Дромомания.    Неужели, про меня?

Пориомания.    Меня зовут Майкл.

Вагабондаж.    Я абсолютно здоров.

Доктор, в хрустяще-желтых перчатках, раздвигает мое веко. В лицо резко бьют лучи искусственного света. Я дергаюсь. Так, слегка. Это даже приятно.

В смысле – сбегать.

Это ощущение – оно опьяняет.

Он касается моей грудной клетки холодным инструментом. Водит вверх-вниз, напряженно вслушивается, придерживает головку стетоскопа пальцем. Я открываю второй глаз. У доктора дрожат ноздри. Я почти вижу потоки воздуха, которые он всасывает вместе с пылью.  Вместе с волосками. Ну, если повезет.

В смысле, если повезет, и тебя не вернут обратно.

Туда, откуда ты сбежал.

Это ваш диагноз.

Настоящий диагноз, который нельзя написать в истории болезни. Чтобы не оставить вас здесь навсегда.

Кому ты нужен?

Доктор, в перчатках, смазанных кремом, раздвигает мои ноги. К лицу приливает кровь, я откидываю голову. Он просовывает в меня один палец. Я дергаюсь. Это даже приятно.

В смысле – анальный секс. Особенно – с пальцем в заднице.

Он касается моей грудной клетки теплым пальцем, водит вверх-вниз, обводя соски. Я открываю глаза, щурюсь. Доктор вжимает меня в стол, проталкивая уже два пальца все глубже, глубже.… У него дрожат ноздри. У него также дрожат веки. Он сдавленно дышит.

Я почти вижу, как внутри него бьется что-то большое и влажное.

Он раздвигает мои ноги шире, приближая лицо к анальному отверстию. Он облизывает губы. И сгибает палец, отчего мне хочется насадиться на его руку как минимум по локоть.

В смысле – это неправильно.

И еще – это ваш настоящий диагноз. Только он нигде не написан. Садизм. Педофилия. Гомосексуализм.

Его нигде нет.

Тем более там, откуда ты сбежал. И там, куда тебя, возможно, не вернут никогда.

Если повезет.

Если повезет, и ты уловишь, как доктор призывно машет перед твоим лицом ладонью. Вверх-вниз, медленно и осторожно. Ну да, мы же в психушке…

И скажет низким голосом: с вами все в порядке? В смысле – у вас затуманенный взгляд.

Вы о чем-то задумались?

Доктор опускает глаза, и смотрит на мою эрекцию.

Вы о чем-то думаете, эй?

Он вытирает со лба пот, и бросает мне халат. Одень меня, как будто это что-то меняет.

Я бормочу – простите. Отвлекся. Вспомнил тут, путаюсь как провинившийся ребенок. Говорю – я не специально. Я даже краснею.

Доктор улыбается, носом с шумом втягивает пыль и волоски.

Вдох. Вдох, выдох, вдох, выдох.

Если повезет, он не запишет в твоей истории болезни – гомосексуализм.

Если ты такой везунчик, про тебя не напишут – «расстройства сексуального характера» и геронтофилия.

Если тебе упорно везет.

Я родился таким, убегающим.

То, что я сейчас делаю, противоречит всей моей жизни.

Ведь, брат, ведь я ищу тебя. Джерард, я иду тебе навстречу, я сам так решил.

Я ломаю из-за тебя все.

Как свои руки, я сейчас вижу тебя, глаза полны страха.

Видеть тебя – что будет с моей головой, если я найду тебя настоящего, брат?

Что будет со мной?

Я вижу тебя, обхватившего голову руками.

Если тебе повезет, и ты напряжешь слух – то можно разобрать имя.

Одно имя.

Блядь, вы угадываете, о чем я?

Ты тихо выдыхаешь.

Фрэнки.

Ну что, что будет с тобой. Фрэнки, гребаный ты мудак.

Где тебя, черт побери, носит?

Знаешь, Джерард…

Если я найду тебя, я попрошу твои пальцы нарисовать для меня черно-белый мир.

Где ты сидишь с блокнотом в руках.

Где Фрэнки стоит, впиваясь в тебя взглядом.

А я дрочу в сторонке.

Где ты – 0, Фрэнки – семерка, а я тощая единица, брат.

И наши тени нарисуй красным.

Нарисуй их вытекающими из наших подошв.

Чтобы я закричал, глядя на этот рисунок, чтобы поверил.

Нарисуй мне наш мир, дорогой мой.

Влюби меня в него.

Ты шепчешь.

Эгоист.

Ты забыл про маму.

Ах да. Ее ты нарисуешь своей спермой.

(*дромомания, она же пориомания, она же вагабондаж – вид психического расстройства, выражающийся в маниакальном стремлении к перемене мест, конкретнее – к побегу из дома).

иллюстрация, мм - http://s48.radikal.ru/i119/0910/93/910d3195d251.jpg