет.
Кажется, в моей голове теперь дождь, и они опять трахаются.
Только один из них нервный.
И косится на телефон.
Эй – тихо позвал я.
Закрыл глаза и позвал еще раз.
Эй, вы.
Я ищу брата.
Я хочу найти его, эй, вы слышите меня?

Они не слышат.
Один из них расстегивает молнию, другой уже полностью без одежды.
Я чувствую свою улыбку.
Кончил.

И он поднял глаза.
Ты бездарность – стучит в моей голове.
Когда ты один, ты бесплоден.
Ты знал, правда?
Он даже не улыбнулся. Говоря это мне.
Просто контрольный выстрел.
Знаете, как делают жаркое на рождество?
Как откармливают гуся, держа его при себе.
Как эта отборная птица ложится под нож.
Знаете?

Как сквозь сон.

107..
107
107

Пульсация кошмара.

107
107

Настойчиво стучит в мой мозг.
Я – untitled в твоей папке на компьютере.

Мои глаза полны ужаса, когда я распахиваю их на середине фильма.
«В нашем штате есть кладбище, на котором похоронены люди, оставившие след в нашей истории... участки… выдающиеся личности… 107… Миссис Уэй»
Со стуком я въезжаю затылком в стену.
Мне не больно.
И решение принято.
Город они назвали.
Кладбище я найду.
Посмотрим.
Увидим.

* * *
Я люблю грибной суп.
С кусочками картофеля, лапшой и густым бульоном.

Фрэнк сидит напротив, напевая что-то, закинув голову.
На его шее заживает рубец.
А ведь я не знаю, что творится в его голове, совсем не знаю.
Тихо зову:
-Фрэнк…
Он наклоняется вперед, сосредоточенно смотря мне в глаза.
В его зрачках мне машет рукой очкастый парень.
И я спрашиваю – ты знаешь?
Ты ведь знаешь, да?
-Ничего особенного. Я просто смотрел телевизор.
Не понимаю.
Я – тупой?
-Я – ничего. Просто иногда смотри телевизор.

Что бы вы подумали, окажись ваша мать, скажем, ветеринаром?
Что бы вы сделали.
Или сказали.
Мама, ты лечила животных, но почему ты не помогла мне?
Или:
Почему ты ушла?
Ваши действия – ваша мать была летчиком.
Варианты ответа:
а) Бред
б) Бред
в) Я не знаю, что сказать.

А если она была… никем?
Знаете, кем бы она ни была, или не кем бы она ни была.
У нее есть то, чем она может гордиться.
Или чем не она не может не гордиться.
Тем, что она родила тебя.

Ваша мать была художником?
Писателем?
Менеджером?
Лингвистом?
Никем?
Она была.
Просто Была.

И я спрашиваю – зачем?

Фрэнк улыбается и берет меня за руку.
Ты здесь – говорит он. С удивлением. Как будто меня, черт побери, не было раньше.
И я пугаюсь этого.
Цепляюсь за его руку.
Постепенно ощущая давящую боль.

Что со мной?

* * *
В книгах, какие я читал, герои часто имеют обыкновение сбегать из клиник и всяких там больниц.
Это, знаете, как – по веревке, или по крыше.
С бьющимся сердцем, зажимая губу зубами.
Моргая, как больной коньюктивитом.

Страница третья.
Мне четыре года. Я уже у приемных родителей.
Я и тогда был неугомонным.
И получил свое – падаю со стула.
Падать больно?
Мне страшнее взлетать.
Но я плачу, в голос, в крик, как только слышу их шаги.
Правильно, умные родители. Жалейте меня. Театр Майкла, работает без выходных.
Переверните еще парочку.
Вот оно, страница шестая.
Мне девять, и я иду в школу.
Мой театр работает без выходных, и медсестра сообщает мне домой о подозрительных болях в моем желудке.
Я перебрал?
Три раза за неделю.
Ай-яй-яй.
Шелест страниц.
Ох, пролистните эту, она заляпана спермой.
Ага, вот пятнадцатая, и мне 16 лет.
Трагизма в моем голосе вполне хватает, когда я предлагаю ей расстаться.
Я говорю о несчастной любви. Я говорю о жертвах.
О моей распиздяйской натуре она тоже слышит и тихо всхлипывает.
А я думаю – я вырос в своих глазах.
Я кинул девушку, аплодисменты мне, это значит – я взрослый.
Я более чем взрослый.
И, тем не менее – девственник.
По этому поводу – девятнадцатая страница.
Здесь коллекция моих рассказов – о том, как оригинально я расстался с ней, с девственностью. Многие даже подозревают, что, ох, только не дай бог, учительница услышит, что Майкл – бисексуал.
Смеюсь.
Я – гомосексуалист.
В моей голове жизнь – ярче, чем на самом деле.
В книгах, какие я читал, герои часто имеют обыкновение сбегать из клиник и всяких там больниц.
Это, знаете, как – по веревке, или по крыше.
С бьющимся сердцем, зажимая губу зубами.
Моргая, как больной коньюктивитом.
Думая о родных и близких.
А эти чертовы идиоты все испортили.
Просто взяли, и выписали меня.
Выкинули мои декорации, смяли сценарий и выписали в мир.

До Миссис Уэй.
Два дня езды.
Десять долларов и пятнадцать центов на билеты.
Четыре раза приема пищи.
Сорок восемь часов.
И пятеро музыкантов, собака, канарейка и два парня, один из которых сказал:
Я не нужен тебе.